Летя в самолёте, я слушала как Моргана что-то пытается вдолбить в голову Джесс. Райдер сидела, нахохлившись как воробей, и недовольно дулась. Тетя бухтела ей что-то про гекконов и их содержание. А мелочь просто кивала. А я лишь отдаленно понимала, почему вообще Воробью читают про это нотации. В чем дело-то?
— Да знаю я, — вздохнула в какой-то момент Джесс. — Но они меня попросили их забрать. Не хотели, чтоб дети жили в зоопарке.
— Джесс, просто, пожалуйста, давай, чтоб такого не повторялось. Окей? — устало потёрла переносицу Моргана, чуть приподняв пальцами круглые очки.
Я пропустила их реплики тогда мимо ушей, думала о чем-то своём и смотрела на проплывающие внизу облака. За этот месяц за границей успела заскучать по жителям особняка Цукиям. Особенно по Шуу, отцу и Юме. Мы слишком сблизились последнее время с брюнетом, много болтали помимо тренировок. Он часто ездил со мной по магазинам, помогал таскать пакеты. Как-то с Шуу он контактировал мало, с ним ближе была Мацумаэ, а вот со мной… Брюнет стал близок.
В аэропорту меня встретил, как я и думала, Юма. Он радостно улыбнулся и принял у меня чемодан. Брюнет будто светился изнутри. И почему люди считают нас монстрами? Мы тоже чувствуем и любим. Испытываем такие же эмоции, только едим иную пищу.
— Рад, что вы вернулись, Наоми-сан, — сказал брюнет, смущенно почесав шею. Я на радостях подбежала к нему и крепко обняла. По тому, как напрягся слуга, можно было понять, что он смутился и такого приветствия не ожидал.
— Я тоже очень рада, — улыбнулась куда-то в пиджак, вдохнув слабый запах одеколона. Мирумо-сама заставляет всех его использовать, чтоб сильно не выделяться среди людей. Только вот так сильно мы не надушиваемся, слегка лишь. Я отпустила Юму, а то бедный гуль сейчас поедет крышей. Мы, японцы, очень уж стеснительные и скромные. Лишь после знакомства с Джесс я сильно в этом плане изменилась. Какой-то телесный контакт меня уже мало задевает. Даже с противоположным полом.
До особняка мы ехали в тишине. Брюнет не слишком болтлив, особенно в присутствии незнакомых людей, кем являлись для него Райдеры, поэтому из его уст я не услышала ни единого слова, мы же с Джесс уже умудрились обсудить все ещё в самолете. Моргана на уже знакомой улице вылезла чуть вперёд и словами с жестикулирующей рукой направляла гуля. Оказалось, по итогу, что живем с Райдерами мы тут совсем близко. Пять минут ходьбы. Мы всей компанией на такое лишь посмеялись.
Дома оказалось тихо, я с Юмой прошмыгнула в свою комнату и, отпустив слугу, запихнула чистую одежду в шкаф, а грязную — в корзину для белья. А потом пошлепала в душ, смыть с себя всю пыль и помыть волосы. После тех шампуней во Франции и Греции голова чесалась нещадно. Такое ощущение ненароком завелись вши, хотя на гулей они никогда не нападают. Наша кровь их каким-то образом просто убивает, видимо те клетки, что образуют кагуне и защищает нас от всевозможных человеческих паразитов. Короче, к людским болезням у нас своеобразный иммунитет, я не медик — многого просто не знаю.
После холодного душа, который я приняла специально, чтоб нормально проснуться и не заснуть за столом на завтраке, пошлёпала обратно к себе в комнату. С мокрым полотенцем на голове остановилась у зеркала и парой мягких, промакивающих движений вытерла волосы.
— Вернулась, — произнёс отцовский скрипучий голос у меня за спиной. Я лишь вздохнула, приняв факт того, что его запах в комнате все-таки принадлежит именно ему, а не какой-то его вещи.
— Да, вернулась, — повернулась к нему лицом. Отец полулежал в небольшом кресле, стоящем недалеко от кровати, и листал книгу, глазами лишь мимоходом пролетая над содержимым. Свои длинные чёрные волосы он сегодня собрал в высокий, чуть расхлябанный хвост на затылке, что не вязалось с его любимым низким. — Не рад меня видеть?
