В будущее через прошлое.

Мы почти пришли. Талхенсул с Нарамеей медленно поднялись на вершину, за которой был вход в пещеру дракона,а дальше – Скайхолд. Он, вопреки тому, что говорил, отправился в это путешествие со свой новой подругой без помощи человека по имени Райлен. Талхенсул даже корил себя за подобное отношение к людям Скайхолда, ведь им тогда нужна была помощь, а он так и не пришел к ним на выручку. Впрочем, сам черный исполин мало что мог сделать для них, ведь он был ранен, и к этому добавлялась лишняя нагрузка – замотанная, потерявшая в одночасье все драконица. Мало ли, какие мысли могли закрасться в ее сознание, а так Талхенсул ее отвлекал от того, что произошло. Они шли без малого неделю, так как Талхенсул был сильно измотан как духовно, так и физически, редко давая себе шанс лететь на максимальной скорости. Сухопутные прогулки тоже не сказывались лучшим образом на драконах: сложно было остаться незамеченными при их формах и размерах. Поэтому пара, в основном, передвигалась ночью, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Крыло, даже несмотря на некоторое лекарственное средство в виде пережеванных листьев и мелких камешков, которое Талхенсул пытался нанести с помощью языка на рану, продолжало полыхать внутри огнем. Боль хоть и можно было сквозь зубы терпеть, но в течение продолжительного времени могла свести с ума. Он знал лишь то, что ему в срочном порядке нужна помощь целительниц – пикси. Наверное, он слишком долго жил под заботливым крылом Эмиол, раз забыл, что такое настоящая боль, однако его винить в этом не стоит. Для Талхенсула по-прежнему оставалось дикостью нападение на представителей своего же вида. Как правильно было сказано, драконов в Тедасе осталось не так уж и много, чтобы они еще начали самостоятельно убивать друг друга. Вполне возможно, что именно по этой причине, а лучше сказать – из-за собственных убеждений, - его тело никак не могло справиться с разъедающей, не дающей заживлению начать свой процесс, болью, оставленной после встречи с зубами и пламенем сестры по виду. Жаль, что не по убеждениям. Талхенсула согревали лишь две мысли: он успел что-то рассказать Нарамее о мире, о том, каким он был раньше и о себе; а так же мысль, что в скором времени они встретится с Эмиол. Как ни крути, но он соскучился за эти дни, ведь ранее им не приходилось расставаться на столь долгий срок. Его предчувствия не обманывали, и он знал, что с девушкой все в порядке, разве что на ее теле появится новый шрам. Дракон выдохнул на рыке и остановился, поворачивая голову к Нарамее. Здесь нам придется остановиться, Нарамея. За этой вершиной находится моя пещера, и я попрошу тебя на время найти там убежище. Я должен сообщить о твоем прибытии, чтобы избежать лишней паники и взволнованности. Я не покину тебя надолго, однако ты должна мне довериться, как ты сделала ранее. Драконица, которая пусть и не полностью, но немного отошла от произошедшего, оглядела платформу, на которой они стояли, и направилась к краю, пытаясь понять, о чем ей говорит Талхенсул. К сожалению, Нарамея не сумела что-либо разглядеть, однако многочисленные запахи, а так же доносящиеся голоса, которые она улавливала даже на таком расстоянии, дали ей возможность сделать предположение, что там, вдали, находилось селение. Ты полетишь прямо в… город? Там не город, Нарамея, а крепость – Скайхолд. Такое название дали ему люди. Он стал нашим домом. Для любой расы и вида. Там же и находятся те, кто сможет помочь тебе и мне. Нарамея, нам нужна их помощь. Ты так доверяешь людям… Они точно помогут? Не сомневайся. Дракон прилег, так как сил стоять уже не было. Всем своим видом, он старался показать юной драконице, что вовсе не устал, однако определенные мелочи выдавали его с головой, но Талхенсул уже ничего не мог поделать. Всю неделю он был бодр для Нарамеи, охотился, несмотря на дикую боль, шутил и рассказывал ей разные истории, стараясь отвлечь, но теперь его силы подошли к концу, особенно если учесть, что они стояли рядом с его пещерой – местом, где он мог бы спокойно отдохнуть и принять лечение. Тебе лишь стоит переждать в моей пещере, Нарамея. Останься там до моего прибытия. Поверь, нам