***
Гарри видел перед собой сгущающиеся тени. Они менялись и перетекали друг в друга, как волны океана в шторм, мальчик видел однажды такое в фильме о крушении корабля. Ему казалось, что кто-то зовёт его по имени, но вот зачем? Они что-то хотели от него, а он так устал… Он с благодарностью ушёл во тьму.***
Гарри очнулся и лежал некоторое время с закрытыми глазами. Было хорошо. Всё тело наполнено энергией, ничего не болело, мышцы повиновались с лёгкостью и охотой. За окном ещё темно, значит, он проснулся раньше подъёма по Хогвартсу и может позволить себе немного поваляться на кровати. Вот сейчас прозвонит колокол, и он вместе с Невиллом пойдёт… — Я вижу, тебе уже лучше, Гарри. Мальчик распахнул глаза. Что делает директор в комнате первокурсников? Гарри потянулся за очками, которые всегда клал на тумбочку перед сном. Тумбочка оказалась не на месте, но после нескольких попыток искомый предмет был найден и водворен на переносицу. Зрение прояснилось, и мальчик понял, что находится в таком знакомом после матча по квиддичу и войны с братьями Уизли Больничном Крыле. — Что я здесь… — воспоминания нахлынули внезапно, будто только и ждали, когда Гарри откроет глаза. — Профессор! Вол… Сами-Знаете-Кто вернулся! Он похитил Философский Камень! Он хочет убить меня и Ханну! — Тише-тише, — директор успокаивающе поднял руки. — Если ты будешь шуметь, меня прогонит отсюда мадам Помфри, и ты ничего не узнаешь. Гарри проглотил готовые уже вырваться вопросы и уселся поудобнее. Конечно, раз директор так спокоен, ничего страшного не произошло. Но он-то пока ничего не знает и потому очень переживает. К чему же профессор Дамблдор тянет? Сердце мальчика билось как сумасшедшее. — Директор, что с моими друзьями? — уже тише спросил Гарри. — С твоими друзьями всё хорошо. Нам удалось перехватить их, когда они подходили к комнате с Дьявольскими силками. Мисс Аббот провела в Больничном Крыле несколько часов, где мадам Помфри помогла ей избавиться от последствий тесного знакомства с Волан-де-Мортом. Сейчас на ней нет и следа каких-либо повреждений, кроме, конечно, воспоминаний. Гарри выдохнул, успокоившись. То, чего он боялся больше всего, обошло друзей стороной. Хотя... — А что стало с Сами-Знаете-Кем? Он получил Камень и скрылся? — Называй его Волан-де-Мортом, Гарри. Всегда называй вещи своими именами. Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит. — Да, сэр. Так… Волан-де-Морт получил камень? — Нет, ему это не удалось. И в этом — только твоя заслуга, мальчик мой. Ты смог остановить его, твоя магия помогла тебе выжить в этом столкновении. — А как я смог его побороть? Что это было? Когда я касался его, ему было больно… — Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя. Если на свете есть что-то, чего Волан-де-Морт не в силах понять, — это любовь. Он не мог осознать, что любовь — такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать, — оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим… Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог дотронуться до тебя. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль. Дамблдор замолчал и начал с интересом изучать сидевшую на подоконнике птичку. А Гарри, улучив момент, тайком вытер навернувшиеся на глаза слезы. — Что же теперь будет с Камнем, профессор? — Ну, — директор ухмыльнулся и огладил бороду, — мы с моим другом, Николасом Фламелем… создателем Философского Камня, — пояснил директор на вопросительный взгляд мальчика, — поболтали и пришли к выводу, что камень лучше уничтожить. — Как… уничтожить? — Гарри в шоке посмотрел на Дамблдора. Уничтожить уникальную вещь, способную излечить любую травму… — У Ника и его жены, Перенель, имеются достаточные запасы эликсира для того, чтобы привести свои дела в порядок. А затем они умрут. Гарри не мог этого понять. Хотя, если эти возможности будут доступны таким, как Волан-де-Морт… — Теперь он будет искать другой способ вернуть себе силы, правда? Я имею в виду, ведь он не исчез навсегда? — Нет, Гарри, — согласился Дамблдор. — Волан-де-Морт все еще где-то здесь, возможно, ищет новое тело, в которое мог бы вселиться… Так как он не является живым существом в полном смысле этого слова, его нельзя убить. Он бросил Квиррелла умирать — ведь он безжалостен не только к врагам, но и к союзникам. Однако ты не должен огорчаться, Гарри, пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти. Но в следующий раз найдется кто-то другой, кто будет готов сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отодвигаться все дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать. — И еще кое-что, — никак не мог успокоиться Гарри. — Почему профессор Снейп пытался убить меня? — С чего ты это взял? — Директор выглядел очень удивлённым. — На матче по квиддичу он заговаривал мою метлу, все видели. И на следующем матче он вызвался быть судьёй. И ещё он с самого начала ненавидел меня, — смущённо объяснил мальчик. — Профессор Снейп и твой отец… испытывали друг к другу сильную неприязнь, — сказал Дамблдор после секундного раздумья. — Примерно как ты и мистер Малфой. А затем твой отец сделал кое-что, чего Снейп так и не смог ему простить. — Что? — выдохнул Гарри. — Он спас ему жизнь. — Что? — Гарри не верил своим ушам. — Да-а-а… — мечтательно протянул Дамблдор. — Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли. Профессор Снейп не мог смириться с тем, что остался в долгу перед твоим отцом… Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий к тому, чтобы спасти тебя. На том матче он заговаривал твою метлу на сопротивление всем воздействиям. Можешь гордиться: теперь на неё невозможно наложить никакие заклинания. И судить он решил потому, что мог бы поймать тебя, если бы ты начал падать. Профессор Снейп верил, что таким образом вернет долг твоему отцу. И спокойно сможет продолжать ненавидеть память о нем… Правда, в последнее время он поменял мнение о тебе. Не знаешь почему? — очки-половинки лукаво сверкнули. — Нет, не знаю… профессор… а как я смог достать Камень из зеркала? — А! — воскликнул Дамблдор. — Я рад, что ты задал этот вопрос. Это была одна из моих самых гениальных идей. Видишь ли, я сделал так, что только тот, кто хочет найти камень — найти, а не использовать, — сможет это сделать. А все прочие могли увидеть в зеркале, как они превращают металл в золото и пьют эликсир жизни, но не более того. Иногда мой мозг удивляет меня самого… А теперь достаточно вопросов. Я предлагаю тебе заняться этими сладостями. О! Драже на любой вкус «Берти Боттс»! В юности мне не повезло: я съел конфету со вкусом рвоты. И боюсь, что с тех пор я несколько утратил к ним интерес. Но вот эта конфетка кажется мне вполне безобидной, как ты считаешь? Дамблдор улыбнулся и закинул в рот золотисто-коричневую карамельку. И тут же поперхнулся. — Не повезло! — выдавил он. — Вкус ушной серы. Не самый приятный на свете, ты не находишь?***
— Ты очень вовремя очнулся, Гарри, — Парвати улыбнулась, отставляя в сторону чашку. — Мы сегодня как раз хотели забрать твои трофеи, и ты не увидел бы последних экспонатов, — девочка показала на «полку подвигов Гарри». — Когда ты потерял сознание, твоё заклинание спало с Ханны, и она стащила с тебя Квиррела. А ещё, — она хитро улыбнулась, — при падении Камень вылетел у тебя из кармана, и от него откололся кусочек. Ханна забрала его, — девочка показала на лежащий в закрытой банке осколок размером с ноготь, — а так же взяла немного Сами-Знаете-Кого, — она показала на другую банку, в которой лежало что-то тёмно-серое, больше похожее на землю. — Прах? — Гарри как-то не задумывался, что же стало с Квир-де-Мортом. Он говорил, что ему горячо… Может ли такое быть, что… — Я сжёг его? — Гарри, это было удивительно, — Ханна опустила глаза. — Я никогда о таком не слышала… — Это была самооборона, — Сьюзен была серьёзна. Сразу верилось, что она в самом деле присутствовала в зале суда на заседаниях, когда её не с кем было оставить дома. — Если бы не ты, так он убил бы не только тебя, но и Ханну. А потом и до нас бы добрался. — Мне вот как-то жить хочется, знаете ли, — Лаванда скривилась. — Так что не переживай. Ты опять спас нас всех, — она показала на новый камушек на значке. Гарри оглянулся — теперь значок был и у Невилла. — От Сам-Знаешь-Кого. Это настоящий подвиг — убить такого монстра. Жутко, что он ещё не совсем мёртв. Летом мы напечатаем об этом статью в Ведьмополитене, я договорилась с мамой. Кстати, я уже почти всем в школе рассказала о наших