Акушер для... мужчин!

      Магистр Больласшал уверенно шел через густой лес, избегая ядовитых игл деревьев, что росли только в лесу Ронд. Прекрасный эльф с каждым шагом углублялся все глубже в густую чащу. За столько тысяч лет он научился не только избегать опасных уколов, но и понял, как избежать нападения гардов, которые издавна водились в этом жутком месте. Хоть на таких опасных хищников и не действовали магические атаки, но и эту неприятность можно было обойти. Если повредить шкуру и нанести смертельное ранение заклинанием нельзя, то обездвижить или оглушить на короткое время вполне возможно. И пока зверь беспомощен, оставалось только проткнуть его сердце или голову. Для таких случаев магистр и носил с собой длинный кинжал, что висел сейчас прикрепленным шнурком к ремню на поясе, надетом поверх излюбленного балахона мага.       Вот только в самом лесу магия работала из рук вон плохо, но для высокоуровневого волшебника, коим и являлся эльф, это не было такой уж большой проблемой. Однако, из-за того, что магия в лесу искажалась, он не смог телепортироваться сразу к конечному пункту, к которому сейчас и направлялся в попытке сбежать от разъяренных правителей и других аристократов.       Он знал, что там, куда он направлялся, его никто не найдет. Ибо это место было окружено мощным магическим барьером, на установление которого эльф потратил несколько столетий. И там, в самом центре леса Ронд, он был в безопасности. Об этом месте не знала ни одна живая душа помимо волшебника. Магистр тщательно хранил свой самый главный секрет. Секрет, который он не мог открыть никому, надежно спрятав в самом жутком лесу мира.       Лес Ронд. Зловещий, опасный, несущий смерть любому, кто посмеет пересечь его границу и углубиться в его недра. Глубоко в опасную темную чащу не решались ступать даже охотники на гардов, промышляя на самой окраине, едва зайдя под сень деревьев на несколько метров. Но, помимо хищников и ядовитых игл деревьев, здесь были и другие опасности. Ни один случайно забредший путник не стал бы пить из множества рек и мелких речушек, воды которых с каждым глотком лишали магии, а после — жизни. Но нерадивый внук магистра умудрился испить местной водички. А ведь спустя несколько часов после утоления жажды в этих водоемах, любой разумный мог умереть, если вовремя не оказать помощь и не дать противоядие, которое можно было найти по берегам этих же рек и речушек. Добывалось оно из красивых красных цветов, сорвав которые, можно было добыть сок этих единственно безобидных растений в лесу. Этот сок и был противоядием от многочисленных видов яда этого леса.       И об этом знал только один разумный, который и брел сейчас через чащу. За столько тысячелетий, что бродил здесь, он узнал много тайн этого места. Поэтому был уверен, что с ним ничего не случится, и секрет, который таился на одной из полян в самой глубокой и густой части леса, не найдет ни одна живая душа.       Вскоре магистр прибыл туда, куда сейчас так стремился. Выйдя на небольшую поляну, он огляделся. Последний раз был здесь чуть меньше двух лет назад, когда и нашел своего внука. Да, мальчику пришлось соврать про дом лесника, но не мог же он сообщить внуку, что эту избушку он построил сам. Чтобы было место, где ночевать во время посещения леса. И таких ночных приютов по всему лесу было несколько. И тот, в котором он выхаживал полукровку, был едва ли не на самой окраине.       