помогут. Залечат раны, принесут еду. Ведь сейчас тебе должно быть не в новинку такое отношение со стороны людей. Да, но… Нарамея запаниковала. Все это время они шли одни, даже не сталкиваясь с людьми, а теперь ей снова придется показаться на свет. Непонятно что ее пугало в таком дальнейшем раскладе событий. Скорее, неизвестность. Как люди к ней отнесутся? Что скажут или сделают? Но еще страшней был другой вопрос… Я не могу войти в твою пещеру, Талхенсул. Дракон, который надеялся, что они с Нарамеей поняли друг друга, уже успел подняться и сделать несколько шагов к краю платформы, дабы совершить еще один короткий полет до Скайхолда, однако остановился, услышав слова драконицы. Он не стал полностью к ней разворачиваться, и только повернул длинную шею в ее направлении. Что? Почему нет? Я знаю, что ты отдал часть своей силы, Талхенсул. Не думай, что я настолько глупа. Драконы отдают ее только самым близким существам, которых действительно ценят и любят – другим драконам. Пусть в это время наш вид и прекратил делиться своей силой, но ты ведь не такой дракон, правильно? Твоя драконица, она… Она убьет меня, если узнает о моем присутствии. Талхенсул, я не могу тут оставаться! Дракон склонил голову в бок. Но у меня нет драконицы! Ты же не чувствуешь здесь ее, Нарамея! Да, пока не чувствую! Нарамея встала по стойке смирно, если это уместно в отношении дракона, и огляделась. Возможно, она улетела на дальнее расстояние и продолжительное время отсутствует. Талхенсул, я не хочу, чтобы твоя жена меня убила! У меня нет жены, Нарамея! Я… Наконец, до дракона дошло о чем говорит Нарамея, и он шумно выдохнул, все-таки разворачиваясь к ней мордой. Впервые в своей жизни, он не знал, что ответить. И это был вопрос не о том, что Талхенсулу просто не удавалось подобрать нужные слова, нет. Он даже не знал, как объяснить, что его выбор – вовсе не дракон. Если уж для Нарамеи было дикостью, что он передал часть своей силы и духа другому, а точнее, другой, то что бы она сказала, узнав, что эта другая - человек? Вопрос не столько существенный для самого дракона, ведь он ни разу не пожалел о содеянном, но вот для Нарамеи такое поведение могло показаться чересчур… необычным. Ты все сама поймешь, когда придет время. То есть, когда она прилетит?! Тебе не кажется, что тогда будет немного поздно для меня?! Талхенсул,я ценю то, что ты делаешь и что сделал, но я не готова принять смерть. И сейчас я это понимаю как никогда. Нарамея, послушай меня. Талхенсул подошел к ней, стараясь смотреть в испуганные глаза драконицы. Поверь, тебя никто не убьет. Никто даже не попытается тронуть. Тебе просто нужно мне довериться. Я прошу тебя. В свое время ты все сама поймешь, и я познакомлю тебя с моей… женой. Но сейчас нам нужна помощь. Я не знаю, Талхенсул. Меня страшит даже одна мысль о том, что может сдела… Ничего, Нарамея. Оставь эти гнетущие мысли. Неведение дается нелегко, но мои слова играют же какую-то роль для тебя? Да… Наверно, Талхенсул. Драконица жалобно рыкнула и отвела взгляд в сторону, все еще с сомнением относясь к затее дракона. Я слишком долго жила в изоляции. Надеюсь, твоя жена так же добра, как и ты. Поверь, в скором времени вы найдете множество интересных тем для долгих, насыщенных бесед. Она… не похожа на других, уверяю тебя. Значит… мне нужно пока побыть в твоей пещере? Да, Нарамея. Возможно, где-то поблизости есть еще одно убежище, но сейчас нам следует решить некоторые более важные проблемы. К тому же, насколько я помню, кто-то из нас сильно проголодался за двое суток, не правда ли? Это был его последний шуточный запал. В срочном времени, пока Талхенсул еще не начал валиться с лап, он обязан был долететь до Скайхолда, разъяснить сложившуюся ситуацию, найти пикси, и попросить накормить новую гостью. Хоть Нарамея и не знала, но сам дракон тоже немного побаивался того, как встретят люди еще одного дракона. В его отношении, пусть и не все, но многое было понятно благодаря Эмиол, а здесь он сам отвечал за того, кого привел. Не то, чтобы Талхенсул боялся ответственности, но страх за будущее Нарамеи определенно присутствовал. В частности, что на это скажет Сейрон? Понятное дело, что если