***
К удивлению Гарри, школу начало лихорадить. Повсюду слышались шепотки «наследник», «Тайная Комната» и «Слизерин». Недолго думая, за обедом Гарри поинтересовался происходящим у подруг. И выяснились странные вещи. Лаванда, Дафна и Сьюзен наперебой пересказывали свою версию легенды о Тайной Комнате. Оказалось, что Основатели были действительно великими магами. Они, собравшись, решили построить школу для магов — беспрецедентное тогда явление, ставящее под угрозу преимущества аристократичных родов, не желавших ни с кем делиться знаниями, властью и силой. Но видя, как необразованные маги губят себя и всё вокруг неумелым колдовством, четыре наследника древних семей решили взять всё в свои руки. Они лично посещали деревушки и объясняли волшебникам, что им на какое-то время нельзя волноваться и испытывать сильные чувства. И приводили пример: обидевшиеся и завистливые новички желали зла своим соседям, и с теми случалась беда. Другие же жители деревни, видя результат, избавлялись от опасного субъекта. Позже, в рекордно короткие сроки, был возведён Хогвартс. Маги в самом начале договорились, кто и за что отвечает. Слизерин взял подземелья — основу всего, место обитания зельеваров, а также защиту замка — подземелья были испещрены ходами и потайными дверьми, казавшимися врагам лабиринтом. Жители же замка могли при необходимости спрятаться в этих ходах или выйти из них в любую точку за территорией Хогвартса. Пуффендуй отвечала за первые этажи и земли возле замка. Создала кухню, призвала для неё домашних эльфов — помощников волшебников, привязывая их к создающемуся дому, где никогда не будет недостатка в магах. Построила Большой Зал — место, где все будут собираться вместе, решать важнейшие вопросы и наслаждаться общением. Разбила огороды и оранжереи, где никогда не переводилась еда для студентов и запасы лекарственных трав. Когтевран взялась за аудитории и необходимые для обучения помещения. Она продумывала систему хранения книг в библиотеке (и не её вина, что через несколько столетий придумали что-то получше), рассчитывала высоту и архитектуру башни для занятий астрономией. Гриффиндор же был организатором всего происходящего. Это он мирил вечно ругающихся Ровену и Салазара, жертвовал щедрой рукой деньги гоблинам на строительство храма наук, спорил с приглашёнными мастерами насчёт сцен на витражах и отвечал за Больничное Крыло, лучше других осознавая его ценность и необходимость. Однако почти сразу, как прибыли первые ученики, начались проблемы. Жители деревень на задворках мира уверовали, что они всесильны, и не желали подчиняться написанным для их же безопасности правилам. И если остальные Основатели, принимавшие непосредственное участие в обучении магов, легко исправляли причинённый неучами вред себе, то Салазар не мог так поступать. Он с ненавистью смотрел, как тончайшую науку Зельеварения превращали в простое занятие готовкой, отмеряя редкие тогда ингредиенты даже не на глаз, а «уж сколько высыпется». Убирать последствия взрывов котлов было долго, а уж подбирать антидот для жертв взрывов было почти невозможно. Салазар хотел получить разрешения на наказание студентов, повлекших своими деяниями смерть, но бывшие друзья стеной встали на защиту «бедных невинных людей, всего лишь не знающих, сколько это — полдюжины ложек голов репейника». Когда он предложил обучать студентов для начала счёту и грамоте, то обнаружил, что «маги» даже не понимают, зачем это нужно. Их интересы были только «вылечить больных», «убить недруга» и «заставить соседа подчиняться». Не о том мечтал Салазар, когда соглашался создать школу. После ещё двух смертей Слизерин, поссорившись с Гриффиндором и другими, ушёл из школы, в гневе поклявшись никогда больше не переступать её порог. Зельеварение тогда отменили, вернув лишь спустя два столетия, когда в Хогвартс поступили наследники древних семей, которые и вынудили магглорождённых учиться прилежнее. Для их же безопасности. Однако перед уходом Слизерин, по словам Сьюзен, оставил ужасное наследие. Монстра, которого привёл в школу для