На поляне за эти два года ничего не изменилось. Все тот же ровный круг зеленой травы с протекающим по краю глубоким ручьем. Деревья, что росли ровным кольцом, опоясывали ее словно высоким забором. А также была пещера, которую не обнаружить при беглом осмотре.       Но прежде чем спускаться в глубь каменных сводов, магистр решил смыть с себя недельную грязь: листья, ветки, трупы насекомых, воткнувшиеся в одежду иглы. Подойдя к реке, опустил руку в воду, проверяя, насколько она холодная. Удовлетворившись осмотром, магистр стал раздеваться. Он не боялся отравиться, хоть вода и была ядовита, но вред причиняла лишь тогда, когда попадала внутрь организма. Если же в ней искупаться, то сил наоборот прибавлялось, а энергия восполнялась, прогоняя всю усталость. Эту особенность магистр узнал в первые десять лет посещений леса.       Сняв с пояса кинжал, эльф стал развязывать пояс балахона. Ольвэ как-то спросил, почему магистр всегда ходит только в нем, но маг только отшутился. Знать причину полукровке совсем не нужно, как и никому другому. Наконец справившись с узлом, положил кожаный ремень рядом с кинжалом. Теперь пришла очередь завязок на шее, при развязке которых серый балахон терял какие-либо возможности удержаться на эльфе и падал на землю, скрывая ступни мага. Магистр посмотрел на свое отражение в воде, вглядываясь в красивое, стройное белое тело с сильными мышцами, которые прятались под гладкой кожей. Кубики на животе, розовые соски и совсем немаленькое мужское достоинство. Повернувшись к воде боком, эльф попытался рассмотреть спину, которая больше не была спрятана за куском ткани. Осмотрев себя и убедившись, что никаких скрытых ран, которые не причиняют боли, но медленно убивают, на нем нет, магистр стал входить в глубокие воды. Сперва скрылись ноги, бедра, а после — спина, на которой, покрывая её всю и захватывая бока волнистыми линиями, складываясь в замысловатый узор, была большая черная метка магического союза, заключенного по древнейшему ритуалу — ритуалу магии и крови…       Закончив с купанием, магистр вновь облачился в свой серый балахон, как называл мантию внук эльфа. После чего, глубоко вдохнув, направился к краю поляны, где скрывался вход в пещеру, которая располагалась глубоко под землей.       Подойдя к замаскированной дыре в земле, эльф стал спускаться по ступенькам, которые создала сама природа. Наконец достигнув дна, магистр пошел по длинному, влажному и узкому коридору. Пройдя его, он оказался в круглом гроте, на краю которого было небольшое, но глубокое озерцо, светившееся под огоньками множества мирок*. Свет отражался от влажных стен, создавая в гроте красивое, переливающееся различными цветами, свечение, от которого в пещере было светло.       — Нет! — раздался крик эльфа, эхом мчась по пещере и отражаясь от стен. — Невозможно!       Потрясенный магистр подбежал к лежавшим на земле прозрачным осколкам кристалла голубого цвета. Упав на колени, эльф взял один кусочек в дрожащие руки, не переставая шептать:       — Это невозможно. Почему? Как так? Теперь остается только бежать, бежать как можно дальше, нигде не задерживаясь дольше, чем на несколько минут! И, вскочив, бросился к выходу. Но резко остановился:       — Не паникуй, Лас! Сперва нужно сообщить Селуалю, сказать, что ему самому придется все объяснять своему сыну. А также предупредить Ольвэ о том, что в ближайшие годы связаться со мной будет нельзя. Да, не нужно заставлять мальчика волноваться: у него сейчас своих проблем хватает. Учеба и этот брак…       Замолчав, эльф постоял еще минуту, а затем быстро направился к выходу из пещеры. Ему предстоял недельный поход до границы леса, откуда можно было телепортироваться.

