Милый дом... Миннесота?

      Когда я просыпаюсь, уже давно перевалило за полночь. Я протираю глаза и спиной чувствую твёрдый бетон. Моё тело не чувствовало себя настолько мёртвым и болезненным вот уже несколько лет, но я поднимаюсь и гляжу на ужас вокруг меня. Значит, это было не сном. Я напился посреди дня.       Я чертовски ненавижу себя. Как я мог вытворить такое? Что ж, ответ, вероятно, кроется в том, что я ненавижу себя. Насколько это бесполезно? Это настолько тупой замкнутый круг. Я ненавижу себя, так что я напиваюсь, чтобы забыть об этом, что только ухудшает это в перспективе. Я чертовски себя ненавижу.       Майки убьёт меня.       Пит убьёт меня.       Мои родители меня убьют.       Но самое главное — это то, что Майки убьёт меня. Он убьёт меня несколько раз, а после вдобавок сбросит с моста. Я даже не виню его. Будь я на его месте, я бы тоже себя убил.       В смысле, я хотя бы был не за рулём.       Смотрю на часы, но на улице слишком темно, чтобы разглядеть время. Здесь очень темно, практически нет никакого света, будто бы проснулся в пещере. Но нет, я вижу луну и звёзды. Они очень яркие, но меня мучает убийственная головная боль, так что смотреть на них больно. Я так благодарен, что это не солнце, иначе я бы кричал и корчился на земле, словно вампир. Я не знаю, сколько я здесь нахожусь, но если вспомнить, то приехал я сюда до полудня. Прошло уже, скорее всего, больше двенадцати часов.       Пока я плетусь в темноте до машины, я едва ли не теряюсь и действительно чувствую себя слегка напуганным. Со мной нет телефона, так что до машины мне помогает добраться лишь луна. Я спотыкаюсь о корень и слегка сдираю кожу на локте, но после поднимаюсь и пытаюсь прихлопнуть комаров, сгрудившихся надо мной. Здесь неестественно темно, но я всё равно нахожу выход.       Я вижу свою машину не из-за луны, а из-за голубого света, что наполняет её изнутри. Я иду чуть быстрее, хотя мои суставы и сопротивляются, и вижу свет от телефона, что означает, что мне звонят.       Внутри что-то обрывается. Я в такой беде.       Майки в миллион раз ужаснее моих родителей. О Боже, следующие несколько дней обещают быть непростыми. Майки убьёт меня, потом накричит на меня, затем убьёт меня, после прочтёт лекцию о вреде алкоголя, потом убьёт меня и, наконец, снова меня убьёт. Честно, я даже представить не могу той ситуации, в которой Майки был бы настолько же зол, насколько обещает быть.       Я открываю дверь машины и беру телефон, но не отвечаю на звонок. Я просто позволяю звонку перейти на голосовое сообщение. Лучше уж выслушать все крики с глазу на глаз.       Когда звонок прекращается, мне становятся видны номера пропущенных от тех, кто мне звонил, и моё сердце буквально останавливается при виде определённого номера. Молюсь Богу, чтобы это был глюк.       О Боже, Майки убьёт меня.       На моём телефоне столько входящих, что он даже не показывает, сколько их. Всё, что на экране, так это «100+», что неоспоримо ужасно. Я пролистываю ниже, чтобы увидеть, что у меня так же «100+» сообщений и, ко всему прочему, 33 голосовых сообщения.       Но было уже далеко за полночь. Не знаю, чего я ожидал. Учитывая ситуацию, в этом есть смысл.       Звонки были от нескольких людей: в большинстве своём от Майки, но ещё от Пита и родителей. Плюс я удивлён видеть Фрэнка среди них, но сейчас я не хочу с ним говорить. Или вообще когда-либо.       Всё же я просматриваю несколько сообщений.       Майки: Мне только что позвонили из винно-водочного магазина. НИЧЕГО НЕ ПЕЙ       Майки: ВОЗЬМИ ГРЁБАНЫЙ ТЕЛЕФОН       Майки: В следующий раз, как увидимся, я убью тебя       Майки: Ты где?       