защиты детей, он обещал натравить на каждого из магглорождённых. И что если уж он не мог прийти в Хогвартс, то истреблением неугодных полумагглов займётся его наследник. Минуло несколько столетий — и о Комнате с обитающим внутри чудовищем все забыли. Ведь даже самые страшные порождения тьмы не живут столько без движения и пищи. Лаванда поведала, что однажды комната всё же открывалась. Почти полвека назад так же ходили слухи о наследнике Слизерина и монстре из Тайной Комнаты. — Тогда кто-то умер, — задумчиво вертя в руках вилку, продолжила девочка. — Только вот не помню, кто именно. Кажется, преступника тогда нашли… — она вопросительно взглянула на Сьюзен. — Я спрошу у тёти, — вздохнула Боунс.***
Дни потянулись мрачной и безрадостной вереницей. Атмосфера в школе была гнетущей, особенно после того, как на уроке Истории Магии Грейнджер вытянула из Бинса историю о Тайной Комнате. Гарри, уже слушавший её в другом исполнении и с большими подробностями, только пожал плечами. Остальные же студенты выглядели испуганными, особенно магглорожденные. Повеселиться сейчас можно было, как ни странно, только на уроках Защиты от Тёмных Искусств. После своего первого памятного урока со вторым курсом Гриффиндора и Слизерина профессор Локонс решил сменить методы преподавания. Теперь на занятии Златопуст лично зачитывал особо важные места из своих книг или устраивал сценки из них же. Роль Златопуста Локонса исполнял сам профессор, не доверив никому эту ответственную миссию. Роль же злодея или очередной злобной твари подозрительно часто доставалась Гарри. Мальчик первое время пытался отнекиваться, но подруги чуть ли не взашей выпихивали его на импровизированную сцену, так что пришлось смириться. — О злобный монстр, ты более не будешь причинять страдания невинным жителям этой деревни! Я проведу тебя сквозь все страдания, что причинил ты этим людям! Познаешь ты мой праведный гнев и ярость справедливости! — Ауууууу, — безрадостно вставил свою реплику Гарри. Сегодня он был оборотнем, который в полнолуние таскал куриц у фермеров. Мальчик с бессильной тоской посмотрел на еле сдерживающих хохот парней и в очередной раз пообещал себе, что на следующее представление предложит вместо себя Блейза или Теодора. Отдавать на растерзание Невилла рука не поднималась. — Я видел, что оборотень хочет растерзать меня. Его глаза наполнились звериной злобой и жаждой крови. Он прыгнул на меня… Гарри, что это за прыжок? Даже хромой сыграл бы лучше, право слово… Битва отняла много сил, я практически чувствовал дыхание смерти… И вот я собрал последние силы и смог бросить в эту тварь заклинание принудительной трансформации. Оно способно в полнолуние вернуть оборотня в человеческую форму. Вы можете сказать, что оно причиняет жуткую боль… Поверьте мне, дети. Лучше уж он пострадает пару дней, а ты будешь жив. Кроме того, вы даже представить себе не можете, сколько зла он причинил мирным жителям… Локонс со скорбью на лице склонил голову. Девочки дружно всхлипнули и затаили дыхание. — Оборотень взвыл нечеловеческим голосом… Гарри, ещё пронзительнее… Ну что ты пищишь как мышь? Громче! Нет, это совершенно не то! Будто книззлу на хвост наступили! Ладно… Его мышцы заходили под кожей, и он рухнул наземь. На землю, Гарри. Да, так. Он забился в судорогах… Гарри-Гарри… Ты — тёмная тварь, которой очень больно. Катайся и верещи. Послышался звук упавшего тела. Гарри, и так уже красный, в мантии, собравшей, казалось, всю грязь с пола, раскинулся в позе звезды и завозил туда-сюда руками и ногами. — Запомни эту минуту, ты, тварь из леса. Негоже вредить тем, кто слабее тебя. Я позабочусь, чтобы ты и подобные тебе никогда более не мешали счастливо жить этим честным людям. Запомни это и передай другим. Я всегда буду там, где требуется моя помощь. Аудиторию наполнили аплодисменты, сквозь которые Гарри едва сумел различить звонок, ознаменовавший конец его очередного унижения. — Домашнее задание: сочинить стихи о моей победе над оборотнем из Вага-Вага. Автору лучших — экземпляр моей книги «Я — волшебник» с