В холодной комнате тюремного морга не доставало освещения, и в тусклом свете подсвечников да еле горящих в контуре охлаждающих барьеров белых магических сфер синюшно-бледное лицо кронпринца походило на маску. Словно это вовсе не его лицо. По крайней мере Рендел, глядя на труп, сына не узнавал. Раз за разом всплывала мысль — быть может, это чья-то отвратительная, злая шутка? Вот только, кто бы осмелился так шутить над императором? И всё же, такое объяснение устроило бы его больше. Потому что… разве мог Зейрон, его сын, умереть и так разочаровать его? Разве кто-то давал ему разрешение вот так безответственно всё оставить? Так подвести своего императора?
— … кроме того, вскрытие показало, что правая часть сердца переполнена кровью, в то время как левая практически пустая, — продолжил голос следователя. Рендел едва слышал, о чём тот говорил. Доклад следователя сейчас больше походил на назойливое жужжание мухи.
— Всё указывает на то, что кронпринц умер от удушья. В крови и остатках еды обнаружен яд императорского скорпиона — это такие животные в Астелле — что может указывать на виновного в этом преступлении… — осторожно заметил следователь. — Предварительную причину смерти — самоубийство, следствие опровергает. Сомнительно, что его светлость стали бы сами себе подсыпать яд в еду. Если бы они хотели покончить жизнь самоубийством, как нас пытался убедить первым осматривавший его тело доктор Гольб, то гораздо проще было бы принять яд сразу внутрь, чем разводить его в еде и… кхм… растягивать действие. Смерть наступила бы быстрее и прошла бы… менее мучительно, если бы его светлость приняли яд в чистом виде. Кхм… Доктор Гольб задержан. Пока что ему вменяется попытка сфальсифицировать обстоятельства смерти кронпринца. На настоящий момент следствие придерживается версии, что гибель кронпринца и принцессы это убийство. В случае с кронпринцем — явно запланированное, а с принцессой — пока не ясно. Мы над этим работаем, — следователь вздохнул. — Какие будут распоряжения, ваше величество?
Рендел медленно перевёл взгляд на следователя.
— Оставьте меня, — тихо приказал он. Мужчина в форме поклонился и удалился.
Император вплотную подошёл к железному столу, на котором лежало голое, прикрытое по грудь белым покрывалом, тело.
Что должен чувствовать родитель, глядя на труп своего ребёнка? Императрица упала без чувств, когда ей сообщили о смерти старшего сына. Рендел не почувствовал ничего, кроме глубокого разочарования. Столько вложенных сил, столько надежд…
Он не верил, что Зейрон действительно мог убить Джереми. Ему и незачем. А яд в кабинете… Зейрон не настолько глуп, чтобы хранить у себя столь опасные улики. Очевидно ведь, что яд подбросили. Вопрос только — кто? Кому выгодно создать раскол внутри семьи? Кому так хотелось настроить Зейрона против собственного отца? Зейрон не пошёл бы на переворот, только если бы иного выбора у него не оставалось. И его друзья-смутьяны прекрасно об этом знали… Поэтому Рендел не препятствовал следствию, поэтому позволил арестовать сына, но запретил его трогать и потребовал, чтобы кронпринца разместили со всеми возможными удобствами. Ему давно не нравилось, что на кронпринца влияют извне. Следовало вырезать все сорняки из окружения наследника, всех подхалимов, желавших через влияние на кронпринца пошатнуть трон.
После суда Зейрона должны были перевести под домашний арест и увезти подальше от его друзей. Рендел намеренно не сообщал никому, куда намерен отправить сына. Только три дня назад он подписал тайный приказ о заочном помиловании кронпринца, что бы ни откопало следствие — Зейрону ничего не угрожало. А если бы он покорился и повинился перед императором, Рендел позволил бы ему с семьёй остаться в их загородной усадьбе под охраной Тайного Патруля. Главным во всём этом предприятии оставалась поимка и арест всех предателей. И «виноватых» в несправедливом аресте Зейрона нашли бы. Главное, правильно преподать. Защищая своего белого принца, люди бы втоптали имена предателей в грязь, после чего Зейрон и сам бы не осмелился связываться со своими старыми друзьями. С теми из них, кто сумел бы избежать правосудия и остался на свободе.
Рендел хотел всего лишь послушания… Но вот Зейрон лежит перед ним и слова поперёк не скажет… Не вздохнёт устало, не отведёт взгляд, как бывало всякий раз, когда он не спорил, но про себя всё равно не соглашался. Эта его черта, это истинно астордское упрямство и непокорность одновременно раздражала Рендела и вызывала в нём гордость. Было бы куда неприятнее, окажись его наследник бесхребетной размазнёй, каким был отец Рендела. Он сделал всё, чтобы воспитать себе достойного преемника. Зейрон был его величайшей гордостью и самым большим разочарованием. Сухие пальцы коснулись ледяной щеки.
