Дьявольские возлюбленные 2: Адам и Ева

***

       Туман ложился на округу, погружая поместье братьев Муками в зловещее влажное облако, захватывая и без того дрожащее тело Юи. Всю дорогу Юма держал её за руку и, так же как и Руки, молчал, он знал этот холодный презренный взгляд, под влияние которого не стоит попадать. Ослушавшись его, он полагал, что проблем не избежать, но не рассчитывал на подобный исход. Карла подобрался слишком близко и успел раскинуть свои сети, будоражащие старые раны. Видя, как пальцы Руки сжимаются при каждой остановке автомобиля, Юма уже пожалел, что они с Комори пошли на прогулку налегке. Было бы куда проще отжать педаль газа и умчаться в поместье одним, но вместо этого ему приходилось смотреть, как острые шёлковые нити расставленной паутины вонзаются в плоть брата, медленно пронзая его.        Ситуация в которой сейчас оказался Руки была ясно видна лишь ему одному. Братья знали о его делах ровно столько, сколько знают годовалые дети о делах семьи, где растут. Они знают, что есть мама и папа, еда и тёплая постель, крыша над головой и странные звуки, доносящиеся из неизведанного мира, скрывающегося где-то во мраке ночном. Так же Юма, Азуса и Коу знали, что есть вещи, о которых не стоит даже говорить, и это касалось прошлого Руки. О том, как мать бросила его и их знатная семья обанкротилась, ребята узнали ещё в приюте, но говорить об этом не полагалось, а после того как Карлхайнц взошел на престол, упоминание об этом вызывало у юноши такой прилив гнева, что этой темы избегали все долгие годы проведённые вместе. Юма подозревал, что дело было в той девушке, с которой Руки познакомился в королевском дворце, но спросить так никто и не осмелился.        Спустя целый век они знали лишь цену своей свободы — служить, служить своему господину, невзирая на усталость и боль. Каждый делал то, что было ему уготовано, и задумываться о том, к чему же ведёт вся эта игра, не приходило в голову никому.        Единственный кто знал все тайны, и замыслы своего господина был Руки. Аристократ, лишённый имени, добровольно склонивший голову ради чести, давший слово исполнить свой долг, каждый день втаптывал гордость в вековую грязь. И всё ради тех, кого он пообещал спасти, кого собрал и сплотил, а теперь вынужден освободить. Жизнь в оковах долгов не похожа на жизнь, это жалкое существование, которое вынужден волочить за собой каждый подписавший этот договор. Желая дать братьям ту самую райскую жизнь, Руки не щадил ни чела ни спины, долгие годы продумывая каждый свой и их шаг, но теперь, когда цель так близка, сомнения одолевали остывшую душу, затмевая холодный рассудок.        — Руки, подожди, — остановил его Юма, не выдержав этой паузы, и по приезду в особняк всё же осмелился заговорить, — как ты нашёл нас? — спросил он, удерживая брата за напряжённое плечо.        — Глупый вопрос, — бесчувственно проговорил Руки, громко хлопая дверцей чёрного джипа. — Я пришёл домой, но вы с Евой пропали и если даже Коу не знал, куда вы делись, то выбора не оставалось и мне пришлось отправиться за вами, — объяснил он, неодобрительно посматривая на Юму. — На улице к тому времени уже стемнело, — продолжил брюнет, указывая на все обстоятельства этого происшествия. — Я знаю, что ты не станешь подвергать Еву опасности. Значит, искать вас в парках или на улице не было смысла, а поскольку такая посредственная женщина как она оказалась у тебя на попечении, то единственное место, куда она могла пойти это старая школа, — заключил Руки, грозно посматривая на скованную от собственных чувств Юи.        — Придумай уже чего-нибудь другое, — возмутилась Комори собравшись с духом, — мы не в девятнадцатом веке живём, а если так рассуждать, то каждую вторую девушку можно назвать посредственной, — сказала она, разжимая ладонь Юмы который всё же её защищал от возможного всплеска эмоций брата. Слова Карлы, как огромный камень, запали в душу к девушке, и подобное поведение Руки только подтверждало его слова, ведь такое мог совершить лишь бесчувственный монстр. А, вспоминая случай после признания Такаши на автостраде, когда вампир ей угрожал поступить с ней, так же как и с беспечными простушками, которых постигла страшная учесть, кровь застывала в жилах и слёзы сами подступали к горлу.        — Есть только одна проблема, — холодно проговорил Муками, преграждая Юи дорогу к дому, заставляя отступать под властью гнева затмевающего серые глаза. — Может ты одна такая? Ведь ты же Ева, не задумывалась над этим? — спросил он, прижимая блондинку к капоту не давая сбежать, вынуждая брата смотреть.        — Я устала! — выкрикнула Комори, зажмуривая свои алые глаза, прикрываясь и руками. — Меня зовут Комори Юи, а не Ева, мне надоели ваши непонятные слова, отпусти меня!        — Тогда скажи мне, Комори Юи, много ли девушек носит в груди сердце демона? — намекнул он, нависая над ней, продолжая беспощадно смотреть в её страдающие черты лица, проглядывающие через тонкие руки. — Ты же уже должна была понять кто ты, но ты по-прежнему носишь этот крест повсюду с собой, — проговорил вампир, медленно вынимая дорогое сердцу девушки изделие из маленького кармашка на юбке. — И сильно он тебе помог? — усмехнулся он, играя крестом с алым камнем на ветру.        — Верни! — возмутилась она, почувствовав, что у неё отбирают последнее, за что ещё держится её рвущаяся на свободу душа.        — А то что? — разозлился бессмертный, хватая блондинку за шею, ударяя головой о капот. — Убьёшь меня своим клинком или презрительным взглядом? — яростно спросил он, сжимая пальцы на тонкой шее Юи. — Думаешь, я не видел, как ты хватаешься за эту вещицу в своём кармане? Что Карла сказал тебе? — возмущался Руки, желая знать правду. На кону стояло слишком много, чтобы глупость девушки стала для его семьи роковой.        — Ру…ки… — хрипела Комори, стараясь дотянуться до цепочки, пока вампир дразнил её, удерживая крест прямо над ней, чувствуя как похолодевшие пальцы цепляются за него.        — Бестолковая! — рявкнул он, вновь разжимая и зажимая свою руку на её шее, с грохотом рассыпая вьющиеся волосы на чёрном автомобиле. — Я твой хозяин, повиноваться твой долг, говори! — приказал Руки, заглядывая в её напуганные алые глаза, видя в них отчаяние.        — Руки, у нас гости, — остановил его Юма, разглядев в темноте невысокого юношу, который уже несколько минут разговаривал с Коу. Ему было жаль девушку, но быть жестокими приказал господин, и что брату приходится исправлять его ошибки, было ясно как день, но кроме этого Руки задели за живое и с каждым днём новые раны кровоточили, ослабляя его и телом и духом.        — Поговорим позже, — заявил брюнет, освобождая напуганную Юи из своего плена, бросая ей на колени любимый крест. — Какого чёрта, что он здесь забыл?! — возмутился Муками, слыша тонкий голосок Канато, посматривая то на Юму, то на Комори, находившуюся до сих пор в шоке. — Пошли, — сухо позвал он, подавая свою руку блондинке, сидящей на его машине.        — Что будем делать? — спросил Юма, намекая на одного из Сакамаки, который неожиданно появился у их порога.        — А что хищники делают с непрошеными гостями? — усмехнулся Руки, волоча блондинку за собой, прислушиваясь к чужому разговору.        — Вот чего ты пристал? — возмущался Коу, стоя возле дверей, закутываясь в розовый блейзер, ощущая неприятную сырость в воздухе. — Из-за влаги в воздухе испортится моя причёска, я же уже сказал тебе идти домой, — злился блондин, потряхивая волосами.        — Я хочу видеть Юи, мы с Тедди хотим с ней поговорить, — сказал Канато не отступая, ему хотелось до выпускного Шу и Рейджи увидеться с ней.        — Проваливай… — простонал Коу, уже не зная как говорить с этим парнем похожим по поведению на ребёнка. — Сейчас придут взрослые дяди и оторвут твоему медведю голову, и потом ему уже ничего не будет хотеться, — посмеялся он, хлопая мишку по голове, раздражая этим Сакамаки.        — Не смей трогать Тедди! — завопил Канато, замахиваясь на ошарашенного таким поведением блондина.        — Ты не дома, забыл? — усмехнулся Руки, глядя, как Юма удерживает разбушевавшегося подростка, приподнимая его за кисти от земли. — Уходи, а то взрослые дяди могут не только мишке голову оторвать, — довольно проговорил он, кивая брату в знак того, что юношу можно и отпустить, ведь при виде Юи он затих.        — Не уйду, пока не поговорю с ней! — снова выкрикнул он, бросаясь в сторону Комори, которая стояла и нервно дышала, глядя на всё это.        — Какие вы не послушные, — огорчённо выдохнул Руки, удерживая Канато ладонью на расстоянии вытянутой руки, пряча блондинку за собой, незаметно толкая в дом.        — Руки, не обижай его! — прокричала Юи, не выдержав. — Позволь мне поговорить с ним, прошу, — начала умолять она, хватаясь за серый пиджак вампира.        — Позволить?! — усмехнулся он, оборачиваясь на неё. — А не много ли тебе будет всего дозволено на один день? — ехидно спросил бессмертный, намекая на то, что она не в том положении, чтобы просить у него что-то кроме пощады.        — Пожалуйста, — прошептала Комори, покорно опуская глаза к земле, еле сдерживая слёзы.        — У тебя есть двадцать минут и не минутой больше, — смягчился Руки, отпуская Сакамаки.        — Спасибо, — поблагодарила Юи, сверкая глазами на мгновение, забывая все свои обиды, и, схватившись за протянутую руку Канато, побежала вместе с ним в цветущий сад.        — Руки? — обратился к нему Юма, удивляясь поступку брата.        — Да, почему ты отпустил Еву с этим мальчишкой? — обиженно завопил Коу, который, получается, впустую пытался выпроводить его, хотя мог бы в таком случае оставить его прохлаждаться на пороге.        — Я понимаю её, — тихо сказал Руки, пугая всех ещё больше, ведь этого от него никто не просил, да и не ждал. — Я понимаю её сомнения, так я вас и нашёл, — признался он, глядя Юме в глаза. — Первый год после нашего обращения я тоже часто возвращался на то место, где когда-то стоял детский приют, тот самый, что мы сожгли, — рассказал юноша, не упоминая раньше об этом. — Когда трудно сделать выбор, мы всегда стараемся вернуться в то место, где всё начиналось, а поскольку для неё закрыт их дом, то остаётся только школа, — проговорил бессмертный, чувствуя навалившуюся внезапно тоску. — Не бойтесь, она не уйдёт, ещё нет, — хитро улыбнулся он, открывая ладонь, с которой скатился крест Юи.        — Что? Ты упёр его? — удивился Коу, даже не заметив, как тот залез к блондинке в карман, и выкрал, то единственное, чем она дорожила.        — Чем тебе так не угодила эта безделушка? — непонимающе фыркнул Юма, похрустывая сахаром.        — Ева не человек, вам бы тоже следовало это усвоить, — недовольно проговорил Руки, посматривая на остолбеневших братьев, которым раньше не приходилось об этом задумываться. — Но пока она держится за своё прошлое, она не станет сильнее, в таком теле она всего лишь игрушка для вампира, — добавил он, давая понять, что хоть ей и предназначена великая судьба, но путь Комори предстоит выбрать самой.        — Эй, ты куда? — спросил Коу, замечая, как старший брат уходит от них.        — Надо забраться повыше, а то кто же будет присматривать за этой глупышкой? — усмехнулся Руки, убирая крест Юи во внутренний карман. — Хозяин должен следить за своими вещами, воры не любят спрашивать разрешения, — намекнул вампир, исчезая где-то на крыше фамильной усадьбы, выжидая под холодным блеском летних звёзд отведённое им ранее время, чувствуя, что и его дни сходят на нет.

