И снилось ворону, что был он лисом

      — Итак, — начал Ибики, заставив мигом стихнуть перешёптывания в зале, — сейчас я объясню правила. Слушайте внимательно и запоминайте: задавать вопросы запрещено. В тесте, который вам раздали, всего десять вопросов, каждый оценивается в один балл. Изначально у вас десять баллов; за каждый неправильный ответ один балл вычитается. Итогом экзамена является общий командный балл, состоящий из результатов всех членов. Если хотя бы один из команды набирает ноль баллов, вся группа дисквалифицируется.       Судя по тому, какие возбуждённые шепотки вновь поползли по аудитории, многих это правило напугало. Ну ладно, нашей команде вроде нули не грозят.       — Находящиеся здесь наблюдатели будут следить за вами, — продолжал как ни в чём не бывало Ибики, указывая на чунинов, сидевших возле стен напротив каждого ряда парт. — За каждое замеченное нарушение снимается два балла. Попадётесь пять раз — будет удалена вся команда. Так что ведите себя достойно истинных шиноби, — он едва заметно усмехнулся. — Последний, десятый вопрос будет продиктован через сорок пять минут после начала экзамена. На этом всё. Приступайте.       Как и все в зале, я перевернул бланк с заданиями и взялся за карандаш. Хм… Первый вопрос — и сразу на дешифровку, недурно. За ним последовали задания на предположения, вероятности, вычисления и тому подобное, требовавшие детального рассмотрения и обоснований. Даже мне, человеку с немалым жизненным опытом и, без ложной скромности, весьма неплохим мозгом, придётся поднапрячься, чтобы дать ответы, а что же остальные генины?..       Пытаясь выудить из памяти информацию, необходимую для ответа на третий вопрос, я параллельно размышлял вторым потоком сознания. На самом деле, для уверенного решения этих задач нужно быть как минимум чунином или же являться Сакурой. Зачем давать на первом этапе экзамена такие сложные вопросы? Метод отсева? Наверняка, но это явно не основная причина. Тогда что же? Если набираешь ноль баллов, вся команда вылетает. Но среднестатистическому генину не схлопотать ноль практически нереально. Вся ситуация словно бы подстёгивает к тому, чтобы начать списывать — но за каждое замеченное нарушение снимается два балла… Стоп, он же и в самом деле сказал «замеченное»!       Теперь всё ясно. Я победно ухмыльнулся, провожая взглядом неспешно прохаживавшегося перед доской Ибики. Ведите себя достойно истинных шиноби, значит? Что ж, искусство ниндзя как раз в том и состоит, чтобы не попадаться.       Спиной я чувствовал горящий взгляд Саске. Значит, он тоже понял и теперь пытался определить, догадался ли я; сделав вид, что затягиваю потуже хвост, я незаметно показал, что всё в норме. Жгучий учиховский взгляд сразу чувствоваться перестал: друг принял сигнал и вплотную занялся обеспечением собственной успешной сдачи теста. Впрочем, с Шаринганом, великолепно и точно способным копировать движения, в том числе и такие мелкие, как письмо, у Саске не должно возникнуть ни малейших проблем с добычей информации. Сакуре же, уверен, даже списывать не придётся: всё-таки она и в самом деле очень сильный теоретик.       Прочие генины тоже поняли, в чём суть экзамена, и начали действовать. Ребята исхищрялись, как только могли, но нередко делали это настолько палевно, что вскоре начались удаления. Некоторые неудачники принимались извиняться перед товарищами по команде, некоторые уходили молча, не теряя достоинства, а кое-кто начинал скандалить и истерить, за что был выведен из класса под белы рученьки. Ну, это даже хорошо, что дурачков отсеют сейчас: на последующих этапах экзамена останутся только достойные противники. Всего за списывание удалено было тринадцать команд, однако, к моей определённой радости, группы бывших одноклассников по-прежнему оставались в аудитории, удачно справляясь с поставленной задачей. Также не вылетели ни команда Гая, ни примеченная мною ранее троица из Песка — просто замечательно, значит, нам всё-таки удастся померяться с ними силой.       