***

       — Мы беременны? — потрясенно переспросил дроу у лекаря, не веря своим ушам.       — Совершенно верно! Так что поздравляю и советую вам обратиться к лекарям, которые специализируются на вынашивании потомства. Теперь идите, в коридоре и так очередь.       Дроу поднялся и на негнущихся ногах подошел к застывшему мужу.       — Ольвэ, пойдем.       — Что? — переспросил парень.       — Пойдем.       — А… Да, конечно, — и поднялся со стула.       Выйдя из кабинета, супружеская чета по-прежнему молча покинула лечебницу и направилась в сторону общежития.       Войдя в комнату, полукровка вновь сел на ближайший стул. Дроу разместился на другом, напротив мужа. Тесмиан был потрясен услышанным и пытался осознать, что теперь они будут отцами, но давалось ему это с трудом. Но, видимо, ему легче было принять факт беременности, чем его паре. Полукровка явно был в шоке и что-то тихо шептал.       Прислушавшись, принц едва расслышал последние слова:       -…быть беременным…       — Ольвэ, милый, все хорошо? — спросил дроу, опускаясь рядом с парнем и положив руки на его колени.       — Тесмиан, я не могу быть беременным! — уже громче произнес Ольвэ. — Не могу, понимаешь? Я только принял факт беременности мужчин вообще! А тут я сам в положении? Скажи, что лекарь нас обманул! Скажи, Тесмиан!       — Тише, милый, для меня это тоже неожиданность, но нам остается только принять данный факт…       — Принять! Принять как факт! Тесмиан, да о чем ты говоришь, — кричал полукровка, — я не могу быть беременным! Я мужчина! Тем более ждать ребенка… — но, закусив губу, он замолчал.       — Почему ты остановился? Тебе претит сама мысль о том, чтобы иметь от меня детей? — закричал дроу, подскочив.       — Нет, ты не понял! Тесмиан, послушай, я… — но вновь парень замолчал на полуслове.       — Что ты? Я понимаю, что ты со мной из-за уз, но я думал… Надеялся, что ты хотя бы что-то чувствуешь ко мне, как и я — к тебе! А тебе противна даже мысль о наших детях! Как ты можешь быть таким? — кричал дроу, хватая пару за плечи. — Я ведь правда что-то чувствую к тебе, а ты…       — Тесмиан! — прервал дроу полукровка, не замечая, что по щекам катятся слезы. — Ты мне нравишься! Правда, нравишься. Не знаю, любовь ли это, но это очень сильное чувство! Я хочу быть с тобой! Засыпать рядом с тобой, а просыпаясь, видеть твое лицо, обнимать тебя, целовать… Любить тебя, в конце концов! Но как… Как я могу родить от своего дяди? Скажи, Тесмиан! Как я могу родить тебе ребенка, если ты — мой дядя?!       Дроу уставился на полукровку, обливающегося слезами, широко раскрытыми глазами.       — Что… что ты сейчас сказал? — шокированно спросил принц.       — Я сказал, что мы родственники. Я сын короля Селуаля и второго принца дроу. И сейчас третий принц дроу ждет ребенка от своего племянника. Теперь ты понял, что я сказал? — произнес Ольвэ, смотря в потрясенные глаза дроу.

***

      Анайрэ лежал на кровати и скучал. Теперь, когда его единственный друг перебрался к своей паре, рыжик вновь почувствовал себя одиноким. Ведь сейчас никто не мог отвлечь полукровку от мыслей об одном разумном, в которого он имел глупость влюбиться.       — Анайрэ, глупый мальчишка! Забудь уже о нем. Ведь он тебя даже не замечает!       Разговор сам с собой прервал внезапный стук в дверь, которая, открывшись, впустила в комнату одного до боли знакомого дроу.       — Арсанат, что ты тут делаешь? — взволнованно спросил полукровка, садясь на постели.       — Просто хотел с тобой повидаться. Ты же не против? — ответил дроу, проходя в комнату и садясь на стул рядом с кроватью парня.       — Нет, конечно же, нет. Я рад, что ты здесь, — смущенно прошептал рыжик.       — Знаешь, вообще-то я по делу.       — Да? И по какому?       — Замуж хочу тебя позвать! — ответил дроу, отвернувшись в смущении от полукровки.       Анайрэ посмотрел на собеседника широко раскрытыми глазами. Сердце забилось в сумасшедшем ритме, разгоняя кровь, которая быстрее побежала по венам, обжигая. Но полукровка отбросил уже возникшие в голове картины, так как не верил ни единому слову парня. Арс был еще тем шутником.       — Не очень удачная шутка…       — Это не шутка, — ответил дроу и, вскочив, в одно мгновение оказался рядом с рыжиком, обнимая его. — Прости, сладкий, но я не могу больше терпеть!       Анайрэ почувствовал, как губы дроу смяли его в страстном поцелуе. Рыжик не мог поверить в происходящее. Сколько раз он мечтал об этом моменте! Скрывал ото всех, даже от Ольвэ, свои тайные желания. Тихо, в одиночестве сгорая от любви к дроу. И сейчас, не смея поверить своему счастью, заплакал.       — Анайрэ, что случилось? — взволнованно спросил Арсанат, снимая слезы с щек полукровки своими губами.       — Если ты решил пошутить надо мной, лучше уйди! Не причиняй мне этой боли. Я не смогу ее вынести! Лучше уж буду дальше тихо мечтать о тебе или видеть во сне…       — Тише, маленький, тише. Разве можно шутить чьими-то чувствами? Поверь мне, я не хочу причинить тебе боль. И прости, если испугал, но я правда… Я так долго терпел! Смотрел издали, мечтал и вот сегодня не сдержался и пришел. Примешь ли ты меня, мой маленький? Я знаю, что вот так внезапно не принято. Сперва нужно поухаживать и все такое, но… Илия, как же сказать, чтобы ты понял!       — Арсанат, я люблю тебя, — прервал дроу тихий шепот в его плечо. — Полюбил, как только увидел. Я столько раз смотрел на тебя, пока ты не видел. Даже Ольвэ заметил, но я отмахивался ото всех его вопросов. Я так тебя люблю!       — Анайрэ, ты — моя пара, мой истинный, мой маленький, любимый! — целуя соленые от слез щеки парня, шептал дроу. — Люблю, я так тебя люблю… Ты, ты принимаешь меня?       — Да, любовь моя, да! — рассмеялся рыжик.       Анайрэ сейчас чувствовал себя самым счастливым разумным в мире. Ведь спустя столько времени его тайные мечты стали явью. Он так долго наблюдал за дроу. Таким красивым, высоким, сильным. А тот первый поцелуй украдкой, когда не видел никто, после случая в лесу. Он понял свои чувства еще тогда, когда окровавленный парень сражался с гардом. Но сейчас больше не нужно смотреть украдкой, можно полностью раствориться в своей истинной паре, которую признала его эльфийская половина.

