Песня Майрики

      На день рождения сестер Эйдана я собиралась долго. Сначала больше часа красилась в маминой комнате за туалетным столиком, используя ее же косметику, потому что своей не водилось. Замазывала редкие веснушки и небольшие синяки под глазами тональным кремом, накладывала тени, румяна и блеск для губ. В итоге все смыла – не смотря на неожиданную выразительность подкрашенного лица, макияж казался излишне ярким. Опыта-то нет, я боялась, что попросту переусердствовала. Эйдан чего доброго испугается моей боевой раскраски. Потом я вертелась перед зеркалом, разглядывая, как сидит на мне новая кофта. В общем, собралась не за один час и даже не за два.       Чего я ожидала? Конечно того, что Эйдан, открыв дверь, восторженно улыбнется. Ну, или не восторженно, а просто с одобрением. Все-таки я изменила привычный стиль. И надеялась понравиться ему в этом образе. Я расстегнула пальто, даже очки сняла перед тем, как ткнуть в дверной звонок, чтобы первое впечатление от увиденного было ярче. Я много чего себе навоображала, пока дверь не открыл совершенно незнакомый человек. Вот чего я совсем не ожидала.       Я вернула очки на нос и, разглядев незнакомца, похолодела. Это только через несколько секунд я сообразила, что увидела парня – в первый момент приняла его за девушку. Не просто девушку, а аватар СурГрим из ТэВэ. И от этого стало настолько жутко, что я дернулась и шагнула назад. Длинные белые волосы, глаза голубого оттенка, выцветшего до прозрачности, заостренные скулы – все в незнакомце просто кричало: “я СурГрим!”       Но в отличие от аватара СурГрим незнакомый парень выглядел более изящным. Более надменным. И более модным. По крайней мере, по той небрежности, с которой он был одет, и насколько ему шла вся эта небрежность, мне казалось именно так. Свитер с широкой горловиной и длинными рукавами свободно опускался ниже бедер. Накинутый поверх более темный по цвету длинный пиджак строгостью линий подчеркивал мягкость дорогой нельсинской шерсти. На шее парня, на длинной цепочке болтался металлический прямоугольник кулона с какими-то надписями.       Парень смотрел несколько секунд, после чего захлопнул дверь, будто вообще меня не заметил. Я выдохнула. Это не вирт, это реальность. Здесь я Майрика, а не Сирин. Вряд ли СурГрим меня узнал, если это, конечно, он. Мало ли существует людей с похожей внешностью. С другой стороны, может быть, СурГрим как раз взял за образец внешность вот этого конкретного парня? При условии, что парень знаменит. Судя по внешности и поведению, это может оказаться правдой.       Когда испуг прошел, до меня дошло, что собственно произошло. Какой-то придурок, пусть и красивый, сначала до ужаса напугал, а потом еще и захлопнул дверь прямо перед носом. Ну и как это называется? Я ведь не перепутала номер? Я еще раз сверилась с адресом и поняла, что нет. Снова нажала на кнопку звонка.       “Раз красавчик, значит все можно? – думала при этом. – А ведь у него светлые волосы, совсем, как у Эйдана…”       До меня медленно доходило осознание, что этот самый наглый красавчик может быть братом Эйдана. Я ведь ничего не знаю о семье Эйдана. Может, у него не только две сестры-близняшки имеются.       Дверь открыл тот же самый парень и смерил новым взглядом свысока. Только я открыла рот, сказать, что пришла на день рождения, как парень, скривив тонкие губы, простонал:       – Как же вы все меня достали! Везде же найдете.       Я в первый раз наблюдала настолько выразительную мимику на лице, так что на какое-то время зависла, размышляя, как вообще возможно выстанывать слова с закрытым ртом. Рот еще и скорбно поджат уголками вниз. Даже родинка над губой вытянулась, поддерживая общую скорбную картину.       – Ну, давай, – парень протянул руку и слегка, будто лениво, пошевелил пальцами с длинными ногтями. – Давай, что там у тебя?       – Что давать?       – Совсем голову от счастья потеряла? Фотку давай, или блокнот, или чего еще там у тебя? – кажется, его терпению пришел конец, потому что он фыркнул и чуть более зло прошипел. – Или на очки автограф поставить?       Нет, ну это вообще нормально?       – Я тебе и сама автограф поставлю! – вырвалось у меня возмущенное. – Куда хочешь!       “На лоб ставь, – хихикнуло внутри. – Здесь был Сирин. Прошу любить и лобызать”.       – Чего? – на мгновение парень растерялся. – Ну ты и курица. Вали отсюда, раз автограф не нужен. Адресом ошиблась.       – Не ошиблась, – сказал кто-то, и я с облегчением узнала голос Эйдана.       – К тебе что ли? – парень приподнял светлую бровь.       К Эйдану он даже не повернулся, стал внимательно в меня вглядываться, и я снова отступила на шаг. Мало ли. А вдруг это действительно СурГрим?       – Они у тебя в подъезде уже живут? Поклонницы твои? – продолжал говорить гадости парень.       Мне захотелось его треснуть, но вместо меня это сделал Эйдан – припечатал ладонью по макушке и одновременно оттолкнул с пути.       – Сигива! Заткнись! Тебе доверить ничего нельзя. Все навыворот делаешь!       – Слушай ты! – огрызнулся Сигива. – Да больно надо!       Лезть с ответными действиями Сигива не стал. Не та комплекция. Все-таки по сравнению с Эйданом он выглядел более тщедушным. Эйдан легко оттеснил его назад в квартиру. Сигива громко фыркнул и принялся поправлять на себе одежду, словно она успела помяться.       На представшем передо мной Эйдане в этот раз не было привычной толстовки. Эйдан оделся почти так же, как я предпочитала ходить в вирте – в футболку и свободные темные джинсы. А еще он стоял босой, в то время как Сигива щеголял остроносыми домашними туфлями. Все это было настолько непривычно, что я засмотрелась. Вид босых ног затопил сердце нежностью. Сама не ожидала такого сильного отклика на вроде бы обыденное. Дома-то тоже не всегда в тапочках хожу, да и уж точно не в туфлях, как Сигива.       – Привет. Нормально добралась? – Эйдан взял меня за руку и потянул за собой. От его теплой ладони сразу стало спокойнее. – Давай проходи. Не обижайся на этого придурка. Это Сигива, мой старший брат, – Эйдан говорил и при этом помогал снимать пальто. – Сегодня приехал с подарками от матери. Он моделью работает в столице. Может, ты его даже видела где-нибудь в журналах.       А я думала, Сигива младший. С такой девчачьей внешностью на старшего точно не тянет. Про себя я злорадно похихикала. Сигива мне не понравился, и я порадовалась, что с Эйданом у них довольно прохладные отношения. А вот по поводу известности я, похоже, угадала. Мне как-то легче стало от осознания, что Сигива может быть просто Сигивой, и никем иным.       – Значит твоя мама тоже в столице?       – Да, там же, – в голосе Эйдана мелькнуло напряжение, – тоже моделью работает…       Я не стала выспрашивать, узнаю все со временем. С любопытством огляделась. Небольшая длинная прихожая была оклеена светло-зелеными обоями с геометрическим рисунком. Слева от входа шла дверь на кухню, справа стояла узкая тумбочка для ключей и разной мелочевки, сразу за ней – стенной шкаф. Одна часть его была открыта, туда Эйдан и повесил мое пальто.       Быстренько скинув сапоги, я неосознанно снова потянулась, чтобы взяться за руки. Сигива фыркнул еще громче, чем прежде, и я смешалась. Забыла о его присутствии, хотя он до сих пор наблюдал за нами, прислонившись чуть поодаль к дверному косяку и сложив руки на груди. Вот же – и зачем он именно сегодня приехал! Мешает только. А ведь могут быть и другие гости. Раньше я об этом не задумывалась.       Сигива оттолкнулся от косяка и, бросив напоследок еще один презрительный взгляд, ушел в комнату. Я проследила за его удаляющейся спиной. Хорошо бы он вообще ушел. В идеале здорово было бы только с Эйданом остаться. Я тут же испытала стыд – я же к девочкам на день рождения пришла! А какие-то планы строю, ни на миг не задумавшись, что пригласили меня вообще-то они.       С лестничной клетки послышались голоса и даже какие-то завывания, похожие на пение. Я неплотно прикрыла входную дверь, и теперь в образовавшуюся щель хорошо проникали звуки. В девчачьих голосах я узнала Ильму и Милару, а вот мужской голос, скорее всего, принадлежал их отцу. Надо же! Он им подпевает. Я взглянула на Эйдана.       – Мелкие, – улыбаясь, он пожал плечами. – Песню из “Тигергаста” поют. Недавно мультик появился, оттуда поют. Лалейв все время им подыгрывает.       – Лалейв? – удивилась я. – У тебя есть еще один брат?       – Отчим. Ильма с Миларой мои сводные сестры.       Тем временем веселая компания добралась до нужного этажа, и вскоре они все вместе ввалились в прихожую, принося с собой прохладный ветерок. У девочек раскраснелись щеки, а светлые волосы, уложенные корзиночкой на голове с хвостиком сбоку, растрепались, как будто их обладательницы носились по улицам, а не просто в магазин ходили. По большой коробке с тортом в руках у одной и воздушным шарам в руке у другой я догадалась про магазин.       Невысокий худой мужчина с рыжим ершиком волос держал объемный пакет с продуктами, из белого целлофана торчала длинная булка. Морщинки на лбу, глубокие складки возле носа и рта придавали лицу Лалейва усталый вид. Щеки усыпали небольшие веснушки. Почему-то этот факт вместе с тем, какими добрыми мне показались его светло-карие глаза, сразу расположил к себе. Близняшки чем-то походили на Лалейва. Даже белокурые волосы отдавали рыжиной. В отца пошли. Веснушками уж точно.       Вот он какой, Лалейв – отчим Эйдана. А как выглядит настоящий отец? Такой же красивый, как сын? И тоже работает моделью в столице? Или нет?       – Опаньки, у нас гости, – сказал Лалейв, расстегивая мешковатую серую куртку. – Девочки, а ну быстро раздеваться и мыть руки после улицы.       Прикрикнул он, потому что сестренки, побросав ботинки и верхнюю одежду, запрыгали вокруг меня и зарычали, обнажая маленькие клыки:       – Кто здесь Тигер? Я здесь Тигер!       