Когда до конца экзамена осталось пятнадцать минут, Ибики нарушил молчание:       — Пришло время для десятого вопроса.       Все напряглись. Мне казалось, что слышу, как трясутся у некоторых нервных поджилки.       — Но для начала, — проговорил глава отдела допросов АНБУ посреди звенящей тишины, — хочу добавить несколько особых правил, касающихся ответа на него, — в его голосе проскользнула недобрая нотка. — И эти правила могут ввергнуть вас в отчаяние.       Выдержав небольшую паузу, дав генинам начать от его слов паниковать, Ибики объявил:       — Для начала, вам надо решить, будете вы отвечать на десятый вопрос или нет.       — И что будет, если кто-то решит не отвечать на этот вопрос? — громко спросила куноичи из Суны.       — Дисквалификация.       По залу пронеслось непонимающее перешёптывание.       — Дисквалификация, да?..       — Но тогда ведь все решат отвечать…       — Какое-то глупое правило…       — И последнее, — легко перекрыв общий гул, сказал Ибики, — если вы, решив отвечать на десятый вопрос, не справляетесь с ним, вы навсегда лишаетесь права сдавать экзамен на чунина.       — Что за фигня?! — воскликнул, вскочив со своего места, Киба. — Да тут полно народа, который сдаёт уже не в первый раз!       Медленно повернувшись к нему, Ибики тихо, хрипло рассмеялся — этот смех пробрал до костей всех и каждого.       — Считайте, что вам не повезло, — проговорил он. — В этом году правила устанавливаю я. Но вам дан шанс отказаться сейчас отвечать на вопрос и попробовать сдать в следующем году. Если не уверены в себе — не отвечайте.       Я выпрямился на скамье, неотрывно глядя на испещрённое шрамами лицо Ибики. Фантастика. Так изящно загнать народ на перепутье, поставить перед сложнейшим выбором, потенциально способным повлиять на всю дальнейшую жизнь, при этом не давая им времени успокоиться и обстоятельно всё обдумать — теперь понимаю, за что Итачи уважает этого шиноби. Больше чем уверен, врагам Конохи, попавшим к нему на допрос, приходится очень и очень несладко.       — Поднимите руки те, кто не будет отвечать, — Ибики обвёл тяжёлым взглядом аудиторию. — Когда назовут ваш номер, можете уходить.       Несколько секунд висела тишина. Затем парень рядом со мной поднял руку.       — Я… я ухожу, — проговорил он срывающимся от волнения голосом. — Не буду отвечать.       — И я, — в классе стали подниматься и другие руки.       — И я тоже…       Экзаменаторы называли номера, и команды одна за одной покидали аудиторию. Паника овладевала генинами, но я лишь отодвинулся от стола и скрестил на груди руки. Я буду отвечать, как, уверен, и Саске с Сакурой. Наша команда в состоянии справиться с этим жутким десятым вопросом, каким бы он ни был.       Слева от меня нервно заёрзала на скамейке Хината.       — Ты как? — чуть слышно спросил я.       — Н-нормально, — она крепко стиснула на коленях кулачки. — Я буду отвечать, Изуна-кун.       Я одобрительно кивнул и украдкой подмигнул ей. Если придётся, я даже помогу девочке: хорошая она, хотя и робкая.       Наконец, все трусы вышли. Ибики вновь обвёл взглядом зал.       — Спрашиваю ещё раз: кто-нибудь хочет уйти?       Ответом ему послужило молчание. Теперь в аудитории остались лишь самые решительные и упёртые команды. Обменявшись взглядами с чунинами-помощниками, Ибики шагнул вперёд, почти вплотную к первой парте.       — Вы приняли правильное решение, — с неожиданным удовольствием сказал он. — Все, кто здесь остался, прошли первый этап экзамена.       — Что?! — воскликнула Сакура. — Вот так просто?!       — Зачем тогда были те предыдущие девять вопросов? — проговорила куноичи из Суны.       — Затем, чтобы отсеять тех, кто не обладает достаточными навыками для того, чтобы не попасться на списывании, — охотно объяснил Ибики; выражение его лица, вся его манера держаться изменились так резко, что прям в восторженную дрожь бросало. — Задания этого теста изначально были слишком сложны для вашего уровня, что, вкупе с нежеланием быть обузой для товарищей, неминуемо должно было толкнуть вас на списывание.       