коссит посмеет что-то предпринять или даже попробует убить Нарамею, то Талхенсул непременно отреагирует, но не поставит ли он тем самым под угрозу жизнь Эмиол? С ним-то людям посложнее будет справиться, чем с девушкой. В любом случае, он должен рассказать, и, желательно, прямо сейчас, не пуская это дело на самотек. По правому краю ты сможешь пройти ко входу в пещеру. Оставайся там, Нарамея, пока я не приду и не приведу помощь. Пошатнувшись, дракон упал с обрыва, расправляя могучие крылья. Кое-как скоординировав свой полет, Талхенсул направился к Скайхолду, оставляя Нарамею следить за его «нетрезвым» полетом. К сожалению, драконица видела, как плохо ее другу. К сожалению, так как они ничем не могла ему помочь, разве что постараться поддержать на своем уровне, попробовать охотиться, а так же предложить свою помощь в грубом наложении целительной смеси. Можно сказать, что у нее не было навыков ни к чему, даже к банальному ухаживанию за раненным драконом. Это с одной стороны и удивительно, и само собой разумеется, ведь ей приходилось за свою жизнь избавлять больных детенышей или мужей от невыносимой боли только путем убиения. Теперь же, когда Талхенсул рассказал ей о некоторых вещах в целом, а о некоторых – в подробностях, юная драконица поняла, что «когда с ветки упал один лист, то совсем не обязательно вырывать все дерево с корнями». Для нее эта фраза показалась странной, однако спустя какое-то время она даже сама привела пример, который бы соответствовал этим словам. Конечно, даже поняв смысл, Нарамея не станет тут же следовать этой логике, но прогресс был, и самое главное в этой ситуации – дать шанс драконице применить свои знания, новые знания, направленные на улучшение и вызывающие желание возродить Тедас в прежнем облике, на деле. Как и сказал Талхенсул, Нарамея обошла вершину, остановившись у самого входа в пещеру. Она так и впала в ступор, «любуясь» царившим внутри хаосом: весь пол был застлан шкурами; повсюду были разбросаны (хотя человек бы употребил словосочетание «аккуратно расставлены») какие-то приспособления, минералы, оружие, непонятно для чего выточенные статуэтки, человеческие игрушки и… Она могла поклясться, что видела седла, которые не предназначались для ездовых животных, а вот для дракона – самое оно. Драконица нахмурилась, пусть на ее морде это никак и не отразилось. Может, это просто незаконченная броня для какого-то оружия или что-то в этом роде? Мало ли, что у него… Пф-ф, какой же здесь бардак! Как можно оставлять свои сокровища без присмотра, еще и так раскидываться ими по всей пещере?! Ведь сюда могут забраться и украсть это! В Нарамее заиграла древнейшая драконья страсть – страсть к сокровищам. Пусть то, что было в пещере, и принадлежало не ей, но вряд ли бы Талхенсул был бы не доволен ее поступком, а сделала она то, что и полагается любому уважающему себя дракону. Недолго думая, приглушенно рыча, ругая в этом рыке Талхенсула за столь наплевательское отношение к собственным ценностям, Нарамея принялась сгребать все вещи, находящиеся в пещере в кучу у самой дальней стены. Зачастую под тяжестью ее лап ломалось множество предметов, таких, как: хрупкие игрушки детей, которые частенько наведывались к Талхенсулу; вырезанные из дерева статуэтки или необычные предметы, формы которых люди узнавали с мыслей дракона; некоторые станки, на которых жители Скайхолда могли совершенствовать броню дракона, а лучше это было делать именно в пещере, ведь тяжесть его доспехов была приличной, и каждый раз везти их для очередной перековки стало бы серьезным испытанием для жителей крепости. Драконица не придавала этому значения, ведь по ее разумению, все вещи были одним сплошным хламом, который Талхенсул принимал за собственное богатство. Возможно, для дракона эти безделушки и правда были весомой ценностью, и именно поэтому Нарамея старалась все это складировать подальше от входа, создавая одно большое нагромождение. Наверняка Спаситель Небес просто еще не успел разобраться со своими сокровищами, поэтому-то и бросил их так, на самом видном месте; но теперь, когда за дело взалась Нарамея, у которой был небольшой опыт в складировании собственного богатства, Талхенсул