Оружейники. Возвращение

Перед тем, как начать читать, посмотрите в шапку фанфика, там есть обновление с фотографией миссис Тернер. (Как лично я ее представила) Спасибо, что все еще со мной!       Голоса звучали в моей голове как эхо... Некоторые громче, а некоторые тише. Я уже не слышала ничего: ни шума водопада, ни хруста веток, ни шуршания листвы. Ничего. Обхватив голову руками и согнувшись, я слышала, как из уст невольно вырываются приглушенные стоны. Голова такое чувство, что раскалывается на множества осколков. Все казалось настолько реалистичным, что я просто забыла, где нахожусь! Когда я только увидела лес, сразу же и поняла, что это сон, но теперь в этом быть уверенной на сто процентов быть я не могу. - Знаете, у пиратов есть такое выражение: "Мы не знаем, как поступить с нашей коротенькой жизнью, но все-таки желаем жить вечно". Чуть ли не каждый из наших собратьев пиратов хотел раскрыть секрет вечной жизни. Но зачем?.. Голос мистера Гиббса звучал в моей голове более четко, чем другие. Не в силах больше сдерживать боль, я просто упала на колени и слезы покатились градом... Боль становилась все сильнее и сильнее... - Хватит! Прекратите! Оставьте меня! Не надо! - я выкрикивала все, что могла, но не соображала, что именно я говорю! Боль стала переходить в какой-то ветер у меня в голове, а вместо голосов я стала слышать шум. Невнятный шум, то ли города... то ли какого-то сильно людного места. Подумав, что это только плоть моего воображения, я не стала ничего предпринимать и просто сидела с закрытыми глазами и вытирала слезы, успокаивалась. - Эй! Тебя же задавят! - услышала я до боли знакомый голос. Неожиданно кто-то взял меня за руку и, приподняв, слегка толкнул в сторону. Я услышала только лишь стук копыт совсем рядом со мной. Я ничего не видела, ибо слезы, подобно пелене, закрыли мне глаза. Этот кто-то взял меня за руку и стал вести в неизвестном направлении. Наконец, я смогла вытереть слезы, чтобы они не жгли глаза, и посмотрела на моего сопровождающего: с плеч спадали вьющиеся темные волосы, до боли знакомые карие глаза и легкая улыбка. - Мама... - на выдохе произнесла я. Именно такой она запомнилась мне. Ей было все так же двадцать пять лет. Время не коснулась ни её, ни её прекрасных каштановых волос. Мамины глаза как и тогда улыбались и светились жизнью изнутри. - Где мы? - я не могла отвести глаз от нее и не могла понять правда ли это? Много раз она приходила ко мне, я видела ее лицо и даже слышала голос, но я не ощущала, как сейчас, тепло ее рук, и этот взгляд, который грел изнутри, как тысяча свечей. - Вы, живые, называете это место кладбищем, - мама усмехнулась и повернула зюйд-зюйд... то есть направо. В конце улицы, стоял особнячок. Двухэтажное строение, с красивыми резными окнами, под которыми посажены красные цветы. Дом выглядел очень ухожено, и внутри он так же был аккуратно убран. На столе, когда мы зашли в гостиную, была белоснежная скатерть, а на ней фрукты в вазе. Доносились дивные запахи с кухни. На каждой стене в гостиной были рисунки. Обычные, серые, нарисованные очень небрежно, но отчетливо. Подойдя к одному из них, я увидела, что на нем изображена девушка, которая сидит в полуобороте в кресле и держит ребенка, девочку лет шести. Присмотревшись к той девушке, я поняла, что это моя мама! Значит, это я сижу у нее на коленях! - Да, Эмили. Это ты, - неожиданно ко мне сзади подошла мама и положила руку на плечо. - Кто рисовал эти рисунки? - Твой разум. Это то, что ты забыла, родная. Этот дом, эта улица... Рисунки. Это не плоть твоего воображения, а воспоминания, утерянные с годами или по вине того шторма. - Что... кхм.. делается на этой картине? - я с упорством рассматривала рисунок, но потом у меня перед глазами проплыло воспоминание, а в ушах донесся знакомый голос... -...