Белобрысые хвостики подпрыгивали в такт. Те, которые на голове, конечно же. Звериные хвосты в отличие от клыков не отросли, хоть я не удивилась бы их наличию. По ощущениям Эйдан сильный, значит и сестры не должны далеко уйти. Девчонки рычали и царапали меня за руки, изображая хищников с когтями. Еще и хихикали при этом. И мяучили. Это что-то новенькое. В прошлый раз они так не делали.       – Ты пришла. Мяу-у-у!       – Пришла, – согласилась я.       – А мы мяу-у ждали.       – Долго ждали, мяу-у-мяу-у.       Эйдан то ли хмыкнул, то ли хихикнул в стороне. Девчонки перестали прыгать-мяучить и заговорили нормально.       – А потом за тортом пошли, – близняшки синхронно указали на коробку, которую Лалейв поднял с пола и поставил на тумбочку.       – А ты с маслом любишь или с белковым кремом? А там розочки масляные. Если не любишь, то мы сами их съедим.       – Что я только что сказал? – пригрозил отец. – А ну марш руки мыть и переодеваться.       Девчонки убежали, весело хохоча. Лалейв собрал выброшенные куртки и кофты, повесил в шкаф. Эйдан снова взял меня за руку и Лалейв, заметив это, неожиданно мне подмигнул. Щекам стало жарко, я отвела взгляд, но руки не отняла. Вместо этого чуть сжала пальцы Эйдана в ответ.       – А я пойду, чай поставлю, – сказал Лалейв.       – Лалейв, там Сигива приехал. И мать звонила, – голос Эйдана оставался невозмутимым.       Я даже позавидовала, что он может взять меня за руку и при этом оставаться таким спокойным. Или Эйдана это ничуточки не волнует?       – Звонила, значит? И что сказала? – спросил Лалейв, складка между его бровей углубилась.       – Передала поздравления.       – Хотя бы вспомнила, – вздохнул Лалейв и, шаркая по паркету уже обутыми тапочками, удалился на кухню.       – Расстроился, – пожалела я.       – Лучше бы приехала. Или сама мелким позвонила, – Эйдан сильно сжал мою ладонь. – А так просто передала и все. Еще и на несколько дней позже.       “Кому-то тоже не повезло с мамой”, – подумала я.       В руку ткнулись мокрые пальцы. Это близняшки вернулись и принялись выцеплять меня у Эйдана, словно от злого дракона освобождали. Эйдан цыкнул, от чего девчонки со смехом разбежались. Потом вновь осторожно подкрались, сверкая хитрыми глазищами. Они переоделись и теперь щеголяли одинаковыми платьями в красный и розовый горошек. Каждое платье чуть выше талии перехватывали банты, из-под широких подолов виднелись белые кружева. Ильма с Миларой явно торопились – молнии на спине застегнули не до конца. Да и бантики были завязаны кое-как.       – Май к нам пришла! – заявила одна сестра, уперев руки в бока и тряхнув хвостиком.       “Это Ильма или Милара?” – задумалась я. Хорошо бы научиться их различать.       – К нам, – сказала другая и крутанулась вокруг оси, подол платья закрутился вслед живописными складками. – А красивое у меня платье?       – А у меня красивое?       – Красивые, – я, выпустив руку Эйдана, по очереди поймала каждую из смеющихся близняшек и застегнула молнии на платьях, поправила бантики.       Сестры, недолго думая, схватили меня за рукава и потащили за собой. Эйдан хоть и не препятствовал, но слегка нахмурился. Я еле подавила улыбку. Ему не все равно! В сопровождении близнецов я прошла вглубь по коридору. На кухне Лалейв гремел посудой. В зале мелькнул Сигива – он сидел в кресле, закинув нога на ногу, и листал глянцевый журнал с яркой кричащей обложкой. Я думала, Эйдан пойдет с нами, но он завернул в зал к Сигиве.       Девочки ни на секунду не замолкали:       – Идем, идем, мы тебе покажем.       – Покажем, как живем.       – И сколько у нас Тигеров!       – И еще покажем, что Эйдан подарил.       Комнаты, санузел и кухня в квартире семьи Скай располагались так же, как в нашей с мамой квартире. Правда, здесь было только три комнаты, тогда, как у нас – четыре. Мама приспособила четвертую комнату под свой гардероб, где у нее со временем накопилась куча разной одежды и украшений, но сути это не меняло. У семьи Скай все помещения использовались по назначению. И закрытая дверь напротив того места, куда меня привели, так и манила заглянуть внутрь. Там точно комната Эйдана. У кого еще могла висеть табличка: “Шлюз задраен. Корабль в глубоком космосе”? Табличка поведала об Эйдане больше, чем я знала до сих пор. Ну и отсыпала загадок. Мол, догадайся, что еще скрывается за дверью. У меня руки зачесались зайти и все осмотреть.       – Комната Эйдана, – объяснили девочки, заметив мой интерес.       – Он экспедиции в космос любит, а, когда работает над своей, не разрешает заходить.       – А у него очень интересно.       – Своей? – зацепилась я за необычный момент в пояснениях.       – Он свою экспедицию придумывет. Говорит, когда сделает, нас с собой возьмет.       – Только это долго.       – И деньги нужны.       – У нас тоже интересно, – с этими словами они утянули меня в свою комнату.       Комната сестер в желто-розовых тонах пестрела плакатами с Тигером и его книжными друзьями. Только в некоторых местах проглядывали обои со стилизованными цветами, которые тоже чередовались желтым и розовым. На минуту показалось, что я вернулась в “Мир Тигергаста”, так много увидела разной мелочевки, связанной с магической серией. Оставалось удивляться, как это в первую встречу я проворонила увлечение девочек. С рюкзака, забытого на выходные в углу, улыбался Тигер, словно насмехался над моей невнимательностью.       Слева от двери высилась двухэтажная кровать, куда девочки свалили штаны и майки во время быстрых переодевашек. Нижний ярус, в отличие от верхнего, был двуспальным, наверх вела лесенка. Для каждого этажа на стене висел ночник в виде ажурного цветка. Не удивлюсь, если сестры спят наверху по очереди, очень уж привлекательным это было, похожим на небольшое приключение, по крайней мере, для меня. Дальше у стены стояли два стола с полками, напротив, у другой стены – белый шкаф с зеркальными дверцами. Вообще, не только шкаф, но и вся мебель отличалась белым цветом. Широкое окно занавешивали светло-желтые шторы с рисунком, повторяющим цветочный узор с обоев.       В комнате было очень уютно. Видно, что обстановку подбирали с большой любовью. Интересно, кто? Отец или Эйдан? Сигиву с матерью я сразу отбросила – вряд ли они с таким отношением приложили руку к комнате девочек. Хотя, кто знает – ведь их мама наверняка жила здесь какое-то время после рождения дочерей.       На пушистом ковре валялись разномастные кубики, детальки из конструкторов, шахматные фигурки, пазлы и даже полосатые носки. Я наступила на что-то с острыми краями и чуть не свалилась. Во всем этом бардаке посреди строительства из кубиков и деталей, сцепленных друг с другом, как придется, замер игрушечный город. Вокруг его стен стояли фигурки. Я заметила даже звероподобного Тигера.       – Айрабан строим, – сказала одна сестра и закричала, потому что другая неосторожно наступила на одну из стен игрушечного города. – Ну Ильма-а-а!       Я пригляделась к девочкам. Теперь, с подсказкой, кто из них кто, можно было запомнить, чем они разнятся. Милара выглядела пухлее Ильмы. Ильма казалась более худой и угловатой. Из них двоих больше всего говорила Милара, как будто бы главенствовала. Других отличий во внешности и поведении, как ни старалась, не заметила. Пока буду так отличать. Я еще какое-то время наблюдала за девочками, запоминая.       И хоть я уже рассмотрела обстановку в подробностях, сестры начали показывать мне свою коллекцию Тигеров в виде фигурок, мягких игрушек, бумажных кукол. Потом к Тигеру присоединилась его вечная соперница – Шеанит Уоль. Ее изображений было гораздо меньше. Подругу детства, а потом одну из главных злодеек и соперниц Тигера сестры откровенно не переваривали. Когда же я спросила, зачем им вообще игрушки Шеанит, они синхронно обнажили клыки и радостно сообщили:       – Чтобы Тигер ее все время побеждал!       – И брал в плен!       – Пусть в темнице для магов сидит!       – Ей там самое место!       Сестры разошлись в демонстрировании сокровищ, поэтому следом перед моими глазами возникли две цепочки с кулонами в виде остроконечных цветков, похожих на стеллаверию. Подарок Эйдана. Я удивилась, что это именно стеллаверия, мой любимый цветок. А еще удивилась, потому что казалось, Эйдан преподнесет что-то более существенное, раз так много работал. Будто подтверждая мои мысли, Милара заявила:       – Эйдан сказал, что сегодня тоже кое-что подарит.       – Сказал, раньше не мог достать.       Милара застегнула цепочку на шее сестры, Ильма сделала для нее то же самое. Мы уже сидели на ковре, потому девочки, забрасывая меня вопросами, встали на четвереньки и придвинулись.       – Как думаешь, это что?       – Очень любопытно. Ты знаешь?       – Это что-то очень хорошее, раз он не смог сразу достать?       – Что-то дорогое?       – Не знаю. Ждать осталось чуть-чуть, так что потерпите, – подумав минутку, я решила, что это удобный момент, и достала из сумки свой подарок, перевязанный красивой лентой. – У меня тоже есть кое-что для вас.       Милара с возгласом “ух ты!” выхватила из моих рук карточную игру. В следующее мгновение развязанная лента улетела в сторону, и девчонки горящими глазами уставились на вывалившиеся из коробки красочные карты. Сначала они внимательно все осмотрели, потом склонились над правилами. Дома я тоже в них заглянула, так что уже знала, как играть. Я беспокоилась, так ли легко Ильма с Миларой вникнут в правила игры, но опасения оказались напрасными. Девочки не просто вникли, а принялись объяснять все мне, попутно расчищая пространство и раскладывая карты вместе с планшетками героев. Им не терпелось играть.       