Слава Вестницы Андрасте

      Она пришла в себя от зябкого, до костей пробирающего холода. Поежилась, дернула руками, пытаясь обхватить себя ими, хоть как-то согреться, но… руки оказались плотно зафиксированы кандалами. Испуг появился где-то под ребрами, и за удар сердца распространился по всему телу. Только закушенная губа и вкус крови во рту немного отрезвили, не дали попытаться вскочить с колен, и… что и?       — Сидеть спокойно, — раздался голос слева и сзади. — Ивор — за леди Искательницей.       Голос звучал уверено, хоть и скрывал в себе панические нотки. Так разговаривали с магами юные храмовники. Наслушавшиеся страшных сказок, еще не знающие толком, а чего ожидать от этих людей в мантиях.       Скрипнула дверь, полоской света резанув отвыкшие глаза. Она зажмурилась, все еще смутно надеясь, что это просто страшный сон, и еще можно проснуться. Но было слишком холодно. Дыхание срывалось с губ тонким облачком пара. В колени сквозь ткань впивались мелкие камушки, ноги затекли…       Голова болела так, словно по ней с размаху били молотом. Голова и еще левая ладонь, которую словно в жидкий огонь окунули. Лиссандра Тревелиан осторожно пошевелила запястьями — так и есть, кандалы. Ей не показалось в первом испуге. На звук цепей вскинулся кто-то стоящий рядом, по шее со спины чиркнуло лезвие. Не глубоко, просто напоминая, чтобы она сидела тихо. Но Лиссандра все равно развернула руку, и чуть не ослепла от яркой зеленой вспышки, которая расцвела на ладони. Воспоминания не складывались. Вчера вечером она ложилась спать в оствикском Круге магов, а сегодня оказалась в кандалах неизвестно где.       Память не сохранила внятных воспоминаний. При попытке сосредоточиться голова начинала болеть еще сильнее, хотя казалось бы — куда уж. И тогда Лиссандре только и оставалось — кусать губы, чтобы не стонать в голос. А пока хозяйка была занята другими заботами, память щедро подсовывала горящее здание, пауков, женскую фигуру, которая протягивала к ней ладонь.       Вчера вечером было мягкое пушистое полотенце. И влажные волосы, которые Лиссандра вытирала, а потом заплетала в косу. Была свеча на столике у кровати. Стакан молока, блюдце с печеньем, и книга по магии духа, заложенная на пятьдесят седьмой странице.       Как это все могло обернуться таким ужасом сегодня?       Дверь уже не скрипела, она распахнулась во всю ширь. Лиссандра зажмурилась, смаргивая набежавшие слезы. А потом и вовсе сдавленно зашипела от боли, когда чужие сильные пальцы сомкнулись на запястье, поднимая скованные руки на уровень лица.       — Кто ты?       Зелень, струящаяся с ладони, была яркой, очень яркой. Она слепила глаза, не давая сосредоточиться. Впрочем, вопрос был простым.       — Лиссандра. Лиссандра Тревелиан, из оствикского круга магов.       — Назови мне хоть одну причину не убивать тебя, Лиссандра Тревелиан, — за время ответа пальцы на запястье разжались и женщина, (та ли Искательница, за которой посылали?), успела зайти за спину, и шептала в самое ухо, так что щеку обжигало дыханием.       Увы, с причинами было туго. Кровь застучала в висках, в горле пересохло и страх, который почти утих, почти развеялся, снова поднялся густым туманом, мешая думать. Лиссандра молчала. Что она могла сказать женщине, ни за что ни про что угрожающей ей смертью? Что не помнит за собой никакой вины, кроме подпаленной в библиотеке книги на прошлой неделе?       Женщина же не привыкла к отказам. Чужие сильные пальцы развернули и подняли ладонь, так что зелень оказалась у самых глаз.       — Объясни это!       — Я… — Горло пересохло, говорить оказалось неожиданно трудно. — Я не могу… Я не помню.       — Не помнишь?       Только когда раздался другой голос, Лиссандра поняла, что допрашивать ее пришли две женщины. И вторая просто стояла в углу, сливаясь с тенями.       — А что ты помнишь?       — Оствикский круг магов, — честно ответила девушка.       — Оствикский круг полгода как восстал, хотя по-прежнему считается одним из самых мирных. Они прислали посланников на Конклав, но среди них не было женщин. — Та, что стояла в углу, сделала шаг вперед, и тени нехотя выпустили ее из объятий. Впрочем, капюшон все равно ничего толком не давал рассмотреть.       — Круг восстал?       Кажется, в ее голосе прозвучал настолько явный ужас, что даже пальцы на запястье исчезли. Лиссандра почти видела, как переглядываются две женщины над ее головой. Это не может быть правдой. Круг не может восстать! Можно спорить, можно добиваться лучших условий (что Лиссандра и делала, с завидным постоянством получая по лбу), но восставать?       Это же самоубийство! В восставший круг немедленно придут храмовники. Не свои, знакомые, сквозь пальцы смотрящие на мелкие шалости. Нет, это будут другие храмовники. С правом Уничтожения. Они пройдут по коридорам сплошной стеной, оставляя после себя только трупы. Потом тела вынесут, сожгут. Комнаты отмоют, обстановку сменят, и снова начнут собирать там магов.       Мысль о восставшем Круге пугала даже больше, чем все происходящее здесь. Может, это Тень, и демоны, которые чего-то от нее хотят? Но нет. В тени нет таких физических ощущений. Тень всегда оставляет привкус фальши. А здесь все было реальным.       — Ладно. — Женщина из тени скрестила на груди руки, и шагнула ближе. — Краткий курс новейшей истории. 9:37 отступник в Киркволле взорвал церковь, в качестве протеста против жестокости храмовников в круге магов. Восстание в Киркволле удалось подавить ценой смерти почти всех магов в городе. Рыцарь-Коммандор сошла с ума, как и Первый Чародей. Оба были убиты. Постепенно распространилась война между магами и храмовниками, которая затрагивала все большее количество людей. Верховная Жрица Джустиния объявила о проведении Конклава, на котором представителям всех сторон будет дано высказаться, и после этого договориться о мире. Но случился взрыв, и все погибли. Кроме тебя.       — Последнее, что я помню, — услышанное не хотело укладываться в голове, не может быть такого, не имеет права, мир не мог сойти с ума! — Самое начало тридцать шестого года. Зимоход еще не кончился. Пятнадцатое? Шестнадцатое?       В Оствике мягкие зимы. Река под окнами комнаты Лиссандры так и не замерзла, и уже было ясно, что не замерзнет. Когда чародейка проснулась — к реке как раз устремились прачки с корзинами, и над бельем клубился пар. Во дворе шла тренировка храмовников, их не было видно, но короткие резкие команды доносились. Ученики наверняка толпились у окон — кто откажется полюбоваться полураздетыми рекрутами за физическими упражнениями? Пару лет назад и Лиссандра выискивала повод встать пораньше и оказаться в том коридоре.       — Врешь! — Чужая рука вцепилась в волосы, заставила запрокинуть голову. — Ты это сделала? Ты устроила взрыв?       — Кассандра! Она нужна нам.       Рука разжалась. Медленно, словно неохотно. Женщина за спиной отступила на шаг.       — Иди в лагерь, Лелиана. Я покажу нашей пленнице, что сейчас происходит.       Колодки с рук сняли, Кассандра рывком поставила пленницу на чуть подгибающиеся ноги и потащила за собой. Три ступени лестницы. Поворот. Длинный коридор, пол каменный и холодит босые ступни. Еще одна лестница, на сей раз длинная, витая. Лестница закончилась неприметной дверью, за которой оказался длинный светлый коридор, с широкими окнами и солнечным светом за ними.       Осмотреться, впрочем, толком не дали. Кассандра явно хорошо знала дорогу — за следующей дверью пленнице выдали одежду. Сапоги оказались тесноваты, от куртки несло чужим потом и от этого запаха к горлу подкатила тошнота, но хоть теплее стало. Еще один переход, новая комната, и перед Лиссандрой оказалась миска, до краев наполненная кашей. Ее не поставили на стол, нет. Молоденькая девушка буквально уронила посуду и метнулась в другой угол комнаты, невнятно бормоча то ли молитву, то ли проклятие. А когда Лиссандра потянулась за ложкой, бормотание и вовсе приобрело панические нотки. Это вызывало недоумение. Да, магов боялись, но такого отношения к себе ей еще никогда не приходилось видеть.       — А чего ты ждала, — передернула плечами Кассандра. Сама Искательница к еде не притронулась, но за пленницей наблюдала пристально. — Ты вышла из Тени. Физически вышла. И ты единственная, кто остался жив после жуткого взрыва. Конечно, тебя боятся и ненавидят. То, что ты маг, только подливает масла в огонь.       Каша была… горячей. И это единственное, что можно было сказать об этом блюде. Ни леди Тревелиан, ни магичке Круга никогда не доводилось есть ничего подобного, но голод оказался лучшей приправой. От еды в животе разлилось приятное тепло, даже запах от куртки уже не раздражал. Вместе с теплом навалилась апатия. Хотите допрашивать, убивать — пожалуйста. Но не сейчас. Сейчас девушка готова была уснуть прямо на этом столе.       Увы, жесткие пальцы Искательницы снова вцепились в плечо, и Лиссандра послушно пошла. Во двор, под холодное солнце над незнакомыми горами.       Ох… Только сейчас, задрав голову в небо, Лиссандра увидела… это. Огромную дыру в небесах, того же зеленого цвета, что и нечто на ее ладони.       — Это Брешь, — сухо прокомментировала Кассандра. — Не единственный разрыв, просто самый большой. И она растет.       И, словно специально для того, чтобы Лиссандра не усомнилась в этих словах, Брешь полыхнула зеленым. И одновременно с этим мигнула и налилась зеленью ладонь. Так неожиданно и так больно, что Лиссандра не сдержала крика, ноги подломились, и она сильно стукнулась коленом о подвернувшийся камень.       Кассандра наблюдала за этим молча. И так же молча дождалась, пока рука станет светиться меньше, а пленница проморгается от выступивших слез.       — Брешь постоянно растет. Как и метка на твоей руке. И убивает тебя.       — Ну просто день хороших новостей!       Наверное, стоило сдержаться. Наверное, стоило быть вежливой. Но все происходящее было настолько диким, что нельзя было оставаться в своем уме во всем этом безумии.       — Возможно, — Кассандра выделила это слово, — твоя метка может закрыть Брешь. Их создала одна магия, и они явно связаны.       Лиссандра промолчала, неловко поднимаясь на ноги. На штанине оказалась дырка, сквозь которую виднелась рассеченная кожа. Проклятье.       — Идем, испытаем метку на чем-то поменьше.       — А выбор, хоть какой-то, у меня есть?       — Ни у кого из нас нет выбора.