кошки с собаками

Чимин присел на спинку дивана, даже скорее просто облокотился бедром, подтянув левую ногу повыше. Уставший, даже присматриваться не нужно. Юнги смотрит на него, застыв напротив, не пытается скрыть свой интерес за пустыми разговорами. Да и что им говорить-то друг другу? Чимин уже знает, что Юнги почти захлебнулся в омуте своих прошлых отношений, что он сентиментально забрал себе питомца своего же бывшего и не уберёг его, что его друзья ненавидят его и все равно пытаются поддержать, что пьёт он только не разбавленное, не умеет быть благодарным и живет на коробках. Чимин знает, что их секс был случайным, начался с сострадания и самообмана, а закончился отчаянием и неловкостью. Чимин все это знает о Юнги. И приходит к его дверям раз за разом, что само по себе стало ответом, который красноречивее любых слов. Разговоры были ни к чему, самое важное они смогли друг до друга донести и без них. Чимин морщится, сглатывает и у него бурчит в животе громко и почти музыкально, нарушая драматичную тишину. Юнги закалывает глаза и идёт заваривать рамён. Спасибо Сокджину — верному адепту культа еды, согласно которому в любом помещении больше двух метров должно быть то, что можно по-быстрому схарчить. Пусть даже воду приходиться греть за неимением других вариантов все ещё в чайнике, который все так же стоит на полу. Чимин набрасывается на убогую лапшу так, словно не ел трое суток. По виду даже забывает обо всем, включая и Юнги и собственное имя. Спустя две трети опустевшей тарелки, а это, к слову, произошло в рекордно короткие сроки, немного приходит в себя. Тушуется, уловив чужой взгляд, наверное Мин так и не сумел совладать с лицом, но блин, нечасто увидишь такой аппетит. — Я не обедал, — оправдывается Чимин, потупив глаза, смущается мило, пробуждает отголоски живого тепла в затхлой, провонявшей отмершей любовью, душе Юнги. — Можешь взять ещё, — отворит он. — Не надо, ещё плохо станет, — отмахивается тот, совсем слегка улыбается, сыто и удовлетворенно. — Я привыкший. — К голодовкам? — Это ещё что, — объясняет Пак. — Это я сегодня только полдня на работе провёл. А вот завтра главное позавтракать, иначе, — он лишь махнул рукой приговорённо, вздохнул, не договорив. Юнги жмёт плечами и жуёт свою порцию задумчиво. Они почти не разговаривают и после ужина. В те предыдущие несколько нелепых раз, что Чимин оказывался в его квартире можно было без труда определить как неловко ему было. Ещё бы. Не то чтобы Юнги был радушным хозяином. Зато сейчас тот явно расслабляется, осматривается, быстро осваиваясь. — Вы и на дом выезжаете? К животным? — Озвучивает Юнги напрашивающийся вопрос. — Вообще — да, конкретно я — ещё нет, — хмыкает Чимин, без труда угадывая подоплеку. — Хотя сонбэ брали меня пару раз за компанию. Как-то оперировали собаку прямо на обеденном столе в дорогушей столовой огроменного особняка, клининговая служба, наверное, потом очень долго удивлялась. Юнги думает, что если начнёт расспрашивать, узнает ещё не одну занимательную историю. Чимин наверное думает о том же, потому что просит торопливо: — А можно сегодня обойтись без разговоров о моей работе? — Сегодня — можно, — соглашается он покладисто. Эмоции на лице Чимина легко читать. Вот он спотыкается мысленно на произнесённом разрешении, вертит его в голове, смущается от уточнённого «сегодня» и немного краснеет, снова прячет глаза в пол. В Юнги возрождается чисто человеческое живое любопытство. Занятно, он думал, апатия к жизни совсем задушила в нем эту непринуждённую эмоцию. Чимин устраивается на диване компактно, все ещё немного стесняясь, наверное, скромность у него в крови, или воспитание сказывается. Наблюдает как Мин по-тихоньку разбирает свой скарб. От помощи Юнги отмахнулся, жалея