А ты мне снился

      Темнота накрыла два разгоряченных тела. Сильные руки с необычайно мягкой и приятной наощупь кожей держали хрупкое тельце с такой заботой и нежностью, что не верилось в синяки, оставленные несколько минут назад на выпирающих бедрах и тоненьких ручках с выступившими от напряжения венками. Темные проницательные глаза изучали лежащего под ними паренька с недюжинным интересом, вроде бы искали изъян, да вот не могли найти. Е несколько секунд созерцания, после чего наступило полное блаженство – чувственные губы нашли слабое место на бледной шее и оставили на нем яркий след – алую метку страсти… POV Макс       Черт, опять этот сон. Ненавижу, когда его вижу – после него надо идти и успокаивать свой организм, реагирующий на эту игру подсознания вполне осознанно и реально. Уже два месяца я вижу один и тот же сон. В нем я вместе с каким-то шикарным брюнетом предаюсь страсти и отдаюсь ему во всех смыслах. Бред сивой кобылы. Кому нужен практически инвалид из детского дома, который больше напоминает футбольный мяч? На меня даже бомж не посмотрит, не то чтобы шикарные парни с таким взглядом.       Проходя мимо немытого зеркала, я невольно взглянул в него и тут же отвернулся, будто увидел кошмар всей моей жизни. Хотя моя внешность и есть кошмар. Бледная кожа, как у мертвеца, впалые потухшие глаза приятного серо-голубого цвета, синяки под глазами, делающие взгляд еще мрачнее, худое, даже костлявое тело все с той же мертвецки бледной кожей, на котором даже детская вещь будет бесформенным безразмерным мешком. Хотя, чего еще можно хотеть от тела, в котором работают только легкие и почки? Правильно, ни-че-го. Вот и я не хочу. Все было бы не так печально, если бы по всему этому телу не зияли синяки, кровоподтеки и ссадины. Но в моем случае это невозможно – каждый норовит если не избить меня, то хотя бы хорошенько пнуть. С этой своей судьбой я тоже смирился и не стараюсь ничего предпринять. Можно подумать, что я люблю себя жалеть и живу с синдромом жертвы, но это не так. Просто я четко понимаю, что по моему щелчку ничего не изменится, даже если я буду хотеть этого всем сердцем. Да и некому мне помочь изменить то, что я имею. Да, родных у меня нет. Точнее есть, но они от меня отказались, когда узнали о моей проблеме. Так что я просто плыву по течению, живя в скудно финансируемом детдоме на окраине большого города.       Очнувшись от этого странного навязчивого видения, я по своему секретному ходу пробрался на крышу и стал смотреть на звезды. Только они могли меня успокоить своим ненавязчивым скромным сиянием. Я снова вспомнил те дни, когда только попал сюда. Мне тогда было семь лет. Меня сюда привезли тогда, когда родители, узнав о проблемах с моим организмом, просто сбежали прочь, оставив меня в квартире без ничего и никого. Соседи не стали долго это терпеть, а просто вызвали органы опеки. Пришла какая-то тетка, посмотрела на меня, задала пару вопросов, а потом просто сказала, что меня заберут в детский дом, покачала головой и ушла. А потом начался мой кошмар. Все сразу же увидели во мне пушечное мясо и начали стрелять. Точнее, сгонять на мне все свое зло, которое навсегда исказило их сердца до неузнаваемости. Я никогда не жаловался, а просто молча терпел, иногда захлебываясь собственной кровью. У меня спрашивали, что случилось, даже пытались пугать, но никогда не могли добиться правды. Так что после пары неудачных попыток на меня просто махнули рукой и удивлялись, когда после очередного избиения я все же продолжал жить, а не сдыхал, скорчившись в углу, как бездомная собака.       Примерно через полчаса я вернулся обратно и наконец-то смог уснуть. До утра мне уже ничего не снилось. Разве что перед тем, как я провалился в бездну сна я вспомнил, как меня называла одна соседка… Маленький, но, увы, не принц…