Многие ребята закивали, услышав подтверждение собственных догадок.       — Нашей целью было проверить, насколько хорошо вы способны собирать информацию, ведь это — один из основных навыков шиноби. Суть же десятого, основного на данном этапе, вопроса была в том, чтобы узнать, сможете ли вы в тупиковой ситуации сделать сложный выбор.       Представьте, что вы чунины и ведёте команду в логово противника, о численности, способностях, вооружении которого вам не известно ровным счётом ничего. В то же время у вас задание: добыча невероятно важных документов. Что вы выберете в подобной ситуации? Отступить и спасти жизни товарищей? Напасть и рискнуть ради выполнения миссии быть убитыми? Второе, если вы истинные шиноби. Командир отряда должен быть примером для своих подчинённых, должен мужественно вести их за собой, не выказывая и тени страха, даже если ему самому страшно до чёртиков. Таким должен быть чунин; те, кто не способен сию же минуту рискнуть, отговаривается тем, что есть ещё следующий год и другая попытка, недостойны звания чунина. Вы же приняли верное решение и, уверен, в будущем также не отступите перед лицом трудностей, — Ибики чуть улыбнулся. — Итак, на этом первый этап экзамена окончен. Желаю вам дальнейших успехов.       — Уф! — облегчённо и радостно вздохнул кто-то у меня за спиной.       — Ура!       — Мы сделали это!..       Бурное выражение восторга прервал неожиданно влетевший в окно, вдребезги разбив стекло, снаряд. Я напрягся и непроизвольно потянулся к оружию, но опустил руку, когда странный предмет, раскрывшись, оказался огромным полотнищем, углы которого были привязаны к кунаям, воткнувшимся в стены и потолок. На фоне же этого полотна, отгородившего от нас Ибики, стояла, многообещающе ухмыляясь, самая бедовая куноичи Конохи.       — Эй, народ, что-то вы больно весёлые! — крикнула она под охреневшие взгляды генинов. — Ну ничего, недолго вам осталось радоваться! Я экзаменатор второго этапа, Митараши Анко!       Не удержавшись, я обернулся через плечо и встретился взглядом с Саске. Судя по его виду, друг был абсолютно согласен со мной в том, что у нас большие проблемы.       — Семьдесят восемь человек? — пробежав взглядом по классу, недовольно проговорила Анко, обращаясь к выглянувшему из-за полотнища коллеге. — Ибики, ты что, пропустил целых двадцать шесть команд?       — В этом году много способных участников, — отозвался он.       — Или кто-то сделал слишком лёгкий первый этап, — съехидничала Анко, а затем премило и в то же время крайне хищно — потрясающе, как она ухитряется это совмещать? — улыбнулась. — Ну ничего. Отфильтрую как минимум половину.       — П-половину?.. — пролепетала Хината, явно борясь с острым желанием сползти под стол и никогда не попадаться на глаза этой куноичи.       — Второй этап начнётся завтра, — объявила Анко. — Подробнее о времени и месте спросите у своих джонинов. На сегодня это всё. Свободны!       Махнув товарищам, чтобы шли без меня (мы ещё утром договорились с Шисуи, что после экзамена придём к нему), я решил, раз уж есть время и возможность, осуществить задуманное ранее и обратился к поднимавшейся со своего места соседке:       — Хината, ты не занята? Мне нужно с тобой поговорить.       — Х-хорошо, — заливаясь краской по самые корни волос, ответила она и послушно последовала за мной.       Выбравшись из здания академии, я свернул за угол и остановился в тени небольшого навеса, где нас не было видно с улицы.       — Послушай, Хината, — начал я, старательно подбирая слова, но в то же время не ходя вокруг да около, — я знаю, что нравлюсь тебе, — она тихо ойкнула и покраснела ещё больше. — Прости, но я не могу принять твои чувства и ответить на них взаимностью. Наверное, так говорить жестоко, но мне нравится другая, и не думаю, что с этим можно что-то сделать.       