Оружейники. Возвращение

      Проспав еще минут сорок, я проснулась от шума внизу, стука в дверь и истошного крика Барбоссы: «Эмили! Эмили! Якорь мне в зад, проснитесь!» Нехотя, я сползла с кровати и вялой, ватной рукой открыла дверь. Передо мной стоял взволнованный Гектор и, всучив мне какие-то вещи в руки, он закрыл за собой дверь в мою комнату. — Что-то случилось? — потирая глаза, я положила врученные мне тканевые вещи на кровать. — Да у нас просто гости, — он пожал плечами и кивнул на тот сверток, — Тиа Дальма хотела, чтобы ты это надела и вышла к гостям. А, да, ты же не против, если я перейду на «ты»? — Ой, да и иди ты куда хочешь. — Большое спасибо, — Гектор улыбнулся и направился к двери. — Я жду тебя за дверью и, пожалуйста, побыстрее, — выйдя, хлопнув дверью, он оставил меня наедине с этой одеждой. «И чем ей не нравится то, в чем я сейчас одета? К чему весь этот маскарад? И кто эти гости?» — думала я, раскладывая одежду. Я не знаю, откуда у Тиа Дальмы такие вещи, однако же вкус у нее был. На этот раз на кровати у меня лежала белая рубашка с длинным рукавом, открытыми плечами; от брюк и до груди был затяжной корсет ярко-черного цвета, такие же брюки. В дополнении — длинный жилет без рукавов: черный с зеленым узором. — Эмили! Ты идешь? — стал доноситься сердитый голос Барбоссы за дверью. — Иду! Иду! — распустив свои непривычно короткие волосы и вскочив в сапоги, я быстрым шагом направилась к двери, — Спешка нужна только при ловле блох и при поносе! — нервно закрыла дверь в свою комнату и уставилась на мужчину. — Чего-то не хватает… — он осмотрел меня с головы до пят, а потом протянул шпагу, — Это тебе от меня подарок. В коридоре свет падал плохо, но повернувшись к одно из свечей я рассмотрела подарок получше. Рукоять, если мне не изменяло зрение, была сделана из чистого серебра, сделанная как «испанская чаша». Взвесив шпагу в руке, я сразу же определила ее вес — 1 килограмм. Так как в оружейной, в тайне от Уилла, я и ковала, и ремонтировала разное оружие, а в частности шпаги, то имела весьма богатые познания в этом деле. Посмотрев на оружие сбоку, смогла определить, что возраст этой шпаги около двадцати лет и побывала она во многих боях. Однако же, длина ее была явно больше метра! Не смотря на это, она была легкая, и ее размер ничуть не мешал. — Спасибо, только откуда она у тебя? — наклонив шпагу чуть левее, увидела на ребре, у самого основания надпись: «Contra spent spero» (Лат. Без надежды надейся) — Как-то мы потопили одно судно. Они хотели взять нас на абордаж, однако мы превосходили в численности. Владелица этой шпаги, оказалась капитаном, которую я убил её же клинком. Это все, что я знаю о ней. — Барбосса кинул на шпагу в моей руке и медленно пошел к лестнице. — И что теперь? — тихо спросила я, подходя к Гектору, — Кто наши гости? — я завязала на поясе свое оружие и встала рядом с пиратом. Неожиданно стал доноситься более отчетливые слова Тиа Дальмы: «Вернуть Джека?» — это единственное, что я услышала разборчиво. «Джек!» — одно слово, и мое сердце стало биться быстрее. Я вопросительно взглянула на Барбоссу, который слегка нервничал и с возмущенным взглядом смотрел вниз. — Увели мое судно и теперь, как обычно, с ним что-то случилось! — не громко, но твердо говоря слова, Гектор поправил шляпу и подтянул ремень на его брюках. «Но где же остальные?» Вопрос не стал долго ждать ответа и через пару секунд я услышала тихий голос Уилла, затем Гиббса и каких-то других людей. — Пора! — Барбосса махнул мне рукой, и мы стали медленно спускаться по лестнице. Голоса притихли и казалось, что там никого нет. Ибо такой мертвой тишины еще не было в этом доме за все мое прибывание здесь. — …Тогда вам понадобится капитан. И человек, который будет помощником во всем, готовый пойти хоть на Край света! — последние слова Тиа Дальмы прозвучали в моей голове голосом мамы. Как только свет от свечей попал на меня и капитана Барбоссу, я увидела сидящих — Уилла, Элизабет, Гиббса, тех двух ненормальных: пампушку и того, со стеклянным глазом, которые еще меня ведьмой в трюме обзывали. Чуть поодаль ото всех сидел Коттон, как обычно, со своим попугаем. Джек-примат вскарабкавшись