А ты знаешь, Эмили, что твой дед был очень храбрым человеком! Он обожал приключения. Как-то раз, его занесло в Российскую империю. Ему предложили поохотиться. Всеобщем решением была охота на зайцев. Он рассказывал, что после четырех часов неудачи им все так же не везло... И тут он увидел, что заяц размером с шарпея бежит им наперерез. Ну, а он что? Давай стрелять по нему! Заяц как давай куролесить по лесу, от куста к кусту, а потом на дерево! Твой дед был в шоке. "Да, эту страну не победить, у нее даже зайцы по деревьям бегают!" - сказал он в тот день. - Мама! А что, зайцы и вправду по деревьям лазят? - Нет, дорогая, просто так уж получилось, что в том лесопарке зайцы не водились, а один из русских парламентеров решил тулуп заячий на кота надеть и за зайца выдать!.. - Помню... - тихо сказала я, - Я помню! Мама лишь улыбнулась, глядя на мое счастливое лицо и взяв под руку, повела к другой картине. На ней были видны силуэты людей, и корабль. "Пристань!" - сообразила я. В моей голове стали слышны крики чаек, шум моря, плеск воды о корабль. Перед глазами всплыло новое воспоминание: Мама стояла, держа меня за руку, к ней подошел какой-то мужчина и обнял. Сказав что-то на ухо, мужчина поцеловал маму и опустился ко мне на колено. Прижав сильно меня к себе, он поцеловал меня в лоб и погладил по голове. - Будь умницей, доченька, - он улыбнулся и отошел к Уиллу, который стоял рядом со мной. Хотя, сначала я даже его и не заметила. Попрощавшись и с ним, папу стали звать с одного из кораблей: Уилл! Давай скорее! Мы уже отплываем! После этого мне стало так тоскливо... Я еле подавляла слезы, чтобы не заплакать. Пройдя к другим стенам, я видела картинки с пикником, как мы копались в саду, как мама готовила еду, а мы с Уиллом играли рядом. Мой брат частенько мне рассказывал о детстве, но я думала, что это все выдумки. Вечер, когда отец не вернулся, тоже был запечатлен на рисунках. Мама сидела за столом и плакала, а я обнимала ее и сидела на ее руках, Уилльям стоял рядом и поглаживал маму по спине. Обойдя все картины в гостиной, мама меня усадила за стол и стала накрывать на белую скатерть разные яства. Это были и пирожки, и варенье, и поджаренное мясо. Это пахло намного лучше, чем стряпня Тиа Дальмы. Поставив графин с каким-то напитком, мама села за стол и стала смотреть как я ем. - А ты? - спросила я и кивнула на еду. Мама лишь покачала головой и налила мне в стакан молоко, - А где папа? - Я не знаю. Но его здесь нет. - Значит он жив? - я отставила уже пустой стакан и принялась за салат из морепродуктов, - А я уже и не верила... - Встав, я подошла к маме и обняла ее за плечи, а она сильно прижала меня к своей груди, - Мама, мне так тебя не хватает. - Я всегда с тобой, доченька, даже в самые сложные минуты я была с тобой, даже если ты меня не видела. - Она стала гладить меня по голове, нежно, любяще, - я была с тобой и буду. - Мама... - не выдержав слез, которые меня душили, я наконец дала им волю. Глаза начинало уже жечь от обилия слез, но прекратить я уже была не в силах. - Эмили, - ласково сказала мама и отстранила меня от себя, - Это тебе от меня скромный подарок, - она сняла с себя веревочку, немного обшарпанную. На ней был небольшой крестик, сделанный из дерева и немного неаккуратно обработанный. А по веревочке были завязан узелки. - Что это? - спросила я, принимая подарок и разглядывая его в руках. - Когда я была девочкой семи лет, на наш город напали пираты. Примерно так же как это случилось у вас с Уиллом, когда похитили Элизабет. Да, я знаю об этом, - мама сразу обратила внимание на мой вопросительный взгляд, - Мы тогда жили рядом с морем. Я осталась одна. Мама была на рынке, а отца не было в городе вообще. Когда я услышала, что в дом пытается кто-то пробраться. Я схватив ножик и быстро спряталась под стол. Пираты стали разрушать дом, бить посуду, резать мебель и тут ко мне полетели остатки от