***

       Ветер раздувал светлые волосы Юи и запах цветущих роз разносился по огромному саду поместья братьев Муками. Сад, за которым с любовью ухаживал Юма, радовал девушку как никогда. В тот момент, когда она увидела Канато, она почувствовала себя нужной.        Такое простое, но, безусловно, важное чувство быть нужной. После ссоры с отцом и побега из дома Сакамаки эта потребность стала мечтой. В доме Руки всё было устроено по-другому, каждый выполнял отведенную для него работу, но вот только Юи так и не прижилась в этих нормах. Её как вещь швыряли то к Юме в сад, то к Коу на кухню или заставляли помогать Азусе с уборкой, а уж до дел самого хозяина дома её не подпускали и на пушечный выстрел.        — Эй, Юи, ты здесь? — окликнул её Канато, замечая, как его спутница ушла в себя.        — Ой прости, Канато, я задумалась, а у нас ведь не так много времени, — мило улыбнулась она. — О чём ты хотел поговорить?        — Странная ты, я думал увидеть тебя всю в слезах, а ты, похоже, ничуть не скучаешь, — сказал он, беря Комори за руку, заглядывая в её удивлённые глаза. — Хорошо, правда? — усмехнулся юноша, размахивая их скрепленными вместе руками. — Мы с тобой как ни в чём не бывало гуляем ночью под ручку. Только ты, я и Тедди.        — И правда хорошо, — призналась Юи, кивая головой. — Канато, Руки не продлит наше свидание, так что если у тебя что-то важное, говори, — поторапливала его она, чувствуя на себе пронзительный взор серых глаз.        — Свидание? — восхитился он. — Как это мило звучит, я уже начал забывать, какой ты можешь быть милой, и как это начинает раздражать, — посмеялся юноша, останавливаясь возле высоких деревьев.        — Канато, ты так странно одет, вы отмечали окончание учебного года? — поинтересовалась Юи, глядя на шёлковую чёрную рубашку, распахнутую у самого горла, светлый вязаный жакет и малиновую бабочку, болтающуюся у него на шее.        — Нет, я шёл увидеть тебя, — признался он, прикрывая от удовольствия глаза, ведь в отличие от остальных он мог слышать её сбившееся дыхание и учащающийся пульс. — Завтра состоится выпускной, но вот приглашены лишь Шу и Рейджи, поэтому я хотел увидеть тебя.        — Так значит, я не увижу вас всех вместе, — огорчилась Юи, надеясь и боясь одновременно этой встречи.        — Кто бы мог подумать, — улыбнулся Канато, сжимая Тедди в руке, пока туман стелился по холодной земле. — Ты всё же скучаешь, — расхохотался он, хватая блондинку за талию желая уже поцеловать.        — Канато, остановись, — отстраняла вампира она, — за нами наблюдают, — предупредила Юи, глядя на юношу с такой надеждой в глазах, что его смех становился ещё пронзительнее.        — Когда это ты стала себя вести столь целомудренно? — рассмеялся Сакамаки, несколько пугая блондинку, отвыкшую от его странного поведения. — Или у тебя появился здесь кто-то важный? Такой важный, что ты смущаешься меня? — грубо спросил он, медленно наступая на попятившуюся в сторону Юи.        — Канато, мне стыдно за тебя, куда подевались твои манеры? — вдруг послышался голос основателя.        — Шин? — удивилась Комори, узнав знакомый высокомерный и слегка насмешливый тон.        — Доброй ночи, мадемуазель, — учтиво поклонился Тсукинами, сверкая очками в сторону Юи. — Позволите вас украсть? — весело спросил он, не замечая Канато.        — Эй! Мы тебя не приглашали! — возмутился Сакамаки, пряча девушку за себя.        — Как грубо! — фыркнул рыжеволосый вампир. — И что же ты мне сделаешь, племянничек? — ехидно просил он, скрепляя руки на груди. — Что же ты молчишь? Мамочки здесь нет, защитить тебя будет некому или ты нашёл себе новую мамочку? — издевался Шин, посматривая сверху вниз на гневающегося юношу, который был ниже его на целую голову.        — Шин, для чего ты здесь? — осторожно спросила Комори, вспоминая слова вампира, которые подтолкнули её, но пока и не дали чёткий ответ.        — Влияние этого юноши плохо сказывается на тебе, — огорчённо произнёс основатель, качая головой. — Или ты хочешь сказать, что не думала о том предложении? — вдруг радостно вспыхнул Тсукинами. — Если не веришь, пошли со мной и я докажу тебе серьёзность своих намерений, — хитро улыбнулся он, протягивая свою руку.        «Он лжёт или правда пришёл только ради этого? А может он заодно с Карлой?» — задумалась Юи, находясь сейчас не в лучшем положении, и бросить всё показалось в этот момент таким привлекательным предложением, что рука сама тянулась к вампиру.        — Не сомневайся, — подбадривал её основатель. — Я не знаю, чего учудил Карла, но как я и говорил, у меня к тебе есть интерес и с каждым разом он становится ярче, так что брось эту игру пока не поздно, — призывал Шин, видя, как рука Комори дрожит, невесомо продвигаясь к нему.        Но только пальцы коснулись холодной кожи основателя, как в глазах вновь потемнело и оказавшись в доме Тсукинами рыжеволосый вампир проверял свой интерес.        — Потанцуем? — довольно спрашивал он, гремя цепями, которыми были скованы тонкие руки Юи. — Танго, танец страстей, иди сюда детка, сейчас я тебе покажу пламя истинных чувств, — игриво протянул Шин, прижимая блондинку к себе, желанно заглядывая в её безумные глаза.        — Нет! — выкрикнула Юи, отдёргивая руку и отбегая назад. — Где я? — не понимая, крутила она головой, при виде всё той же аллеи и двух вампиров, противоборствующих между собой. — Я же только что была не здесь, — задыхалась она от испуга, точно слыша и ощущая дыхание вампира, который держал её в объятиях и, прикасаясь к её лбу, сверлил своим хитрым золотым глазом.        — Не бойся, ты должно быть уже спишь на ходу, иди ко мне, я тебя успокою, — ласково заговорил Шин, протягивая руки. Он сам не понял, что произошло, ведь ход мыслей девушки покинул его и на какие-то минуты он полностью потерял над ними контроль.        — Нет, — пролепетала она, прижимая руки к груди, шаркая ногами по влажной траве, усыпанной опавшими листьями.        — Она не пойдёт с тобой! — завопил Канато, пытаясь ухватить Юи за руку, но вместо этого его ладонь рассекла воздух.        — Боюсь, ваше время вышло, — самодовольно заявил Руки, обнимая трясущуюся Комори со спины. Он видел как ситуация осложнилась с появлением основателя, и выжидая отведённые ей минуты желал узнать о мотивах древней семьи, но заметив странное поведение блондинки изменил принятому ранее решению.        — Руки, — испугано позвала его Юи, поднимая свои бегающие алые глаза.        — Хозяин поместья появился, — усмехнулся Шин при виде вампира. — А как же приглашение на чай? Где же ваши манеры? — обиженно спросил Тсукинами, переводя всю ситуацию в шутку, ведь он был на чужой территории, да ещё и один, а позади хозяина уже подтягивались и остальные жильцы этой усадьбы.        — Сегодня мы не принимаем гостей, — насмешливо ответил Руки, не отпуская Комори и на шаг.        — И когда же можно посетить ваше благородие? — усмехнулся Тсукинами, поправляя сверкающие очки.        — По средам мы принимаем гостей, — довольно проговорил вампир, указывая, что до неё ещё целых три дня. — А пока, прошу нас извинить, — хитро улыбнулся он, уводя девушку за собой, незаметно кивая братьям в знак того, что гостей следует проводить.        — В среду говоришь, — посмеялся Шин. — Или же ты тянешь время? — яростно заговорил он, меняя дружелюбный тон. — Думаешь, она завтра сможет признаться одному из этих мальчишек, и ты выйдешь из игры? — прямо спросил Тсукинами, видя какие планы строил Руки на завтрашний выпускной бал.        — Я никогда не смогу выйти из этой игры, — уже безразлично проговорил Муками, не оборачиваясь к своему собеседнику. — И ей не нужно выбирать, — усмехнулся он, говоря о том, что выбор на самом деле был уже давно сделан и явно не ей. Того давно всё решил, Руки оставалось только правильно разыграть ситуацию и дело с концом.        — Руки? — непонимающе обратилась к нему Юи, слыша совсем другой смысл в его словах. «Неужели он разрешает мне остаться?» — удивилась она, упорно разглядывая его грустные, в этот момент, черты лица. «Он так заботливо обнимает меня», — пролетело у девушки в голове, когда руки вампира обхватывали её трясущееся тело и на душе становилось так спокойно и тепло. «Руки, ты говоришь о себе? Мне можно остаться с тобой?» — неожиданно подумала она, уже забывая о словах Карлы или жестокости вампира, которая всего полчаса назад давала о себе знать, лишая её права на жизнь.        — Я её хозяин, а у вещей нет права на выбор, — ехидно проговорил Руки, видя, как сияют глаза Комори. Хотя эти слова были сказаны Шину, но предназначались они и хрупкой девушке, не успевавшей проглатывать новые порции горьких пилюль. — Мы уходим, — сухо сказал он, пихая застывшую от обиды Юи.        — Не пойду! — выкрикнула она, пытаясь вырваться.        — Я же уже сказал, — усмехнулся Руки, подбрасывая её в воздух, — у тебя нет права голоса, — напомнил он, исчезая с девушкой на руках, оставляя братьев разбираться с непрошеными гостями.        — Мне сегодня везёт, — пробасил Юма, хрустя шеей. — Ты второй кто сегодня получит от меня по рёбрам, — грозно произнёс юноша, сжимая кулаки.        — Что ж делать, время летит так быстро, — вздохнул Шин, не планируя стычек, — отложим эту встречу на другой раз, — хитро сверкнул глазом основатель и, обратившись в рыжего волка, перепрыгнул через тёмную ограду, растворяясь в беспроглядной мгле.        — Я сам! — прокричал Канато, только руки Коу коснулись его одежды.        — Ладно, ладно, только не пищи так, — простонал блондин, ковыряя в ухе и зажмуривая глаза от неприятного звука. — Тебе бы в оперу, вот там и ной, — посмеялся юноша, закрывая ворота за Сакамаки, который с первого взгляда напоминал психа, сбежавшего из-под заключения. Стеклянные неживые глаза, отсутствие эмоций или слишком буйная реакция на незначительные вещи, и, болтающийся в руке одноглазый медведь, подливал красок в эту яркую палитру безумного художника.        — Ну-с, кажется, обошлось без инцидентов, — радостно проговорил Коу, отряхивая руки, звонко хлопая ладонями, при виде удаляющегося лимузина.        — Не говори раньше времени, — сказал Юма хмурясь. Его беспокоили не гости, а то, что в доме загорелись огни и там, в поместье, Руки и Юи остались одни, предоставленные сами себе.

