Попутчик

Ура! Наконец-то! Втискиваю свою окоченевшую тушку в подошедший автобус. Тепло, о блаженное тепло! Когда я немного согреваюсь, и мои мозги начинают нормально работать, оглядываюсь по сторонам и вижу, что салон полупустой. Ну еще бы, какие идиоты ездят в канун Рождества куда-либо? Да еще в такой мороз? Осторожно перемещаюсь по салону к паре ближайших сидений и устраиваю попу с примерзшими к ней джинсами на том, что поближе к окну. На самом деле, как бы парадоксально это не звучало, я люблю ездить в автобусах. Узнал бы кто из моих друзей – заржали бы. Билл Каулитц и автобус. А что тут такого? Конечно, я понимаю, что значительно лучше смотрюсь за рулем своей белоснежной Ауди, но когда ты сидишь за рулем, расслабиться невозможно. Мне, по крайней мере. После того, как один из моих знакомых разбился насмерть, я панически боюсь того же, и поэтому в машине я постоянно нахожусь в состоянии нервного напряжения, почти стресса. А автобусы... Они – совершенно другое дело. Атмосфера тепла и уюта, нет напряжения абсолютно. Ты как бы со всеми, но и в то же время один. Вставляешь наушники с любимой музыкой в уши, прижимаешься лбом к стеклу и наблюдаешь за вялой жизнью на скованных морозом улицах. Автобус останавливается на очередной остановке, слышу шипение дверей, электрический женский голос, информирующий о наименовании этой самой остановки, шелест одежды заходящих и выходящих людей. Дуновение ветра и со мной рядом кто-то опускается настолько близко, что наши бедра, руки и плечи соприкасаются. От этого кого-то пахнет морозом и дорогим мужским парфюмом – последняя коллекция Армани, если мне не изменяет мой нюх. И от него веет теплом. Украдкой поворачиваюсь и рассматриваю своего попутчика: парень, скорее всего мой ровесник, хотя... Может, старше. Или младше. Я плохо угадываю возраст. Из-под черной шапки выбиваются черные косички. Красивый профиль, почти королевские очертания. Смуглая кожа, карие глаза, потрескавшиеся и обветренные губы. Одет в огромную куртку (наверное, в ней очень тепло), перчатки и штаны, точно не могу определить материал, но, скорее всего, джинс. Замечаю проводок, тянущийся из-под воротника куртки под шапку к уху. Усмехаюсь: тоже автобусный меломан. Парень, почувствовав взгляд, поворачивается ко мне. Судорожно сглатываю: у него еще и губа проколота. Черт! Резко отворачиваюсь и прикрываю глаза. Спокойно, Билл, спокойно, просто у тебя давно не было секса, вот ты и готов броситься на любого мало-мальски симпатичного субъекта, подходящего на роль полового партнера, пусть даже это будет парень из автобуса. А ведь говорит мне Джесс постоянно, будь Билл разборчивее в людях и партнерах, будь разборчивее. И если бы я следовал ее советам, возможно, меня бы не разводили столько раз на деньги и секс, и не кидали после. Но нет, я, как форменный придурок, уже четыре раза подряд попадал в данную ситуацию, и что-то мне подсказывает, что подобного пятого раза моя психика, моя семья, мое здоровье и мое финансовое положение не выдержат. Но этот парень рядом, он совсем не такой. От него пахнет дорогим парфюмом, одежда качественная, такое ощущение, что он оказался здесь случайно, ему намного уместнее было бы находиться за рулем какого-нибудь дорого, большого, черного джипа... Чувствую какое-то шевеление сбоку и скашиваю взгляд – снял перчатки. Красивые загорелые пальцы, тонкое колечко, фух, не на безымянном, а на среднем пальце. Платина и сапфиры. Странное сочетание для парня. Но почему-то в этом сезоне почти вся мужская коллекция «Тиффани» была представлена именно им. В голове оседает еще одно доказательство того, что мой попутчик явно не бедствует. Тонкие, я бы сказал, музыкальные пальцы, но без маникюра. Это огорчает. Интересно, на чем он играет? Гитара или фортепиано? Перевернул бы он руки ладонями вверх, и я бы точно сказал, а так... Снова закрываю глаза. Мне кажется, что из нас бы получилась хорошая пара. А почему «получилась бы»? Получится. Сейчас он просто собирается с мыслями, и когда я почти доеду