— Что теперь прикажете делать, ваша светлость? — спросил Рендел. — Вы снова совершенно наплевательски отнеслись ко всем нашим планам. Это вы… должны были хоронить… меня.
Дверь с протяжным скрипом открылась, вынудив императора обернуться. В комнату вошёл герцог Варагат, следом за ним, брезгливо морща нос и прикрывая рот платком, маркиз Ферише, протеже герцога.
— Ещё раз примите мои соболезнования, ваше величество, — бросив короткий взгляд на железный стол, поклонился герцог. Вслед за ним, ненадолго отняв руку с платком от лица, молчаливо повторил поклон маркиз. Император сухо кивнул.
— Мне больно беспокоить вас в такой час, ваше величество, — вздохнул герцог, — Однако время играет против нас. О смерти кронпринца уже известно во дворце, боюсь, что долго эту новость не удержать в секрете. Дворцу следует сделать официальное заявление и начать подготовку ко всем соответствующим процедурам и церемониям.
Рендел снова кивнул.
— Делайте, как посчитаете нужным, герцог, — устало добавил он.
— Благодарю, ваше величество. Касательно официальной причины смерти… Если мы объявим об убийстве кронпринца, это станет сильным ударом по репутации короны.
— Что вы предлагаете? — сухо спросил император, вновь повернувшись к столу.
— Несчастный случай или самоубийство, ваше величество.
— Люди в большинстве своём глупы, но не настолько же, — мрачно усмехнулся Рендел.
— Предоставьте это мне, ваше величество.
Рендел кивнул, кажется, особо не вслушиваясь в слова герцога.
— Также следует как можно скорее решить, кто станет кронпринцем теперь.
— У Зейрона остались наследники. Виллис в порядке наследования идёт следующим, — вскинул бровь Рендел. — Не вижу необходимости это менять.
— Да, ваше величество, вы правы… Однако, Виллис ещё слишком мал, чтобы стать вам опорой в такой трудный час.
— Вы предлагаете лишить его и его братьев прав на престол в пользу Аврелия?
— Можно лишь на время. По крайней мере до тех пор, пока мы не найдём всех причастных. Иначе, боюсь, следующей целью убийц может стать Виллис и его братья.
— Хотите сделать из Аврелия приманку? — уточнил Рендел. — Хм, полагаю, он может называться наследником до тех пор, пока Виллис не войдёт в возраст. А показательное лишение прав моих внуков на престол действительно обезопасит их, — согласился император. — В таком случае, подготовьте соответствующие документы.
— Будет исполнено, ваше величество, — поклонился герцог.
— Ваше величество? — вперёд выступил молчавший до сих пор маркиз. Рендел утомлённо вздохнул, оборачиваясь к юноше.
— Слушаем.
— Не сочтите за дерзость, ваше величество… Я бы хотел попросить за доктора Гольба, его так поспешно задержали…
— Он пытался сфальсифицировать обстоятельства смерти наследника, — отрезал император.
— Простите, но едва ли он это сделал из злого умысла. Скорее, по собственной глупости. Будет справедливо лишить его докторского диплома и отправить заниматься своим поместьем на границе…
— Следствие без вас решит, что будет справедливо, а что нет.
Маркиз поклонился под недовольными взглядами императора и герцога, после чего оба посетителя ушли, оставив императора и дальше стоять подле трупа. Тела невестки Рендел до сих пор не видел, вскрытие всё ещё не закончилось. По донесениям Тайного Патруля Сандра пыталась сжечь тюрьму «небесным пламенем». Для чего? Чтобы освободить Зейрона? Или чтобы уничтожить в пожаре улики? Почему она вообще владела этой техникой? Почему так рвалась в тюрьму, настойчиво требовала дать ей разрешение увидеться с Зейроном? И сразу после её прихода тот умер. А ведь перед этим она пыталась связаться со своим отцом, несмотря на запрет императора. Могла ли Сандра быть соучастницей заговора? Рендел вздохнул.
— Вечно вы доставляете столько хлопот, ваша светлость.
***
«Заявление канцелярии императорского дворца и министерства внутренних дел Крастской Империи от двенадцатого числа второго месяца осени.
Десятого числа сего месяца наследник Крастской Империи Зейрон Редмунд Джереми Асторд вместе со своей супругой принцессой Сандрой Асторд совершили двойное самоубийство в камере временного содержания. По делу о гибели кронпринца и его супруги ведётся расследование. В империи объявляется национальный траур до двадцатого числа сего месяца. Церемония погребения назначена на пятнадцатое число».
Первая полоса «Столичного вестника»
«Кто виноват в несправедливом аресте наследника? Кто подставил кронпринца и довёл его до самоубийства? Горячее расследование!»
«Названы имена заговорщиков! Предатели в свите кронпринца!»
«Заговор против короны!»
