Не ходите, дети, в Африку!

Родная земля встретила разгоряченных жарой и возбуждающими впечатлениями Мишку с Саньком негостеприимным морозом. Переодеться заранее в свитера и куртки помешала духота и лень, и пришлось спешно утепляться прямо в промозглом провинциальном аэропорту. Морозов напоследок пощупал Мишин зад, едва тот нагнулся к шнуркам, и больше чувств не проявлял. Даже попрощались они как-то наспех, город тускло розовел в холодном свете зари, и при свете нового дня все стало казаться нереальным, а горячие мысли - неуместными. Миша при таксисте лезть к Морозову тоже постеснялся, так что пришлось выходить и переться домой. Хотя привычное утреннее томление никуда не делось, и на смену меридиана ему было плевать. Миша зябко поежился, провожая потрепанную шестерку (таксист в качестве прививки культурного шока всю дорогу курил под самый низкопробный шансон из своей коллекции). Но оптимизм никуда не делся, и Мишка решил, что пока порадуется предвкушению будущих "свиданий". Дня два потерпит, если постарается. Правда, уже к обеду, несмотря на бессонную ночь перед утренним перелетом, ему захотелось в офис. Но, в конце концов, его там никто не ждет, и это был последний день его законного отпуска, так что пришлось успокоиться и начать убивать время привычными способами. Миша расфасовал сувериры, наклеил магнитики, пересмотрел фотографии, пару раз бесстыже предался сладким фантазиям и чуть не проспал следующее утро. Взволнованный и возбужденный он ввалился в офис, попал под перекрестный допрос бухгалтерии, от которых откупился фигурками навозных жуков, потом, смущенно запинаясь, попробовал описать свои основные впечатления коллегам и, когда интерес к нему поутих, стал вникать в работу. Его ждал проспект незабываемого круиза, отчеты и скучные переделки от старых клиентов. Но ничего приличного о путешествии Миша выдавить не мог, и все слоганы складывались исключительно о "непобедимой энергии страсти" и "лучшем трахе-тарабахе". Миша от своей однообразной фантазии приуныл и понял, что час пришел. Клин клином. Но Морозов первый раз за всю свою работу в фирме был занят, трещал по телефону, одновременно листая какие-то папки, и даже не соизволил обратить на Мишу внимание. А потом и вовсе смылся из офиса и пропал до следующего вечера. Миша за это время измаялся с бестолковым проспектом, ничего не придумал, от отчета его мутило, от старых недоработок тошнило, запал вдохновения исчез, и он печально пялился в пустой монитор. - Никто не нуждается в отпуске больше, чем тот, кто только вышел на работу, да Михал Валерьич? Миша вздрогнул, когда тяжелая ладонь опустилась на его плечо, но потом разочарованно скривился. - Нет, спасибо, наотдыхался, - вздохнул он. - А с проспектом что? - Делаю. Морозов склонился прям к Мишиному плечу, тяжело привалившись сбоку, и с интересом уставился в пустой монитор вместе с ним. - Это оно? - Понизив голос, спросил он. Мишу мгновенно проняло до костей, и он зажмурился. Морозов, не дождавшись ответа, отстранился и вздохнул. - Плохо, - резюмировал Санек и пошел смотреть в остальные мониторы, оставив Мишу приходить в себя от сжигающего неудовлетворенного жара и ощущения ледяного душа одновременно. - Вот урод, - не сдержался он, когда Морозов ушел из кабинета, привычно окатив девчонок потоком комплиментов. Но Маша с Катей его не поддержали, и пришлось мучиться дальше. Миша пересмотрел свои старые работы и попробовал выкинуть из головы все мысли о путешествии и начать с нуля, так, как это хотели бы видеть потенциальные покупатели. Получалось уныло и неправда, но хоть что-то. Так и досидел до вечера, когда из вдумчивого жевания карандаша его вывел звонок мобильника и хриплый голос поинтересовался, чем Михаил Валерьевич занят вечером. Миша еще раз посмотрел на незнакомый номер, пытаясь угадать, неужели Морозов все-таки снизошел, но голос оставлял сомнения. Морозову хрипеть было совершенно незачем. А у звонившего даже было для Миши интересное предложение. - По работе? - Переспросил Миша, оглянувшись. - Что? - Спросил незнакомец. - А, ну да, по работе. Он почему-то рассмеялся. - А почему вы решили обратиться ко мне, а не через фирму? - Засомневался Миша. - Через фирму неинтересно. Мне вас посоветовал... ммм... один хороший друг. Сказал - свежий взгляд, новые идеи, неожиданные решения... Говорит, работаете с полной самоотдачей. Миша снова посмотрел на трубку, пытаясь