будет спокоен. Выплевывая из пасти очередной минерал, который разлетелся на множество осколков из-за сильного столкновения со стеной, Нарамея печально посмотрела на образовавшуюся груду теперь уже действительно никому ненужного хлама. У нее таких богатств никогда не было. Возможно, вкус Талхенсула и был слишком экстравагантным, раз он принял за сокровище обыкновенный людской доспех с непонятной символикой, вместо того, чтобы заниматься добычей того же золота, ярких, блестящих кристаллов и прочих, поистине ценных металлов, минералов и камней, но, тем не менее, у него было это большое, чуть ли не до самого потолка, громоздящееся сокровище. Наверно, это прекрасно – во всем находить нечто интересное, увлекательное. Видеть красивое в том, что по определению красивым считаться не может… Она взяла в переднюю лапу пару шкур и бросила их на кучу вещей, стараясь накрыть. К ней неожиданно пришла радость. Что удивительно, но это чувство поразило драконицу в самое сердце. Она наконец-то смогла сделать что-то полезное и доброе. Собрала все ценные и любимые вещи Талхенсула и сделала из них настоящую гору драгоценностей. Нарамея даже испытала гордость за себя, оглядывая собственное творение. Позволив себе удовлетворенно рыкнуть, драконица подобрала оставшиеся шкуры и постаралась их раскидать так, чтобы они целиком накрыли собой останки вещей. Покончив с этим делом, Нарамея осталась довольна собой. Вот так. Когда он придет, то будет очень доволен. Столько места сразу освободилось. И почему же он сам не стал этим заниматься, ведь здесь можно обосновать гнездо. Сразу же за тем камнем, где валялись непонятные доспехи. А его жена? Как-то они странно обустроили свое жилище. Хм… Я даже не чувствую здесь запаха их детей. Возможно, они только встретились и… Как же все непонятно и запутано. Раньше все было намного проще, пока Ша… Ей вдруг вспомнилась та ночь. Драконица разом погрустнела, когда ее сознание захватила картина пылающей пещеры. А она ведь еще и приказала своим мужьям укрыться самим и затащить яйца поглубже в пещеру. Это моя вина… Только моя… Она отвернулась от груды «сокровищ» и улеглась на холодный, жесткий пол пещеры, в которой сейчас было практически так же пусто, как и в то время, когда в ней никто не жил. Только что снега не было. Возможно, их можно было бы спасти, если я бы я не приказала им уйти глубже. Что, если я могла бы их спасти?! Немотря на все уговоры Талхенсула о том, что о прошлом думать стоит лишь в том случае, чтобы исправить свои ошибки в будущем, Нарамея погрузилась в бесконечное «если бы». Эта игра весьма забавна, когда ты используешь «если бы» в своих светлых, желаемых фантазиях, но только не для того, чтобы гадать о случившемся. Ни одно «если бы», связанное с изменением того, что случилось, ни разу не воплотилось в жизнь, и даже не помогло фантазирующему. Зато угнетение, отчаяние, страх, гнев и прочие ненужные, разлагающие чувства к этому «если бы» сервируются с особой любовью. Хоть Нарамея и старалась взять себя в руки, но нельзя было отрицать того, что ей нужен был Талхенсул. Он – единственный, кто был с ней в ту ночь, кто разделил в полной мере ее горе и принял вместе с ним. «От малого до великого, все ищут жизнь, но многие находят лишь существование, ошибочно принимая его за желаемое» - так он сказал. Оно проще, доступнее, ничем не обременено, кроме следованию инстинктам, но его никогда не бывает достаточно. Ты все время жаждешь большего, ищешь лучшего, но продолжаешь ходить кругами у выбранного, ведь жизнь, настоящая жизнь расположена за этим водоворотом существования, в который ты сам же себя по доброй воле и втянул. Жаждая большего, не разрывая цепи тяготящего существования, зачастую создание вызывает в своем нутре чувство бесконечного раздражения, которое перерастает в ярость, безжалостность и хладнокровие. Существующий, не видящий жизни, не может любить, ценить и радоваться, но ненавидеть, презирать и давить любое, что имеет отношение к живому – да, это присутствует в огромных количествах. Талхенсул же хотел избежать подобного выбора Нарамеи, ей лишь нужна крепкая вера, твердая рука, хотя в их случае, скорее, лапа помощи, при которой