автографом. К Гарри подошёл Невилл, который помог тому подняться и очистил его мантию. Пока Поттер поправлял перекошенную после тесного общения с холодным камнем пола одежду, подошли подруги. — Вот бы увидеть всё это вживую, — Лаванда мечтательно прикрыла глаза. — Я, пожалуй, пас, — скривила носик Дафна. — Меня вполне устраивает постановка. Ты сыграл сегодня замечательно, Гарри. — Угу, — мальчик мрачно взглянул на ухмыляющегося Невилла. — Профессор Локонс пригласил нас сегодня вечером на встречу. Гарри, Невилл, вы придёте? Невилл в поисках поддержки взглянул на друга. Поттер покачал головой. — Ну пожааалуйста, — когда хотели, девочки могли быть очень убедительными. Глядя в эти ожидающие чуда глаза, Гарри понял, что если не пойдёт, то настанет как минимум конец света. — Гарри? — Я приду, — со вздохом согласился он. Увы, он был уже на этих вечерних встречах. Локонс после ужина приглашал всех желающих раз в неделю приходить к нему «на огонёк» и задавать вопросы по книгам, обсудить его подвиги и получить совет лично от автора книги. Советы просили самые разные: что есть на завтрак, какого цвета делать подкладку на мантии, модно ли сейчас иметь пятнистую сову и, конечно, как стать таким же смелым и находчивым, как сам Златопуст. Локонс, казалось, счастлив был получить очередной ничего не значащий вопрос. Он с радостью подбирал причёски, вставляя в них свои знаменитые павлиньи перья для автографов, подписывал свои фотографии двоюродным бабушкам по материнской линии, на бис исполнял раз за разом понравившийся кому-то отрывок из книги. И каждый вечер, перед окончанием встречи, настаивал на совместных фото, которые делал привлечённый Лавандой Колин. Поэтому съёмки иногда длились почти полчаса — казалось, Криви и Локонс истово поклонялись богу фотографий. — Профессор, — Лаванда слегка покраснела. В любое другое время Гарри назвал бы румянец милым, но сейчас мальчику хотелось врезать Локонсу и увести наконец подруг из этого кабинета. — Как вам удаётся всегда сохранять такую потрясающую причёску? — Ооо, — Златопуст сощурил глаза и метнул взгляд на Гарри. — Я пользуюсь специальным шампунем собственного производства, рецепт которого описан в моей книге «Каникулы с каргой». Кроме того, ещё на последнем курсе в Хогвартсе я создал специальное заклинание, — послышались восторженные вздохи. В последнее время новые заклинания создавались очень редко, тем более, в таком юном возрасте. — К сожалению, оно действует только на мужчин. Волосы получают превосходную завивку, которая держится почти целый день, — профессор встряхнул головой, и его локоны осели на плечах пышным облаком. — Как видите, это очень полезное заклинание. Жаль, что оно вам не пригодится, поэтому не буду забивать вам головы подобной чепухой. Девочки расстроено вздохнули. Гарри же с облегчением откинулся на спинку стула. Хорошо, что он сидел позади подруг. Иначе они непременно вспомнили бы, что им-то заклинание могло бы и пригодиться. А с этого павлина сталось бы «случайно» перепутать заклинание для укладки и для облысения. Девочки и так в прошлом году пытались что-то сделать с его волосами, но сложные причёски не получались: пряди были слишком короткими и жёсткими. Хорошо ещё удалось найти способ и приручить их, а то был бы обеспечен ему сеанс шампунетерапии от «самого Златопуста Локонса». Гарри достал из кармана пергамент и написал на нём: «Вы правда пишете стихи для Локонса?». Чернила впитались в бумагу, почти исчезая и становясь едва различимыми. Гарри знал, что где-то в Слизеринской спальне второкурсников на точно таком же пергаменте проступила эта надпись. Ответ не заставил себя ждать. «Конечно же, нет. Берём в библиотеке стихи и переписываем их. У нас даже есть очередь и чётко прописано, кто и что пишет. Главное — не повторяться.» Гарри ещё раз взглянул на часы и расстроено покачал головой. Ещё десять минут, и ему пора уходить. Вуд почти каждый вечер утаскивал ловца на тренировку, и Гарри уже начинал мечтать о матче — ведь когда он закончится, можно будет отдохнуть. Однако сейчас тренировка