Отец с таким же скрипучим вздохом, как и его голос, отложил на журнальный столик книгу и поднял на меня глаза. Выглядел он уставшим, помятым, каким-то замученным, будто им полы в этом особняке протирали. Хотя зная его вспыльчивость — это он кем-то тут прибирался.
— Как я могу не радоваться? — он медленно встал с кресла и подошёл ко мне. Остановился в одном шаге. — Я скучал, дочка.
Отец резко подошёл вплотную и крепко сжал меня в объятьях. Я такого если честно не ожидала. Он никогда не проявлял ко мне сильной привязанности, лишь как неприкаянное приведение ходил по особняку, иногда помогал Мирумо-саме. Но чаще просто сидел и смотрел куда-то в стену, видимо думал, вспоминал. Отец в такие моменты выглядел опечаленным, будто погружённым в огромный чан грусти и депрессии.
Я сжала его в ответ, лицом уткнувшись в рубашку. На глаза навернулись слезы. Я была дичайше счастлива.
***
— Доброе утро, — вяло поздоровалась с курносым официантом и села за столик в углу. Шуу глубоко вдохнул пронизанных запахом кофе воздух и сел напротив.
— Доброе утро, Наоми-чан, — улыбнулся мне мужчина, — тебе как обычно?
— В двойном варианте, — я подмигнула Энджи Коме и подперла щеку ладонью. Шуу вопросительно уставился на меня и вздохнул.
— И зачем мы здесь? — спросил Цукияма, изогнув бровь. Его разозлило чутка, что вместо охоты на каких-то человеков, какая-то сопля, хотя мы тут одного все-таки возраста, потащила его в кафе. Заседать и болтать под кофе о какой-то ерунде. В кафе полном гулей.
А потом Шуу медленно принюхался и с интересующимся прищуром посмотрел на невысокую блондинистую барышню сидящую прямо рядом с барной стойкой. Нюха Цукиямы мне никогда не достичь. У него он настолько тонок, что диву даёшься. А мне максимум досталось хорошее зрение. Потому что по слуху прошёлся медведь, а по нюху потоптался слон. Зато вот орлиным зрением меня наградили. С высотного здания вижу все идеально.
— Хотя ладно, польза от этого похода есть, — он тонко улыбнулся и сложил руки на столе. Видимо, кто-то решил после кафе сходить поохотиться. Ну, я не против, пусть наслаждается.
— Я хотела поговорить о матери, — тихо вздохнула и посмотрела на Цукияму.
— Ты же знаешь, Mia cara, что твою мать я видел один раз в жизни, когда она пришла к родителям и что-то у них попросила.
— Я помню.
Мне осталось ничего, кроме как раздосадованно уткнуться взглядом в столешницу. Единственным, кто мог что-то знать был тот официант. У мамы даже на комоде стояли фотографии со студенческих лет с этим гулем. Она была тогда ещё не такая худая и замученная. Как когда-то со мной.
— Не плачь, — мягко погладил меня по голове Цукияма. Ладонь у него была мягкой, чуть шершавой, но прохладной. — Только объясни, зачем здесь я?
— Моральная поддержка, — хлюпнула носом и подняла голову, улыбнувшись.
— Ты мной внаглую пользуешься, Mia cara, — хитровато прищурился Шуу, чуть наклонив голову вправо. В этот момент он был таким красивым, что у меня аж дух перехватило. — Но ладно, я не против.
— Спасибо тебе, My dear, — я широко улыбнулась, прищурившись. Все будет хорошо. Даже если отец и Миримо-сама запретили мне самой даже пытаться что-то разведать. Я должна попытаться. Это же моя мама.
***
Разговор с Энджи Комой мне ничего не дал. Совершенно ничего. Но зато теперь я знала, что мама — была когда-то частью команды Обезьян, до того момента, пока не вышла замуж за отца. А ещё она была в Антейку за день до того, как он пропала. Она тогда, помню, пришла домой, накормила меня мясом, и потом резко убежала, наказав сидеть тихо. Никого не трогать и никуда не уходить. Замоталась она тогда в свой любимый, потертый плащ.
— Куда же ты пропала, мама? — выдохнула я, нахмурившись и посмотрев в окно. Но улице было солнечно. Прямо до палящей жары. Кошмар. В такую погоду даже идти прогуляться не хотелось. Но если меня позовет Джесс — пойду. Не могу же я её обидеть.
Не могу. И не хочу.