***

       Яркий свет озарил одну из комнат поместья братьев Муками. Бронзовые канделябры источали тепло, падающее с восковых свечей, которые, как и столетие назад до сих пор зажигали в этом доме.        Люстры горели холодным огнём, освещая каждый уголок просторной комнаты с потемневшими от времени стенами, высокими зеркалами и картинами в резных рамках. Полки с книгами в жёстких переплётах источали запах потёртой бумаги и сопревших обложек, который лёгким дуновением доносился до каждого, кто присаживался за дубовый стол, покрытый странными царапинами. Не многие видели, что происходило в этой комнате и она, как и все вещи в этом поместье молчали, храня тайны своих господ, проживающих вечную, проклятую силами света жизнь.        Юи, оказавшаяся в руках беспощадного вампира, первые секунды пыталась бить ногами и вырываться. Но, на высоте пяти метров от земли она зажмурила от страха глаза и прижалась к крепкой груди Руки, боясь даже дышать. Когда под ногами стали чувствоваться деревянные полы, она увидела ту самую комнату, в которой пару недель назад ей повстречался Азуса, впервые заставляя её причинить себе боль.        — Садись! — приказал Руки, усаживая Комори за стол, где лежали наточенные ножи его младшего брата. — И не звука, — добавил он, подходя к окну легонько отодвигая шёлковые складки увесистых штор, посматривая через воздушные тюли на улицу. Увидев, как машина Сакамаки удаляется от его поместья, вампир довольно улыбнулся и решил вернуться к тому, на чём остановился. — Итак, а теперь я хочу знать, что сказал тебе Карла? — спокойно спросил он, разворачиваясь к Комори, пребывавшей в странном расположении духа. — Мне повторить вопрос? — начинал хмуриться он.        — Руки, я хочу выйти из этой игры, отпусти меня, — попросила Юи, вспоминая слова Шина и Карлы, которые может и обманывали её, но всё же в их словах была и доля правда. — Я устала бояться, страдать и плакать, отпусти, — еле слышно говорила она, боясь поднять свою голову и заглянуть в глаза тому, от кого хотела бежать без оглядки.        — Что тебе сказал Карла? — спросил юноша, повышая голос, делая вид, что не заметил вопроса Юи. — Не заставляй меня повторять в третий раз, — предупредил он, присаживаясь на яркую бархатную софу, закидывая ногу на ногу, посматривая на девушку своим любимым, пронизывающим до глубины души взглядом, заставляя почувствовать, кто здесь хозяин, а кто не больше чем мышка.        — Руки, я думала ты другой, — тяжело произнесла Комори, разворачивая свёрток Азусы, где хранились ножи. — Но видимо Карла был прав и у тебя действительно нет сердца, — дрожа голосом и телом, сказала она, доставая один из ножей вампира.        — И что, ты хочешь это проверить? — усмехнулся брюнет, видя перед собой девушку, в короткой синей юбке и полосатой белой кофточке, которая невесомо ложилась на её худенькое тело. — Положи, а то порежешься ещё, — предупредил он, поднимаясь с софы. — Не стоит злить Азусу, он терпеть не может, когда кто-то трогает его вещи. Хорошо, что это ещё не ножи его наставника, — серьёзно сказал Руки, зная, что брат хранит подальше от чужих глаз то сокровище, что передал ему перед смертью умирающий друг и наставник, приютивший его.        — Я не хочу тебя убивать, — призналась Юи, закрывая глаза. — Я хочу выйти из этой игры, — прошептала блондинка, замахиваясь широким ножом, желая пронзить своё сердце.        — Дура! — заорал вампир, хватая её за руку, не давая причинить себе вред. — У тебя совсем мозгов нет?! Брось этот нож!        — Зачем? — спросила она, не в силах сдерживать слёзы. — Чтобы ты меня так же, как невесту Карлы использовал, а потом убил? И всё ради какой-то сомнительной цели Карлхайнца?        — Иди сюда, — подтащил её за плечи вампир, удерживая дрожащую кисть с ножом подальше. — Посмотри мне в глаза, — приказал Руки, не в силах поднять её лицо на себя, ведь одной рукой ему приходилось удерживать сопротивляющуюся блондинку, а другой руку с холодным оружием, которую старался не сломать. — Посмотри… мне… в глаза! — рявкнул он на Юи, которая не желала повиноваться. — Я не убивал Камико, — признался бессмертный, глядя в глаза девушки. — Это сделал Карла и более того, её изнасиловал его родной отец, а он и глазом не моргнул, — кричал вампир, видя, как по щекам Юи потекли слёзы.        — Но Карла сказал, что это сделал ты, — прошептала она, проглатывая ком застывший в горле от подступающих слёз.        — Посмотри, похоже, что я тебе вру? — совершенно серьёзно спросил Муками, глядя Юи в глаза. — Как с тобой сложно, — выдохнул он, видя, что девушка лишь с каждой минутой больше дрожит, даже не намереваясь доверять ему, а этого допустить он не мог. — Тогда нападай, — разрешил бессмертный, прикладывая нож к своему горлу, отпуская руку Комори. — Сейчас ты можешь перерезать мне горло и попытаться скрыться, это твой шанс, — прошептал он, прикрывая серые усталые глаза. — Но если ты думаешь что у тебя есть право выйти из игры, то ты ошибаешься, — добавил Руки, полностью доверяясь девушке. — Чего же ты ждёшь? — хитро спросил он. — Режь! — приказал брюнет, подталкивая её руку.        — Я не могу, — простонала Юи, сдаваясь во власть контролирующего всю ситуацию вампира.        — Тогда что это было? Ты что, решила приревновать? — усмехнулся он, надвигаясь на блондинку, отставляя сверкающий в свете люстр нож в сторону. — И как я должен воспринимать твой ответ? — спросил Руки, мило улыбаясь при виде появившегося румянца на щеках Комори.        «И правда, почему я так легко поверила Карле? Почему его слова так задели меня?» — задумалась Юи, не зная чего ответить на ласковый взгляд юноши и его слова, хотя сомнения по-прежнему терзали душу, и неприятный осадок тлел в разбушевавшейся душе.        — Ты знаешь, когда твой рот открывается, но из него не вылетают глупые слова, я даже готов разрешить тебе остаться, — добродушно проговорил Руки, глядя в распахнувшиеся алые глаза девушки, посмеиваясь над её открывшимся от смущения ртом. — Но ты же сама прекрасно понимаешь, что это невозможно, — тихо сказал он, пряча ту редкую в последнее время улыбку и сжимаемый ранее нож звонко упал на лакированный пол. — Хорошая девочка, — усмехнулся брюнет, выпуская блондинку из своих рук. — Не думай больше о Камико, это не твой грех, хотя между нами ничего и не было… Стоп! Я не должен перед тобой оправдываться, — поправился он смеючись, начиная ходить по комнате. — А вот тебе следует мне объяснить, о каком таком интересе говорил Шин? И когда ты успела его так заинтересовать? — задумался Руки, сохраняя пока свой насмешливый тон, не желая показывать переживания и боль. Ему неприятно было вспоминать ту ночь, когда Камико погибла по своей неосмотрительности, доверившись ему, и сейчас ситуация повторялась, он это знал, но обстоятельства были всё так же весомы. — Эй, может уже хватит молчать? — сказал Муками, разворачиваясь к месту, где стояла Юи.        — Руки, — пролепетала она, будучи зажатой в сильных руках вампира, который приставлял холодное оружие к её горлу.        — Азуса, — грозно сказал хозяин поместья, сурово глядя брату в затуманенные глаза. — Опусти нож, немедленно! — приказал он, не намереваясь с этим шутить.        — Нет! — отказался он, удерживая чёрную рукоятку в кулаке, плотнее приставляя лезвие к горлу Юи. — Скажи… кто для тебя Ева? Почему… ты оправдываешься перед ней? — хотел знать правду вампир, продолжая смотреть в яростный взгляд брата.        — Руки… — позвала его Юи, чувствуя холод ножа рядом со своей кожей, и глаза судорожно смотрели на безразличное лицо Азусы, который был готов полоснуть её по горлу, стоило ей только дёрнуться.        — Молчать! — приказал он, зажимая её тонкую талию. — Почему…ты на все её выходки…закрываешь глаза? Руки?! — начал кричать Азуса, теряя над собой контроль, как свет замигал и дым с погасших свечей наполнил комнату новыми запахами, оставляя вампира с пустыми руками.        — Руки, что произошло? — испуганно спросила Юи, перемещаясь вместе с бессмертным по его особняку в неизвестном направлении.        — Не знаю, — холодно ответил он, удерживая Комори на руках, намереваясь спрятать её, пока он не разберётся в сложившейся ситуации. — Сиди тихо и не высовывайся, я вернусь за тобой, — приказал вампир, заталкивая девушку в какой-то подвал, где было сыро и ужасно холодно.        — Руки, не оставляй меня здесь! — взмолилась она, не видя и собственных ног, до такой степени в подвале было темно. — Руки! — закричала девушка, улавливая лишь обеспокоенный взгляд юноши и последние блики света, исходившего от ламп в коридоре, как люк с грохотом захлопнулся, оставляя её во тьме. — Руки! — прокричала она вновь, пока треск и блики длинных ламп не осветили облезшее покрытое плесенью помещение.        — Должно быть я в том убежище на случай землетрясений, про которое говорил Азуса, — решила Юи оглядываясь по сторонам, ощущая холод гуляющий по всему телу и запах сырости, отзывающийся где-то в лёгких. — Руки защищает меня, как я могла подумать о нём так плохо, — огорчилась она, окидывая взглядом облезшие зелёные стены, железные кровати с подушками и свёрнутыми одеялами на них, как просвечивающая фигура темноволосой девушки в фиолетовом кимоно предстала перед ней, заставляя губы дрожать от страха.        — Здравствуй, Юи, — сказала она, улыбаясь своими синими губами. — Меня зовут Камико и я хотела с тобой поговорить, — признался дух, глядя на испуганную Комори, пятившуюся назад.        — Не подходи, — сказала блондинка от ужаса, упираясь руками во влажную стену, хлопая длинными ресницами, набирая воздуха в грудную клетку. — Не-е-е-т! — прокричала она, зажмуривая глаза видя напоследок развивающиеся длинные чёрные волосы, распростёртые руки с длинными пальцами и потемневшими ногтями тянущиеся к ней, развивающиеся шелка кимоно и печальные голубые глаза призрака надвигающегося на неё. И крики ужаса разнеслись по поместью, отзываясь в сердцах бессмертных юношей, но никто и шагу не сделал, находясь под властью обезумевших серых глаз, которые с укором и презрением смотрели на провинившихся в его понимании жильцов.

***

       Ветер развевал белоснежные тюли распахнутых настежь окон, задувая сквозняком последние свечи в играющих золотом канделябрах. Пара серых глаз презренно смотрела на троих юношей, застывших при виде Руки.        — Что это было? — грозно прокричал он, вонзая нож по самую чёрную рукоять в дубовый стол. — Азуса, я тебя спрашиваю?        — Руки, — перебил его Коу, — вообще-то кошечка кричала там истерично, может, стоит посмотреть? — осторожно спросил он, слыша пронзительный крик.        — Не мели чепухи, — возмутился юноша, — в доме никого нет, лампы могли перегореть, — решил он, напоминая, что они уже ни один год не пользовались этим помещением. — Ничего страшного, в темноте посидит.        — Тебе виднее, — успокоился блондин, закидывая руки под голову, прикрывая глаза, думая, что злоба старшего брата была направлена только на Азусу.        — Сядь прямо и смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — приказал Руки, опираясь большими ладонями на стол, склоняясь в пояснице. — Это всех касается, — мрачнел он, окидывая взглядом Юму и Коу, притупивших взгляд, и Азусу, играющего с ножом.        — Я репетировал… свой завтрашний выход… — спокойно ответил Азуса, продолжая медленно разрезать бинты на худощавой руке, сидя на тонкой спинке софы, возвышаясь над блондином. — Ты же мне поверил… — посмеялся он, работая ножом быстрее, обнажая тонкие шрамы.        — Эй! Ты чего наделал? — завопил Коу, подпрыгивая с дивана.        — Коу, сядь, — тихо сказал Руки, теряя терпение.        — Да не за что! Этот паршивец меня кровью испачкал! — завопил блондин, растирая красные кровоподтёки на розовом блейзере. — Блииин, да что за ночь… Причёска опустилась, одежда испорчена, этот истеричный мальчишка так визжал, что у меня до сих пор в ушах звенит, — возмущался Коу, вспоминая звонкий голос Канато.        — Жопу прижми! — пробасил Юма, грубо опуская того на красную софу.        — Слушаем и запоминаем, — спокойно начал говорить Руки. — Завтра ночью Ева покинет этот дом, Азуса знает свою роль, остальных попрошу не путаться у меня под ногами, — безразлично сообщил он, не желая больше задерживаться, но некоторые были не согласны с таким планом.        — Но почему мы должны её отдавать? — возмутился Коу, поднимая на брата глаза, горящие в полумраке пронизываемой ветром комнаты. — Пусть сама решит, хочет остаться с нами или уйти, — предложил он, пристально глядя на Руки, мечтая увидеть хоть что-то в его голове, но кроме мыслей по организации праздника там для него ничего не было.        — Коу, — обратился к нему Руки, видя его насквозь. — Ты любишь эту девушку?        — Чего? — чуть не подпрыгнул юноша, начиная суетиться, ведь остальные тут же злостно посмотрели на него. — Не то чтобы, но она мне нравится, да и мой статус не позволяет…        — Засунь свой статус в одно место! — рявкнул Юма, хватая брата за воротник. — Просто скажи, любишь или нет? — решил он выудить информацию силой, занося свой огромный кулак.        — Юма, в этом нет нужды, — остановил его Руки, удерживая кулак брата.        — Пфф, тебе виднее, — недовольно пробурчал юноша, заедая расстройство сахаром.        — А что вы чувствуете к ней? — спросил он у Юмы и Азусы, на что огромный как медведь вампир подавился своим же лакомством.        — Я не буду тебе делать искусственное дыхание, — сморщился Коу, видя, как тот бьёт себя по груди, продолжая кашлять.        — Прибью… — прошипел он сквозь слёзы.        — Если раньше не сдохнешь, — усмехнулся блондин, довольно посматривая на мучения брата, пока Азуса не налил ему воды.        — За меня… можешь быть спокоен…- пролепетал Азуса, протирая один из ножей, которые были закреплены у него во внутреннем кармане. — Мне от Евы… нужна лишь кровь… — сухо проговорил он, не выдавая и капли эмоций.        — Я вижу, вы все привязались к ней, — тяжело вздохнул Руки, понимая чувства братьев, но если они наслаждались этими эмоциями хотя бы на краткий миг, он лишь отталкивал от себя эти мысли, зная свой и её исход. — Она не заменит тебе тех, кого ты так ценил, Юма, подумай, ведь ты же ненавидишь аристократов, — напомнил ему он о прошлом, которое было невозможно забыть. — Тебя, Коу, она не научит любить, она сама этого не понимает, — тихо сказал Руки, поглядывая на задумавшегося блондина. — И для тебя, Азуса, она явно не сможет стать тем, кто будет бить и травмировать тебя, она слишком добра для этого, — закончил он, переглядываясь со всеми.        — Да разве она аристократка? — пробасил Юма, вспоминая как она работала на его грядках, не жалея спины и тем более рук.        — Да! — на удивление поддержал Коу, хватаясь за эту отговорку как за ниточку.        — Её происхождение должно оставаться в тайне для вас, — сказал Руки, поднимая длинные пальцы вверх, призывая к тишине. — Это гарантия вашей безопасности, но можете зарубить себе на носу, она знатных кровей.        — Да и плевать! Перебьётся этот Шу, другую найдёт, — завопил Коу, не желая слушать.        — Коу, мы не лучше их, — заговорил Руки, понимая, что его жизнь и жизнь его братьев далеко не черно-белый лист. А скорее лист залитый кровью. — Ты помнишь, что ты сделал с той послушницей, которая пыталась нам помочь сбежать из приюта?        — Конечно, — усмехнулся блондин, — я её случайно забыл развязать, когда их дом разврата горел, — довольно проговорил он, сверкая глазами.        — Случайно? — строго посмотрел Руки. — Она сгорела заживо, как и многие другие служители церкви.        — Поделом им! — разозлился Коу, вспоминая эти адские дни, проведённые в приюте.        — Возможно, но от наказания тебя защитил господин Того, не считая уже того, что он подарил тебе новую жизнь, — напомнил ему старший брат.        — Юма, ты думаю, помнишь, что от твоей руки пострадали два старших сына того самого аристократа, которого ты сейчас так ненавидишь, — сказал Руки, ввергая и его в брезгливое чувство долга.        — Азуса, ты же тоже постарался. Тот полковник, который застрелил твоих друзей, что с ним стало?        — Он тонул… тонул в своей же крови… — ответил он, изгибая губы в зловещей улыбке.        — Вот поэтому мы отдаём свой долг господину. Новая жизнь, месть — это плата за оковы, которые я на вас надел. И мне их и снимать, — объяснил он, неся эту ношу так долго, что приближающийся конец начинал идти в разрез с его мыслями и истинными желаниями.        — Руки, — позвал его Юма, возвращая из пучины захвативших его мыслей. — Ты выглядишь неважно в последнее время, — сказал он, замечая, как брат побледнел и более того ведёт себя эмоциональнее обычного. — Ты же тоже не хочешь, чтобы она уходила? — прямо спросил юноша, озвучивая то, что крутилось у всех в голове.        — Мои желания не имеют значения, — ответил Руки, опуская серые глаза на поцарапанный ножами Азусы стол. — Она жертвенная невеста, предназначенная для будущего правителя нашей расы…        — Стоп! — завопил Коу, перебивая старшего брата. — Так это что получается, она умрёт? — испуганно спросил он, подскакивая со своего места. — Руки, ты какого хрена молчишь? — ругался блондин, дёргая его за серый пиджак. — Говори!        — Это её судьба, — тихо сказал он, останавливая трясущиеся от злости руки Коу, сжимающиеся на его отглаженном воротнике.        — Да в жопу судьбу! — прогремел Юма, присоединяясь. — У нас есть меч и клинок, который может убить вампира, я не собираюсь больше терять кого-то, — заявил он, раздражаясь от одной мысли, что вновь смерть с запахом роз стоит на его пути.        — Нет, — холодно опроверг его слова Руки, настраивая против себя семью. В кои-то веки они хотели сражаться, а не убегать, но их не воспринимали всерьёз.        — Я поддерживаю! — завопил Коу, ударяя ладонями о стол, гремя яркими браслетами. — Все козыри в наших руках, пора делать ход, — довольно улыбнулся он, желая войны.        — Я верю… Руки, — пролепетал Азуса, затянув бинты, спрыгивая с изогнутой спинки старинной софы, направляясь прямо на высокомерного идола. — Если хочешь боли… то я прямо сейчас… могу дать тебе её, — усмехнулся он, резко вынимая острый нож из-под одежд, желая пригвоздить кисть блондина к потёртой столешнице.        — Азуса, — остановил его руку Юма, у самой ладони хлопающего глазами от такой наглости Коу.        — Э? — удивился блондин, наконец, поняв, что произошло.        — Тихо! — рявкнул Руки, ударяя кулаком, заставляя вновь всех затихнуть. — Забудьте о том чтобы нападать, у нас нет шансов, — вздохнул хозяин дома, уже думая об этом, но карты легли на стол так, что Того мог убить только он, а в случае его провала в остальных отпадет необходимость и они отправятся на тот свет. — Клинок Евы подделка, а меч Кусанаги-но цуруги удержать в руках может лишь вампир, наделённый истинной силой, в противном случае его ждут муки ада, пожирающие тлеющие тела. У нас нет шанса, тем более козырей, — тихо сказал он, поднимая усталые глаза на братьев. — В нашем распоряжении лишь главный приз, за сохранность которого мы должны головы сложить. Не стоит вам думать об этом и не приближайтесь к этой семье, — попросил Руки, зная страшный секрет. — Все приближающиеся к ним погибают, у вас ещё будет лучшая жизнь, — пообещал он, желая закончить беседу. — Завтра всё должно пройти по плану, не забывайте, наша цель Шу, — сухо проговорил Руки, понимая, что даже ему с каждым днём становится всё сложнее отпустить Еву, но другого выбора нет и ради спасения семьи и собственного имени, он осознанно шёл на ещё один грех.