спасёт его от Локонса. Оставалось подождать ещё десять минут. Целых де… о, уже девять. Гарри опять погрузился в свои мысли, пытаясь отгородиться от болтовни профессора Локонса. Терри наконец приготовился к занятиям, задавая теперь Гарри во время завтрака и обеда небольшие задачки-головоломки и тренируя его внимательность, показывая различные картинки и прося описать увиденное и сделать какие-то выводы по «уроненному в спешке носовому платку» или «длине тени в отражении зеркала». Подруги взялись за Миртл всерьёз. Лаванда, перезнакомившаяся почти со всеми на Юбилее Смерти Почти-Безголового-Ника, заказала для девочки услуги призрачного парикмахера и модельера. Те привели в порядок её причёску и переодели девочку в нарядную мантию. В качестве оплаты мёртвые мастера попросили приготовить им несколько изысканных блюд и оставить их тухнуть — каким-то образом испорченная временем еда становилась доступной и для призраков. Тут влез Блейз, взявшийся всё обеспечить. С помощью своего эльфа он поставил на полочку, занятую какими-то странными ёмкостями, тарелки с едой и оградил её от остального помещения магической завесой, не пропускавшей запахи. После случая с Миссис Норрис Дамблдор и правда поговорил со всеми, кто был тогда в коридоре. Гарри удивился такой блестящей памяти директора, на что Блейз только рассмеялся и сказал, что не зря они с Теодором ставили колпак от обнаружения. Хотя побеседовать с директором Гарри всё же довелось. Снейп вспомнил в самый неподходящий момент, что Поттера и компании не было на ужине, и это показалось подозрительным. Но слушая возмущавшуюся предположением о их возможной причастности Лаванду, которая начала поимённо перечислять свидетелей с Юбилея Смерти, Гарри поймал странный взгляд Дамблдора на себе. Он почувствовал, что в голове мысли не подчиняются ему, и испугался. Да, это было похоже на описание легилименции. Что нужно старику и как это прекратить? Гарри вдруг вздохнул спокойнее. Как только в его мозгу ярко высветилась найденная Дамблдором мысль «это был не я», директор покинул разум Поттера и отпустил студентов. Уже пересказав случившееся в клубной комнате, Гарри получил с десяток ошеломлённых взглядов и письменные принадлежности — писать гоблинам просьбу о досрочном предоставлении ему защитных артефактов наследника ввиду крайней необходимости. — Это специальное перо, — Сьюзен протянула абсолютно чёрное, отливающее синевой перо. Его наконечник был металлическим и угловатым, с острыми гранями, отчего-то вызывая в Гарри смутные опасения и чувство, что он не хочет его брать. — Оно пишет твоей кровью. Напиши им, что ты примешь наследие в тринадцать лет. Это будет клятва. Иначе тебе ничего не дадут. Морщась от боли в руке, Гарри написал письмо и отправил его с заскучавшей без поручений Буклей. Ответ пришёл уже на следующий вечер, со вспышкой оставляя обтянутую зелёной кожей плоскую коробку. Внутри лежали два серебристых браслета, буквально усеянных мелкими разноцветными камушками. Капнув, согласно прилагаемому письму, на оба браслета по капле своей крови, Гарри надел их на руки. Тут же вокруг взметнулся вихрь, через несколько секунд затихнувший и оставивший ощущение защищённости.***
Приближалось время первого матча Гриффиндора. Сидевший на скамейке Гарри слушал Рона, которому Вуд по просьбе Поттера дал специальное разрешение и должность «тренера ловца». Пока Вуд вдохновенно зачитывал очередную модификацию вдохновляющей речи, которая мало отличалась от любой другой, а Рон уже по третьему кругу повторял разработанную лично им тактику с учётом разности в скоростях мётел Гриффиндора и Слизерина, Гарри витал в своих мыслях. Он стал замечать, что всё чаще в их компании находилась младшая сестра Рона, Джинни. Она была бледна и напугана, изредка писала что-то в своей тетради и стала меньше уделять внимания слежке за Гарри. Мальчика это устраивало. Может, теперь, когда младшая Уизли перестала его боготворить, девочки примут её и она сможет пойти со всеми в клубную комнату. Из-за этого недоверия было слишком много неудобств. Миртл, которой