до места назначения и попрошу выпустить меня, он улыбнется и смущенно попросит номер моего телефона, а я фыркну и скажу, что мне мама знакомиться на улице не разрешает, а он так дерзко усмехнется и ответит, что мы вообще-то не на улице, и тогда, сделав вид, что поражен его остроумием, я продиктую ему свой номер и выйду... А потом буду весь день метаться по дому и проверять, не случилось ли чего с моим телефоном, не выключен ли звук, есть ли деньги и сеть. И поздно-поздно вечером, когда я, уже измученный ожиданием, задремлю, свернувшись клубком на огромной кровати, раздастся громкая трель, а на экране высветится незнакомый, но такой долгожданный номер. Ты смущенным голосом спросишь, как у меня дела и хорошо ли я добрался до дома, а потом позовешь гулять. В первый раз. Будет холодно и пронзительный ветер. Мы будем бродить по парку, я буду много болтать, как всегда, и ты будешь много болтать, шутить, улыбаться и смеяться вместе со мной. А когда мы окончательно замерзнем, то пойдем в милую кофейню, где ты поможешь снять мне пальто и отодвинешь стул, а я буду много смущаться. После этого мы будем видеться каждый день и даже немного больше. Ты будешь приезжать за мной в универ на своем огромном черном джипе, и под завистливыми взглядами однокурсников и однокурсниц открывать дверь и чмокать в губы, собственнически притягивая меня к себе; водить в кино и кафе, гулять по набережной и в парке, дарить мягкие игрушки и кремовые розы, звонить по семь раз в день и прилетать ко мне домой в панике, если я вдруг не возьму трубку. После недели знакомства я приглашу тебя в клуб и познакомлю с Джесс. И ты будешь моим первым парнем, который ей понравится. Мы с тобой напьемся «Секса на пляже», и ты тихо прошепчешь мне на ушко, что хочешь настоящего, ну, секса, а я мило опущу глазки, покраснею и скажу, что не готов. И тогда ты улыбнешься и скажешь, что будешь меня ждать столько, сколько я захочу, прижмешь к себе поближе и чмокнешь в макушку. Через две недели после знакомства мы первый раз по-крупному поругаемся, точнее, не мы поругаемся, а я обижусь на тебя. За что? Повод всегда найдется. Например, увижу, как ты обнимаешься или сидишь в кафе с какой-нибудь девушкой или парнем. Тогда я психану и, ничего тебя не говоря, просто исчезну на неделю или больше, не буду отвечать на звонки, ходить в универ, выключу телефон, перережу ножницами кабель интернета, свернусь клубком и буду плакать, есть конфеты, смотреть кино и плакать-плакать-плакать. А ты будешь сходить с ума, метаться по городу, опрашивать всех моих друзей и знакомых, ломиться ко мне в дверь, а потом поймаешь Джесс, и она тебе расскажет, что случилось. Ты купишь мого-много-много цветов и будешь стучать ко мне в дверь так долго, что мои бедные уши и нервы не выдержат, и я плюну на все и открою тебе ее. Зареванный, ненакрашенный, в пижамных штанах и перемазанный шоколадом. Ты выронишь все свои цветы-конфеты-пакеты, попытаешься притянуть меня к себе и поцеловать, а я буду отбиваться и плакать, а ты настойчиво пробиваться к моим соленым обкусанным губам и шептать на ухо, что все это ерунда, что я не так понял, что ты любишь меня. Последняя фраза током пронзит все мое существо, я подниму на тебя заплаканные глаза и спрошу: - Правда? А ты засмеешься и скажешь: - Да, дурачок мой. И будешь меня целовать, гладить, проникая своими горячими пальцами под пижамную рубашку, и я сам не замечу, как тихонько прошепчу в проколотое ухо, что хочу тебя… ... Резкий толчок автобуса выдернул меня из полудремы-полумечты. Я поежился и понял ужасающую вещь: со мной рядом уже никто не сидел. Этот парень просто взял и вышел. Хотелось плакать от безысходности, но ищущий да найдет, и мой взгляд наткнулся на белый прямоугольник, лежащий на черной коже сиденья. Дрожащими пальцами беру и разворачиваю бумагу, а там всего девять цифр и пять слов: «Позвони. Я буду ждать. Том». И в душе стало так тепло, и в сердце застучало ванильно-сахарным соком: Том-Том-Том... «Позвони. Буду ждать» – Позвоню. Жди.