младшего, потому что утомление сквозит в каждом его движении. Чимин замечает рядом, водруженный на вершину очередной коробочной башни ноутбук, тянется рукой к тачпаду. — Можно? Включившийся монитор демонстрирует застывший кадр то ли аниме, то ли другого анимационного действа. Пока он раздумывает, стоит ли жать на плэй, Юнги ворчливо поясняет: — Намджун прислал. Лечит мою депрессию Диснеем, потом еще пересказать сюжет заставит, он может. — Не сомневаюсь, — верит Чимин, жмёт на пуск, смотрит пару кадров, отворачивается. — «Город героев» — старьё, но классное. — Поверю на слово, — отзывается Юнги. Пак ведёт плечами, делает звук едва слышным фоном и укладывает голову на подлокотник, продолжая наблюдать за ним. Так и засыпает, незаметно, скомочившись на продавленном диване, который притащили его чокнутые друзья чтобы, по их сугубому мнению, сделать его обиталище более уютным. Юнги как можно тише передвигает к себе очередную коробку, не посмотрев на опознавательный стикер. Из её недр на него смотрят глаза резинового зайца. Еще с десяток самых разных собачьих игрушек там же, поильник, миски, вскрытые и запечатанные лакомства. Юнги не собирал вещи сам, находясь тогда на алкогольной стадии забвения, нанял специальный сервис. Когда приехал в Сеул, купил самое необходимое для собаки в ближайшем магазине, разбирать барахло было выше его сил. Теперь же все немалое содержимое коробки стало и вовсе бесполезным. Он запустил руку внутрь, достал старый, ещё детский, видимо, ошейник с адресником. Обвёл пальцем четыре выгравированные буквы клички. «Шуга». Юнги не знал его щенком. Да и со взрослым знакомился без энтузиазма. Он всегда предпочитал кошек. Пёс его тоже не любил, не хотел ни с кем делить своего человека. Их бросили обоих, вычеркнули из жизни, и Юнги не смог оставить животное, которое предали так же как и его самого. Пёс выл ночами, сидя перед дверью, Юнги иногда садился рядом и скулил тоже, уткнувшись в мягкую шерсть. Теперь Шуга умер, может ему так даже лучше, верное собачье сердце разбилось безвозвратно, а у Юнги, возможно, появился шанс. Ему вовремя попался хороший доктор. Он подходит к спящему Чимину, стягивает его по сидению ниже, чтобы лёг ровнее. Пытается отыскать плед, но какое там, в его-то сарае, находит только большое полотенце. На экране похожий на зефирку робот спрашивает: — Вы удовлетворены лечением? — Ещё не знаю, — отвечает ему Юнги вполголоса и выключает ноут. Утром его диван пуст, полотенце аккуратно сложено с краю. Юнги не слышал, как Чимин уходил. Он чешет затылок, раздумывая, а потом идёт собираться, на ходу набирая Сокджина. Плановые стерилизации занимают все утро Чимина. Ничего особенного, у него для этого уже достаточно опыта, поэтому Джесси ставит его без зазрения совести, занятая сама удалением крупной пиометры, что куда сложнее. Сначала одна собака, потом другая. Он уже набил руку. Надеть попону, защитный воротник и отправить под капельницу, приходить в себя. Для него такая роскошь не предусмотрена. Он едва не опоздал на смену, будильник-то не сработал, потому как и включён не был, его вырубило у Юнги на диване, неожиданно для него самого, хорош гость, нечего сказать. Завтрак, естественно, накрылся, дежуривший с ними с утра Ханбин поделился с ним кимбапом, а потом, как он и предполагал, работа закрутилась суматошным субботним днём, не оставив надежды на нормальный перекус. Понеслись часы приёма. Кот с циститом, терьер с абсцессом на лапе, плюшевая мальтийская болонка, опрокинувшая на себя горшок с фикусом. Нескончаемая очередь. Чимин осматривает длинноволосого красавчика ши-тцу с поблескивающими заколками и полным ртом шатающихся зубов, а сам тоскливо представляет здоровенное блюдо с токпокками, карамелизированными