успели прожужжать все уши, однажды прямо посреди коридора пошла выяснять с ней отношения, что закончилось громким (в прямом смысле слова — все, кто был в коридоре, ходили потом проверять слух у мадам Помфри) скандалом и слезами с обеих сторон. Миртл пообещала никогда больше не находиться в одном помещении с Джинни. Даже Теодор и Блейз прониклись этой странной подозрительностью и не появлялись, если рядом видели рыжеволосую первокурсницу. Хотя они и не сидели с ними в Большом Зале, и даже делали вид, будто не знакомы с Гарри. Странные игры странных слизеринцев. Гарри же было жаль Джинни. Она была робкой, привыкнув к постоянным подколам близнецов, и так и не смогла, кажется, ни с кем подружиться. А тут ещё и нападение, жуткие слухи, которые разносил по школе каждый третий. Естественно, что первокурснице хотелось почувствовать себя защищённой, вот она и жалась к знакомым старшекурсникам. Гарри старался садиться поближе к сестре Рона, подбадривать её хоть как-то. Джинни была рада такому вниманию, а вот девочки злились и подсылали Колина встревать в их разговоры и отвлекать Гарри. — На поле! — скомандовал капитан, и Гарри, стряхнув остатки мыслей, пошёл к выходу из раздевалки. — Удачи! И помни, что я тебе сказал! — Рон умчался на трибуны. Сестра должна была занять ему место. Гарри вместе со своей командой вышел на поле. Он тут же услышал рёв с трибун, праздновавших открытие квиддичного сезона и столкновение извечных соперников. Предвкушение борьбы двух сильнейших команд витало в воздухе. — По свистку! — крикнула мадам Трюк. — Три… два… один… Четырнадцать игроков взмыли в воздух. Гарри отлетел в сторону, высматривая золотистый мяч. Не стоило висеть в центре поля — в пылу схватки охотники и не посмотрят, свой это или чужой игрок преграждает путь. — Эй, со шрамом! — крикнул Малфой и хвастливо пронесся под Гарри на новой метле. Гарри покачал головой. Разница между их мётлами не так уж и велика, поэтому определяющим фактором станет опыт, которого у ловца Гриффиндора пока больше. Хотя пусть и дальше развлекается. Чем самоувереннее чувствует себя Драко, тем проще будет победить. Гарри замедлил метлу, почти что зависнув на месте. Сзади послышался тихий свист. Гарри знал, что это такое. Со спины к нему летел бладжер. Мальчик чуть развернулся, чтобы увидеть мяч, и проворно увернулся. Бладжеры опасны только своей неожиданностью. В остальное же время от них легко можно уклониться. Эти мячи слишком инертны, поэтому можно всего лишь уйти с их пути. — Едва не попал! — прокричал летевший мимо Уизли. Он отбил мяч в одного из охотников Слизерина. — Я понимаю, ты летаешь хорошо, но постарайся всё же не так близко… Отбитый Уизли бладжер, не долетев и полпути до цели, развернулся и ринулся в сторону Гарри. Мальчик удивлённо захлопал глазами. Такого он раньше не видел. — Чтоб тебя, — Уизли размахнулся и, примерившись, отправил мяч подальше. Однако бладжер опять вскоре развернулся и устремился к Гарри. — Чёрт! — подлетел уже второй Уизли. — Мяч заколдован! Бладжер ухитрился проскочить между битами близнецов и на всей скорости нёсся к Гарри. Мальчик развернул метлу и рванул к судье. Она должна была заметить неадекватное поведение мяча и объявить перерыв. — Ты что делаешь?! — Гарри никогда не слышал, чтобы мадам Трюк так кричала. На судьях всегда был амулет, из-за которого бладжеры никогда на них не нападали. Чтобы не отвлекать судью от процесса игры. Гарри вспомнил прошлогоднюю историю со Снейпом. Тот объявил пенальти Гриффиндору, когда ему показалось, что мяч отбили в него. Гарри круто развернулся и направился к преподавательской трибуне. — Остановите этот мяч, или я тут так и зависну! Профессор МакГонагалл нервно переглянулась с Флитвиком. Дамблдор забрал у комментатора микрофон и объявил перерыв. Бладжер, повинуясь команде мадам Трюк, вернулся в корзину. — Что это за дела? — Оливер решил воспользоваться случаем и раздать команде ценные указания. — Анжелина, Алисия! Где захват Гаррисона? Где обманки? Я чему вас учил? Счёт сейчас шестьдесят-ноль, и то лишь