Глаза девочки стали медленно наполняться слезами, но гордость всё же взяла верх. Хината опустила на миг голову, быстро смахнула слезинки, вновь посмотрела на меня, и лишь её дрожащий голос выдавал волнение и расстройство, когда она тихо произнесла:       — Ничего страшного, Изуна-кун. Очень надеюсь, что у тебя с той девушкой всё сложится хорошо.       От её слов я умилился и даже на какой-то момент пожалел, что отверг её.       — Ты прелесть, Хината, — совершенно искренне сказал я, улыбаясь ей. — Счастливцем будет тот, чьей женой ты станешь.       Она опять смутилась и, потупившись, пробормотала слова благодарности. Поддавшись неожиданному порыву, я предложил:       — Не хочешь после того, как вся эта кутерьма с экзаменом кончится, потренироваться со мной по-дружески? Уверен, нам есть чему друг у друга поучиться в плане боя.       С радостью улыбнувшись, Хината открыла было рот, но вдруг раздалось надменное хмыканье. Резко повернувшись на звук, я увидел прислонившегося спиной к дереву неподалёку Неджи.       — Что смешного? — поинтересовался я пока ещё спокойно. Хината же при виде родственника как-то странно сжалась и попыталась слиться с моей тенью.       — Потренироваться? Поучиться? — с холодной насмешливостью проговорил Неджи. — Зачем тебе это, Узумаки Изуна?       — О, не беспокойся, ваши клановые техники я не смог бы выведать и украсть даже будь у меня такое желание, — язвительно откликнулся я.       — Само собой, — процедил Неджи, опалив Хинату презрительным взглядом. — Особенно бесполезно пытаться получить секретные сведения от такой неудачницы и неумехи, как Хината-сама.       Всё, теперь я реально начал заводиться.       — Послушай…       — Всё в порядке, Изуна-кун, — неожиданно прервала меня Хината. — Неджи-нии-сан прав.       Я нахмурился.       — Он твой брат?       — Двоюродный, — кивнула она.       — Мой отец был младшим братом-близнецом нынешнего главы клана, — почти озлобленно добавил Неджи.       — Тогда мне всё понятно, — я пристально, не мигая посмотрел ему в глаза. — Члены побочной ветви клана Хьюга, заклеймённые Печатью подчинения, нередко тихо или не очень ненавидят главную ветвь.       — Изуна-кун! — ахнула Хината. — Неужели ты?..       — Ты знаешь о Печати? — Неджи тоже был удивлён.       — Знаю, — ещё бы мне не знать: одно время, пусть и недолго, клан Хьюга был союзником Учиха. Я даже свёл довольно близкое знакомство с одной куноичи из побочной ветви; обнаружив под широкой лентой, повязанной у неё на лбу, эту самую Печать, я убедил девушку объяснить, что это такое. Когда же наутро я поделился полученной информацией с братом, Мадара жутко разозлился и стал немедленно выискивать способы разорвать альянс с Хьюга: он не хотел иметь ничего общего с «варварами, клеймящими собственную семью». — И между тем в упор не понимаю, за что ты ненавидишь и презираешь Хинату.       — Всю главную ветвь, — сквозь зубы поправил меня Неджи. — Причина в том, что главная ветвь отняла у меня отца.       — Как же это, позволь спросить? — жёстко хмыкнул я. — Пришла под покровом ночи и выкрала?       — Изуна-кун, прошу!.. — испуганно пискнула Хината, но не закончила и отпрянула, потому что Неджи резко бросился вперёд. Крепко схватив меня за отворот рубашки, он приблизил своё лицо к моему, заглянул в глаза и прошипел на пределе слышимости:       — Не смей говорить так об этом, слышишь? Ты не знаешь, что произошло.       — Не знаю, — согласился я, спокойно глядя в его горящие злобой глаза. — Объясни.       