Акушер для... мужчин!

      Боль острыми иглами пронзала все тело. Глаза не хотели открываться, а руки и ноги отказывались двигаться. В носу ужасно свербело: ощущение такое, будто пером щекочут. Чихнув, Олег с трудом открыл глаза.       — Я умер и попал в рай? — произнес он скрипучим голосом, смотря перед собой.       Как оказалось, в нос лезла трава, на которой он лежал. В нескольких метрах находился лес, а над ним висело голубое небо с пышными белыми облаками.       «Думай, Олег! Если бы ты был мертв, то боли бы не было, так? Так! Но тогда, где я и как тут оказался? Нужно это выяснить и как-то попасть домой. Для начала нужно осмотреться.»       При попытке подняться, голову прострелило сильной болью, к горлу подступила тошнота, а следом и рвота. Освободив желудок, Олег предпринял еще одну попытку подняться. С трудом, но ему это удалось.       — Сотрясения мне только не хватало, — проворчал Малышев и принялся осматриваться.       Как оказалось, находился он на небольшой лесной поляне, окруженной необычными для российских просторов деревьями. В нескольких шагах от места, на котором сидел Олег, протекала маленькая, тихая речушка.       — Вода, — прошептал потерпевший и медленно пополз к реке.       Каждое движение отдавалось сильной болью, и, сжав зубы, он медленно, но верно двигался к своей цели. Добравшись до воды, выдохнул, сложил руки вместе, подобно ковшу, и опустил в воду. Напившись, решил посмотреть, насколько сильно пострадало его лицо.       — Мать моя женщина! — после того, как глянул на свое отражение, закричал Малышев, отшатнувшись. — Бр-р-р, привидится же… — потерев глаза, вновь начал склоняться к воде. Но вновь увидел чужое лицо. Поднял глаза к небу, решив, что над ним кто-то стоит. Но наверху никого не оказалось. Оглядевшись, он крикнул так громко, как только позволяла больная голова:       — Здесь кто-нибудь есть? — ответом было лишь пение птиц в лесу. — Чертовщина какая-то.       Наклонившись к воде, принялся осматривать отражение: светлая кожа, хотя за слоем грязи почти ничего нельзя рассмотреть; спутанные, слипшиеся волосы непонятного цвета собрались огромным комом на голове. Небольшой тонкий нос, высокие скулы, тонкие губы, нижняя чуть пухлее верхней. А главное — красные, ярко-красные глаза и длинные, тонкие, острые уши. Подняв руку, он провел по ним, но резко отдернул, испугавшись.       — Быть не может. Это я? Не-не-не… — бормотал пострадавший, вновь хватаясь за уши. — Длинные-то какие, ай! И чувствительные, — он вскрикнул от боли.       Продолжая осматривать себя, все время повторял:       — Этого не может быть…       Спустя некоторое время первый шок начал отступать, и Малышев попытался рационально мыслить:       — Так, Олег, вспоминаем: сложные роды, такси, авария, и я вроде бы должен быть мертв. Правильно? Правильно. Идем дальше. Очнулся непонятно где, лицо не мое, тело… — и резко принялся ощупывать все тело, забыв и про боль, и про тошноту. Встал и принялся вновь рассматривать себя в реке. Рост вроде бы в порядке, правда, руки тоньше, чем были, остального не видно под лохмотьями, что были на нем надеты. Аккуратно, чтобы не порвать и не лишиться единственного одеяния, принялся раздеваться. После чего, осмотрев себя, выдохнул. Оказалось, все не так плохо: худо-бедно, но какая-то мускулатура была: небольшие кубики на животе, на тонких, можно даже сказать, что изящных, руках прощупывались и просматривались небольшие бицепсы.       — Слава Богу, не совсем хилый, — закончив осмотр, вновь натянул остатки одежды.       Сев на берегу, попытался осмыслить ситуацию, в которой оказался:       — Судя по всем правилам, я должен быть мертв. А если я жив, есть вероятность, что, как и в книгах, попал в другой мир? И если судить по внешности, то теперь я не человек, а эльф. Ерунда… Стоп! Сегодня же мой день рождения! Значит, есть вероятность, что это все Димкин розыгрыш! Убью гада за такие шутки, вот только до дома доберусь… — разговор с самим собой прервал раздавшийся из леса рык, который явно издавало не травоядное животное. — Нужно выбираться отсюда, пока не съел меня никто. И в какую сторону идти? Какой хороший вопрос, — поворачивая в сторону леса, сказал Олег и пошел куда глаза глядят…