определить, кажется ему это или нет: уж очень эротично звучал незнакомый голос. Но потом решил, что от возбуждения ему все сейчас кажется эротичным и вообще разговор совершенно приличный, хоть и чудилось ему черте что. - Ага, - сказал Миша уже тише, спешно выходя из кабинета. - Но я не понял, зачем вы обратились ко мне напрямую? - Переманить хочу, - честно ответил незнакомец. - Вот так сразу? - А чего ждать? Вдруг вы как раз хотите сменить работу. - Может, и хочу. Но как же тестовые задания, испытательный срок, портфолио, в конце концов, хоть посмотрите. - Ну, так давай вечером и посмотрю. От неожиданной перспективы и убежденности незнакомца в том, что он не откажет, Миша растерялся. - Я сегодня... задержусь на работе, - соврал он. - Ничего, я тоже только к десяти освобожусь. - Поздновато. - Я заеду куда надо, посидим у меня... то есть в кафе каком-нибудь. Это ненадолго. А завтра могу до работы подкинуть. - Что? - Шучу. Миша нервно хихикнул, вдруг дав волю своей озабоченной фантазии. - Ладно, - согласился он. - Я тогда в офисе подожду. - До встречи, Миша. - Нет, подождите! А кто меня... порекомендовал? - О, - незнакомец многозначительно промолчал. - Я не могу сказать. Но он очень... э... хвалил. Уверен, все будет на уровне. И отключился. Миша потер лоб, вдруг понимая, что подписался на какую-то уж очень сомнительную авантюру. Еще ни один потенциальный клиент не назначал ему встречи на ночь, обещая обсудить работу в кафе или еще непонятно где. А если довериться интуиции, так вообще казалось, что звонивший имел в виду не работу и какие-то другие Мишкины хваленые достоинства. Но такая мысль была уж слишком шокирующей и невероятной, так что Миша успокоился и пошел домучивать проспект, чтобы хоть что-то предъявить начальству. Директор, правда, так и не появлялся, и утверждать предварительные наработки пришлось с Морозовым, который уже привык сидеть в дядином кресле и всячески изображал кипучую деятельность, раздраженно треща с кем-то по телефону и одновременно листая огромные папки с документами. Он кивнул Мише, растерянно топтавшемуся на пороге (уж очень непривычно было после всего изображать подчиненного) и протянул свободную руку, прижав телефон к уху плечом. Потом мельком глянул на эскиз, гаркнул в трубку "Ща!" и покачал головой. - Фигня, Миш. - Какое путешествие, такой и буклет, - буркнул тот раздраженно. Морозов удивленно покосился на Мишу, потом вдруг усмехнулся, отложил свои папки и нажал отбой. - Не понравилось, значит? - Участливо поинтересовался он, хотя Миша почему-то внутренне содрогнулся, но, пересилив себя, отстраненно пожал плечами. - Совсем ничего интересного не запомнилось? Когда щеки противно потеплели, Мишка с вызовом посмотрел на Морозова, но отвел взгляд. - Ну почему же. Кое-что очень даже запомнилось. Но... - Вперед, Миша, вот на это и все акценты! - Ты не понимаешь. У Морозова в очередной раз зазвенел телефон, он махнул рукой, не желая больше ничего слушать. И Миша, вдруг вспомнив о "свидании" с таинственным индивидуальным заказчиком, решился. Полный злорадного вдохновения, он наспех накидал макет, корявенько правда, но зато идея искрила через край. Морозов точно оценит. Миша был в этом настолько уверен, что даже приложил заявление об уходе по собственному желанию и, гордо выпятив грудь, вошел в кабинет начальства без стука и шлепнул распечатки перед носом Александра Сергеевича. Тот выпрямился и уставился на картинки с совершенно непроницаемым выражением. У Миши чуть сердце из груди не выпрыгнуло, пока он ждал ответа на свою выходку: на первом варианте красовалась грудастая блондинка, призывно развалившаяся на надувном матрасе в довольно раскованной позе, к которой с двух сторон плыли радостные туземцы и парочка акул, сбоку топорщились с явным с фаллическим подтекстом подсушенные пальмы, пирамиды и в белом испепеленном небе над всем этим парили таинственные глаза, глубоко запавшие Мише в сердце. Остальные накиданные в фотошопе ассоциации имели тот же многообещающий смысл. Миша вставлял кое-где свои собственные фотографии, например, мускулистого нубийца в просвечивающей ночнушке, управляющего парусами в фелюке и вместе с прифотошопленной зачарованно глядящей на него развратной девицей. В целом картинки ясно давали понять, на какую целевую аудиторию рассчитана подобная реклама. - Другое дело, - кивнул Морозов и вытащил последний лист с заявлением. Миша, до которого