потому, что они так и не научились нормально целиться! Давайте же, не подводите меня! Я в вас верю! К команде подошла недоумевающая мадам Трюк. — На мяче нет никаких чар. Всё это очень странно, но нет причин откладывать матч. Неисправный бладжер мы заменили, но мой вам совет, — она понизила голос, — защищайте Гарри. Он — ваша единственная надежда на победу. По мётлам! После свистка матч продолжился. Гарри старался держаться возле Фреда, вызвавшегося защищать ловца. Ободренные словами капитана, охотницы смогли вырвать квоффл из рук слизеринцев и даже забить два гола. Но потом слизеринцы словно опомнились и стали играть жёстче. Один из бладжеров внезапно сменил траекторию и устремился к Гарри. Фред едва сумел отбить мяч, который вылетел за пределы поля и тут же полетел обратно. Со своего места на помощь брату подлетел Джордж. Вскоре Гарри понял, что таким образом они и проиграют. Загонщики Слизерина, воспользовавшись отсутствием близнецов, оставшимся бладжером сбили Алисию и примерялись к следующей охотнице. А махавшие перед глазами дубинками близнецы загораживали весь обзор. Мальчик был удивлён, что Малфой до сих пор не поймал снитч. Похоже, он представлял собой более занятное зрелище, чем находившийся неизвестно где золотой мячик. — Вы летите, — сказал Гарри близнецам. — Я сам тут справлюсь. Близнецы переглянулись и улетели. Гарри принялся перемещаться по полю, резко меняя направление и пытаясь высмотреть снитч. Того, как назло, не было. — Что, Поттер, в балет записался? — Драко, похоже, стало совсем скучно, и он решил завести светскую беседу. Раздражённый Гарри хотел было высказать свою точку зрения на балет в целом и на Малфоя в частности, и уже оглянулся, как увидел золотистый мяч прямо над макушкой блондина. Тот, будто издеваясь, парил прямо над соперником и никуда не улетал. План созрел мгновенно. — Драко, — Гарри скопировал интонацию Лаванды, — тебе очень идёт эта форма. Её цвет так подходит к твоим волосам… И волосы у тебя тоже такие красивые… Драко шокировано застыл, открыв рот. Гарри неспешно подлетел к блондину. — Ты… не… ты… — Они тебе очень подходят, — Гарри резко выбросил руку вперёд, сумев кончиками пальцев ухватить попытавшийся было скрыться снитч, и ухмыльнулся. — Малфой, ты — настоящая блондинка. — Ах ты… Заслышав уже знакомый свист бладжера, ловец Гриффиндора направил метлу вниз. Не успевший вовремя среагировать Драко охнул, получив болезненный удар в живот. Согласно традиции, Гарри облетал поле по кругу, показывая всем желающим мяч. С трибун были слышны крики и поздравления Гриффиндору и улюлюканье в сторону слизеринцев и Малфоя, проворонившего мяч в игре и фактически отдавшего победу врагу. Гарри подлетел к трибуне своего факультета. Подруги радостно прыгали и обнимали друг друга, Невилл хлопал в ладоши. Колин бешено снимал всё на камеру, стараясь запечатлеть эту атмосферу. Как он говорил, он пошлёт эти фотографии своему брату и семье. Гарри улыбнулся и замахал обеими руками, показывая пойманный мяч и высовывая язык. Как хорошо, что победителям можно всё. В том числе и немного подурачиться. Гарри ощутил сильный удар в спину и почувствовал, что сползает с метлы. Уже падая, он сумел ухватиться свободной рукой за древко, но прилетевший откуда-то второй удар заставил разжать пальцы. Гарри понял, что падает. Вверху было ярко-синее небо с небольшими перьевыми облаками, такими мягкими и пушистыми на вид. Отовсюду слышались крики. В ушах стоял визг, свист ветра и шелест квиддичной мантии. Сбоку мелькали трибуны из тёмно-коричневых брёвен, украшенные красно-жёлтым брезентом и гербами Гриффиндора. Когда Гарри уже приготовился к столкновению, его полёт внезапно замедлился, а сам он смог наконец перевернуться лицом вниз. Ловец Гриффиндора замер в нескольких метрах от песка, покрывавшего поле. С бешено колотящимся сердцем Гарри приземлился и тут же упал на колени. Сверху медленно опускались на землю обгоревшие кусочки чего-то, в чём с трудом опознавались остатки бладжера. «Жив, — билась единственная мысль в голове, — всё ещё жив».