приключениях. — Люди сумеют подготовиться. Мы не можем допустить, чтобы он возродился, — Дафна говорила уверенно и спокойно. — Его приход к власти — смерть для магического мира. Все сидели в мрачном молчании. Через несколько минут его нарушила Дафна. — Мне пришло письмо от отца. Он смог выяснить, что за чары стоят на твоём доме. Это действительно защитные чары, которые становятся сильнее, если ты находишься рядом с родными людьми. Но ничего особенного: тебя просто не могут найти поисковыми ритуалами. Если бы кто-то столкнулся с тобой на улице, он сумел бы легко убить тебя. Кроме Сам-Знаешь-Кого. То, что ты рассказал… отец не знает, что это за связь и странная «магия любви». На каникулах предлагаю разобраться с этим. — В общем, — заключила Падма, — ты без особых потерь можешь провести лето где угодно, если мы будем рядом. В домах почти всех волшебников стоят чары от поиска, а в родовых, — она с уважением посмотрела на Дафну и Невилла, — тебя не найдут вообще никогда. Наш план прост: днём ты будешь у кого-нибудь из нас, а ночевать возвращаться к Гринграссам. Идёт? — Вполне, — Гарри был счастлив провести время нормально, без вечных выкриков, обзываний и нескончаемой работы. — Но вряд ли директор так легко отпустит меня. Он мне снова напоминал недавно, чтобы я возвращался к Дурслям. Похоже, он сможет проследить за этим. — Не думаю, что это нерешаемая проблема, — Дафна отпила чай. — На этот случай есть старый-добрый план…***
Директор, скрытый чарами невидимости, стоял почти в самом центре платформы 9¾. Никто не знал об этом, но он делал так каждый год. Сколько радости и счастья было тут! Детские лица просто светились, когда ребята видели родителей. Когда понимали, что их ждёт несколько недель свободы от уроков, домашних заданий, а главное — строгих учителей. Когда можно будет жить в своей до последней царапинки на стенке знакомой комнате, в которой провёл всё детство. Альбус Дамблдор любил наблюдать такие моменты, но сегодня у него была ещё одна цель. Он должен был убедиться, что Герой магической Англии безопасно доберётся до своего дома. А вот и он сам: как обычно, в окружении подруг, радостно встречающих родителей. Вот мама Лаванды подхватила на руки дочь и пригладила ей волосы. А вон чета Гринграсс чинно приветствовала свою старшую дочь. Леди Лонгботтом, сверкнув стёклами очков, отчитывала уже в чём-то провинившегося внука, поправляя ему мантию. Отец Сьюзен поднял дочь на руки и подбросил — ещё бы, ведь на Рождество она осталась в Хогвартсе, и семья соскучилась. Однако вот состав опустел, а эта группа и не думает расходиться. Альбус нахмурился. Что-то здесь не так. Хорошо, что видна такая заметная тёмная макушка Гарри. То есть… только что была видна! Если бы он мог себе это позволить, Альбус протёр бы глаза рукой, как самый обычный маггл. Гарри Поттер просто растворился в пространстве. Знаменитый красный паровоз прогудел, и группа разбилась на семьи, исчезая, кто в вихре аппарации, кто с помощью портала. Он точно видел, что мальчика, к моменту исчезновения семей, уже не было. Но куда же он мог деться? Альбус, сняв с себя заклинание невидимости, поспешно вышел на маггловский вокзал. Четы Дурслей видно не было. Снедаемый плохими предчувствиями, он аппарировал по почти забытому адресу. Дом был на месте, ещё красивее, чем десять лет назад. Хотя сад был запущен: трава пострижена неровно, а красивые цветы склонили лепестки от недостатка воды. Директор позвонил в дверь. Та отворилась, и Альбус увидел уставшую женщину. Сперва она, кажется, хотела сказать что-то резкое, но потом передумала и спросила: — Чем могу быть полезна? — Скажите, это вы — Петуния Дурсль? — Да, это я. — Почему вы сегодня не встречали Гарри на вокзале? — Он написал нам, что не приедет этим летом. — Как не приедет? — Гарри же совсем недавно говорил ему, что понимает всю важность пребывания у родственников. — А так. Мы подписали все разрешения, чего вы ещё хотите? Мальчика здесь нет, хватит к нам ходить! Перед носом Альбуса захлопнули дверь. Директор недоверчиво прощупал пространство. Гарри Поттера в округе не было. — Что ж, — старец недовольно погладил бороду, — придётся его поискать. Громкий звук, словно выстрел, разрезал уютную тишину Литтл-Уингинга.