***

      Шел медленно, неизвестно сколько времени, но уже начало смеркаться. Лес все никак не заканчивался, а силы уже были на исходе. Споткнувшись и чуть не упав, Олег привалился плечом к стволу дерева. Пока брел по чаще, пытался понять, как далеко от города он находится, но затея оказалась бессмысленной, так как местность была абсолютно незнакомой. Странные деревья, на ветвях которых росли и листья, и хвоя. Если последняя втыкалась в тело, то место укола краснело, начиналось сильное жжение и зуд. Голые руки были уже расцарапаны в кровь.       — Что за лес такой? — не раз задавал себе вопрос горе-доктор.       Немного отдышавшись, побрел дальше.       Темнело быстро. Тело отказывалось двигаться дальше, глаза закрывались от усталости, в горле першило, ужасно хотелось пить и есть. Живот от голода уже начало сводить. С усилием разлепив веки, понимая, что нужно найти безопасное место для отдыха, он осмотрелся. Прямо среди деревьев, с правой стороны, стоял небольшой домик.       — Спасибо, Господи! — прошептал Малышев, с трудом оттолкнувшись от дерева, и побрел в сторону строения.       Из последних сил поднялся на крыльцо и, взявшись за ручку, толкнул. Дверь легко отворилась. Олег сделал шаг, а дальше темнота…

***

      Издав протяжный стон, Малышев попытался открыть глаза. Получилось не сразу, но через несколько попыток всё-таки удалось.       — Очнулся? — спросил кто-то. И над ним склонился незнакомый старик с длинными белыми волосами, из которых торчали острые кончики ушей, но не такие длинные, как у Олега. Зеленые глаза внимательно смотрели на бывшего врача. Густые белые брови сошлись на переносице. Полные губы, впалые щеки. — Как ты? Говорить можешь?       — Я… я… — попытался ответить пострадавший на заданный вопрос, но язык не слушался. -…де… я? — попытался спросить он.       — Ты в старом доме лесника. Я нашел тебя на пороге. Ты был без сознания четыре круга. Секунду… — лицо старика исчезло. Что-то звякнуло, а через несколько секунд незнакомец подсунул под плечи больного руку, приподнимая и подставляя к губам кружку с каким-то варевом, которое ужасно пахло. Малышев попытался отвернуться, но мужчина не позволил, сказав, что если он хочет встать на ноги, то нужно выпить. Пересилив себя, парень осушил кружку за пару глотков, стараясь не обращать внимания на ужасный вкус.       — Вот и молодец. Да-а-а, знатно тебя по голове огрели, благо, жив остался. Повезло тебе, что я решил этим лесом пройти. Тут редко кто-то ходит: очень уж опасно. А если бы я не решил тут заночевать, съели бы тебя гарды за милую душу… — причитал старик, чем-то гремя. — Повезло так повезло. Что ты забыл в лесу Ронд? Не зверье, так разбойники бы добрались, хотя, видимо, ты с ними уже повстречался, раз голова пробита…       Слушая монотонное бормотание незнакомца, Олег вновь отправился в забытье.