Хината, стоявшая теперь в паре метров от нас, казалось, от испуга совсем перестала дышать; я же терпеливо ждал, что будет дальше. Какое-то время противник молчал и пилил меня взглядом, но потом всё-таки соблаговолил ответить:       — Несколько лет назад, в ночь после подписания Конохой мирного договора с Кумогакуре, какие-то шиноби тайно проникли в квартал нашего клана и попытались выкрасть Хинату-сама, наследницу. Хиаши-сама убил врага, чтобы спасти дочь, однако затем оказалось, что убитый — один из послов Кумогакуре. Чтобы не допустить нового конфликта с Кумо, было решено, что виновный в смерти их ниндзя должен быть наказан. Однако позволить погибнуть ради этого главе клана Хьюга никто не собирался, поэтому в качестве жертвы решили отдать его брата-близнеца, похожего на Хиаши-сама, как две капли воды. Моего отца убили, чтобы уберечь главу клана. За это я ненавижу главную ветвь.       — Ради брата я отдал бы жизнь, не задумываясь, — парировал я и добавил с горьким смешком: — Если бы у меня был брат, имею в виду. Твой отец поступил, как настоящий мужчина, а ты своим пустым зубоскальством и измыванием над Хинатой, которая в силу характера просто не может ответить, лишь порочишь его память. Имеешь какие-то претензии к главной ветви? Так пойди выскажи их непосредственно Хиаши-сама. Или духа не хватает?       — Ты!.. — прорычал Неджи, замахиваясь для удара, однако неожиданно его руку перехватили.       Подняв взгляд на нового участника сцены, я в первый момент подумал, что вижу перед собой взрослую копию Ли: так сильно парень похож на этого шиноби, чей стиль причёски и одежды с идеальной точностью скопировал.       — Неджи, довольно, — строго проговорил шиноби.       — Что вы здесь делаете, Гай-сенсей?       — Отпусти парня.       Неджи тихо цыкнул, но разжал хватку и отступил на шаг от меня.       — Ну-ну, — прозвучал за моей спиной голос Какаши, — стоило оставить ненадолго без присмотра — и уже нарвался на неприятности, Изуна?       — Ничуть не бывало, сенсей, — гордо отозвался я, неспешно разглаживая складки на рубашке и не оборачиваясь на учителя. — Мы беседовали о чести и долге.       Услышав мои слова, Неджи фыркнул и пошевелил рукой, давая понять собственному сенсею, что пора бы уже его отпустить. Удивлённо взглянув на парня, словно только сейчас осознав, что неслабо вцепился в его запястье, Гай освободил ученика.       — Ох эта молодость! — воскликнул он с добродушной улыбкой, будто только что не был свидетелем почти начавшейся потасовки. — Кровь так и кипит в венах!       — Гай, только не начинай опять, — протянул Какаши.       — Но мы тоже не должны уступать молодёжи! — Гай и не думал успокаиваться. — Какаши, мой вечный соперник, я вызываю тебя на состязание!       — Прямо сейчас? — скептично поинтересовался тот.       — Сию же секунду! — последовал возбуждённый ответ.       — Ладно-ладно, не ори ты так, — махнул рукой, сдаваясь, Какаши. — Изуна, подробности насчёт завтрашнего дня узнаешь у Саске и Сакуры. Они, кстати, ждут тебя.       — Понял, сенсей, — кивнул я.       В последний раз обведя нас троих внимательным, предупреждающим взглядом, Какаши был увлечён пышущим энергией Гаем в сторону ближайшего полигона. И всё-таки жуткий типчик этот Гай. Хорошо, что не он наш учитель.       Под навесом вновь воцарилось напряжённое молчание.       — Закончим разговор позже, — Неджи уже полностью вернул контроль над собой и говорил ровно.       — На завтрашнем испытании наша команда к услугам вашей в любое время, — вежливо сообщил я. — И ещё: если мои слова задели тебя, приношу извинения. Признаю, возможно, я перегнул в некоторых местах палку, хотя и не собираюсь брать ничего из сказанного назад.       На этот раз Неджи взглянул на меня как-то по-другому: не зло, но задумчиво. Коротко кивнув, он гордой поступью удалился, после чего бедная Хината наконец вздохнула с облегчением.       — Спасибо, Изуна-кун, что вступился за меня, — негромко сказала она. — Но тебе стоит быть осторожнее с Неджи-нии-саном.       — Как и ему со мной, — отозвался я, с демонстративной беспечностью махнув рукой. — Не переживай из-за этого, Хината. Тебя до дома проводить?       — Н-нет, не надо, спасибо, — опять залившись краской, пробормотала девочка и, быстро поклонившись, побежала прочь.       