***

       Холод сковал хрупкое тело Юи, не позволяя дышать, пронзая блондинку как иглы. И картины былых лет предстали перед алыми глазами. Почувствовались нежные прикосновения Руки и сквозь пелену на глазах виднелись его тёмные волосы. Дыхание прерывалось от страстности поцелуев вампира, как резко стало страшно и темно.        Шея Камико была сломана словно спичка и, наблюдая со стороны, Комори не верила своим глазам при виде этого выражения лица. Чувства, испытываемые девушкой, так точно передавались и ей, что слёзы наворачивались, застывая где-то внутри. Бесконечная преданность и любовь к этому вампиру застилала её глаза, но, даже видя предательство, Юи не испытала гнева, который должен бы был исходить от обманутой девушки. Она видела, как Руки укладывает брюнетку на постель, накрывая её сиреневым кимоно, как аккуратно убирает растрепавшиеся волосы с её лица, забирая священный меч.        Как вдруг в глазах вновь потемнело и воздух вовсе перестал поступать. И безумные золотые глаза Карлы устремились на неё, сжимая тонкую шею в невообразимо сильных руках. Желчные слова лились из его уст, растворяясь в сознании Юи со страхом и ненавистью накапливаемой годами жизни проведенной Камико среди стен королевских чертог.        Хрип и сухой кашель разнёсся по сырому подвалу, подкашивая ноги Комори. Судорожно хватаясь за свою шею, она жадно всматривалась в покрытые мхом полы, который местами прорастал сквозь щели в прогнивших половицах.        — Прости, тебе должно быть больно, но я хотела, чтобы ты это увидела своими глазами, — тихо сказала Камико, прикасаясь холодной рукой к склонившейся на коленях Юи.        — Последнее, что помню, это то, как Карла раздавил твоё сердце в руках, — прошептала она, скрябая пальцами по грязному полу, не в силах так быстро прийти в себя.        — Теперь ты знаешь правду, — сказал дух девушки, отлетая от и без того продрогшей Юи. — Не злись на Руки, — попросила она, грациозно присаживаясь на колени, как делала столетия назад, но тогда её одежды не были изношены, а руки столь холодны, тело не просвечивало, и в сердце почти незаметно тлела жизнь. — Мне было больно, что он предал меня, но он подарил мне свободу, — прошептала Камико, прикрывая глаза, зная, что если бы её жизнь не оборвалась бы в ту ночь, страдания хуже адского огня ожидали бы её.        — Как ты можешь так говорить? — спросила Юи, переведя дух. — Он использовал тебя, надругался, а ты так легко простила?        — Надругался? — чуть не рассмеялась она. — Это ты о том, что он сломал мою шею? Брось, надо было показать тебе, от каких страданий он избавил меня. Бывший правитель измывался надо мной так, что я каждую ночь, и каждый рассвет молила о смерти и только мысли о моей семье останавливали меня в шаге над пропастью, — призналась Камико, чувствуя отныне только покой. — Ты же лучше меня понимаешь, у Руки нет права ослушаться приказа господина, он просто слуга, слуга идущий на смерть, — прошептала она. — И он, как и обещал, не забыл меня, — улыбнулась брюнетка. — Хотя это не совсем то о чём думала я, но он и правда не смог выбросить меня из своего сердца и виной всему ты…        — Я? На смерть? О чём ты говоришь? — ничего не понимая, начала задавать вопросы Юи.        — Он беспокоится за тебя, — прошептала девушка, отзываясь своими словами в душе у Комори. — И поэтому вспоминает обо мне, ведь Руки мог убить меня, но оставил на растерзание Карле, чтобы я отвлекала его, пока его господин не завершит начатое дело. Ты думаешь, это было жестоко по отношению ко мне? — добродушно улыбнулась Камико, слегка пугая безжизненными чертами лица. — Возможно, но куда более жестоко по отношению к нему. Руки бы было куда проще убей он меня, но вместо этого ему неприятно вспоминать ту ночь. И ты же понимаешь, что Карла не простит его. И дело не только во мне, конечно, его гордость была задета за живое, я же полюбила такого жалкого вампира, нечистых кровей, без рода и имени. Но только благодаря Руки план Карлхайнца увенчался успехом, этого Карла никогда не простит, — объяснила она, пряча опечаленное лицо в прозрачных ладонях.        — Не может… быть, — ужаснулась Юи, вспоминая ярость Тсукинами в темнице, его обман и слова Шина, который предупреждал, что Руки не пощадят. — Значит, если господин Того умрёт, Руки останется без покровителя, — тяжело задышала она, начиная оглядываться по сторонам желая уже найти выход из этой тюрьмы.        — Если не обретёт нового, — тихо сказал дух, когда-то прекрасной девушки.        — Верно, — встрепенулась Комори, — если бы только Шу или Рейджи согласились, это бы решило проблему, — придумала блондинка, искренне радуясь, но через мгновение поникла. — Но после всего что произошло, они не заступятся за него, — поняла она, падая на колени. — Это всё я виновата, если бы я не сбежала, — ужаснулась блондинка, вспоминая, что последние дни её защищают и от Сакамаки. — Боже, из-за меня пострадают все они, — испугалась она, еле сдерживая панику и подступающие к горлу слёзы.        — Успокойся, — улыбнулась Камико, пытаясь погладить девушку по голове. Но бестелесному духу не стоит и мечтать о теплоте прикосновений живых. И обдав кудрявые волосы холодящим ветерком, она решила попрощаться. — Ты должна решить сама чего хочешь, твои слёзы не сделают никого счастливым, — успокаивала она, как могла. — Всё будет хорошо, ты не одна, — прошептала она, в последний раз заглядывая в глаза девушки, пока лишь пишущей свою судьбу. — Прощай, Юи, — раздался приглушённый нежный голос и призрак растаял как туман, оставляя за собой капли вины, пропитывающие тело и душу, закрадываясь в доброе сердце, не в силах сдерживать рвущиеся слова.        — Эй, ты, почему сидишь на холодном полу? — окликнул её Руки, спускаясь с металлической лестницы, которая уходила высоко под потолок к самому плотно закрытому люку. — Поднимайся, завтра важный день, будет некрасиво, если я приведу тебя с красным носом и опухшим лицом, — пошутил бессмертный, помогая девушке встать на ноги. — Чего случилось? — спросил Муками, чувствуя, как Юи крепко обняла его со спины, боясь отпускать. — Прости, ты кричала, со светом были проблемы, не думал, что ты боишься темноты, — мило улыбался он. — Из-за Азусы не беспокойся, я с ними поговорил, он просто неудачно пошутил. Тебе не стоит обращать внимание на его странности, — продолжал успокаивать Руки, поглаживая маленькую ладошку Юи схватившуюся за его рукав. — Да ты вся продрогла, — заметил он, решая накинуть на неё одеяло. — Чёрт, они отсырели, давненько мы не пользовались этим подвалом, нужно будет навести здесь порядок, — продолжал непринуждённо говорить он, стараясь наладить доверительные отношения с девушкой.        — Руки, прости меня, — пролепетала Комори, еле дыша.        — Чего? За что? — удивился Муками, разворачиваясь к ней, видя её страдающее лицо, и странное чувство тревоги и смятения захватило его.        — Прости меня, я доставила тебе столько проблем, — сказала она, прижимая продрогшие кисти к груди, не сдерживая слёз. — Прости меня, Руки, — вновь попросила Юи, закрывая алые глаза, не в силах передать все слова раскаяния и сожаления, что трепетали в её душе.        — Ничего не понимаю, с чего вдруг ты просишь прощения, — усмехнулся он, качая головой, стараясь отогнать сомнения терзающие его.        — Я видела Камико, я видела невесту Карлы и видела, как он вырвал её сердце, — прошептала девушка, вспоминая бледное полупрозрачное тело когда-то прекрасной девушки, залитые кровью шелка сиреневого кимоно, его потёртые оби и синие ногти с губами, поначалу пугающие её.        — Глупая, ты, поэтому кричала, — вспыхнул он, прижимая Юи к себе. — Почему ты не позвала меня? Тебе же было страшно, ты из-за этого сидела на полу? — обеспокоено спрашивал Руки, обнимая блондинку за талию, ласково поглаживая её по голове, пропуская между пальцев пряди волос.        — Нет, — сквозь слёзы ответила она, держась за воротник серого пиджака, боясь его отпускать. — Я испугалась тебя потерять, — призналась Комори, прижимаясь к шее вампира, вдыхая его запах перемешанный со свежестью и лёгкими горькими нотами парфюмерной воды. — Прости, я совсем тебя не понимала, Руки…        — Эй, что за глупости ты говоришь? Я же вампир, не глупи, — успокаивал он, слыша, как учащается её пульс и сердце, готовое вырваться из груди, заставляя плотнее прижиматься к продрогшей девушке, ещё больше желая её защитить.        — Я видела, видела глаза Карлы, — закричала она, обхватывая его шею, пугаясь, что он сейчас исчезнет прямо из её рук. — Чувствовала его злость и ярость на себе, я испытала всю боль, что познала Камико в ту ночь, — прошептала Юи, опуская глаза, вспоминая всё, что ей показало страшное прошлое.        — Посмотри на меня, — ласково попросил Руки, приподнимая её подбородок на себя, поглаживая пальцами гладкую кожу. — Камико была очень одинока, когда мы с ней познакомились, у тебя же есть мы, не печалься, мы не оставим тебя, — сказал юноша, заботливо обнимая тонкую талию Юи, глядя в её честный, желающий тепла взгляд. И сердце сжималось само собой, не слушаясь голоса рассудка, страстно желая просто обнять и успокоить. — Забудь, — нежно сказал он, целуя заплаканные глаза, чувствуя солёный вкус её слёз на губах. — Забудь то, что видела, это не принесёт тебе счастья, — попросил Руки, оставляя горячий поцелуй на покрасневших от этой близости щеках.        — Руки, — смущённо обратилась к нему она, нежась в объятиях юноши, наслаждаясь редким в её жизни душевным теплом, — Камико не сердится на тебя, она благодарна, что ты освободил её, — сказала Юи, желая подарить и с виду бесчувственному сердцу каплю покоя.        — Спасибо, — прошептал он, благодарно прикрывая глаза, прижимаясь лбом к девушке, закравшейся в его душу, заставляя задумываться о тех вещах, которые не беспокоили его с самого детства.        — Руки, — позвала его Комори, открывая сияющие надеждой глаза.        — Что? — отозвался он, встречаясь с этим прожигающим остывшее сердце взглядом.        — Я постараюсь завтра решить свои проблемы и не обременять тебя больше, — сказала Юи, всё больше смущаясь от вопроса, который правда волновал её.        — Рад это слышать, — почти формально ответил Муками, слегка отстраняясь от блондинки, но, по-прежнему обнимая её за талию, инстинктивно уже желая защитить её.        — Но пока я здесь, ответь, ты заботишься обо мне только потому, что я ценнее живой? — спросила она, боясь и желая знать правду одновременно. — Ауу! — протянула блондинка, получая лёгкий щелчок по голове, непонимающе поднимая глаза на Руки, который ей улыбался, так тепло и легко, что становилось стыдно за глупый вопрос.        — Порой ты делаешь такие милые вещи, что я начинаю понимать, почему к тебе так сильно привязались Юма и Коу, — посмеялся он, поглаживая румяные щеки девушки. — Оказавшись в этом доме, ты стала членом нашей семьи, я несу ответственность за тебя, — сказал вампир, нежно окутывая взглядом умных серых глаз. — Если бы ты мне нужна была просто живой, я бы закинул тебя в мешок и бросил в этот подвал, — добавил он, тихо посмеиваясь над наивной Юи, которой начало казаться, что её так же используют и не более того.        — Спасибо, Руки, — прошептала она, пряча лицо у него на груди, расслабляясь совсем. — Мне нужно было это услышать, — мило улыбнулась Комори, посматривая на брюнета, сияя от счастья.        — Раз ты уже успокоилась, — улыбнулся Муками, начиная понимать, что больше с ней оставаться наедине не стоит или как брошенного котёнка её хочется с каждой минутой пожалеть и пригреть. — Предлагаю тебе принять душ и лечь спать, завтра состоится судьбоносный день, — довольно проговорил он, подхватывая Юи на руки, хитро посматривая в её смущённое лицо, испаряясь с блондинкой на руках, закрывая сырой подвал, вновь погружая его в кромешную тьму.