Карточная игра строилась вокруг войны противоборствующих сторон. По одну сторону баррикад, как и в книге, стояли маги, которые полностью отдались на волю звериной половине. По другую – те, кто культивировал в себе человека. Еще была третья сторона – Тигергаст Альзааки и его друзья. Они всегда ратовали за золотую середину. Войнушку можно было устраивать компаниями от двух и более человек, сражаясь за разных героев и объединяясь в неожиданные союзы. Для поединков использовались карты-заклинания, из которых складывались как простые комбинации, так и убойные.       Милара распределила начальные карты, и оставшуюся кучку убрала в сторону. Когда я внимательно разглядывала выпавшую мне восьмерку карт, раскрыв их веером перед носом и пряча от ехидно улыбающихся сестер, в комнату заглянул Эйдан. Оглядел нашу живописную кучку с карточными веерами и усмехнулся:       – А я думал, чего это вы затихли.       Эйдан шагнул и опустился рядом со мной. Легкий ветерок с терпким фруктовым привкусом заставил прикусить губы. Я всем телом ощутила присутствие Эйдана – стало тепло и немного неловко. В руке засвербело желанием как бы ненароком найти его ладонь и сцепить пальцы.       – Меня играть пустите? – Эйдан откинулся к кровати, которая, когда он присел на пол, оказалась сразу за его спиной.       А девчонкам только того и надо – боевитая Милара сразу же заявила:       – Тогда командами сражаемся. Вы с Май за Шеанит и за ее помощника какого-нибудь. А мы за Тигера Альзу.       – За Тигера, – поддакнула Ильма. – И за Грифара.       Так мы и продолжили, уже вчетвером – по новой растасовали карты, разложили планшетки героев. У Эйдана с легкостью вылетали мощные трех-карточные заклинания, от чего девчонки недовольно шипели и грозились кое-кому устроить темную, потому что светлые маги никогда не проигрывают. Эйдан лишь приподнимал брови в показном удивлении. А я, уткнувшись в собственный веер карт носом и вдыхая ароматы типографской краски, потихоньку хихикала.       Чем больше мы играли, тем больше девчонки рычали, слишком серьезно воспринимая обычную игру. Эйдану резко перестало везти. Нет, не потому, что сестры поднапряглись – просто Эйдан начал поддаваться. Я улыбнулась про себя. Ну и ладно, проигрывать вдвоем не обидно. Эйдан как будто уловил мои мысли, стрельнул глазами поверх карт. Заметив ответный взгляд и, наверно, уловив, что в душе я смеюсь над его поддавками, подмигнул.       Все шло к нашему с Эйданом проигрышу, но положение к большому неудовольствию сестер спас Сигива. Он резко вошел в комнату, ногой подопнув карты, от чего те разлетелись многоцветьем по ковру. Все смешалось, и девочки, судорожно пытаясь восстановить картину, завопили:       – Ты нам карты спутал!       – Мы еще не победили! А ты!       Как и в первый раз, при появлении Сигивы я вздрогнула. Слишком уж четко он ассоциировался у меня с СурГрим. Эти его летящие светлые волосы, узкое лицо с прозрачными глазами. Б-рр, в комнате как будто даже похолодало. Конечно, это были всего лишь шутки подсознания, проявляющиеся на физическом уровне. Но от понимания ничего не менялось. Зачем он пришел? Сидел бы в зале со своим журнальчиком!       – Карты? – спросил Сигива. – А вы для них не маленькие?       – У нас война, – Милара подняла на него большие карие глаза. – Не мешай.       – Ты нам мешаешь, – одновременно с ней вскинулась Ильма.       – Я вообще-то к вам приехал, – Сигива вытянул из-за спины большую коробку, упакованную в блестящую фольгу, – с подарком. От меня и мамы.       Интересно, почему он вручает его именно сейчас? Может, наблюдал за нами какое-то время, а потом решил нарушить идиллию? Если бы это действительно был СурГрим, я бы поверила в то, что он сделал все нарочно. При чем так, словно вышло нечаянно.       Коробка шлепнулась прямо перед сестрами, блеснув серебряно-зелеными боками в свете люстры. И так как игра была уже прервана, при чем каждый понимал, на чьей стороне победа, то девчонки злились недолго. Переглянулись, вздохнули и, как будто общаясь мысленно, пожали плечиками, мол, что с непутевого братца взять.       Сигива, выпрямившись, самодовольно усмехнулся, посмотрев сначала на меня, потом на Эйдана. Зашелестела фольга, и через секунду из коробки появились белоснежные платья в блестках, с пышными подъюбниками из фатина. Повертев платья в руках, потом обменявшись ими, и снова повертев в руках, девочки захихикали и напялили наряды на голову. Сигива замер с открытым ртом, изучая тканевую мешанину на девчоночьих головах – уж точно не предполагал, что с подарками поступят именно так.       – Как вы надеваете… – забормотал Сигива.       Он хотел попенять тем, что девочки неправильно надевают наряды, но даже мне уже было видно – эти самые платья сестрам безнадежно малы. В этот момент Лалейв позвал пить чай. Девчонки все так же с платьями на белобрысых головах подскочили и ринулись на голос отца, доносящийся из зала.       – Наденьте правильно. Вот же бестолковые! – закричал Сигива им вслед. – Это праздничные наряды. Как раз по случаю.       – Ты все еще не понял? – голубые глаза Эйдана сощурились. – Передай маме, что им по восемь исполнилось. Они уже в школу ходят. Наряды для шестилеток им явно не подходят.       – Много ты понимаешь, – фыркнул Сигива и широким шагом направился за близняшками.       Эйдан поторопился за братом и не зря, потому что, пройдя в зал, мы наблюдали неприятную картину: Сигива, отловив Милару, натягивал ей платье через голову, а та визжала и уворачивалась. Эйдан подскочил к Сигиве и, вцепившись в его руки, оттащил от Милары. Он сорвал платье с головы сестры и отшвырнул сверкающую тряпку за диван. Я увидела что-то, не предназначенное для чужих глаз – захотелось отвернуться, чтобы не смущать ни себя, ни хозяев. Повисшее в воздухе напряжение разрядил Лалейв. Он пришел с кухни с чайником и, мгновенно оценив обстановку, обратился к Сигиве:       – Ну будет-будет. Видишь, им мало. Зато куклам обновка.       Сигива отчетливо скрипнул зубами.       “Кое-кому тяжело признавать поражение”, – подумала я.       “Дай ему автограф, наконец, а то все зубы сточит”, – захихикал внутренний голос.       – Хорошо, – Сигива поднял руки, вроде как сдаваясь. – Я здесь вообще ни при чем. Мать выбирала. Но ей… – он глянул на близняшек, которые уже обо всем забыли и увлеченно подтаскивали два больших стула к столу. – Слышите вы? Ей будет очень неприятно, как вы обращаетесь с ее подарками.       – Переживет, – процедил Эйдан.       Лалейв пристроил чайник на стол рядом с керамическим заварочником. Там уже стояли чашки, тарелки. Не смотря на то, что вечер намечался, как домашние посиделки, на столе красовались салатницы и блюдо с бутербродами на скорую руку. Вина и каких-то изысканных деликатесов не было, только оранжевый сок в прозрачном графине с запотевшими стенками.       Стол временно поставили посреди зала. В остальном обстановка выглядела вполне обыденно, так, как и у большинства семей, живущих небогато – диван, два мягких кресла с пристроившейся между ними тумбочкой, шкафы с полками, на которых расположились книги и памятные статуэтки. В одном из широких углублений шкафа матово поблескивал большой плазменный экран визора.       Все же комната близняшек мне понравилась больше – там чувствовалось индивидуальность. Ну да, как тут без нее, если все стены плакатами забиты? Вспомнив об этом, я невольно улыбнулась. Наверняка и комната Эйдана интереснее зала. Зал казался безликим, как будто здесь редко кто обитал. А ведь должен был жить отец семейства, раз уж остальные комнаты заняты.       Еще мне показалось, что некоторые предметы резко контрастируют с общей обстановкой. Как, к примеру, круглая вычурная ваза с лепными цветами на боку. Она занимала целую полку в шкафу и, судя по бережному отношению, была довольно дорогой. Или мне это только казалось? Может быть, это то, что покупала мама Эйдана, желая скрасить обычную квартиру предметами роскоши. Или не предметами роскоши, а чем-то красивым на ее взгляд.       Ильма с Миларой заняли места во главе стола. В следующую секунду в зал вплыла незнакомая мне девушка в черном платье с длинными летящими рукавами. Платье едва прикрывало стройные ноги, сквозь кружево, идущее от груди до самого низа, просвечивал алый атлас. Девушка несла с кухни торт. Язычки пламени мягко плясали над свечками, уже воткнутыми в белоснежный крем. Теплые отсветы ложились на лицо, загримированное так, словно девушка пришла позировать перед камерами. Глаза выделялись густо наложенными тенями, переходящими от серебристо-синего цвета до насыщенной дымки черного. В ушах при каждом движении позвякивали длинные алые серьги в тон к цвету помады.       Для кого столько красоты? Для Сигивы? Или для Эйдана? В том, что девушка появилась здесь не просто так, я была уверена. И мне хотелось, чтобы на гладком лице, сверкающем от жемчужной пудры, хоть чуть-чуть виднелись неровности с прыщами. Да, плохие мысли. Но лучше так, чем чувствовать себя полным убожеством на ее фоне. Но как я ни искала, все было идеально. И от того где-то внутри свербело. Я пожалела, что все-таки смыла свой макияж.       “Платье слишком короткое, – подумала я, не зная к чему прицепиться. – А потому она выглядит как... И прыщи под тональником наверняка есть! Или пятна. Вот!”       “Ты красивая, – прошептал внутренний голос, поддерживая. – Просто ты другая”.       – Опаньки, а вот и торт. Спасибо, Сульзе, – откликнулся Лалейв, который как раз возился с посудой, расставляя все удобнее и освобождая место в центре стола.       Сигива подлетел к девушке, предупредительно выхватив у нее торт. Близняшки замерли, проследив путь торта – испугались, что со своим излишним усердием Сигива его уронит.       – Ну ты чего, Сульзе? – воскликнул Сигива. – Мы же не работать тебя позвали.       – Но я хотела помочь, – ресницы Сульзе запорхали, как крылья бабочки.       