Майки: Пожалуйста, ответь мне       Майки: Джи, пожалуйста, возьми трубку       Майки: Я не злюсь, пожалуйста, просто возьми трубку       Майки: ВОЗЬМИ ВОЗЬМИ ВОЗЬМИ       Майки: не убивай себя       Чем ниже я листаю, тем отчаяннее они становятся. Плюсом к этому Пит, говорящий, что Майки паникует и готов послать поисковый отряд. Сперва Пит по большей части зол, что я напугал Майки, но затем отчаяние накрывает его почти с такой же силой, что и Майки. Почти. Он не сравнится с болью, что чувствуется в сообщениях Майки.       Есть и парочка от Фрэнка. Сердце перестаёт биться, когда я вижу его имя, и я не знаю, что делать. Я должен прочесть их, но я боюсь.       Фрэнк: Я хочу поговорить.       Фрэнк: Майки говорит, ты пропал. Если это из-за меня, то, пожалуйста, вымещай злость на мне, а не на Майки       Чуть погодя идут действительно безнадёжные сообщения от Майки и Пита.       Майки: Я гнию здесь, даже не зная, что не так!       Майки: десять часов, Джерард, что я должен думать?       Майки: что, если ты умер?       Майки: что, если ты умер и вооще всё это не прочтёшь       Майки: Ты видишь, насколько я напуган?       Майки: поговори со мной. Будь в безопасности. Я не злюсь.       Майки: Я даже не знаю, мёртв ты или нет. пожалуйста, не умирай       Майки: Я так люблю тебя, Джи, ответь мне!       Пит: Майки уверен, что ты мёртв. Молю тебя, пожалуйста, протсо вернись домой!       Майки: двенадцать часов.       Майки: джи, я не хочу верить, что ты мёртв, но сейчас я так же не могу поверить, что ты жив, пока ты не ответишь мне       Майки: Джерард Шрёдингера       Майки: знаешь, в нормальной ситуации ты бы посмеялся, но ты не отвечаешь       Майки: о боже ответь       Майки: мне похер что случилось просто скажи мне что ты не умер       Пит: Пожалуйста, Джерард!       Майки: что мне делать, если ты умер?       Майки: Я блЯТЬ НЕНАВИЖУ ТЕБЯ гДЕ ТЫ?       Майки: пожалуйста       Майки: Пожалуйста, вернись домой. Ты знаешь, я люблю тебя и я не злюсь       Моё сердце разбито, пока я читаю некоторые из сообщений. Мне даже никогда не приходило в голову, что Майки подумает, что я мёртв.       Пока я читаю эти сообщения, мне приходит голосовое, но я пролистываю их, даже не читая полностью. Я решаю послушать его, потому что это последняя весть о состоянии Майки на данный момент.       — Джерард, пожалуйста, где бы ты ни был, прекрати игнорировать меня, — говорит он, и его голос звучит грубо после рыданий. — Пожалуйста, вернись домой. Я даже не знаю, жив ли ты сейчас, Джерард. Ты и понятия не имеешь, насколько я напуган. Пожалуйста, просто скажи, что с тобой всё хорошо. Пожалуйста. Я так люблю тебя. Мне нужно знать, что ты жив, Джерард. Я никогда ещё не был так напуган. Вернись домой.       И всё же он убьёт меня, даже если и говорит, что не злится. Я хмурюсь, меня всего трясёт, потому что я не знаю, что делать.       Мне требуется несколько минут, чтобы, в самом деле, убедить себя сделать хоть что-нибудь. Мне хочется свернуться в позу эмбриона и никогда не разворачиваться, но от этого всё станет ещё хуже.       Кажется, я всегда всё делаю хуже. Во всём мире я не могу сделать ничего без того, чтобы не испоганить что-либо ещё. Будто бы я проклят, будто бы я Царь Мидас, только вот всё, до чего я дотрагиваюсь, рушится, а не превращается в золото. Иногда мне просто хочется прекратить делать всё самое худшее, но всегда только так и выходит. В конце концов, я всегда выбираю худшую дорогу из всех передо мной. Мне необходима карта, что будет вести меня, но, скорее всего, я и её разрушу.       