Гензель и Гретель

На востоке показались утренние лучи солнца. Они упали на долголетние сосны, растущие рядом с высоким, горным обрывом. Это был самый первый, долгожданный рассвет. Рассвет новой жизни. Пахло свежей расой и сосновой ветвью. Ничего так не привлекало Гензель, как это утро. Мальчик сидел на корне дерева. Зеленоглазый взгляд устремлялся куда-то далеко, за гущу лесов, полей, рек. Взор стал нечеток, все плавно расплывалось из за набежавших на зрачки детских слез. Вдруг, чьи-то теплые, нежные руки подняли ему голову чуть выше. -Не трать слез понапрасну, -будто пение самого ангела затмило его прибившую к берегам сердца грусть, но ненадолго. -Разве ты не спишь? -спросил паренек. -Спят только мертвые, а я дремлю, -Гретель убрала руки от брата. -Нет, -ответила она, срывая мелкую травинку с сухой земли. -Чувствую гарь... -Добре, Гензель. Сколько томился ты взаперти? Сколько терпели руки? -Четырнадцатое лето уж как пошло, -сухо подал голос он. -Будь же безжалостен. Не лелей. Но сейчас о бывшем доме не было и времени думать. Им бы следовало бы добыть простой кусок хлеба. Рожь, поле. Изнеможенная Гретель плелась позади брата. -Может быть к фермеру? Работа всяко найдется. -Мысль неплохая. Только до фермы еще верст так пять, -Ганс указал пальцем на впереди струившийся дым. -Ганс, я так не могу. Возьми на руки, -девочка противно стонала. -Сколько раз я тебе говорил не называть меня так? Сама иди, -убил ее надежды брат. -Ну, Гензель, -без лишних слов он подхватил сестру на руки, ибо знал, что надоест. Маленькая женщина в шляпе из хвороста сгребала сено в коровнике. Гензель поставил Гретель на землю. -Прошу прощения, мадам, -она обернулась на встречу гостям. -Мы сироты. Недавно скончались наши родители. В ... нынче голод. Не могли бы вы приютить нас, в обмен на помощь в хозяйстве? -Ты-то скажешь, -ткнула Гретель его в бок. -Доброго дня, вам. Проходите в дом, вот приедет с минуты на минуту мой муж. И мы все обсудим. Лишние руки всегда пригодятся. В доме стояла прохлада, не то что на улице. Середина июля заставляла днем подыхать всех от жары. Женщина усадила детей за стол. Подала обыкновенного парного молока, да жаренных яиц. -Как же вы оказались здесь если ... настолько далеко от нас? -Когда хочешь есть и не на такое пойдешь, -Гензель посмеялся, за ним и Гретель. -Как же зовут вас? -она мило улыбалась кончиками рта, ее улыбка не была похожа на те, которые улыбались им только после очередного удара по спине или по голове каким-нибудь тяжелым предметом. Этот день, послужил им днем открытий. Никогда детям никто так светло не улыбался, лишь из за того, что они находятся здесь. -Я Гензель, а это... -указывая рукой на сестру. -...Гретель. -А вас? -спросила сиротка. -Можете звать меня Молли, -мужа Молли звали Клаус. Он продавал выращенные плоды с полудня до первых нежно-розовых облаков. До его прихода, Молли научила Гретель пользоваться ткацким челном. Гензель успел уже и до пруда сходить. Большая, деревянная, телега, запряженная одной лошадью, остановилась по середине дороги возле двора. С нее слез такого же роста как и женщина - Клаус. К дому он подходил не спеша и вперевалочку, что-то насвистывая. Молли вышла к нему на встречу, и они долго о чем-то разговаривали возле входной двери, будто боялись зайти. Но ждать оставалось немного, дверь приоткрылась и фермеры сквозь щель, не открывая дальше двери, втиснулись в прихожую вдвоем.