Проводив её взглядом, я вздохнул и тоже побрёл со двора академии. Какой же этот Неджи всё-таки идиот: жалуется, что у него отняли семью, но вместе с этим гнобит Хинату, которая, как мне показалось, искренне хочет поладить с ним. Знаю, что у Хьюга очень строгие правила внутри клана — куда строже, чем были когда-либо у нас, — но не могут же быть под запретом нормальные отношения брата с сестрой!..       Почему-то в тот миг я почувствовал себя как никогда одиноким. Неожиданно захотелось вновь стать собой прежним, прийти к старшему брату, усесться рядом с ним на футоне и, привалившись к его крепкому, надёжному плечу, начать саркастично жаловаться на всё вокруг и на жизнь в целом. Как же было бы здорово вновь услышать это его особое насмешливое хмыканье, получить от Мадары подзатыльник, тут же ударить в ответ, получить снова, снова ответить, шуточно подраться, как дети, — а потом, когда надоест, просто завалиться рядом на футоне и долго молчать, слушая его и своё выравнивающееся дыхание. Эх… Я ведь и в самом деле очень любил своего брата. Даже не так — Мадара был для меня всем: олицетворением семьи и клана, моим предводителем, примером, лучшим другом, единственным человеком, которому я действительно доверял; знаю, брат испытывал ко мне примерно те же чувства. Вот интересно, когда я погиб, смог ли Хаширама своей дружбой хоть немного заполнить образовавшуюся в сердце Мадары пустоту?..       Солнце уже почти зашло, и на Коноху начали опускаться мягкие сумерки. Меня проняло странное желание рвануть в Долину Завершения, усесться на голове статуи брата, поглядеть с высоты на всё вокруг, пытаясь представить, что это Мадара, а не его каменное изваяние, рядом… Однако до Долины далеко, если уйду, до начала экзамена вряд ли вернусь. Не знаю, почему, но после осознания этого меня потянуло на скалу, возвышавшуюся над резиденцией Хокаге. Чуть поколебавшись, я спрыгнул на каменную голову старого врага, уселся на ней, скрестив ноги, вдыхая аромат ночного селения.       — Что-то давно я не навещал тебя, Тобирама, — пробормотал я чуть слышно. — Давно не украшал.       Что бы такого ему нарисовать? Усы? Нет, уже было. «Лузер» поперёк лба? Тоже было, а повторяться — не в моём стиле. Взорвать бы вообще к чёртовой матери эту дурацкую голову, чтобы глаза не мозолила!.. Но нельзя, особенно сейчас: в Конохе очень много шиноби из других деревень, и надругательство над рожей Второго Хокаге заметно уронит авторитет Скрытого Листа в глазах соседей. Я ведь теперь генин Конохи, так что должен заботиться о репутации Родины…       От этих мыслей я, не сдержавшись, заливисто расхохотался, запрокинув голову к индиговому небу. Рикудо великий, видели бы они меня сейчас! Этот ненормальный Хаширама точно ржал бы, как конь, Мадара бы хмыкал и закатывал глаза, а вот Тобирама… А в самом деле, что бы он сказал? Если задуматься, я ведь ни разу в жизни не видел, как он улыбается; он всегда был суров и холоден, словно высечен из глыбы льда.       Вот интересно, какой он был, когда выпьет: буянил, вёл нудные философские разговоры, медитировал в тёмном углу или, быть может, безудержно хохотал со всего вокруг? А спросонья? Как бы отреагировал Тобирама, если бы кто-нибудь догадался на него спящего выплеснуть ведро ледяной воды?..       — Загадка… — с почти печальной усмешкой протянул я, продолжая глядеть на первые звёзды. О шиноби Сенджу Тобираме я знал почти всё, но вот о человеке — ничегошеньки. Как там Хаширама его называл?.. — Тоби, — медленно произнёс, словно пробуя новое слово на вкус. Смешное, словно кличка собаки. Такое простое, без официоза и формальностей, без помпезности, по-дружески…       Да ну эти глупые мысли! Когда стану Хокаге, точно прикажу отбить эту голову, она на меня отвратительно влияет. Я ненавижу Тобираму. Уважаю и ненавижу — и так будет всегда.       Я вскочил с начавшего остывать камня и, потянувшись, выпрямился во весь рост. Пожелай мне удачи, Тоби, — завтра меня ждёт ещё одна ступенька на пути к титулу Хокаге!