***

      Больласшал стоял в своем кабинете, касаясь шара связи. Увидев наконец лицо короля, быстро заговорил:       — Селуаль, есть серьезный разговор. Мне необходимо на время исчезнуть.       — Дядя, что происходит? — увидев серьезное лицо мага, спросил король, тут же убирая улыбку с лица.       — Неважно. Свяжись с Ольвэ. Прости, но всю правду тебе придется рассказывать ему без меня. Ты знаешь, как я хотел присутствовать при разговоре, но боюсь, что ничего не получится…       — Дядя, — прервал магистра правитель.       — Не перебивай! У меня мало времени, я и так здесь слишком долго нахожусь. Свяжись с Ольвэ и позаботься о нем. Я бы сам хотел, но вряд ли успею уйти. Скажи ему, что связаться со мной сейчас не получится, но я в полном порядке. Как-нибудь позже я попробую с ним связаться, но сейчас это нежелательно. Так ты позаботишься о нем?       — Конечно! Он же мой сын! — воскликнул оскорбленный король.       — Хорошо… Прости, Селуаль, но мне пора.       — Дядя, подожди, что происходит? От…       Но магистр уже разорвал связь и только собрался телепортироваться, как раздался до боли знакомый голос:       — Здравствуй, Больласшал. Далеко собрался?       Магистр, боясь пошевелиться, застыл на месте, обливаясь холодным потом.       — Что молчишь? Не хочешь поздороваться со своим супругом? — спросил голос.       — Как? Как ты выбрался? — едва слышно прошептал магистр, оборачиваясь и смотря на мужчину, который, небрежно развалившись, сидел в его кресле.       — Тц-ц-ц, милый, ты же магистр! Самый могущественный маг эльфийского королевства. Как ты мог забыть самую простую вещь?       — О чем ты? — не двигаясь с места, спросил эльф.       — А о том, что если на одно древнее заклинание наложить еще и другое, со схожими свойствами, то со временем оба разрушат друг друга. Если уж ты собирался до скончания времен держать меня в той пещере запечатанным, мог хотя бы второе заклинание не накладывать. Или, как вариант, наколдовать другое, у которого эффект не схож с первым. Таким образом, то масштабное заклятье, которое затрагивало каждого, за мелкими исключениями, кто хотя бы мельком знаком с тобой, разрушило печать, что ты наложил на меня, — ответил мужчина на вопрос эльфа.       — Чего ты хочешь?       — А разве ответ не очевиден? Того же, что и тогда, когда мы заключили союз. Тебя! А сейчас идем домой, — поднимаясь, произнес мужчина.       — Нет, я никуда с тобой не пойду! Ты… ты… — затараторил эльф, отступая от надвигающегося собеседника.       — Подойди ко мне! — разнесся по кабинету приказ.       — Нет, я не хочу! — закричал Больласшал, против своей воли двигаясь к мужчине, подчиняясь его приказу.       Но мужчина, игнорируя крик мага, спокойно ожидал, когда эльф, повинуясь приказу старшей пары, подойдет к нему.       — И зачем я заключил с тобой союз, замешанный на крови? — обреченно произнес магистр.       — Потому что ты любишь меня. Потому что я люблю тебя. Потому что я — твоя истинная пара. Потому что, приняв меня и заключив союз на крови, ты не умрешь, пока жив я. А я бессмертен! А теперь идем домой, — произнес мужчина и, закинув миниатюрного по сравнению с ним эльфа на плечо, телепортировался.