***

       Разграбленное когда-то поместье, скрылось в ночи, приветствуя на каменных стенах идущие с востока холодные отблески света. Огни шумного Токио предстали перед Руки как на ладони, пока нежный южный ветер ласкал его тёмные волосы. Стоя на крыше, он коротал эту ночь, отделяющую его от цели и того, чего он и правда, желал.        Сон не смыкал серых глаз из-за мыслей, не выходящих из головы. Но хоть дела и не шли, душу тревожило далеко не мероприятие, в очередной раз порученное господином. Сознание боролось с криками сердца, кровоточа ранами, лишаясь брони.        Скованная льдом живая душа, ломилась на свободу, спотыкаясь и падая на собственных пороках гнева и мести. То, что казалось великим, нынче пало во мрак, склоняясь перед тем, что уже как век перестало иметь хоть каплю значения.        — Как я могу быть достоин прощенья? — не понимая, вслух спросил Руки у пустоты, пока за спиной, словно надежда, расцветали золотые лучи. — Камико, ты же понимаешь, что я наслаждался победой, — прошептал он, прикрывая глаза, покачивая тяжёлой от мыслей головой. — Я до сих пор помню это чувство жара, охватывающее моё тело, прилив сил и жажду крови… Даже обрекая себя на верную смерть, я впервые ощутил себя по-настоящему живым, — вдохновенно проговорил вампир, набирая полную грудь прохладного воздуха, пропитанного первозданной чистотой утра. — Вот только сейчас видя исход, моя кровь не бурлит и в глазах не горит тот огонь, — признался он, меняя радостный тон. — Душу гложут сомненья, я вру ей прямо в глаза, вру братьям и даже себе, — сказал он, падая без сил на шершавую крышу, глядя, как мох зеленеет вдоль черепиц, выстилая дорогу к белым тонким цветкам, проросших рядом с потемневшей красной кирпичной трубой. — Вы слишком похожи, хоть я и сказал, что она не одинока, но это не так. Как и твоя семья, мы отдаём её в руки к волкам, закрывая глаза на её участь и боль. Я не могу больше с этим тянуть, если я не передам её в руки Адама сейчас, то не отпущу уже никогда, — прошептал юноша, невесомо касаясь тонких стебельков, поднимаясь пальцами к молочным бутонам, сохраняя им жизнь в невообразимо сильных руках. Ласковый ветер обдувал его грудь, сочувствуя и вселяя надежду, даруя призрачный путь. Но, качая головой, он понимал, как беспечны помыслы, а в итоге и дела. — Остаться в моём доме — это крах для тебя. Обменявшись обетами с Адамом, сбудется твоя истинная мечта. Ты познаешь себя, обзаведёшься детьми до того самого дня, когда твоя кровь перестанет принадлежать хрупкому телу и, забрав вечную жизнь, Адам получит безграничную власть, — окончательно принял решение Руки, поднимаясь на крепкие ноги, ступая, как кошка, по извилистым линиям крыши, на самую высокую точку, желая встретить рассвет.        Холодные пригоршни поднимающегося из-за горизонта солнца рассеивались в широких ладонях, пропуская капли струящегося света между пальцев Муками, близостью только маня.        — Знаешь, а подкрадываться нехорошо, — улыбнулся Руки, оборачиваясь на Юму, выходившего из темноты. — А порой может стать и опасным, — добавил он, глядя на брата, слегка взъерошенного, с виду грубого и на ногах к рассвету, как и всегда.        — Вообще-то ты единственный, кому здесь не спится, — пробасил он, строго глядя на юношу, стоявшего в проблесках кровавой зари.        — Мне не до сна, — тихо улыбнулся вампир. — У господина всегда найдётся работа для меня…        — Ты лжёшь! — грубо перебил его Юма. — Ты даже не можешь работать, кого ты обманываешь? Этот выпускной бал в тягость для тебя… Или ты продолжишь мне врать и скажешь, что из-за порыва души взял ту блондинку в помощницы?        — А ты о Хидеко, — задумался Руки, делая невинным свой вид. — Она способная, да и я не успел бы всё вовремя сделать, — улыбнулся он, отводя подозрение и правды венец.        — Не понимаю я тебя, — опустил взъерошенную голову Юма, хмуря широкие брови. — Если не желаешь отпускать, так и скажи ей, мы поддержим тебя, — срываясь на крик заявил один из бессмертных, поднимаясь к старшему брату, который как тень возвышался над ним, пребывая в лучах.        — Юма, это моя вина, ты не должен был услышать и слова, что я здесь сказал, — вздохнул он, прикрывая серые глаза. — Да и как ты можешь меня поддержать, — улыбнулся юноша, желая близким только добра.        — Ты думаешь я, как Коу, вижу только себя? — злобно выкрикнул Юма, глядя Руки в глаза. — Мне не нужны слова, чтобы понять твои чувства, — еле слышно высказался он, опуская тяжёлые руки к брату на плечи. — Не стоит бояться признаться в этом себе.        — Юма, — ласково обратился он к брату, кладя кисти на мощные руки. — Я всё ещё помню то мерзкое чувство, — прошептал Руки, вспоминая, как родная мать предала. — И в любом случае никто из нас не Адам…        — Да плевать! — яростно выкрикнул он. — У тебя же есть та самая сила, ты уже дважды доставил клинок к ногам господина, он наделил истинной силой только тебя, — безнадёжно произнёс Юма, почти падая духом.        — Вот поэтому, я лишь искуситель, — тяжело выдохнул Руки, вспоминая данную им клятву, видя как-то, что дорого ему, колеблется на чаше весов. — Я змей, тянущий в ад, а не спаситель… Имея страшную силу, я несу груз ответственности, неведомый вашим плечам, — признался он, отстраняясь от брата, возвращаясь во тьму, смыкающуюся под скатами крыши, прячась от неизбежного света, который рано или поздно настигнет вечного врага. — Не говори никому о том, что услышал, — попросил Руки у младшего брата, тихо надежду где-то храня. — Я хочу в последний раз насладиться тишиной этого мира, пока она не покинула нас, — сказал он, вспоминая яркие отрезки в своей жизни, когда простая девушка была во власти вампира, тщеславно живущего, скрываясь средь серых масс.        — Какой же дурак, — безнадёжно выдохнул Юма, прыгая с крыши, отправляясь в свой сад, пробуждающийся от сладкого сна. Пока Юи безмолвно нежилась в невесомых объятьях вампира, не подозревая о чьих-то руках.        — Ева… что ты такое? — желал Азуса удовлетворить интерес и, подложив руку под голову, невесомо обнимал спящую девушку в розовой кофте, заснувшую без капли сомнений. — И как…такую сладость отдать? — еле слышно протянул вампир, вдыхая аромат кудрявых волос, рассыпанных на белой подушке. Он уже давно наблюдал как мила их гостья, пребывая во снах. Каждую ночь и так день за днём видя добрые искры в глазах, нежные руки, касающиеся, словно любя, забота и нежность, обжигающая не меньше огня, после покоя в призрачных сумраках искусственного мира, уходящего в прошлое, укореняясь там на века.