нашей семейной картины, которая была в деревянной рамке. Они перемещались все ближе к моему столу, громя все, что находили. Я была уверена, что меня найдут. В отчаяние я стала молиться и взяв ножик в руки стала вырезать из остатков рамки этот крестик. Вытащив шнурочек у меня на платье я продела его в крестик и дрожащими руками завязала на шее. И именно в этот самый момент к нам в дом залетело ядро. Оно сбило тех пиратов, разрушив правда пол дома. Но мой стол не тронуло! Меня лишь слегка оглушило. Минут только через пять я поняла, что жива и вылезла из-под стола. Выглянув в окно, я увидела, что пираты бежали из города по неизвестным причинам. С тех пор я не снимала его. Только один раз... Этот день стал днем моей смерти, - мама вздохнула и одела его на меня. - А что это за узелки? - Каждый узелок обозначает важное событие. За которое я благодарна этому кресту, за то, что жива. Это, - мама указала на первый узелок, - был следующий день после этого спасения, а это тот день, когда я встретила твоего отца. Наша с ним помолвка, - она показала на очередной узелок, - Это был день рождения Уилла, а это твой, - Она улыбнулась и посмотрела на часы. - Мам, а наш отец вправду пират? - неожиданно даже для меня самой, я задала этот вопрос и улыбка на мамином лице быстро ушла. - Да, этот так. И ты, и Уилл унаследовали это в своей крови. Дух пиратства, - она не сильно с досадой ударила кулаком по столу. - Мам, знаешь, мистер Гиббс, старпом на "Черной жемчужине" сказал, что каждый из пиратов хочет получиться вечную жизнь, но сам не знает, как распорядиться с его коротенько жизнью... Я искала ответ на этот вопрос, но так и не нашла. Как думаешь, что бы это могло значить? - Я не знаю ответ, но могу подсказать. Может ты не там ищешь? Ты пытаешься проходиться по жизни пирата, почувствовать его мысли и чувства на себе. Когда ты знаешь свое прошлое в общих чертах, может быть, глядя на свою прежнюю жизнь, ты найдешь то, что ищешь, - она расправила платье и стряхнула крошки с него, а через пару секунд добавила, - "Жемчужина" - корабль того самого Джека Воробья? - Капитана Джека Воробья, - с улыбкой поправила ее, хотя у мамы это не вызвало какой-либо радости или просто улыбки. - Эмили, я видела твою жизнь, я была рядом с тобой все эти годы. И я чувствовала, что чувствуешь ты. Но я не могу понять, ты и впрямь влюбилась в этого пирата? Как? - Так же как и ты, мама. Я ведь действительно твоя дочь, хоть чем-то мы похожи. Ты сама знала, кем был отец, но почему-то не заставила себя разлюбить его, потому, что это невозможно. Если сердце любит, изменить ничего не дано... - А ты уверена, что он тоже дорожит тобой, как ты им? - не дослушав, меня прервали, - Ты была готова пойти хоть на край Земли за ним! А он готов? - Мама, мне уже не семь лет, я сама могу решать, кого мне любить, а кого нет! - Именно сейчас ты говоришь как семилетний ребенок, - она засмеялась, - И даже так же губу надула! Я лишь улыбнулась и обняла ее. - Мама, я уверена, что он хороший человек, и я люблю его, не смотря на наши разногласия, и на его образ жизни, как и ты когда-то полюбила папу, - я прикрыла глаза и уткнулась ей в плечо, - Кстати, ты не знаешь, где он? - отстранившись и открыв глаза передо мной была подушка. Мокрая от слез и скомканная от объятий. Подняв голову, я огляделась: та же темная комната, в которой я засыпала, свечи, открытое окно, голос Тиа Дальмы, раздававшийся снизу. С грустью вздохнув, что это был всего лишь сон, я почесала затылок, ухо и убрала скатившуюся слезинку с подбородка и шеи... и вдруг! Я затаила дыхание на моей шее была веревочка! Да! Та самая! Я пощупала, что на ней был крестик и те же самые узелки... - Спасибо, мама. Посмотрев, что еще ночь, я легла, уткнувшись носом в подушку, и минут через двадцать послышались громкие шаги снизу не двух человек, а целой толпы народу...