через мою руку и плечо к Барбоссе, уселся, изредка подергивая хвостом мои волосы. Все молчали и как на приведений смотрели на нас. — Ну что? Кто скажет, что случилось с моим судном? — громко прорезав тишину, словно полотно ножом, задал свой вопрос Барбосса и перевел взгляд на Уилла, который вскочил на ноги. — Эмили! — он подбежал ко мне, наступив на одну из лягушек-питомцев Тиа Дальмы и перевернув вазу, и крепко обнял меня за плечи, — Родная моя, милая сестренка, — шептал он мне. — Уилл… — на одном дыхании только я и смогла сказать, так же сильно душа в объятьях его. — Ты жива, а я до сих пор боюсь верить своим глазам! — он отстранился от меня и зло посмотрел на Барбоссу, однако промолчал. — Теперь мы вместе, и я уже никуда не денусь, обещаю, — еще раз крепко обняв брата, я спустилась с лестницы ко всем остальным, а Гектор, достав из-за пазухи любимое зеленое яблоко, стал грызть его и так же медленно спустился за мной. — Эмили… — Я подошла к Элизабет, и та обняла меня, зарыдав в мое плечо. Я не думаю, что она так рада видеть меня или это слезы неопределенной радости. Скорее она зарыдала от безысходности и отчаяния. Погладив ее по голове, я отстранила ее от себя и посмотрела в глаза. Я больше не видела в ней той аристократической девушки. Нет! Она была пиратка! Самая настоящая. Ее светлые волосы были грязными и растрепанными, и сама она была как побитая собака, но в ней всё же ощущалась скрытая угроза всем недругам. Слегка улыбнувшись ей, я отошла от девушки и тем самым приблизилась к тем двум пришибленным пиратам. — Здрасьте, ведьма. — Просто. Коротко. Столько смысла тот, что по крупнее вложил в эти слова, но зато все понятно. Они смотрели на меня, как на труп, однако же изредка поглядывали на стол, как бы ища соль или осиновый кол, а может святую воду. Кто их знает? Но в то, что я живая — они не верили. — Мисс Тернер, мы все очень рады Вашему возвращению, — как всегда Гиббс был очень любезен и когда я повернулась на него, хоть и глаза его были полны грусти, но улыбка все же появилась на его лице. — Уилльям, — к нам подошла Элизабет и слегка улыбнулась мне, — должен тебе многое рассказать, Эмили. Мы пока здесь побудем. А ты можешь поделиться с ней нашей, — она запнулась, задумавшись над словом и добавила, — нашими приключениями. Уилл изменился в лице, но подавать сильно вида не стал, а только, взяв меня за руку, повернулся к колдунье и Гиббсу разговаривающему с Тиа Дальмой. — Мы пойдем? — одновременно мы с братом спросили у присутствующих и, даже не дожидаясь ответа, стали подниматься на второй этаж. Я чувствовала, что Уилл расскажет мне что-то не менее важное, чем я узнала от мамы, что-то такое, что должно изменить взгляд на ситуацию. Я чувствовала, что в его сердце бьется тревога и смятение. Мне казалось, что он хочет даже поделиться со мной и спросить совета, но пока что я не понимала, в чем причина. Зайдя в комнату, Уилл закрыл дверь и с улыбкой, пускай не только радости, сел на стул, а мне кивнул на кровать. Я села и, сняв сапоги, даже прилегла на подушки. — Уилл, давай начнем с того, что ты мне объяснишь одну вроде как простую вещь: Что здесь твориться? Где Джек? Что с Жемчужиной и что случилось с вами после Исло-Дэ-Муэрто? — Уилл был, мягко говоря, в шоке. Он сидел и просто пытался сам себе же ответить на все заданные вопросы, видимо, что бы подготовиться, — И самое главное, что является причиной твоих печалей? Я же вижу… Ты можешь обмануть кого-то из команды, Джека или Элизабет. Я не могу предвидеть будущее, но могу лучше любой гадалки сказать, что у тебя на сердце не спокойно. Уилльям пару секунд молчал, затем встал со стула и давай ходить по комнате, обдумывая что-то, затем сел рядом со мной, потом опять встал и, проделав тот же маршрут, сел на стул и напрягся. — Эмили, я расскажу всё, но потом таких же полных объяснений я жду от тебя! — его слова были даже не в дружеском, семейном тоне, а даже наоборот — в приказном и грубом. Слегка удивившись, я кивнула в знак согласия и тут Уилл начал свой рассказ. Рассказав про то, как Джек спасся от Джеймса Норрингтона, он стал взахлеб и со всей страстью описывать приготовление к их с Лиззи свадьбе. Прошло тридцать