кольцами лука и парочкой варёных яиц. Время обеда давно минуло, но возможности отдохнуть пока не представилось. С миром отпустив после первой вакцинации целый выводок смешных щенков — три мальчика и три девочки, Чимин проверил наличие самых ходовых лекарств под рукой и повернулся поприветствовать хозяина следующего пациента. — Привет, — говорит ему Мин Юнги. — Зачем ты пришёл? — Обескуражено проговорил Чимин. — Тебе что нужно? — Это тебе нужно, — ответил тот лениво, развязал туго сплетенные ручки непрозрачной торбы и достал оттуда — о боже! — бумажный умопомрачительно пахнувший пакет с напечатанным знаменитым лого. — Не очень полезно, зато быстро и без приборов. Судя по толпе в приёмной, готов спорить, что тебе этого хочется. — Господи, да, — простонал Чимин страдальчески, — но я не могу прервать приём. — Ну вот тебе парочка пациентов, — оказалось, что в другой руке у Юнги была небольшая переноска. Он поставил её на стол. Чимин заглянул. Два ушастых крохотных поссума, уставились на него глазками бусинками в ответ. — Я не занимаюсь грызунами, — растеряно сказал он. — Ну и ладно, — не расстроился Юнги. — Это летяги Сокджина, они совершенно здоровые, если что, но их хватило, чтобы записаться у вашего администратора к тебе на осмотр. Можешь назначить им какие-нибудь витаминки, я оплачу приём, а ты успеешь пожрать, надеюсь, минут десять тебе хватит. Чимин управится и за семь. Он больше не спорит, на пороге гипогликимическлго обморока доводы Юнги звучат более чем убедительно. Он жуёт, не тратя на разговоры времени, рассматривая Юнги во все глаза, на языке крутится миллион вопросов, но он сейчас занят более важным делом, поэтому Чимин не отвлекается на болтовню. Когда тело изнутри наполняется сытым теплом, он даже стонет от удовольствия. Юнги усмехается. — Опоздал на работу? — Почти. И не выспался. У тебя кошмарно неудобный диван. Сожги его. Они успевают даже убрать оберточные улики, когда в дверях появляется Ханбин и сообщает: — Там кот-парашютист, судя по виду — хана позвоночнику. — Давай его вне очереди сюда, — кивает Чимин. Ловит взгляд своего внезапного благодетеля. — Спасибо, хён, от всей души. — Он впервые называет так Юнги, получается само собой, они оба замечают и замирают на мгновение. — Придёшь сегодня? — Осторожно спрашивает тот, и внутри Чимина сладко поджимается. Всего на краткий миг — у него тут кот-суицидник на пороге, поэтому он быстро кивает и собирается с мыслями. Юнги забирает переноску со своим живым предлогом и уходит, в дверях пропуская паникующего парня с завернутым в пиджак котом. Когда этот бесконечно долгий изматывающий день заканчивается, Чимин выползает из клиники едва шевелясь, все что хочет — упасть и проспать всю ночь и весь следующий день. Приползти в таком состоянии к Юнги совсем не хочется, но он сказал, что придёт и не хотел нарушать обещания. — Спасли кота? — С порога спрашивает Юнги, он впервые сам открыл ему дверь, почти сразу, едва Чимин постучал. — Да, подлатали, — он не сразу соображает о чем тот спрашивает, зевает до челюстного хруста. — Можно я опять посплю у тебя на диване? — Ты же велел мне его сжечь? — Припоминает Юнги. — В другой раз, — передумывает Чимин и с блаженством вытягивается на упомянутой мебели, краем уха слышит, что Юнги звонит в доставку еды. Кажется, день Чимина закончится в Раю. — Я видел сегодня, что у вас есть приют, — говорит Юнги. — У меня осталось много собачьих вещей, заберёшь? Вдруг понадобятся? — Хорошо. — Кстати, в каком универе ты учишься? Беседа завязываешься сама собой, пока ужинают, хотя ест в основном, опять Чимин, ему почти неловко, но ключевое «почти», да и Юнги, видимо, совсем не против, на ноуте запускается все тот же недосмотренный диснеевский мульт. Под него Чимин засыпает уже во второй раз, хоть и противится этому, но усталость берет своё. Юнги его расталкивает, стаскивает с дивана.  — Пошли, опять завтра будешь ныть, что спать было неудобно. Чимин вяло сопротивляется. — Давай-давай, шагай, мне не дотащить тебя будет, если совсем вырубишься, — хриплый голос Юнги почти в самое ухо, щекочет воздухом шею, посылая мурашки. Приятно. Чимин уже и забыл, что рядом с Юнги так хорошо. Он вертит им, направляя, заставляет поднять руки, стягивает футболку, подталкивает его на матрас, Чимин не открывая глаз, хватает его за руку, тянет к себе, укладывая рядом. Выпутывается из штанин уже лёжа. Мин не сопротивляется, переплетает с ним ноги, шевелится, устраиваясь, но Чимин уже спит и ничего не чувствует. Тогда Юнги осторожно встаёт, проходит по дому, гася почти весь свет, раздевается сам и ещё долго смотрит на спокойное во сне лицо обычно замотанного Чимина, иногда уходит покурить и подумать, пока, наконец не засыпает сам, умостившись рядом. Чимин проснулся первым, ещё засветло, сказывалась привычка. Он и дома в выходные так подрывался, потом падал опять в подушки и дрых до обеда, восстанавливая организм. Вот и в этот раз хотелось валяться в постели до бесконечности, тем более что на один приятный повод было больше. Юнги крепко спал, отвернувшись, свалив на него половину своих конечностей. Спать с ним, удивительно, но именно — просто спать, было уютно и комфортно, а просыпаться в переплетении ног и рук, кожа к коже — особая разновидность постельного кайфа. У них складывались странные отношения, но Чимин был бы рад просыпаться так почаще. И иметь возможность, потянувшись с удовольствием и в полной мере осознав, что впереди выходной, снова прижаться к тёплому телу рядом, снова засыпая. Что он и делает. Его вырубило так крепко, что окончательно продрав глаза только после полудня, он никого рядом с собой не обнаружил. И во всей квартире тоже. Это немного подпортило настроение, но Чимину не хотелось нагнетать, поэтому он сходил в душ и ушёл, дверь все равно закрывалась автоматически. У него было запланировано много дел на вожделенный выходной, а вечером друзья потащили его тусить, давя на то, что он и так в последнее время оторвался от коллектива. Среди ночи, после шумной гулянки мелькнула шальная мысль отправится к Юнги, хотелось повторить блаженное утро, а ещё тот, их самый первый вечер. Наверное потому, что он немного выпил. Но, видимо, выпил недостаточно. Потому что смутился внезапно и, ни на что не решившись, все-таки поехал домой. Второй выходной начался с тяжелого подъёма под весёленькое собачье тявканье. Чимин, наконец, дополз до тренажёрки, взбодрился, а потом отправился в универ. Рассрочка подходила к концу, аренда квартиры тоже, он оттягивал выбор как только возможно, но бесконечно это длиться не могло. Значит, к концу недели ему придётся съезжать из дома. — Оплата уже пришла, — Говорит ему девушка-операционист. — В каком смысле? — Не может уловить Чимин. — Ваше обучение оплачено до конца года, — поясняет она и разворачивает к нему монитор. Чимин смотрит и не верит своим глазам. — Это какая-то ошибка? — Может, родители? — Видя его замешательство, предполагает девушка. — Это исключено, — Чимин пытается осознать происходящее. «Кстати, в каком универе ты учишься?» Вот дерьмо. Он барабанит в дверь Юнги так как никогда прежде, но безрезультатно. Внутри кипят эмоции, противоречивые мысли разрывают голову. Самое забавное — Пак не имеет даже его номера. Он приходил к нему домой, а Юнги приходил к нему на работу… Точно. Он спешит в клинику, потому что исполнительный Ханбин не пустил бы Мина на приём, не заполнив карточку. Номер находится, но когда Чимин дозванивается, на том конце внезапно отзывается Сокджин. — А чему ты