сама драконица почувствует собственную нужность этому миру, и, в первую очередь, самой себе. В Тедасе и ранее было достаточно отчаявшихся, но что может быть хуже, когда все, способные помочь нуждающемуся существу, отворачиваются от него, особенно тогда, когда именно они и стали последней надеждой на спасение, той соломинкой, которая была протянута в бесконечно тяжелый момент? Судьба Нарамеи неизвестна, оставь ее Талхенсул там, смотреть на то, что некогда служило ей домом. Но, хвала Создателю, Талхенсула никогда не мучала игра «если бы», связанная с гаданием о прошлом. Он просто следовал, что называется, в ногу со временем, оглядываясь назад лишь за тем, чтобы черпнуть опыт. Так любой заклинатель смотрит в книгу, чтобы убедиться, что делает все верно, и его магия возымеет свою силу. Прошлое – это лишь инструкция к будущему. Нарамея, конечно же, была далека от подобных рассуждений, и продолжала тихонько рычать, оплакивая свою семью. Любое «стало легче» приходит после тяжкого испытания, и сейчас Нарамея, особенно без участия Талхенсула, проходила это испытание. Однако можно было сказать, что драконица успешно с ним справляется. От ее сознания отступил гнев. Разве что он снова вспыхнет при встрече с Шадеольн, но это уже праведный гнев, никак не направленный на истребление ни в чем неповинных существ. Всему нужно было время, и оно требовалось Нарамее. Возможно, драконица бы подольше порассуждала бы на эту тему, если бы не одно «но». С того момента, как Талхенсул улетел в Скайхолд, прошло более нескольких часов, и Нарамея начала нервничать. Что, если с ним что-то случилось? А если его убили? Дикая и бредовая мысль, но драконица знала об этом мире дракона, в котором жил, столько же, сколько ей было известно о традициях ферелденцев. Может, ему нужна помощь? А если он потерял сознание в воздухе или же в самой крепости? Если не успел рассказать о ней? И, пожалуй, самое страшное: что, если все-таки его жена рассвирепеет? Может, она уже пришла в ярость, убила Талхенсула и теперь жаждет поквитаться с Нарамеей? Какие только безумные мысли не лезли ей в голову, вплоть до такой, что сейчас все люди Скайхолда придут сюда и убьют ее. Ее психика сейчас была не в самом стабильном своем состоянии, особенно после того, как перед глазами промелькали картины расплавленной пещеры – ее дома. Наконец, ей надоело перекладывать морду с места на место в томительном ожидании, и она вытянула шею, нервно царапая пол когтями на передних лапах. Что-то здесь не так. Он же обещал вернуться с добрыми вестями. Где же он? Талхенсул, почему тебя нет до сих пор? К сожалению, взывать к нему драконица опасалась из-за боязни быть рассекреченной другой драконицей. Мало ли, что Талхенсул о ней говорил! Она – его жена, а Нарамея кто? Разве юная драконица не знает, что делают другие сестры из ее рода с теми, кто дерзнул ступить на территорию другого дракона? Ох-х, Талхенсул, пожалуйста… Внезапно она услышала чей-то рык и шипение. Теперь Нарамея вся превратилась в слух. Неужели кто-то движется в сторону пещеры? Бродячие звери? Но что-то непохоже было, что здесь обитали существа, тем не менее, звуки становились все ближе и ближе, и Нарамея вдруг подумала, что жители Скайхолда все-таки решили ее убить, несмотря на слова Талхенсула. Возможно, он слишком слаб и просто не может сейчас их остановить, поэтому не сдержал натравленных на драконицу животных. Нарамея шумно задышала и поднялась на все четыре лапы, отходя дальше, вглубь пещеры. Конечно, разумнее было бы сейчас вылететь, применяя эффект неожиданности, но не могла же она бросить пещеру и ценности Талхенсула! Удивительно, но почему-то драконица видела свое предназначение именно в этом – охранять то, что оставил ей Спаситель Небес. В конце концов, она расправится с посланными по ее душу зверьем, а потом, пусть и ценой собственной жизни, постарается вытащить Талхенсула, если он все еще жив. Она знала. Она так и знала, что нельзя доверять людям! Все, ее песня спета, и теперь судьба послала последнее испытание, но его Нарамея точно не провалит. Шагнув еще дальше, драконица постаралась расправить крылья и оскалилась, желая именно в таком виде встретить верных