***

       Новый день настал для Юи скорее, чем облака, плывущие по голубому небу, кучкуясь и сливаясь в единое целое — молочное пушистое облако, бегущее по лазурным просторам, подгоняемое ветром с присущим ему южным задором.        Палящее июльское солнце то и дело проглядывало из-за стаи пушистых облаков, пробиваясь сквозь воздушные тюли, играя солнечными зайчиками на старом коричневом чемодане.        Сегодня Комори не будил искушённый садист и она в последний раз спокойно нежилась в тёплой кровати, не подозревая, кто покинул её покои с первыми ясными проблесками зари.        Азуса, поддавшись на очарование Юи, её доброту и отзывчивость, начинал понимать старших братьев, но слова Руки также имели значение. Обещание, данное старому другу, превратилось в некий смысл. Жить — вот то, что сквозь слёзы обещал юноша. Он потерял всё и его душу грели лишь капли тех воспоминаний, которые подарил ему наставник под куполом цирка. Но, потеряв всё в одну роковую ночь, боль утраты заполнила крохотное сердце, пока жестокие сверстники не превратили страдание в мёд, вопли в музыку, а увечья в напоминание о жизни и её страшных дарах.        Комори была как сладость и мука где-то в ночи и желание пустить её кровь трепетало в груди.        Сидя за одним столом с Юи, юноша изредка посматривал на жизнерадостную девушку, которая несмотря ни на что улыбалась. Эта странная способность радоваться, несмотря на трудности, поражала так, что хотелось капельку её неугасаемого тепла.        Так и сегодня за завтраком Юи улыбалась. Коу с Юмой сидели строже обычного, а Руки, как и всегда, держался официально и без лишних эмоций аккуратно утирал губы накрахмаленной салфеткой, раздавая поручения нерадивым жильцам его фамильного поместья.        — Азуса, мы уезжаем, — спокойно сказал Руки, поднимаясь из-за стола, почти не обращая внимания на Юи, которая то и дело посматривала на его спокойные движения рук, безразличные с виду черты лица, лёгкие касания ножа, разрезающие тонкие ломтики ветчины, так плавно, что дрожь пробегала по телу, заставляя вилку дрожать.        — Уже, — тихо произнесла Комори, не поднимая глаз, словно провинилась здесь и сейчас.        — Мы итак задержались, — заявил хозяин дома, застёгивая серый пиджак. — Я, похоже, поспешил, отстраняя тебя от кухни, — улыбнулся он Юи, бросая тень в сторону Коу, который был явно не в духе, да ещё и оскорблён подобным замечанием.        — Пфф, мог бы и не просить так много готовить, — возмутился Коу, поглядывая на стол, где почти все продукты стояли нетронутыми.        — Коу, наша гостья покидает нас, поэтому я попросил тебя…        — Ты знаешь моё мнение на этот счёт, — перебил его блондин, не желая ничего слышать. — По мне так кошечка прижилась бы и у нас, — проговорил он, покачиваясь на деревянном стуле, беззаботно прикрывая голубые глаза.        — Достало! — рявкнул Юма, ударяя кулаком по столу так сильно, что столовые приборы и тарелки с едой подпрыгнули в воздух на долю секунды.        Руки начинал напрягаться, братья вели себя подозрительно, а Юи минуту назад радовавшаяся жизни, испуганно смотрела по сторонам, не представляя чего и ждать от этих яростных взглядов, переглядывающихся друг с другом.        — Устал я сегодня, — выдохнул Юма, не намереваясь раскрывать тайны старшего брата, — пойду спать, не трогайте меня, — пробурчал он, тучно вставая, прогибаясь мощным телом, хрустя позвонками.        — Юма, — остановил его Руки, — вообще-то, я хотел тебя попросить доставить девушку в поместье к нашему господину.        «Он почти не смотрит в мою сторону и даже по имени назвать не хочет, неужели я правда в чём-то провинилась?» — задумалась Юи, покручивая излюбленный крест в маленьких пальчиках, пряча их под спадающими тканями белой, холодящей кожу скатерти.        — Ты же сам сказал под ногами не путаться, — обиженно произнёс Юма, вспоминая вчерашнюю речь брата. — Коу попроси.        — Вот ещё! — тут же отказался юноша, переставая качаться на стуле. — У меня, между прочим, тоже выпускной и в отличие от вас я не собираюсь тухнуть в этом знатном притоне, — самодовольно проговорил блондин, смачно шаркая по полу деревянным стулом, раздражая Руки подобным пренебрежением. — Для меня на работе готовят вечеринку-сюрприз, — признался он, хитро блестя глазами в сторону Юи. — Алкоголь, караоке, красивые девушки, готовые отдать мне свою кровь, а может и не только… — усмехнулся Коу, видя, как старший брат сжимает зубы от недовольства.        — Я тоже… не могу, — пролепетал Азуса, прячась где-то за Руки.        — Да кто тебе её доверит, — покачал головой Юма, понимая, что за ним самим глаз да глаз и у брата на него были планы.        — Я могу сама добраться, — вдруг влезла в спор Юи, не в силах больше слушать их ссору. — В дом к господину Того меня никто не провожал, я приехала на такси. Вещей у меня немного, вам не стоит так переживать, — мило улыбнулась она, твёрдо намереваясь не доставлять проблем. Но аплодисментов на самоотверженность девушки, как и ответа не последовало, лишь три непонимающих взгляда уставились на неё, и только гордое выражение лица Руки придавало сил, если бы не нависшая тишина, заставляющая краснеть.        — Хорошо, — выдохнул Юма, качая головой, — твоя взяла, я отвезу её.        — Я знал, что на тебя можно положиться, — рассмеялся Коу, хлопая брата по плечу, исчезая тут же из вида, понимая, что такая выходка будет стоить ему как минимум прекрасно уложенной причёски, ведь подзатыльники брата с трудом выдержало бы палено, чего уж говорить о волосах.        — Вот же гадёныш! — вспыхнул он, решая догнать, как тяжёлая рука брата остановила его.        — Не волнуйся за него, — усмехнулся Руки, отстраняя Юму широкой ладонью. — Я его займу делом, — добавил он, убирая руку с груди брата, который был готов хорошенько наподдать Коу за его длинный язык. — Увидимся вечером, — улыбнулся он Юи, кивая головой, вынуждая девушку слегка смутиться от мягкого тона, который он в последнее время так редко показывал.        — Да, — прошептала она, пряча руки за спиной, подозревая, что хозяину дома вновь не понравится её проявление любви к кресту с алым камнем вместо бьющегося сердца.        Проводив взглядом двоих бессмертных юношей, Комори осталась в огромном поместье с Юмой, но, обернувшись в его сторону, она поняла, что в столовой только она одна. Чувствуя где-то внутри настоящую тоску, блондинка ступала по мягким украшенными узорами коврам, оглядывая уже привычные серые стены, местами выгоревшие на солнце. Картины неизвестных ей художников в деревянных рамах, книги в твёрдых красочных обложках на высоких полках, уходящие под извилистый лепниной потолок, источающие странный аромат. Люстры, так редко искрящиеся светом в этих стенах и свечи, тихий треск которых музыкой отзывался в девичьем сердце.        Прощаясь с полюбившимся поместьем, Юи не заметила как прошла в сад, где среди благоухания роз её глаза жадно оглядывали высокие арки, выстраивающиеся белоснежной дорогой под голубым куполом ясного летнего неба.        — Здесь впервые Руки со мной попрощался, — прошептала она, присаживаясь на холодящие кожу скамейки беседки, прикрывая алые глаза. — Было так мучительно отпускать, забывать его, — вспомнила девушка, прижимая крохотные кисти к груди, ощущая, как изнывает её душа и слёзы подступают к горлу. — Нет, — покачала головой Юи, стараясь отогнать плохие мысли, — я поступаю правильно и это главное, — решила блондинка, перебирая пальчиками звенья цепочки, лежащей у неё на коленях. — И всё же, зная, что выхода нет, я надеюсь, что ты позволишь остаться… Прости, Руки, я такая эгоистка, — заплакала Комори, чувствуя, как она падает с пропасти вниз, и на этот раз к ней на помощь тянутся двое, и за какого схватиться нет сил, чтобы понять, ведь той самой руки о которой страдает её душа рядом нет.        Узнав от Канато, что на выпускном бале будут лишь Рейджи и Шу, груз упал с плеч. Выбрав одного из них, не придётся лично извиняться и отказывать всем остальным братьям. Хотя Аято и Райто были близки её душе, но всё же не могли помочь Руки и его семье в покровительстве, а это единственное чего так хотела Юи. Как бы красиво не говорил Аято, какие бы горячие поцелуи не дарил ей Райто, как бы не смешил Канато и как бы не защищал Субару, они не могли подарить братьям Муками жизнь. Но выбор между Рейджи и Шу не был столь прост. С одной стороны Шу был старше, но в тоже время влияние Рейджи было куда сильнее и основываться только на желании защитить было нельзя. И закрыв глаза, она пыталась разобраться в себе. С Рейджи было комфортно, возникало такое чувство, что он всегда найдёт выход даже из безвыходной ситуации и эта черта чем-то напоминала ей Руки, подталкивая улыбнуться. А другая часть её души побаивалась его. Скрытые от глаз мотивы, наполненные страстью и тщеславием, вгоняли в дрожь. О Шу блондинка боялась даже думать. Только она прикрывала глаза, как ей вспоминались его тёплые объятия, сжимающие её под высоким деревом в ту самую звёздную ночь, губы шепчущие слова о любви, горячие поцелуи, отрывающие от земли, но отныне эти прекрасные чувства перемешивались с чем-то грязным, словно в этих отношениях было что-то неприличное, неправильное.        — О, Боже мой, как же мне выбрать? — вспыхнула Юи, закрывая мокрое от слёз лицо руками, не замечая, как солнце перестало расточать яростный жар, тлея на серых дорожках, медленно затухая, погружая Токио в сумрак ночной.        — Уже смеркается, — тихо сказала она, оглядываясь по сторонам, ощущая прохладный ветерок, играющий её вьющимися волосами.        — Странно, Юмы до сих пор не видно, — удивилась Комори, понимая, что она полдня просидела в саду, а её друг так и не заглянул в свои угодья, где обычно проводит целый день. — Придётся поторопить его, — решила она, понимая, что ещё чуть-чуть, и она не сможет покинуть этот дом по собственной воле. Откуда она могла знать, что её чувства схожи, и всем обитателям этого поместья тяжело её отпускать.        — Юма, — тихонько постучала она, — я могу войти?        — Чего тебе? — недовольно спросил он, прищуриваясь в сторону девушки, мнущейся возле двери.        — Уже темнеет, думаю, мне пора, — еле слышно сказала Юи, проглатывая ком в горле, который перехватил дыхание в тот момент, когда она увидела парня лежащего без явных радостных чувств на полу, возле кровати, накрывшись светлым покрывалом.        — Тебе так не терпится удрать от нас? — спросил он, напрягая брови и поджимая тонкие губы.        — Нет, ты всё не так понимаешь, — покачала головой Комори, отворачиваясь вовсе не в силах смотреть, как расслабленный юноша лежит перед ней, протягивая сильную руку, видя её неуверенность.        — Естественно, — тяжело вздохнул он, поднимаясь на крепкие ноги, заправляя небольшую кровать. Юма так привык к простой жизни, что, пребывая в доме аристократа, не пожелал пышности, сохраняя настоящий богатый мир внутри себя. — Где уж мне понять вас аристократов, — желчно проговорил бессмертный, вспоминая разговор с Руки на крыше, который так же не желал ничего слышать.        — Аристократов? — переспросила Юи, не понимая и слова из того, что сказал вампир, накидывающий на широкие плечи белую рубашку и спортивный тёмный свитер. — Как бы там ни было, Руки прав, у меня нет выбора, — сказала она, вспоминая о жестоком аристократе. — Я должна покинуть этот дом, — призналась Комори, оглядывая юношу, сжимающего в руках подушку, стоя над деревянной тумбой с бледным светильником на гладкой столешнице.        — Да откуда в вас столько дури?! — завопил он, опрокидывая Юи на лопатки, пугая её почти до потери пульса. — Выбор есть всегда! — выкрикнул Юма, сжимая тонкие запястья блондинки в ладонях. — Не важно, какая кровь бежит в твоих венах, главное то, что говорит тебе сердце, — тихо сказал он, падая лицом на подушку, чувствуя мягкость светлых волос, тепло и нежность хрупкого тела, трепещущего под ним.        — Юма, я хочу спасти Руки, — прошептала она одними губами, закрывая глаза, дабы не показывать скопившиеся в них слёзы. — Больше всего моя душа мечтает, видеть вас счастливыми, не знающими боли потери, только так я могу отблагодарить вас, — раскрыла девушка сердце, чувствуя, как её руки больше не держат и, обвив ими, напряжённое тело вампира, она прижалась к нему изо всех крохотных сил, желая сохранить каждую каплю дарованного ей тепла. Пока сознание вновь не покинуло страждущее тело, в невесомости где-то паря, ощущая нежное, как лепестки касание губ. «Юма, неужели я нравлюсь тебе?» — наконец поняла Юи, возвращаясь из лабиринтов времён, находясь здесь и сейчас в опасной близости с сильным вампиром, который мог воспользоваться случаем и овладеть ей без капли иронии или дюйма эмоций. Но вместо этого на неё смотрели безумные тёмные глаза, замечая то, что не видел больше никто.        — Нет, тебя должен переубедить не я, — еле слышно сказал юноша, видя в алых глазах тлеющие искры надежды, скрывающие жаркое пламя. «Руки единственный, кто переубедит тебя», — понял он, не решаясь сказать это вслух, зная какой хрупкой может быть мечта, разлетаясь на мелкие осколки под действием слов.        — Юма, — позвала его Комори, видя, как парень задумался, после тщетно сказанных слов, ведь панцирь самоотверженности и доброты у Юи был настолько силён, что, забывая о благе своём, она шла по осколкам, не жалея собственных ног.        — Всё бесполезно, — отстранился он, продолжая думать о чём-то своём. — Вы как два барана столкнувшиеся твёрдыми лбами, будете разбивать головы в кровь, пока не погибнете в объятиях друг друга…        — Юма, ты о чём? — ничего не понимая, спросила блондинка, замечая, что её тело свободно и огромный вампир возвышается прямо над ней.        — Жуй! — приказал он, запихивая сахар в приоткрывшийся рот. — Говорят, помогает шевелить извилинами, — улыбнулся Юма, делая эту привычку впервые не грубой. — Если ты собралась, то пошли, погулять ещё даже успеем, — сказал Муками, протягивая мощную руку.        — Да, — согласилась Юи, довольно кивая белокурой головой, принимая его заботу, забывая на время о грусти, пока ноги не коснулись красных ковров и лестницы не очутились за ровной спиной.        Скрип и тяжесть высоких дверей открыли дорогу в таинственный сад, осталось переступить через порог и тело дрожит не веря, что час пробил и отныне назад пути нет. Юи, затаив надрывающееся дыхание, сделала шаг и, услышав тяжёлый стук за спиной, ощутила, как сердце кануло в прорубь. Шаг за шагом по мощёным дорожкам и последний металлический скрип, грохот чёрной ограды и особняк Муками уже далеко позади автомобиля, медленно отбирающего у неё остатки человеческой души.

***

       Фонари освещали красочные палатки цирка, рассеивая сгущающуюся тьму, медленно захватывающую город в свой плен. Высокие клетки с издающими тихие рыки животными мелькали перед глазами. Покидая пределы этой не знающей с виду печалей страны, Юи восторженно прижимала к себе розовый пакет попкорна, улыбаясь слегка хмурому Юме.        — Понравилось? — спросил он, перебивая шум от расходившейся толпы. — Чёрт, зашибут! — возмутился Юма, хватая Комори за пиджак, защищая от невидящих никого, вечно спешащих людей. — Жива? — пробасил бессмертный, оттаскивая блондинку к ограде возле уже закрывшихся зелёных будок, где час назад ещё продавали билеты.        — Да, спасибо тебе, Юма, — мило улыбнулась она, забывая на время про грусть. Гуляя здесь вместе с этим вампиром, мысли о том, что пришлось пережить, забивались как мышка в тёмный чулан, ожидая лишь нужный момент.        — Хорошо, — расслабился он, прислушиваясь к странным со стороны голосам. — Я уж думал, ты так и будешь реветь, Руки меня бы распял, если бы я тебя с красным лицом из дома притащил, — усмехнулся он, представляя ярость брата и заплаканную Юи, которая всю дорогу из поместья пускала сопли, тщетно стараясь это скрыть.        — Прости, — извинилась она, прячась в кудрявых волосах, краснея за такую оплошность. «Я думала он не заметит, как мне стыдно сейчас», — простонала Комори про себя, не имея шанса сбежать.        — Да какого чёрта им надо?! — завопил Муками, не в силах больше слышать перешёптывания прохожих, которые косились на них, выходя из цветной палатки приезжего цирка.        — Юма, не злись, — мило попросила блондинка, понимая, в чём было дело. — Не обижайся на них, уверенна, они удивлены тем, как ты себя вёл, — сказала она, вспоминая, как вампир растолкал всех зевак мешавших ему и, подняв подлокотники, развалился на мягких сидениях, устроив свою голову у неё на коленях. — И да, давно хотела тебе сказать, я тебя испачкала чуть-чуть, вот здесь, — посмеялась она, показывая на свою щёку возле небольших губ.        — Могла бы и раньше сказать, — насупился он, утирая сладкую пыль, продолжая с тихой грустью смотреть, продумывая свой собственный план.        — Извини, но кормить тебя в зале, где столько народа итак было стыдно, — призналась она, на секунду отворачиваясь, желая скрыть лёгкий румянец на бледных щеках.        — Послушай, — резко сказал Юма, хватая Комори за плечи, — ещё не поздно вернуться, — напомнил он, желая переубедить Юи. — Нет, молчи, — попросил вампир, прикасаясь пальцем к нежным губам, вынуждая блондинку выронить пакет со сладким попкорном. — Мы не такие слабые, чтобы нас нужно было защищать, поверь в нас, — тихо сказал он, перемещая широкие ладони на побледневшее лицо девушки, прислоняясь к ней ближе, расщепляя на крошки кукурузу, попавшую под ноги.        — Я верю, Юма, — прошептала она, закрывая глаза, чувствуя, как её окутывают эти большие руки и сознание покидает её, направляя в крепкие объятия вампира, где вместо дружеской поддержки на губах горел страстный поцелуй, заставляющий голову кружиться от недостатка кислорода.        — Эй, с тобой всё хорошо? — затряс её Муками. — Ты белее снега, — заключил он, глядя в её стеклянные глаза. — Достаточно, мы возвращаемся, — решил он, хватая Юи за руку.        — Юма, я не поеду, — тихо сказала она, тормозя ногами на тёмном асфальте. — Я приняла решение, не отговаривай меня, — попросила Комори, видя, к чему приведёт её слабость. «Кажется, я начала понимать, если это моё будущее, то я могу контролировать ситуацию», — задумалась она над своими видениями, пугающими её так часто, что уже определит, что страшнее призраки или жаркие объятия дорогого, но не любимого мужчины, которому потом всё равно придётся отказать, было невозможно. «Не знаю, как и почему, но, пожалуйста, не покидайте меня ещё чуть-чуть», — взмолилась Юи в душе, надеясь так решить ситуацию между Рейджи и Шу.        — Хорошо, — тяжело выдохнул он, выпуская слабую руку девушки. — Всё же не от меня ты ждёшь этих слов, — понял Юма, окидывая взглядом маленькую девушку в милом пиджачке цвета морской волны, белой блузке с коричневым бантом на груди, короткой бежевой юбке и чёрных колготках, вырисовывающих её стройную фигуру.        — Юма…        — Не говори ничего, — перебил он. — Я только хочу запомнить тебя именно такой, — прошептал Муками, крепко обнимая Юи, раздувая дыханием белокурые волосы. — Запомни, если ты передумаешь, только позови и я вытащу тебя из этого прогнившего насквозь клоповника, поняла? — спросил Юма, серьёзно глядя на девушку, спрятавшуюся в его руках. — Я буду ждать твоего слова до рассвета и не смей благодарить меня, для чего же тогда нужны друзья?! — возмутился он, уже видя, к чему ведут дрожащие губы блондинки.        — Юма… — зашлёпала губами она, утыкаясь носом в его грудь, заливаясь слезами.        — Ну, просил же, — простонал он, поглаживая девушку по голове, стараясь успокоить. — Пошли, там дальше по улице было кафе, тебе нужно умыться, я не могу привезти тебя в таком виде, — посмеялся Муками, слыша, как Юи хлюпает носом.        Эдгар повидал за свою жизнь столько отчаяния и боли, что прощаться с девушкой было не меньше чем тыкать раскалёнными иглами в самое сердце. И масла в огонь подливали слова Руки, за которого душа была итак не на месте. Глядя на них, возникало то самое чувство, когда видишь, как в гавани разминулись корабли, а ты стоишь на берегу и несдержанно кричишь им поворачивать, ведь им по пути, но в ответ лишь протяжный гул и приливы волн, разливающиеся по глади морской. И сколько бы ты не кричал, звуки охрипшего голоса растворятся белой пеной и прибьются к скалам на берегу, так и не достигнув цели своей.