Я сжала губы. Велика важность – торт принести, сразу руки отвалятся! Хоть Сигива и был неприятен, но само отношение к другой девушке, как к драгоценности, напрягало. Как будто она здесь одна, кто стоит внимания и защиты. Вот и пойми собственные чувства. Если бы Сигива начал со мной так общаться, я бы от него сломя голову убежала. А Сульзе радовалась и одновременно посматривала в сторону Эйдана.       Я ощутила, как медленно стаивает камень с сердца, когда услышала обращение Эйдана к Сульзе:       – Ты что здесь забыла?       – Сигива пригласил, – ответила Сульзе. – А ты мне не рад? Еще друг называется.       Я неприятно поразилась, насколько нежным стал голос девушки. Все ясно!       – Да когда это было? – усмехнулся Эйдан. – Еще про детский сад вспомни.       – А вспомню! – весело откликнулась Сульзе. – Тогда ты хоть приветливее был!       – Я ее пригласил! – встрял Сигива. – А то ты от безысходности, – насмешливый взгляд в мою сторону, – на маленьких подружек сестер бросаешься.       Я не нашлась, что сказать. Вроде как и встревать неудобно, и вроде как обо мне заговорили. И походя унизили. Ненавижу Сигиву!       – Глупости не болтай! – Эйдан одарил Сигиву злым взглядом.       – Ну мы задуваем, а? Задуваем же? – громко завопила Милара.       Девчонки, опершись локтями на стол и чуть ли не ложась на него животами, смотрели на нас. Вот уж кому точно надоели словесные пикировки. Когда торт очутился перед Миларой и Ильмой, девочки прикрыли глаза, загадывая желание, а потом разом задули свечки. Мы захлопали в ладоши и расселись в произвольном порядке. Эйдан занял место рядом со мной. Сульзе же за неимением лучшего выбора села напротив него.       – Что загадали? – спросил Эйдан у сестер.       – Не скажу!       – И я не скажу, иначе не исполнится!       – А я прямо сейчас ваше желание исполню, – Эйдан наклонил голову чуть вбок, смеющимися глазами разглядывая девчонок. – Спорим?       Надо было видеть мордашки близняшек – сначала откровенно насмешливые, следом задумчивые. Через секунду раздумий в их глазах засветилась надежда. В руке Эйдана, как у заправского фокусника, возникли два пластиковых прямоугольника. Что это такое, я не представляла в отличие от близнецов, которые слаженно заорали. Стулья повалились, а девочки уже повисли на руках брата, требуя отдать подарок. Эйдана засыпали благодарностями. Девчонки обнимали его, рассказывая, кто здесь самый лучший, и перемежая слова мяуканьем. Тем самым мяуканьем, которым и меня встречали какое-то время назад. Вот же, подлизы. Я отловила себя на том, что улыбаюсь чуть ли не до ушей, хотя восторги предназначались не мне.       Прямоугольники с вензелями по краям напоминали билеты, чем в действительности и оказались – билеты в виртуальный Айрабан на первый год игры-обучения. Это мне пояснил Эйдан, когда Ильма с Миларой убежали прятать привалившие сокровища. Насколько поняла, в Айрабане учились магии. Но раз это вирт, то и способности были не в пример круче современных реальных. Еще в этом виртуальном Айрабане можно было встретить героев “Тигергаста” в виде обычных учеников. Интересно должно быть.       Лалейв покачал головой после того, как близнецы убежали.       – Дорого же, – попенял он. – Как на второй год покупать будешь?       – Разберемся, – отмахнулся Эйдан.       Лалейв еще раз покачал головой. Убрав свечки и нарезая торт, в задумчивости пробормотал под нос, ни к кому в сущности не обращаясь:       – Не надо было свечки заранее зажигать. Много воска накапало.       – Ой, я не подумала, – повинилась Сульзе. – Извините.       Вечер прошел весело и непринужденно, если не считать еще одной подколки Сигивы в сторону Эйдана. Сигива как бы, между прочим, заметил, откинувшись на стуле и впериваясь взглядом в брата:       – И почему отказываешься моделью работать, не пойму? Ты, конечно, не так красив, как я. Знаменитым, как я, точно не станешь, но деньги приличные заработаешь, – в этот момент он повернулся к Сульзе. – Давно твержу ему об этом. Не слушает совсем, в экспедициях пропадает. Детские игрушки!       – Каждому свое, – возразила Сульзе. – Я вот хочу в медицинский поступать после школы.       – Фу-фу, кровища, – даже родинка над губой задергалась, настолько Сигиву перекосило. – Изучать болезни всякие. Раны зашивать. Жутко.       Сульзе рассмеялась.       – Ну, вообще врачи разные бывают, разным занимаются. Я хочу помогать женщинам при родах. Не хочу, чтобы кто-то умирал, когда ребенок только-только родился.       В основном я слушала, что говорят. Не смотря на первоначальную антипатию к Сульзе, она постепенно начинала мне нравиться. Да, она на меня косилась, разглядывала, гадая, вероятно, какие у нас с Эйданом отношения, но ни разу не сказала ничего обидного в отличие от того же Сигивы.       