помощников предателей Талхенсула. Да они уже достали! Нацедить им ядику… Как тебе вообще такая затея?! Ладно бы, для нужд жителей Скайхолда, так нет же! Интереса ради. И после этого они еще будут меня уверять, что орлесианцы дружат с головой? А та барышня, которая чуть не выдрала мне воротник?! Нет уж, увольте. Я лучше в Ферелдене останусь, чем вновь сунусь к этим изнеженным существам Орлея. Ты бы лучше об Эмиол думал и Талхенсуле. Каллен сказал, что она бормотала что-то насчет него. Слушай, Эмиол с Калленом минут через десять будут в Скайхолде. Мы же не просто так первым делом направились в пещеру, не заходя в крепость? Что с ним случится? Это ты у нас чуть не погиб от тяжеловоза. Эй, это не в счет! Я не знал, что он решил порезвиться на том лугу, где я спал. И вообще: я бы посмотрел на тебя, почувствуй ты такую тяжесть на своей груди. Пф-ф, вот поэтому-то вы, оборотни, долго и не живете. Валяетесь где не попадя. Каигиль, я тебя предупреждаю… Или что? Пара капель моего яда в твоей крови - и все, волчонок, поминай как звали. Ага, сперва доберись до моей шкуры, а пока ты будешь пробовать, я раздеру тебя во-от этими когтями. Убери свои зубочистки, не показывай. Я и так комплексую по поводу своего смеха. Он больше похоже на то, что я поперхнулся. Еще услышит кто… Или увидит эти иголочки. Неудачник… А ты смеешься прямо как эльфийская красавица, можно подумать! Сэре мой смех, между прочим, нравится! «Кхе-кхе, гхр-хгрррр» - это смех? Как могу. Отстань, ящерица! Комплексуешь – вот и дальше комплексуй, а я спокойно могу выразить свои чувства и эмоции! Чересчур… Ладно, где там наш старший брат? Талхенсул, ты не поверишь, но мы… Ох ты, а что случилось и… Это кто еще??? Оборотень и василиск остановились у входа в пещеру, изумленно оглядывая царившую в ней пустоту. Лишь какое-то время прошло прежде чем они заметили притаившуюся в тени драконицу. Их невнимательность была оправдана: за все проведенное в этой пещере время, они не привыкли наблюдать такое отсутствие жизни в ней. Первым отреагировал на драконицу Тэсал, встав на четыре лапы, исподлобья глядя на незнакомку и приглушенно рыча. Что ты здесь делаешь? Где Талхенсул? Наконец отреагировал и Каигиль, тихо шипя и создавая шуршащий звук из-за быстро двигающегося шейного воротника. Из его рта капала слюна, переполненная ядом. В отличие от Тэсала, рык которого становился все громче и громче, василиск лишь не отрываясь смотрел на драконицу, приводя каждый мускул своего тела в боевую готовность. Это что ваши хозяева сделали с Талхенсулом? Где он? Нарамея тоже оскалилась и громко зарычала. Сейчас она не могла даже думать о том, что прекрасно понимает этих существ, которые вообще не должны говорить на ее языке. Живности послали мало, с этой добычей драконица разберется на раз, поэтому можно было задать пару вопросов. Создатель, что это?! Тэсал тряхнул мордой, но потом снова взял себя в… лапы. Василиск же, несмотря на то, что он тоже услышал эти слова, которые и рядом не стояли с миловидным языком драконов, продолжал смотреть на драконицу. Надо отдать ему должное: львиная доля мозгов в их квартете пришлась на него, и он засомневался, что незнакомка оказалась тут по чистой случайности или собственного безрассудства. Отвечай, где Талхенсул, иначе, клянусь Создателем, я отдам свою жизнь, но нанесу тебе пару серьезных увечий. Грозно прорычал Тэсал, нервно повиливая хвостом. Я вижу, что у тебя отсутствует чешуя в некоторых местах, драконица. Я так же положу свою жизнь, но напитаю твое тело ядом так, что от тебя не останется даже костей. Отвечай, где наш друг? Неожиданно, на Нарамею снизошло озарение. Она перестала скалиться, сложила крылья, и вопросительно уставилась на оборотня и василиска. Так вас не посылали люди Скайхолда? Не твое дело, кто нас посылает. Что ты сделала с… Я ничего не делала с Талхенсулом! Он полетел в Скайхолд, чтобы оповестить его жителей обо мне, но… он так и не вернулся. Я думала, что вы были посланы убить меня. Поверь, если ты лжешь, то оно так и будет, даже посылать никого не придется. Стоп, ты что, ей веришь?! Какая-то драконица сейчас находится в пещере Талхенсула! Посмотри на хаос вокруг! Наверняка она