минут. Из его рассказа я только узнала, что появился новый лорд Беккет, что он стал требовать компас Джека. Через полтора часа рассказа, Уилл уже во всю размахивал руками и показывал, как они лезли по горе, а потом катились в клетках из костей. Через два часа, я наконец услышала то, что Уилл попал на Летучий Голландец. Благо, описывать все свои действия он там не стал. Через два с половиной часа, Уилл дошел до момента, когда они с Джеймсом, Лиззи, Джеком и парочкой пиратов из шайки Воробья смогли открыть ключом сундук. А еще через полчаса, я услышала увлекательнейшую историю о том, как он сражались против Кракена. Или Крякена… Я так и не поняла. Однако то, что в конце Элизабет поцеловалась с Воробьем меня серьёзно взволновало, и я даже не заметила как напряглась. И здесь меня добило последнее: Джек остался на «Черной Жемчужине», чтобы дать им шанс уплыть на шлюпке. — Ну вот, пожалуй и все, — пожал плечами Уилл и посмотрел на меня. — Значит так, подведем итог главного: Наш отец жив, Джек в тайнике Дейви Джонса, какой-то Брикет. — Беккет, — без эмоций поправил Уилл. — Не важно! — огрызнулась я и продолжила, — Какой-то Лорд Беккет хочет получить компас Воробья, а Элизабет влюблена в Джека? — фыркнув, я слегка улыбнулась, — и это все? И это стоило трехчасового рассказа? — зевнув, я опять посмотрела на Уилльяма. — Но мне кажется, что и Джек не ровно дышит к Лиззи, — Я увидела, как брат заметил мой злой взгляд в потолок, но ничего говорить не стал, — Я тешу себя мыслями, что мне это показалось, но тот поцелуй на Жемчужине… — Знаешь, Уилл, если это было последнее желание Воробья, то я бы тоже не отказала ему. Даже не испытывая к нему чувств. — И все же! А вдруг это действительно так? — Уилл встал со стула и принялся опять мерить шагами комнату. Он то подходил к столу, то к окну, не говоря ни слова. — Уилл! — прикрикнула я, когда братик собирался делать восьмой круг, — И долго мы будем туда-сюда ходить? Мм? С тобой же косоглазие заработать можно, —, но Уилл так и продолжал наяривать девятый, а затем десятый круг, — Уилльям! Прекрати! Что ты скачешь, как горный… — Какое животное ты имела введу? — …Тигр! — А, ну, это меняет дело! — фыркнул Уилл и, наконец, остановился, сев рядом со мной, — Знаешь, вот вы, женщины, настолько не постоянные. Это просто жуть! На примере Элизабет: и это почти через неделю после нашей неудачной свадьбы! — Ой! А вы, мужчины, как будто лучше нас! Хах, между прочим, ни одна женщина не живет на две семьи! Нет, ну представь, в одной семье она беременна, а в другой: «Ой, чет я нажралась!» А вас ничего не останавливает. «Но я не понимаю Джека! Как он мог? Я думала, что он действительно меня любит… Ну или хотя бы что-то чувствует ко мне. Точно! Эмили — ты же труп теперь» — не смотря, что Уилл засмеялся я витала далеко-далеко отсюда. — Так что ты думаешь? — наконец убрав улыбку, спросил брат. — А ты говорил со своей будущей женой? — Нет, мы с ней не общались после этого. — Уилл, это неправильно! Ты просто обязан поговорить с ней! Может, найдется веская причина или объяснение. Попробуй, — пододвинувшись к Уиллу, я слегка приобняла брата. Он поцеловал меня в макушку и, наконец, обратил внимание на волосы. Вопросительно уставившись на меня, он поднял их и увидел крестик — глаза его еще больше расширились и, опустив их ещё ниже, он увидел шпагу. — И что это все значит? — Я решила: Не буду утомлять его долгими рассказами о дохлых крысах в отваре Тиа Дальмы и о том, как я лежала в коме. Рассказав все четко и быстро, я сняла с себя веревочку и подала Уиллу, как и подарок Барбоссы. — Так значит, ты узнала, что наш отец жив еще раньше меня, — задумчиво протянул брат и стал осматривать шпагу, — Очень тонкая и искусная работа. Потрясающе! Это латынь? — он кивнул на иероглифы на шпаге. — Да. «Без надежды надейся» — это перевод надписи. — Удивительно! Все, что с тобой было — это нереально! — Уилл был еще в большем шоке, чем я, и, отойдя через пару секунд, снова заговорил, — Эмили, ты изменилась. Да, может, ты сама этого не замечаешь, но ты правда стала другой. Лучше это или хуже — не знаю. Но прошу, родная, всегда будь собой. Той Эмили, которую я знаю и люблю.