Близняшки то прислушивались к разговору взрослых, то сами с воодушевлением что-то рассказывали, размахивая чайными ложками, то убегали к себе в комнату. Сокровища проведывали, наверно. В девятом часу девочки, позевывая вылезли из-за стола, а я засобиралась домой. Можно было еще посидеть, но я боялась возвращения мамы. Она должна была вернуться глубокой ночью, но мало ли как сложатся обстоятельства. Лучше не рисковать. Эйдан вызвался проводить и, как мне кажется, Сульзе осталась этим недовольна. Сигива не преминул высказаться по поводу детского времени.       На улице похолодало. Ветерок обдувал разгоряченные щеки, и этот контраст отдавался счастьем внутри.       – Извини, как-то сегодня все не так сложилось, как хотелось бы. И за Сигиву извини, – сказал Эйдан, когда мы медленным прогулочным шагом шли к моему дому. – У нас с братом не лучшие отношения.       – А почему? – спросила я и напряженно замерла. Ответит или нет?       – Да характер у него немного… – Эйдан замолчал. – Еще все время с собой зовет, в столицу. Считает, что мне лучше моделью работать.       – Ну-у… это интересно…       Конечно, я ничего не добавила про внешность, хотя подумала об этом.       – Я не этого хочу, – ответил Эйдан. – И знаешь, это неприятно. Как будто ничего лучшего во мне нет.       Почему-то перед глазами встала табличка, которую я увидела на двери комнаты, про то, что шлюз задраен, а корабль бороздит просторы космоса. У Эйдана совсем другая мечта. И, честно сказать, она мне нравилась больше – вдохновляла. В этом я видела что-то общее между нами.       – Экспедиции мне нравятся больше, – сказала я.       В экспедициях я не бывала ни разу, но точно была уверена – понравится. Во всяком случае, это более захватывающе, чем фотки в журналах разглядывать или на модных показах сидеть. И простора больше – огромное разнообразие вселенных перед глазами.       Эйдан улыбнулся:       – Спасибо.       – А Сульзе? – решилась я спросить.       С братом-то ясно. А вот кто такая Сульзе, и что их друг с другом связывает?       – А при чем здесь Сульзе? – удивился Эйдан.       – У вас и с ней отношения не очень, как мне показалось.       – Мы когда-то в садик вместе ходили. Дружили. Она дочь соседей с нижнего этажа. Сульзе хорошая девушка. Но вбила себе в голову кое-что, чему я не рад. Так что вот… как-то так у нас с тех пор и получается…       Ясно уж, чего вбила в голову. Чего не ясного? Зачем не договаривать? Сульзе дружба перестала устраивать. Я хотела еще о многом спросить, но мы подошли к дверям подъезда.       – Спасибо, что пришла сегодня, – сказал Эйдан. – И за подарок мелким.       – А когда у тебя день рождения? – узнаю напоследок хотя бы это!       – В августе, пятнадцатого. Придешь?       – Да! – я воскликнула это быстро и громко, так что развеселила Эйдана.       – У тебя-то день рождения раньше наступит, – заметил Эйдан, и я обалдела. Откуда он знает?       Мой вид еще больше его развеселил.       – А вот все я знаю. Откуда, даже не спрашивай. Буду загадочным!       И он ушел, помахав на прощание рукой, а я, улыбаясь, смотрела вслед. В подъезде я переоделась – натянула поверх праздничной кофты большой свитер на всякий случай. Мамы дома не оказалось, я облегченно вздохнула. Сон долго не шел, потому я валялась на кровати и прокручивала в голове приятные моменты сегодняшнего дня рождения. О неприятных же старалась забыть. Много раз вспоминала, как мы с Эйданом держались за руки, как играли вместе с ним и девочками, как вместе сидели за столом и пили чай.       Посреди ночи в прихожей что-то со звяканьем упало. Спросонок с трудом сообразила, что это ключи. Шаги, разговоры, шуршание одежды – кажется, мама пришла не одна, а со Скендером. Он ее проводил, наверняка останется с ночевкой. Приезд мамы означал конец вольной жизни, но я не расстроилась. Может быть, из-за того, что получила море впечатлений за несколько свободных дней? А может быть, потому, что до сих пор чувствовала приятную теплоту внутри после общения с Эйданом и близняшками.       Я проснулась как от толчка – надо мной склонилась мама. От нее шел легкий запах отдушки, смешанный с чем-то странно будоражащим и незнакомым. Запах дороги? Или чужого города на берегу синего-синего моря?       – Спишь? – спросила мама.       Я приоткрыла глаза. Ну и зачем спрашивать, если действительно сплю?       – Хорошо добрались? Как отпуск?       Задавая вопросы, я рисковала. Мама никогда ничего со мной не обсуждала, не советовалась. Предпочитала ругать. Иногда мне даже казалось, что одно мое появление вызывает в ней раздражение. Но сейчас, чувствуя новые будоражащие запахи, видя в приглушенном свете, пробивающимся из прихожей, что мама улыбается, я осмелела. Впервые появилась уверенность – все будет хорошо. У нас. У меня и моей мамы.       От простого в сущности вопроса мама расцвела и сунула мне под нос руку. На пальце сверкнуло золотым ободком кольцо.       – Вот, – мама хихикнула. – Можешь Скендера называть папочкой.