что-то с ним сделала. Клянусь, я чувствую это. Где наш друг?! Тэсал не выдержал и протяжно заревел, предупреждая в последний раз драконицу. Друг?! Но вы же… не драконы. Как он может… Ну все!.. Нет, Тэсал, стой! Тэсал! Оборотень, который рассвирепел настолько, что готов был бросить вызов дракону, молнией понесся на Нарамею. Драконица же, в свою очередь, пребывая в растерянности, попыталась увернуться от прыжка Тэсала, но тот прошелся когтями по ее шкуре и прошмыгнул под лапой, разрывая клыками самую уязвимую часть тела дракона – живот. Завопив от боли, драконица ударилась о стену и попыталась лапами убрать от себя Тэсала, но оборотень был полон решимости отомстить за то, что сотворила незнакомка с Талхенсулом, все глубже впиваясь когтями и клыками в неприкрытую чешуей плоть Нарамеи. Тэсал, умоляю! Не на… В одном из разворотов, драконица ненароком задела хвостом бежавшего в их сторону василиска, и Каигиль, с силой получив по морде, отлетел чуть ли не к самому входу в пещеру. Серьезно приложившись головой о камень, он попытался подняться, однако в глазах все поплыло, и василиск потерял сознание. Ты поплатишься, грязное отродье! Ты поплатишься за моего друга! Нарамея, снова взвыв от боли, так как Тэсал все глубже и глубже прорывал когтями плоть, постаралась лечь, чтобы раздавить своим весом оборотня, но тот ловко выскочил из-под нее, будто бы чувствуя дальнейшие шаги драконицы наперед. Отпрыгнув в сторону, оборотень быстро развернулся и, громко зарычав, преградил путь драконицы наружу, грозясь снова вцепиться ей в брюхо, пусть даже она могла вылететь, а затем скинуть его с небывалой высоты. Я не трогала его! Хватит! Он в Скайхолде, если с ним ничего не сделали люди! Ах ты лживая, порочная тварь! Тэсал! Земля под лапами драконицы и оборотня затряслась, а потом и вовсе тряхнуло так, что Тэсал упал. Как оказалось, причиной этого землетрясения послужило неудачное приземление Талхенсула, который жадно хватал воздух пастью, не сводя полуприкрытых, злых глаз с оборотня. Она так похожа на кровожадного убийцу, что ты без промедления бросился в атаку?! Наконец оборотень мог оторвать взгляд от стонущей и кровоточащей драконицы, и посмотреть на дракона. Я… Талхенсул, я… Вы… Вы знакомы? Нарамея… Ох-х… Не отвечая на вопрос оборотня, дракон медленно поковылял в сторону драконицы, в своем полубессознательном состоянии пытаясь осмотреть раны юной подруги. Что ты наделал, Тэсал?.. Я… Оборотень жалобно заскулил и подошел к Талхенсулу. Что я мог подумать, скажи мне? Эмиол стало плохо, теряя сознание, она сказала, что с тобой приключилась беда. Мы первым делом побежали сюда, а тут… Талхенсул, что я мог подумать?! Тэсал, твоя преданность, она… Талхенсул злобно рыкнул, но потом сменил гнев на милость. Она похвальна, но… Как же это сложно. Нарамея, послушай. Раны не смертельны. Сейчас придет помощь. Я всего лишь охраняла твою пещеру. Выдавила из себя драконица, смотря в здоровый глаз дракона. Да, это… Я ценю это, Нарамея. Талхенсул лег рядом с ней, уткнувшись мордой ей в шею, ощущая сердцебиение Нарамеи. Тэсал же поджал хвост и теперь разрывался между бессознательным Каигилем и драконами. Талхенсул, я не знал! Как я мог знать?! Сказали, что тебе плохо, в пещере бардак, а тут еще и другой дракон. Драконица. Эти раны… Они же лечатся, так? Ты ей разодрал внешнюю чешую, друг. Вопрос не в том, лечатся ли раны, а в том, захочет ли она после такого жить. Ты же не знаешь, что с ней произошло. Да, но я и не знал, что вы знакомы! Талхенсул, прошу тебя, поверь мне! Что я могу сделать? Думаю, ничего. Ну, что-то же я могу… Наконец он встал рядом с мордой драконицы. Прости, пожалуйста. Если бы только раньше я смог узнать… Я не хотел этого! Я же просила… Да, но… - Создатель милостивый… На входе в пещеру появились люди, среди которых были Каллен, Кассандра, Варрик и Дориан. - Та-ак, здесь явно приключилось нечто интересное.- Выдохнул Тетрас, стараясь обойти Талхенсула, чтобы рассмотреть получше драконицу, так как за телом дракона ее было практически невидно. Каигиль??? Что с Каигилем?! Ой, еще дракон… Влетевшая Лильн молнией остановилась, заприметив Нарамею. Две других же пикси медленно подлетели к василиску, не сводя взгляда с драконицы. Ей нужна помощь. Срочно. Да, конечно, Талхенсул! Лильн, Тилья, летите в Скайхолд. Нам понадобятся… Не став дослушивать мысли пикси, Талхенсул отвлекся на подошедшего Каллена. Как она? - Тяжелые раны, Талхенсул.