***

      В следующий раз, открыв глаза, акушер никого не увидел, а в комнате была тишина. С трудом сев, он понял, что лежит на небольшой, узкой кровати. На деревянных стенах висели разнообразные охотничьи трофеи в виде шкур животных. Рядом с Малышевым висела растянутая тряпка с рисунком — видимо, вместо картины. Напротив кровати было окно, из которого виднелся лес. В углу стояло что-то, похожее на печь с разной утварью.       Вдруг за дверью раздались шаги, скрипнула дверь, и в помещение вошел все тот же старик.       — Проснулся! Это хорошо… — произнес вошедший, снимая плащ, под которым оказался непонятный балахон.       «Похож на Гэндальфа», — подумал Олег.       Между тем незнакомец подошел к больному и приложил ладонь к его лбу.       — Жара нет! Очень хорошо! А ты крепкий малый для полукровки. С того света выкарабкался. Как тебя зовут, странник?       — Олье… — попытался произнести свое имя Малышев, но язык отказывался слушаться. Да и голос звучал так тихо, что он сам себя не слышал.       — Ольвэ? — переспросил «Гэндальф».       — Ольэ…г — вновь попытался сказать больной.       — Значит, Ольвэ. Красивое имя. Откуда ты, мальчик? Как в лесу Ронд оказался? Из дома, поди, выгнали, — говорил старец, присаживаясь рядом с койкой на табурет. — Эх, ну ничего не поделаешь, не любят полукровок. Но гнать дитя… А сколько тебе лет? — резко осекся дед, глянув на парня.       — Со…рок.       — Сорок?       Олег кивнул, подтверждая.       — Дитя дитем! Выгнать из дома! Да разве так можно?! — разошелся мужичок. — Даже сотни лет еще не прожил, вот бесстыжие! Я бы на них натравил следящих! — все больше расходясь, повышал голос старик.       — Полу… полу… Полукровка? — переспросил Малышев, совладая с голосом.       — Ты не знал, что нечистокровный? — удивился дед.       Олег растерялся. Хотел было спросить у незнакомца поподробнее, но этого не потребовалось.       — Ты, Ольвэ, наполовину эльф, а наполовину дроу. Кожа, волосы — это от первых. А вот уши и глаза — это точно дроу. Тут ни с кем не спутаешь. Да и герб у тебя имеется — видимо, из знатных кто-то согрешил. Только вот не видал я раньше такого, — показывая пальцем на левое плечо, сказал «Гэндальф».       Олег глянул: вправду на плече, которое не было измазано грязью, как и все тело, — видимо, старик отмыл, — была татуировка в виде лука с натянутой тетивой и наложенной стрелой.       — Или это не герб? А ты просто для красоты навел? — спросил старик.       Малышев кивнул головой, хоть и не знал, откуда взялось тату.       — Ах, что ж я с тобой болтаю! Ты же голодный! Я тебя весь цикл отпаивал травами да бульонами. Как хорошо, что кашу приготовил, словно чувствовал.       И, отправившись к печи, поднял крышку с одной из кастрюль. После еды Олега вновь сморил сон.       Шли дни. Олег шел на поправку. Старик сказал, что является магистром и директором школы магии. Заботился он о Малышеве, как о собственном ребенке. Правда, злился, когда пациент на первые разы не мог имя его выговорить.       «Попробуй тут выговори», — думал Олег, — «Больласшал из дома Арвен! Это же надо было так назвать! Еще и требует полностью называть, чтоб привыкал! Пердун старый!»       В итоге, плюнув на мучение языка, сказал старику, что будет звать его Лас.       После полного выздоровления Олег, или Ольвэ, отмылся в лохани, которую притащил старик, и воду где-то взял. Оказалось, что у него длинные, прямо до талии, и белые, как снег, волосы. Кожа тоже была белой, словно фарфор.       «Альбинос, вот это да!»       Забавлял его этот факт.       Закончив приготовления, парочка отправилась в путь. Так как документов у Малышева не было, старик обещал с этим помочь. Маг предупредил, что путь займет три круга и ночевать будут в деревнях. Там и сделают бумаги.       Как понял Олег, кругами старик называл дни, а циклами — недели.       В первой же деревне Больласшал отправился прямиком к старосте, оставив попутчика ждать на улице. Спустя примерно полчаса вышел, отдав парню новые бумаги, которые утверждали, что ему сорок лет, а зовут его теперь Ольвэ из дома Арвен, и является он сыном Больласшала.