смысл дошел с опозданием, сначала хотел было вырвать листик у Морозова и убежать, но потом решил просто стоять и мучиться. Морозов отложил заявление, снова вздохнул, взглянул на часы и закрыл ноутбук, встал, неторопливо подошел к двери и выглянул в коридор, потом также медленно вернулся и одним движением смел со стола все наваленные папки с эскизами. - Ты чего? - Запоздало опомнился Миша. - Прямо сейчас? Здесь? - Он безрезультатно попытался убрать восторженные нотки из голоса. - Я не хочу! - Да, я так и понял, - заметил Морозов, притянув Мишку за ремень, и легко разворачивая к столу. Миша, легко поддаваясь, отстраненно подумал, что опять он навязался и, пряча глаза, решил пойти на попятную. - Ты дверь запер? Саш, тебе же некогда, наверно. - Еще бы, - Санек придвинулся вплотную, огромными тяжелыми ладонями ощупывая Мише бока и ягодицы. - Третий день тут разгребаю до ночи, но Мише пофиг! - Неправда, - Миша зажмурился, непроизвольно потираясь о Морозова. - Ты теперь каждый раз будешь заявления писать? - Что? - Миша послушно поднял руки, чтобы помочь стянуть джемпер, потом уставился на Морозовскую голую грудь. - Я не из-за этого! Мне просто... Мне сделали интересное предложение... по работе. - Не верю. - Да, я сегодня как раз собирался на встречу вечером. - У тебя сегодня удлиненный день. - Ничего, встреча в десять. А могу и опоздать. - О! - Понимающе протянул Морозов. - Ночное свидание с работодателем, а кем ты туда устраиваешься? - По специальности. Черт, Морозов, больно. Миша стукнулся затылком о столешницу и внутренне содрогнулся от сурового взгляда нависшего над ним "начальника". - А где же так поздно проходят деловые встречи? В кафе, дома или он за тобой должен заехать? - За-заедет, - неуверенно промямлил Миша. - Потом в кафе, наверно. - И много обещает? - Не знаю! Зависит от моих... данных... Все, хватит! Ты дверь не закрыл, кто-нибудь может войти! Морозов на секунду замер над ним, перестав мучительно разминать Мишин зад. - А вдруг это маньяк-извращенец, который охотится на озабоченных рекламных дизайнеров? - Ничего, я смогу за себя постоять. - Правда? Ну, попробуй. Возбуждение, уязвленное самолюбие и легкое чувство обиды смешались причудливым образом, и Мишу захватил азарт. Он вдруг решил, что отобьется при желании от кого угодно, и раньше Морозов его побеждал не из-за превосходства силы, а просто потому что Миша ему это позволял. Даже в самый первый раз наверняка можно было извернуться, просто ему было лень и спать хотелось. Вот, точно. Так что Миша, не обращая внимания на приспущенные штаны, попробовал отпихнуть Морозова коленом, выставил локоть ему в грудь, и чтобы хоть как-то высвободиться, сунул пальцы Саньку в ноздри, оттягивая голову в бок. Морозов дернул головой, перехватил руку, но Миша сполз к краю стола и, пытаясь придавить пяткой Морозовский мизинец, добился того, что они потеряли равновесие и с грохотом повалились на пол. Миша вскочил, но запутался в штанинах и потерял пару драгоценных секунд, и снова оказался на столе, на этот раз уткнувшись в него лбом. Он вывернул голову и увидел свое отражение в зеркальных дверцах пафосной директорской мебели. Морозов тоже обернулся и поймал его взгляд. Потом, следя за отражением, нарочито медленно приспустил свои брюки, провел ладонями вдоль Мишиных боков, дошел пальцами до косточек на бедрах и чуть потянул на себя, разворачивая к зеркалу под более интересным углом. Миша увидел свои ягодицы и толстый член Морозова, который как раз щекотно и влажно тыкался в нежную ложбинку, от жара и предвкушения все плыло перед глазами, он случайно посмотрел на свое лицо - и стало совсем худо, потому что разгоряченные щеки, яркие, будто испачканные вином сухие губы и осоловелые глаза выглядели в тысячу раз откровеннее и пошлее, чем его голый зад. Ко всему прочему его окатило волной стыда, тугого, жгучего, когда он понял, что именно таким его видит Морозов. Он с запоздалым ужасом перевел взгляд на Санька, надеясь, что тот ничего не заметил, но Морозов смотрел ему в глаза, и, будто читая мысли, именно в этот момент направил член и надавил, тяжело, болезненно, слишком резко, и лишенный воли от стыда, возбуждения, боли, долгожданного кайфа, Миша не мог определить, что жжет сильнее - проникающий в душу взгляд, от которого не зажмуришься, или эта сладкая боль, когда огромный член в бесстыжем отражении полностью исчезает между раздвигаемых