- Пусть генерал и не был лекарем, но он вполне мог оценить общее состояние нового дракона.- Она потеряла много крови. Это Тэсал сделал? Я не знал, Каллен! Нет. Я спрашивал о другом. Дракон мотнул головой и оторвался от шеи Нарамеи, переводя взгляд на мужчину. Как Эмиол? - А…- Каллен нахмурился и тяжело вздохнул.- Мы уехали из Лидса сразу же после того, как ей стало плохо. Она всю дорогу бредила, Талхенсул. Говорила, что тебе плохо и она должна быть рядом. Мы приехали так быстро, как только могли, но… Дракон? Еще один дракон? Хвала Создателю, она в порядке. Теперь ей должно стать лучше. Услышав желаемое, Талхенсул не стал отвечать на вопрос Каллена, переключив свое внимание на драконицу. Она столько всего пережила и теперь ко всему прибавилась эта нелепая стычка. Дракон понимал мотивы оборотня, но Тэсал, к сожалению, не знал, через какие испытания довелось пройти Нарамее. Раны на ее теле смогут зажить, но вопрос, захочет ли этого сама драконица, оставался открытым. М-да… Не самый лучший прием. Талхенсул? Да? Дракон посмотрел на Нарамею. Я сделала нечто полезное. Тяжело выдохнув, она подняла голову. Все твои сокровища теперь не разбросаны по пещере. Эта мысль ненадолго вывела Талхенсула из полусознательного состояния. К сожалению, за то время, что он провел в Скайхолде, приходя в себя, рассказывая и описывая, ему не успели оказать должного лечения и, буквально вырвавшись из заботливых рук пикси, он стремглав полетел к пещере, заслышав рев и рык. Однако сейчас боль отступила, и дракон смог оглядеться. Все вещи, заботливо расставленные, знающие каждое свое место в этой пещере, мягкие шкуры, служившие добротной постелью и все прочее, что было любовно принесено и сделано людьми, теперь громоздилось там, у самой дальней стены пещеры. Не зная, что сказать и как вообще отреагировать на такой поступок драконицы, он вопросительно на нее уставился. А зачем ты это сделала? Драконица громко застонала, так как Силья уже принялась с помощью магии заживлять раны. Твои сокровища были разбросаны по всей пещере. Драконы же так не поступают. Мы их бросаем в кучу к другим драгоценностям. Да, но это не совсем… Ох-х… Мне еще предстоит многому научить тебя, Нарамея. Пожалуй, как и тебе меня. Научить тебя?! Чему я могу… Снова рыкнув, она поморщилась от боли. Многому, Нарамея. Я прошу, не оставляй своего ученика во тьме незнания. Я… А если я не справлюсь? Конечно, справишься! Твое желание определит твои возможности. Драконы улыбнулись друг другу. Для Талхенсула это был добрый знак, ведь тем самым Нарамея дала понять, что очень даже собирается бороться за свою жизнь. Теперь же он наконец мог оторваться от нее и вернуться к той, которая более нуждалась в его помощи и поддержке. Поднявшись, дракон направился к выходу из пещеры, оставляя больше пространства для подоспевших лекарей, ведь данная пещера никак не была рассчитана на двух драконов. Каллен, я должен ее увидеть. - Она пребывает не в самом лучшем состоянии.- Несмотря на свое недовольство, вызванное вестью о появлении еще одного дракона в рядах Инквизиции, генерал запрыгнул на своего скакуна и посмотрел на Талхенсула.- Рядом с ней сейчас Камневик, но… Я бы хотел сам проводить больше времени с Эмиол. Не сомневаюсь, Каллен. Твои желания чисты, но, боюсь, ей сейчас нужен я, ведь она пребывает в этом состоянии по моей вине. - Не говори это. На нас напали, и ее ранили в том бою. Возможно, что это побочный эффект. Желал бы и я так оправдать ее состояние, но ранение здесь ни при чем. Возможно, мы поговорим об этом позже, Каллен. Сейчас я нужен там. - Сейчас тебе нужен лекарь.- Строго выдал мужчина, оценивая повреждения дракона.- Не возьму в толк, что за существо могло так повредить твое крыло. Я расскажу позднее. Нужно лететь. Не став слушать ответ, Талхенсул через силу расправил крылья и рухнул со скалы, направляясь к крепости, оставляя Каллена наедине со своими мыслями, а их у него было с тысячу.