Наконец, я тащусь на водительское сиденье и пытаюсь не биться головой о руль. Я не хочу этого делать. На самом деле, я не хочу вообще что-либо делать.       Я вроде как хочу уснуть и не проснуться, но на самом деле не хочу умирать. Я хочу всё так же жить, но по сути ничего не делать. Кома — звучит неплохо, потому что, находясь в ней, я не смогу разрушать всё вокруг. Хотя, скорее всего, я бы нашёл лазейку и сумел бы всё испортить. ~*~*~*~       Когда я поднимаюсь по ступенькам, всё кажется слишком тихим и тёмным. Входная дверь приоткрыта, но сетка всё ещё на месте, чтобы не пускать насекомых, но на улице слишком темно, чтобы кто-то видел, что я приближаюсь.       Я подхожу ближе к двери и с минуту сомневаюсь перед тем, как толкнуть её и ступить внутрь. Я даже не осознал, как жарко было на улице, пока не ощутил кондиционер, и ощущение просто восхитительное.       В гостиной жутко темно, и единственный свет исходит из кухни. Кажется, Майки вырубился на диване без сил, очевидно, выплакав много слёз; его голова покоится на коленях у Пита, который сидит рядом.       Пит безучастно глядит на свои руки, пока не слышит скрип двери. Он поднимает голову, и выражение, что мелькает на его лице, настолько полное и разнообразное, что я даже описать его не могу. Пит трясёт Майки за плечо, и тот лениво поднимает голову.       Майки буквально сразу встаёт, бормоча «О, спасибо, господи».       Он едва ли выговаривает слова перед тем, как подбежать ко мне и смертельно крепко обнять. Я почти не вижу его, а после он уже обхватывает своим поджарым телом меня за плечи, и, если честно, от этого я чувствую себя в миллион раз хуже. Я заставил его думать, что я мёртв. Он так долго был несчастен, и это моя вина.       Уголком глаза я замечаю, как Пит шаг за шагом удаляется из комнаты, и мне ненавистно ощущение, что я заменяю его в его же доме. Это и его дом тоже, а я продолжаю ставить это под сомнение. И ещё одна вещь, с которой я знатно облажался.       — Майки, я знаю, ты злишься…       — Заткнись, чёрт возьми, ублюдок! — говорит Майки, сжимая меня крепче, и я почти не могу дышать.       — Майки, я…       — Я не злюсь! — говорит он и отстраняется от меня, однако всё ещё крепко держит меня за плечо. — Я думал, ты умер, ты, мудак!       — Я знаю, и мне жаль, — уныло отвечаю я.       — Должно быть, — констатирует он. — Ты заставил меня выбирать цветы!       — Я знаю, Майки, но мне нужно поговорить с тобой.       — Да, нужно, — соглашается он.       — Нет, Майки, я… Мне действительно нужно поговорить с тобой, — говорю я.       Майки кивает, и он, кажется, понимает, что я прошу его присесть, потому что он так и делает, и я сажусь рядом с ним на диван. Он выглядит облегчённее всех на свете, но в его глазах вся обеспокоенность этого мира, отчего уровни моей вина беспрерывно повышаются. В моём животе закипает целый котелок вины, который заставляет чувствовать себя ужасным человеком, которым я и являюсь.       — Майки, я… — я делаю глубокий вдох, пытаясь понять, как сформулировать то, что я чувствую, — со мной что-то не так.       — Я знаю, — говорит он, пытаясь разрядить атмосферу, но я не в настроении шутить.       — Нет, в смысле, на самом деле. Не знаю, что это, но что-то не так. Меня постоянно тошнит, я блюю, постоянно уставший и не могу нормально есть, у меня вечно болит голова…       — Ты испытываешь стресс, Джеаррд! Такое случается.       Я вздыхаю и наконец взрываюсь тем, что, как мне кажется, на самом деле происходит:       — Майки, мне кажется, я схожу с ума.