***

       Видя её так близко и не в силах достучаться, оставалось смириться, отдавая жизнь тех кого любил в руки коварной судьбы, считая минуты до конца. Поняв это, Юма медленно вышагивал по тротуару, придерживая Комори за руку, оглядывая среди аккуратно подстриженных деревьев то самое кафе.        — Мы пришли, — остановил Юи вампир, кивая в сторону красного кирпичного дома с яркой вывеской над матовой стеклянной дверью, из которой выходила молодая пара. — Я тебя здесь подожду, — сказал Муками, подталкивая засмущавшуюся блондинку к зелёной изгороди, где расположилась узкая дорожка, ведущая к самому порогу этого заведения.        — Я быстро, — улыбнулась Комори, махая юноше рукой, скрываясь под звон колокольчиков, поющих для гостей.        — Осталось меньше часа, — тяжело выдохнул Юма, посматривая на экран сотового телефона, видя сообщения от Руки с напоминанием о времени прибытия. — Да не забыл я, — недовольно пробурчал вампир, небрежно бросая телефон в карман.        — Почему… ты оставил Еву одну? — неожиданно послышался голос Азусы, исходивший из-за спины.        — А ты здесь что забыл? — возмутился Эдгар, глядя на брата, который как всегда был как в полудрёме. — И какого чёрта ты школьный пиджак напялил? Неужели ты додумался сбежать от Руки? — подумал он, оглядывая того с ног до головы, не понимая, откуда Азуса такой вылез. Взъерошенный, в глазах черти разводят костры, одна штанина закатана и из-под чёрной формы, торчит белая кофта с глубоким капюшоном. — А как же поручение?        — Я… забирал реквизит, — тихо сказал он, притягивая брата за собой. — Смотри… прелесть какая, — показал юноша большой нож, с широким лезвием и кожаной кроваво-красной рукоятью.        — Ты издеваешься, у тебя их дома полно, — пробасил Юма, разглядывая покупку с виду помешанного юноши.        — Нееет, — сладостно протянул он, проводя холодным лезвием вдоль бледной щеки. — Мои лёгкие… пригодные для метания, а этот совсем другой… Его стиль… разрезать жертву мучительно… только такая утончённая форма способна внушить страх, — продолжал восхищаться Азуса, отвлекая Юму от кафе, в которое всего пару минут назад вошла Комори.        — Юма… — позвала его Юи, оглядываясь по сторонам. «Странно, я точно помню, что он обещал меня ждать здесь?» — задумалась она, видя вокруг только прохожих и пролетающие мимо машины, как рёв мотоцикла заглушил другие звуки и невысокий худощавый мотоциклист направился в её сторону, изгибая губы в улыбке.        — Это судьба, — довольно протянул он, снимая затемнённый шлем, потряхивая рыжими волосами. — Я как раз мчался на встречу к тебе, и вот, ты здесь одна у дороги, явно ожидаешь меня.        — Райто, — прошептала Комори, пятясь назад.        — И что это за приветствие? — обиженно произнёс он. — Раньше ты меня приветствовала более страстно, сучечка, — напомнил рыжеволосый, замечая страх в алых глазах. — Куда же ты? — рассмеялся Сакамаки, видя, как Юи решила бежать. — Что за глупышка, как ты могла забыть, что от меня не скроешься, — усмехнулся он, хватая блондинку за руку.        — Нет! Райто, отпусти меня, я не хочу, — закричала она, думая, что сейчас как минимум последуют поцелуи и ужимки прямо на улице.        — Отпустить? Когда это ты стала такой недотрогой? — непонимающе спросил зеленоглазый, обнажая тонкое запястье Юи. — Ммм, как давно я не пил твоей крови, она такая сладкая, я это чувствую даже сквозь бледную кожу, — простонал вампир, нагоняя аппетит. — Дай же мне её, стервочка, дай испить тебя, — нетерпеливо пожелал бессмертный, желая вонзиться клыками в самую вену, как скрежет тормозов чёрного лимузина, прервал его. — Вот блин! — огрызнулся Райто, понимая, кого ветром надуло на его голову.        — Рейд… — попыталась позвать на помощь Комори, зная, кто мог быть в лимузине, но её рот беспощадно зажали холодной рукой.        — Тише, не надо наводить шума, — прошептал парень на самое ухо, игриво обвивая руку вокруг талии. — Поиграем в другом месте, — добавил он и испарился с Юи где-то в домах, которым не было счёта.        — Кажется, блинчик кричала, — сказал Аято, вываливаясь из чёрного автомобиля, вместе с остальными братьями оглядывая обстановку.        — Несомненно, это была она, — подтвердил Рейджи, подозревая куда мог утащить девушку младший брат.        — Райто, отпусти меня, я не могу с тобой пойти, — простонала Юи, упираясь.        — Стервочка, не говори глупостей. Пошли, здесь есть отличный ресторан.        — Нет! — выкрикнула она. — И как ты вообще нашёл меня?        — Моя маленькая сучечка уже забыла, что от меня не скроешься. Я найду тебя, где бы ты не была, — страстно протянул рыжеволосый на ухо девушки, обжигая дыханием.        — Это кричала наша девчушка? — заволновался Юма, оглядываясь по сторонам. — Чёрт, Азуса, ты меня со своими ножами! — завопил вампир, замахиваясь на хитро улыбающегося брата.        — Позволь… я решу эту проблему, — схватил он рвущегося в бой Юму за рукав.        — Издеваешься?!        — Нет… это моя роль, — серьёзно сказал он, натягивая на голову капюшон.        — А это на кой-чёрт?! — завопил Юма, видя, как тот ещё и маску напялил. — Меня сейчас стошнит, — закрыл он рот рукой, искоса посматривая на Азусу в чёрной школьной форме с загнутой штаниной, торчащими из-под пиджака белыми манжетами от кофты, капюшоном на голове и чёрной маске зайца с маленькими ушками и розовыми щёчками. И только безумные глаза выдавали, что за всем этим скрывается существо не из этого мира.        — Жди…здесь, — протянул Азуса, исчезая из вида, оставляя Юму одного на улице скрипеть кованой оградой в могучих руках, которая как пластилин гнулась в сильных пальцах.        А тем временем Сакамаки тащил Комори в дорогой ресторан арендовав целый зал, где он мог бы вдоволь насладиться всеми прелестями юной девушки.        — Райто, меня будут искать, отпусти, — вырывалась Юи, оказавшись внутри ресторана.        — Не глупи, тебе понравится, — восхищался вампир, прикасаясь губами к трясущимся рукам Юи, прикрывая от удовольствия глаза.        — Ааааа! — истерично закричала Комори, видя, как на них набрасывается неизвестный парень со сверкающим широким ножом.        — Кто ты? — спросил Райто, удерживая руку нападающего, яростно всматриваясь в малознакомые, но невероятно безумные глаза.        — Райто, — проскулила от страха Юи.        — Стервочка, беги. Я тебя догоню, — тихо сказал рыжеволосый, всё ещё всматриваясь в незнакомца. И блондинка побежала, не чувствуя ног, видя как перед глазами мелькают покрытые золотой краской резные колонны, изысканные стены и единственные двери поддающиеся дрожащим рукам распахнулись перед ней.        — Сучечка, ты точно по адресу, — усмехнулся Райто, вальяжно проходя в уютную комнату с бардовыми шторами из сверкающего на свету сукна, камином, потрескивающим объятыми огнём поленьями, уходящими под потолок комодами с декоративным фарфором и большим столом, за которым можно устроить не только пышный банкет.        — Не подходи, — попятилась она, падая на стул.        — Не подходи, не прикасайся, — передразнил он смеючись. — Что с тобой сделали? Это так сладко, я тебя вновь всему научу, — восхитился Райто, наклоняясь над Комори, заключая её ножки в страстные объятия.        — Уйди! — встрепенулась она, пытаясь отодвинуть вампира, вцепляясь в рыжие волосы.        — Нет… — довольно выдохнул он, чувствуя сопротивление, то и дело, целуя дрожащие ноги через чёрные колготки, желая их вовсе стянуть.        — Я не хочу! — простонала Юи, удерживая юбку, как можно сильнее. «Я не могу позволить случиться этому», — совершенно точно решила она про себя, уже подсознательно видя, как её руки беспощадно связали, бросили на жесткую, накрытую балдахинами кровать, кровь сочится из надкушенной шеи и жадные губы вампира вонзаются в её дрожащие уста.        — Тебе повезло, — усмехнулся Сакамаки, слыша, как к ним приближаются все остальные. — Не переживай, мы обязательно закончим то на чём остановились.        — Я попросил принести нам чая, — высокомерно заявил Рейджи, спокойно проходя в снятое для них помещение.        — Рейджи, — прошептала Юи, уже видя своё спасение. Но вместо этого её душа была готова покинуть тело, ведь за высоким брюнетом шёл Аято, чем-то, раздражая Субару, пытаясь подтрунивать над Канато и совсем не спеша шёл Шу.        — Как неприлично, — проговорил Рейджи, глядя на растрёпанную блондинку, которая была не в силах сдержать удивления, страха и отчаяния. — Здороваться тебя так и не научили, — объяснил он причины своего недовольства, надменно поправляя очки.        — Верно, блинчик, почему ты не поприветствовала великого меня? — вспыхнул Аято, тут же повиснув на шее у незнающей на кого смотреть Юи.        — Аято, отвали от неё! — завопил Субару, грубо пихая парня в плечо, прикрывая блондинку собой.        — Субару, — благодарно прошептала она, потихоньку посматривая на Шу через вампира защищающего её. Блондин был явно не в духе и первым же делом схватился за дартс. От свиста дротиков, холод пробегал по спине, стиснувшиеся губы и напряжённые голубые глаза, лучше слов говорили об этом, но вот причин она понять пока не могла.        — Ведите себя прилично, — попросил Рейджи, слыша, как им несут ранее заказанный чай с маленькими хрустящими булочками и ароматным малиновым джемом.        — Спасибо, — покраснела Юи, видя, что брюнет отпустил официантку и сам разливает горячий чай, испытывающе глядя на неё. — Простите меня за подобную неучтивость, но я правда не ожидала вас всех сегодня увидеть, — неуверенно сказала Комори, кладя салфетку на ещё постукивающие от волнения колени.        — И не увидела бы, если бы кто-то не сбежал, — ехидно заметил Рейджи, поглядывая на Райто, который так и вился возле блондинки. Пока Шу, злостно запускал очередной дротик, который пробил бедное табло насквозь, накрепко пригвоздив его к стене.        — Вот именно, я один себя вёл хорошо! — самовлюблённо провозгласил Аято, расталкивая Райто и Канато, обнимая девушку за плечи.        «Да что с ними такое?» — задумалась Юи, видя, как младшие братья Сакамаки вновь превратили всё в игру. «Это невозможно, они не воспринимают меня всерьёз, такое чувство, что я вещь, которая переходит из одних рук в другие», — возмущалась про себя Комори, ощущая пальцы Аято на своих плечах, как, не ожидая сама от себя, она убрала его свесившуюся сосиской руку.        — Аято, достаточно, я не играть сегодня приехала, — заговорила девушка, ввергая всех в шок, и только Шу с Рейджи понимали, к чему она толком ведёт. — Достаточно уже того, что Райто выкрал меня, потом напал какой-то маньяк с огромным ножом, а теперь вы дерётесь за меня. Я не могу вам всего объяснить, но вы должны понимать, что у меня есть чувства, — проговорила Юи, поднимаясь со своего места, всем сердцем желая уйти.        — Молчать! — завопил Аято, злостно хватая блондинку за тонкие запястья. — Ты моя, — жестоко проговорил юноша, не желая сдаваться и уж тем более отступать. — Запомни, блинчик, чего бы ты не делала, чего бы не думала, ты всё равно будешь моя! — шепнул он ей на ушко, хитро сверкая зелёными глазами.        — Я не понял, а о каком маньяке шла речь? — забеспокоился Рейджи, впадая в задумчивость.        — Да какой-то ученик из ночной школы решил подшутить, — усмехнулся Райто, поднимаясь с пола на который повалился от вспыльчивости брата. — Он удрал, как только услышал, что вы приближаетесь.        — Аято! — закричала Комори, вновь привлекая к себе внимание вампиров.        — Блинчики вкуснее сладенькими, — ухмылялся юноша, размазывая чайной ложечкой малиновый джем вдоль пальцев блондинки. — Попробуем, — довольно протянул он, притягивая посиневшее запястье Юи к лицу, вынуждая её раскрыть маленькую ладошку с яркими каплями сладкого варенья. — Ммм, настоящее блаженство, — облизнулся Аято, попробовав свой десерт. — Мало! Хочу больше! — восхитился он, энергично размахивая ложкой с вареньем, капая им на запястье, лицо, грудь и даже волосы. — Но сначала надо запить, — решил зеленоглазый, моментально притягивая девушку к себе, опускаясь над её бледной шеей, щекоча языком, готовясь вонзить клыки.        — Аято, не надо, — протянула девушка, почти лишаясь чувств, видя, то, что случится, если она не остановит его. Как вампир нависает над ней, сгибает её худые ноги, задирая короткую юбку, и смотрит так, что уже отказать ему не представится даже на единую секунду. — Нет, мне это не нравится! — закричала Юи, стараясь вырваться, мешая своими колыханиями терявшему терпение Аято.        — Тебе же сказали, нет, — вмешался Субару, выхватывая Комори из рук старшего брата.        — Субару…- благодарно позвала Юи, принимая из его рук салфетку.        — Нет, не могу, даже для меня это слишком соблазнительно, — не выдержал он, ударяя кулаком по столу, беспощадно хватая уже уставшую от их любви девушку.        — Аааа! — прокричала она, когда сильные руки вампира притянули её к себе, размазывая липкое варенье. — Субару, не нужно… — простонала блондинка, не в силах вырваться, понимая, что вампир не слышит её и, поддавшись инстинктам, слизывает с её ключиц малиновый джем. — Остановись, пожалуйста, — теряя силы просила она, прекращая постепенно сопротивляться.        Наедине с шестью вампирами, Юи отчётливо вспомнила как она жила в доме Сакамаки. Беспощадные игры, которые скрывались под призрачной маской любви с единой целью — владеть, владеть душой и телом, пряча за красивыми словами животные инстинкты убийц, которые с приближением полнолуния становились только яростнее и кровожаднее.        Доказывать или слышать её крики о помощи похоже не собирался никто. Рейджи спокойно пил чай, прикрывая глаза, стараясь даже не смотреть в её сторону. Возможно, как только кружка опустела бы, он и принял бы меры, но пока счёл нужным наказать непослушную жертвенную невесту, которая сбежала из дома, не думая о проблемах господ приютивших её. Аято хоть и был взбешён поступком Субару, но когда увидел непривычный для всех порыв брата, как и Райто, решил посмотреть, хитро щурясь на девушку, извивающуюся в руках бессмертного существа.        — Тедди, как она сладко кричит, — восхитился Канато, на жалобные поскуливания блондинки. — Может, нам тоже стоит присоединиться? — спросил он у своего медведя, крепко обнимая его, начиная завидовать младшему брату.        — Надоело, — отозвался Шу, безразлично швыряя последний дротик, направляясь в сторону остальных. Ленивые передвижения блондина тут же привлекли внимание, и не зря. Только он подошёл к Субару, как тот отлетел в сторону, ломая своим весом деревянные стулья. Шум и треск заполнил уютную комнату, не говоря уже об удивлении других, ведь Шу обычно не проявлял насилия, впрочем, как и других чувств за исключением лени и полного безразличия.        — Эй, блинчик принадлежит мне! А ну вернись! — приказал Аято, яростно выкрикивая старшему брату в спину, видя, как он уходит вместе с девушкой на руках.        — Твоя? — холодно переспросил его Шу, разворачиваясь ко всем с запуганной Юи, которая старалась молчать, уже не зная, что и кому нужно сказать. — Не думаю, — спокойно добавил он, даже не намереваясь доказывать то, что и так уже было озвучено.        — Вы вернётесь домой, — заговорил Рейджи, допив ароматный чай. — На сегодня вы достаточно повеселились, а у меня нет больше времени за вами присматривать, — заявил он, поглядывая на часы, понимая, что оставалось полчаса до полуночи. — И советую вам не спорить, а то кто знает, что вам подадут завтра за ужином, — предупредил о последствиях брюнет, замечая, как Аято еле сдерживает себя, чтобы не полезть на рожон, но от слов брата сморщился, обиженно отвернулся, но проглотил эту горькую пилюлю.        Ситуация разрешилась очень вовремя, ведь если бы это продолжилось ещё хоть минуту, в ресторан залетел бы Юма и элитному заведению пришлось бы выплатить не малую сумму денег за причинённые неудобства и разгром.        «Произошло то, чего я так боялась», — призналась Юи себе, страшась поднять глаза и посмотреть на Шу, который вместе с ней на руках выходил из ресторана, не говоря и слова даже раскланявшимся официантам. «Я встретилась лицом к лицу со всеми и не смогла толком объяснить свои чувства. А хуже всего то, что руки Шу сейчас крепко прижимают меня к себе, а я не знаю, как начать разговор…», — вздохнула блондинка, решая всё же извиниться.        — Шу, прости меня, я доставляю слишком много проблем, ты можешь уже поставить меня, — еле слышно сказала она, ощущая какую-то дрожь, исходившую от юноши.        — Тебе не за что извиняться, — ответил он, стараясь не смотреть на Юи, которая, услышав его голос, подняла голову и начала всматриваться в знакомые ранее черты лица. — Как бы ты не объясняла свои чувства, до Райто, Аято и Канато ты не сможешь достучаться, Субару поймёт, но до этих чёртовых тройняшек…        — Спасибо, — прошептала Комори, смущаясь за редкое понимание. — Не злись на них, пожалуйста, уверенна это всё из-за их матери, — старалась успокоить она, замечая, как потряхивания юноши с каждым разом передаются и ей.        — Ты заметила, — понял блондин, как и всегда слишком спокойно заглядывая в самые глаза, заставляя всё внутри сжиматься от волнения. — Ты права, я зол на них, но есть кое-что другое, — признался он, бросая Юи на скамейку в аллее, неподалёку от того самого места, где она распрощалась с Юмой.        — Шу? — начала бояться она, видя, как блондин присаживается к ней и медленно наступая, вынуждает её склоняться всё ниже и ниже, укладывая на лопатки.        — От тебя так сладко пахнет малиной, — прошептал он, прижимаясь к телу Юи, скрывая её за широкой спиной. — Твои крики, запах, дыхание притягивают, сложно держать себя в руках, — признался вампир, обводя холодными пальцами вокруг тонкой шеи Комори. — Бесподобная кровь бегущая по твоим венам, призывает и устоять всё равно, что увидеть в пустыне зелёный оазис, но, закрыв глаза пройти мимо, — сказал бессмертный аккуратно целуя бледную кожу, такую же чистую, как и в первый день знакомства, в той самой гостиной, где удавалось взглянуть на девушку лишь краем глаза, лениво и беспечно.        — Шу, это смущает, — вспыхнула она от стыда, замечая людей, изредка проходивших мимо. — Лучше остановиться, — прошептала Юи, с трудом сдерживая дрожь в голосе. В глазах перемешивалось всё: прохожие, дома, машины и даже деревья, которым, как и всему не было конца.        — Остановился бы, — хрипло прошептал он, нежно обводя пальцами вдоль напряжённых рук, вцепившихся мёртвой хваткой в края лавки. — Если бы от тебя так не пахло этими маленькими паршивцами, — заявил Шу, резко запрокидывая слабые руки блондинки за голову, вынуждая её слегка выгнуться ему навстречу. — Я так давно тебя не видел, что начинаю ревновать, — раскрыл свой маленький секрет наследник престола, продолжая касаться губами кожи Юи, не позволяя ей вырваться или сбежать.        — Шу, это слишком, — простонала Комори, крепко зажмуриваясь и сжимая зубы, дабы не издать неприличных звуков у всех на виду.        — Не важно, пусть думают что хотят, — безразлично проговорил Сакамаки, продолжая эту пытку. — Я не оставлю на твоём теле даже напоминания об их касаниях, — прошептал он, сгибая дрожащую, как осиновый лист ногу, лёгкими касаниями свободной руки, проводя ей по чёрным колготкам, но добравшись до широкой резинки небрежно повалился на землю.        — Тебе же сказали, отвалить! — пробасил Юма, закидывая Комори на плечо. — У тебя ещё будет время сегодня, не гони лошадей, — возмутился он, глядя на друга детства, который седел на земле и облокотившись на лавку, смотрел на них голубыми глазами, не желая спорить или бросаться в данном случае в бой. — Мы уходим! — заявил Муками, не проявляя и капли такта.        — Юма, поставь меня, я могу идти, — сгорая от стыда, кричала Юи, удерживая короткую бежевую юбку рукой, стараясь хоть чуть-чуть прикрыть открывающиеся от ветра бёдра.        — Пойдёшь, но только не здесь, — поставил перед фактом он, загружая её как багаж в зелёную машину. — Мы опаздываем, у меня нет больше времени, да и желания ждать, пока все твои друзья наиграются с тобой, — возмутился вампир, скорее покидая это место, зная, что это, скорее всего, их последние минуты. И Комори это почувствовала с такой же силой, когда увидела сверкающие поместье Карлхайнца, дорогие автомобили, съезжающиеся со всей округи, высокие ворота, покрытые позолотой, открытые настежь для званых гостей и настоящий страх стал подбираться к сердцу Юи.        — Приехали, — сказал Юма, аккуратно припарковав свой любимый мустанг. — Ты не передумала? — всё ещё надеясь спросил он, но в ответ последовало качание белокурой головы и, видя сжимающие юбку кисти, оставалось только вздохнуть. — Пошли.        — Опаздываете, — прокомментировал Руки их появление, встречая разодетых выпускников, пока хмурый, как осенние тучи брат с чемоданом в руках и выглядывающая из-за его спины Юи не остановились возле парадного входа.        — Что ж, мне пора идти, — сказал Юма, поставив коричневый чемодан возле Комори, наклоняясь к её покрасневшему лицу. — Не забудь, о чём я тебе сказал, — прошептал он на самое ухо и, поцеловав её в щёку, вернулся в машину, звучно шаркая чёрными покрышками, быстро исчезая из вида.        — И чего такого он тебе сказал? — сурово спросил Руки, подозревая, что это могло как-то касаться его, а красная, как помидор Юи только подливала масла в огонь.        — Я не помню, — тихо ответила блондинка, опуская глаза на свой багаж, боясь показать скрытую ложь. Она не могла сказать, что Юма обещал помочь ей сбежать, в случае если она передумает, тем более, когда рядом крутилась красивая девушка в короткой чёрной юбке с эффектными складками, которые развивались на ветру, высокими белыми ботфортами и кроваво-красной блузке с чёрным бантом на груди. Да и вдобавок странное чувство стыда охватывало Комори, стоило ей вспомнить, как её ноги целовал Райто, слизывали варенье Аято и Субару, а о выходке Шу прямо на лавочке в аллее, лучше было и не думать или пунцовая краска доходила до самых ушей, раздирая их жгучим огнём.        — Руки, будь милее с бедной девушкой, ты её сейчас рассверлишь своим взглядом, — посмеялась над ним блондинка, которая минуту назад встречала гостей. — Не бойся его, он только притворяется грубым, — продолжила она, повиснув у парня на шее, словно они с ним любят друг друга до гробовой доски. — Ой, как не прилично с моей стороны, — посмеялась она, прикрывая рот рукой, посматривая на Юи ярко красными глазами. — Меня зовут Кобаяси Хидеко.        — Очень приятно познакомиться, я Комори Юи, — представилась она, непонимающе глядя на красивую девушку с длинными волосами, струящимися, как шелк, заканчиваясь чуть ли не на стройных бёдрах.        — Хидеко староста нашего класса и моя правая рука на этот вечер, — объяснил Руки, замечая, что Юи как-то странно мнётся и не знает как себя правильно повести.        — Как сухо, — обиженно произнесла девушка, расцепляя изящные руки, которые как ошейник накинулись на брюнета, ничуть не трогая, а скорее раздражая его. — Пойдём, я покажу твою комнату, там ты сможешь передохнуть и переодеться, ещё есть время, — мило улыбнулась Хидеко, желая помочь новой подруге с багажом, но она не успела даже притронуться к этим вещам.        — Не стоит, — остановил помощницу Руки, удерживая её запястье. — Будет нехорошо, если староста покинет столь важный пост, — мило добавил он, забирая старый коричневый чемодан Комори, обнимая зажавшуюся Юи за плечи, прикрывая от опасностей, которые могли ожидать её за спиной. — Оставляю всё на тебя, — улыбнулся Муками, подталкивая девушку в поместье, откуда, несмотря на изысканность и шик веяло могильным холодом.        — Хорошо, можешь положиться на меня, — улыбнулась Хидеко в ответ, провожая взглядом непонравившуюся ей девушку. «Да кто она? Почему Руки так смотрит на неё? Как же это бесит…», — подумала она, еле сдерживая свою гордую, надменную личность, стараясь подобраться поближе к аристократу, который был не только богат, но и имел такие связи в обществе, которым могли лишь завидовать.        Однако старания блондинки просачивались, как песчинки между пальцев. Руки не только не замечал, но и недолюбливал эту девушку. Её настойчивость утомляла, а скрываемая самовлюблённая натура слишком явно напоминала, что в обществе аристократов значение имеют статус и деньги. Без этих же благ, тонущий в долгах друг превратится в беззащитную жертву и как стервятники они расклюют последние остатки гордости и чести, затаптывая доброе имя когтистыми лапами в грязь.        Понять эту науку помогло банкротство отца, побег матери и его собственное падение. Поэтому спустя время по душе стали ближе братья, которые не были связаны кровью, но давали то, в чём нуждалась эта натура — цель к жизни и главное искренность.        Всю жизнь видя перед глазами только ложь, Руки всегда хотелось достучаться до правды и порой его методы переходили границы, перерастая в жестокую месть, лишённую жалости и чувства прощения.        Видя враньё и корысть насквозь, уличить Юи не составило и труда, но это не помогло залечить задетую гордость. Та, которая всегда говорила лишь правду, а молча выдавала каждую мысль на милом лице, соврала, пряча что-то очень важное в своём сердце.        Пусть Руки и сам не мог похвастаться откровенностью, но предпочитал видеть это в других, а в противном случае всегда находил за напыщенными масками лести, манипулируя своей жертвой так, как этого хотел его садистки красиво устроенный ум.        И сейчас Юи шла прямиком в лапы разъярённого зверя, которого пыталась неосознанно приручить, но споткнувшись на финишной прямой, могла уповать лишь на милость судьбы. Конец II раздела 11 части.