пальцами ягодиц. В конце концов, не зная, куда деться, он закрыл лицо руками, но Морозов, тяжело навалившись, легко убрал их Мише за спину, и чуть дернул вверх, чтобы снова поймать его ошалевший и беспомощный взгляд. Он уже готов был крикнуть что-то, чтобы прекратить эту пытку, или позвать на помощь, или просто сказать "не надо", потому что все было уже слишком, ощущения зашкаливали, он был на грани, когда вот-вот и можно просто свихнуться. Но с ужасом понял, что никогда этого не сделает, даже если Морозов будет продолжать мучать его целую вечность. У него просто не хватит силы воли. Потому что ему это слишком нравится. Морозов внезапно остановился и посмотрел на дверь. Миша сначала ничего не понял, но потом весь похолодел от предчувствия и тоже повернул голову над влажной поверхностью лакированного стола. В дверь снова постучали, ручка нерешительно дернулась. Морозов качнулся, и снова вставил, а потом еще и еще. Миша застонал. Когда ручка окончательно ушла вниз, он не выдержал, попробовал резко сползти в сторону, но насадился острее и упал обратно на стол, перед глазами мелькнула картинка из зеркала, каким его должен был увидеть вошедший: затуманенный взгляд, бисеринки влаги под челкой, изогнутая спина и напряженные до белизны пальцы, которыми он сжимал край столешницы, пытаясь удержаться, когда Морозов резко притягивал его за бедра, звонко шлепая кожей по коже, откуда-то зная, что именно так Мише и нравится на самом деле, нравилось с самого первого раза, потому что Морозов был прав - его прет от чужой власти. От мысли, что таким его сейчас может увидеть любой, что-то будто взорвалось, испепеляя его волнами снизу и вверх по позвоночнику, Миша обмяк под Морозовым, содрогаясь от оргазма. В ушах шумело, по телу гуляли электрические разряды, и ему все было абсолютно безразлично. Пусть хоть потолок обвалится. Или главбух ляжет на пороге от инфаркта после увиденного... Он так и остался лежать на столе, когда Морозов отстранился, и, остывая, не сразу понял, что, судя по тишине, никого увиденное не шокировало. Миша с огромным усилием поднял голову. - Она была закрыта? - Он кашлянул, и повторил четче. - Дверь? Морозов хмыкнул. - Тебя все равно было слышно. - Что? Нет! Я же не... Миша вскочил, нервно натягивая джинсы. Потом посмотрел на довольную рожу Морозова и успокоился. - Полегчало? - Продолжил тот. - Больше не будешь шантажировать заявлениями? Миша кое-как натянул джемпер поверх рубашки, не зная, чему ему хочется больше - честно признаться, что да, как раз то, что нужно, или дать волю обиде в ответ на Морозовские издевательства. Второе вроде пересилило, поэтому Миша молча направился к двери, стараясь не обращать внимания на горящие щеки. Но Санек догнал его, обняв сзади, и крепко прижал к себе. Все обиды куда-то мгновенно испарились, Миша расслабился в его руках, вздохнув полной грудью. - Ладно, иди, - Морозов пощекотал дыханием шею и добавил хрипло, - а то твой новый работодатель заждется. Миша уже слишком устал, чтобы удивляться. - Я и не узнал твой голос, - сказал он. - Сам виноват. - А просто так нельзя было позвонить? Мне такие шутки не нравятся. - Я и позвонил просто так, чтобы вечером уйти вместе. И вообще думал, что ты по приколу не узнаешь. А ты, оказывается, только и ждал сомнительных предложений от каких-то извращенцев. - Ну почему сразу извращенцев? - Возмутился Миша. - По-твоему, мне не могут предложить нормальную работу? - На ночь глядя, особенно эротичным голосом по телефону? - А мне понравился его голос! - О, правда? - Да, я почти возбудился и уже готов был уйти с работы пораньше, чтобы поскорее показать ему свое... это... портфолио... Ай! Засос-то зачем?! Когда Миша, оглядываясь, вышел из кабинета, в офисе, кроме уборщицы, никого уже не было. Но она пристально оглядела его, заметив все: торчащую из-под джемпера рубашку, взмокшие волосы у лица, мятые джинсы и даже будто зареванное лицо. Покачала участливо головой, поохала, и на следующий день все знали, что Мише нехило досталось от озверевшего директорского племянника за не сданный вовремя проспект. А после повторной показательной экзекуции, когда потерянный Миша снова вышел из кабинета Морозова неровной походкой, красный и растрепанный, работоспособность у всех вдруг резко пошла вверх. У всех, кроме Миши, конечно. Даже его успехи, судя по вызовам "на ковер и без вазелина", для начальства не имели никакого значения.