удивляешься, белки-то мои, — поясняет тот. — Юнги предупреждал, что ты можешь позвонить, просил скинуть тебе адрес, он будет там сегодня, ближе к полуночи. Чимина уже доконала эта игра в кошки-мышки, он злится и хочет, наконец, все выяснить. Но выбора у него нет, так что он покорно ждёт вечера, изводя себя и безуспешно пытаясь отвлечься, сосредоточившись на чем-нибудь другом. К обозначенному в смс-ке адресу Чимин успевает ещё до одиннадцати вечера, но терпения у него уже не осталось. Ночной клуб — странно, что он не догадался раньше. Чимин тут раньше не бывал, крутой, перед входом небольшая толпа и судя по людям в ней, его не пустят и на порог, он не подумал о подобной возможности. Почти рычит от досады, но на крыльцо неожиданно выходит Чонгук, о чем-то говорит с охраной и почти сразу замечает его, стоявшего в стороне. Чимин готовится к худшему, в конце концов, их знакомство прошло не очень, но тот неожиданно подзывает его жестом, перекидываясь парой слов с секьюрити. Чимин минует недовольную очередь, чувствуя себя особенным и стесняется этого чувства. — Ты к Юнги? Я тебя отведу, — говорит ему Чонгук, поворачивается спиной и уверено шагает в ультрамариновый сумрак. Чимин следует за ним, не боясь потерять в толпе его заметные плечи и пытается справиться с участившимся сердцебиением. Он чувствует столько всего разом, что не знает какую эмоцию выразить первой. Чонгук ведёт его наверх по лестнице, тормозит на последней ступеньке и пропускает его вперёд. Хлопает по плечу. — Если сумеешь вытащить его на танцпол — достану тебе все, что только пожелаешь, — говорит он внезапно, заговорщицки улыбается и легко сбегает обратно вниз. Чимин переваривает услышанное, отыскиваешь глазами Юнги, который его ещё не заметил, мысленно настраивается и идёт разбираться в происходящем. К счастью, тут вполне можно разговаривать без угрозы сорвать голос и оглохнуть одновременно. Юнги улыбается лучисто, когда его видит и это немного сбивает боевой настрой. Чимина хватает только на растерянное: — Зачем ты оплатил мою учебу? — Чтобы ты перестал об этом запариваться, — как само собой разумеющееся, объяснил тот. — Знаешь, принести мне обед на работу это одно, но погасить немалый долг за обучение, это уже слишком, — Чимин старается быть категоричным.  — Аннулировать платёж все равно уже не получится, — жмёт Юнги плечами. — Так что доучись, будь любезен. Можешь бросить, конечно, но ты же не идиот. Мерзавец был предусмотрителен. Чимин и злиться толком не может, а Юнги и вовсе улыбается. Удивительно, как меняет человека такая простая штука как улыбка. — Если хочешь, потом вернёшь, — предлагает Мин примирительно. — Естественно, верну, — заверяет Чимин, яростно сверкнув глазами, но тут же смущается, — Только не сразу. — Как угодно, — похоже Юнги весь разговор только забавляет. — Как положено оформим, — не унимается Чимин, реанимируя свою гордость. — Через юриста. — Без проблем, можем найти Сокджина прямо сейчас, напишешь ему расписку в баре на салфетке, — веселится Юнги. — Почему Сокджина? — Удивляется Чимин. — Потому что он наш юрист, — отвечает Мин. — Наш? — Это мой клуб, — разводит Юнги руками, словно сдаваясь. — В равной доле с Намджуном. Вот тут-то в голове у Чимина и складываются незамеченные ранее детали. Необжитая, но большая квартира Юнги в модном районе, респектабельная машина Сокджина, брэнды, кричащие со шмоток Намджуна и Чонгука. Как он раньше не обратил на это внимания? — Мне не пришлось продавать почку, чтобы погасить твои долги, — добивает его Юнги, тянет насмешливо, наблюдая за выражением его лица в отблесках разноцветного меняющегося света. Берет Чимина за руку, переплетая пальцы. — Пойдём, познакомлю тебя с местной фауной. Те ещё животные, тебе понравится.