Заголовки «Северного ветра», «Столичного вестника» и «Светских хроник».
«Заявление канцелярии императорского дворца и министерства внутренних дел Крастской Империи от тринадцатого числа второго месяца осени.
Двенадцатого числа сего месяца от сердечного недуга в возрасте восьмидесяти одного года скончался достопочтимый император Крастской Империи, отец ныне царствующего императора Рендела III Асторда — Зейрон Ютор Эйнис Асторд, именуемый Зейроном I Астордом. Общенациональный траур продлён до двадцать пятого числа сего месяца. Церемония прощания и погребения состоится пятнадцатого числа сего месяца одновременно с церемонией погребения кронпринца Зейрона Асторда и его супруги принцессы Сандры Асторд».
Первая полоса «Столичного вестника»
***
Рендел стоял у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу и бездумно наблюдая за падающими с чёрного неба белыми хлопьями. Первый снег в этом году. К утру всё укроет снежным покрывалом, и город в день похорон кронпринца выбелится.
В храмах звенели колокола, наполняя замолкший в тревоге и трауре город панихидным перезвоном. Зазывая на ночную поминальную службу. Надо бы тоже собраться и ехать, но Рендел не находил в себе сил даже пошевелиться, оторвать взгляд от белой мглы за окном.
Отец умер через день после Зейрона. Через пару часов после того, как ему сообщили о смерти любимого внука. Сердечный приступ.
Что должен чувствовать человек, одновременно потерявший сына и отца? Рендел чувствовал лишь смертельную усталость. К ежедневным вопросам добавились бесконечные отчеты и доклады о расследовании, срочные заседания и советы. Совсем не оставалось времени просто посидеть в тишине. Может, оно и к лучшему. Стоило хоть ненадолго остаться одному, как в голову лезли ненужные мысли. Прямо как теперь…
Что он сделал не так? Почему за полгода династия лишилась четверых своих представителей? Мог ли он предотвратить смерть брата, сына, невестки и отца? Остался бы Зейрон жив, если бы… Нет. Какой смысл думать об этом? Он всегда винил отца за все эти бесполезные пространные размышления — была у предыдущего императора привычка уходить от темы, заводить пустые отвлечённые разговоры во время Советов. Вечно всё откладывал на потом, мялся над каждым принятым решением. Последние двадцать лет правления императора Зейрона страной фактически управлял Рендел. Он мог бы и дальше так жить, давно смирившись с тем, что подписи императора даже самых срочных документов приходилось ждать по нескольку дней, а то и недель, привыкнув брать ответственность за многие решения на себя. В какой-то момент до отца дошло, что он лишнее звено, и он сам захотел уйти на покой. Из-за этого внезапного решения все считали, будто это его сын заставил императора отречься от трона. Рендела подобные обвинения смешили. Если бы он заставил отца, тот бы ещё лет десять раздумывал, прежде чем подписать отречение. По правде говоря, Рендел полагал, что с таким темпераментом его отец и умирать будет долго, бесконечно откладывая свою смерть. Ан нет, удивил напоследок. Только императору доложили, что его отцу нездоровится, как тут же пришло донесение о его смерти — не успел Рендел и из дворца выехать, чтобы проведать отца.
В кабинет негромко постучались и, не дожидаясь приглашения, вошли. Теперь подобное мог себе позволить только один человек — императрица.
— Ваше величество, мы ждём только вас, — бесцветным голосом сообщила женщина.
— Едем, — отрывая взгляд от белого сумрака за стеклом, кивнул император.
***
— Как мы и обещали, теперь вы наследник, ваше высочество… то есть, теперь уже «ваша светлость», — вкрадчиво заметил мужской голос.
— Вы издеваетесь?! — со слезами на глазах воскликнул Аврелий в бессильной ярости опрокидывая со стола посуду.
— Вам следует держать себя в руках, ваша светлость. Не забывайте, какой ценой вы получили свой новый статус, — усмехнулся голос.
— Какой ценой?! Какой ценой?! Вы называете это «ценой»?! Вы убили его! УБИЛИ! Это были вы! С самого начала! Вы…
— Так пойдите и расскажите его величеству, — прервав истеричные крики принца, предложил голос. — Как вы думаете, что с вами сделают за причастность к смерти наследника?
Аврелий замер.
— Уходите, — тихо попросил он.
— В ваших интересах молчать, ваша светлость. И раз уж теперь вы заняли место Зейрона, вам следует перенять хоть немного манер и сдержанности своего брата.
— Пойдите прочь, — прошипел Аврелий.
— Мы ещё вернёмся к этому. Доброй ночи, ваша светлость.
Ночной гость скрылся за незаметной дверью для слуг. Тишина вдруг оглушила принца. Он медленно, измождённо опустился на колени, с обречённой беспомощностью оглядел осколки вокруг и, спрятав лицо в ладонях, зарыдал.
