Двойное дно

Барри почувствовал, как тонкие пальцы вплетаются в волосы у него на затылке. Для него, изрядно изголодавшемуся по ласке, это было словно красная тряпка для быка – все еще находясь в полусне, он подался вперед и крепко сжал тонкую чужую талию, заставляя источник своего неожиданного возбуждения придвинуться ближе. Мягкие губы коснулись уголка его губ, медленно, словно издеваясь, переползли на шею, и оставили на ней легкий поцелуй, подразнивая. Барри застонал сквозь стиснутые зубы, переместил руки выше и зарылся ладонью в шелковистые волосы, притягивая к себе. Его рот накрыл ее. Нетерпеливый язык скользнул еле ощутимо по нёбу. Барри подмял под себя податливое дрожащее тело, и ощутил, как собственная яростная страсть граничит с отчаяньем. Ему так не хватало этого особенного тепла. Он заскользил руками по стройным ногам, потянул наверх ткань почти что невесомой ночной рубашки и замер, когда ее колени уперлись в его бока. Пальцы погладили его оголенную спину. Перспектива выбраться из манящих объятий была столь же приятной, как мысль отрезать себе руку. Барри отстранился только для того, чтобы освободиться от собственных спальных штанов. Сел. Распахнул глаза, желая встретиться с темнеющим взглядом напротив. Его сердце, стучащее набатом в груди, издало беззвучный крик, остановилось, словно на ручнике, и резко ухнуло, падая вниз. Под ним лежала Кейтлин. Раскрасневшаяся. Растрепанная. Кейтлин. Барри показалось, что собственные волосы встают дыбом. Его накрыл почти что первобытный страх. Это сон? Если да, то почему с Кейтлин? Она абсолютно удивительная, конечно, но видеть ее, верную подругу, в эротической фантазии в главной роли для Флэша было по меньшей мере странно. Может, опять промыслы спидфорса? Он зажмурился, попробовал проснуться. Снова открыл глаза. Лофт. Его постель. Кейтлин со странным взглядом, смотрящая снизу вверх. Все до безобразия четкое и поражающее деталями, как в реальности. Да и если бы это был спидфорс, Кейтлин, наверное, воткнула бы ему нож в живот, а не стонала под его напором. Потому что в желании нет смысла, в отличии от боли. - Ты хочешь, чтобы я тебе помогла, да? – она заметила, что он не двигается, расценила это по-своему - как призыв к действиям, приподнялась, зацепилась за его штаны и уткнулась аккуратным носиком в напряженный живот, губами касаясь кубиков напрягшихся мышц пресса. Барри нервно сглотнул. Кровь в его жилах мгновенно заледенела. Как бы банально это не звучало, мир вокруг него вдруг перестал иметь значение, вес, смысл. Все сузилось до кровати. До Кейтлин. До ее прикосновений, жадных и горячих. Здравый смысл выбираться из дурмана как можно скорее, теряя тапки, уступал туману навязчивой идеи не останавливать Кейтлин. Он попытался скорее для проформы совсем слабо воспротивиться ласкам, стремительно набирающим обороты. Положил ладонь на плечо Кейтлин, чтобы оттолкнуть, но руки отказывались слушаться. Кейтлин медленно скользнула пальцами под резинку его штанов, и Барри не нашел ничего лучше, чтобы толкнуться вперед, снова наваливаясь на захохотавшую девушку. Он вдруг подумал, что если сейчас не затормозит себя и ее, то может умереть. Абсурдно, конечно. Но паника и перевозбуждение на не свою жену порой творят чудеса. - Ты сильно нервничаешь, – Кейт с нежной улыбкой посмотрела на него, завозилась под ним, чтобы он устроился удобнее между ее ног. Барри зашипел. Возбуждение, до этого уже вполне осязаемое, принесло ему боль. Ткань спальных голубых штанов стала наждачной бумагой. Квартира - камерой пыток. Кейтлин - недосягаемо досягаемой мечтой. - Я люблю тебя, - полушепотом произнесла она, поглаживая его по напрягшимся плечам. Барри вдруг подумал, что в ее мягких карих глазах напротив действительно больше любви, чем во всех взглядах Айрис вместе взятых. А еще, что он не сомневается в сказанных только что словах. Эта Кейтлин любила его. Не так, как любят друзья. Не так, как они любили друг друга в прошлом. Это была любовь, которую он всю жизнь искал, и которую он боялся. Он подался вперед руководствуясь тому безжалостному стихийному бедствию, что творилось в голове. Оно напрочь сносило границы дозволенного, делало всю прошлую жизнь неважной, обесценивало ее. Все дело в желании. Только в нем. Барри оказался очень близко к лицу своего доктора. Совсем растерялся. Иногда он любил контрасты, и сейчас был один из них: его холодные мысли, что все происходящее какая-то смешная ошибка – ее теплое дыхание. Надо было взять себя в руки, но он находился не в том положении, чтобы искать в себе несуществующие силы и торговаться с собственным рассудком, который внутренним голосом выл дурниной в недрах черепной коробки. Он, казалось, целую вечность разглядывал припухшие губы Кейтлин, которые были насколько рядом, что ему хватило бы совсем немного наклониться, чтобы коснуться их своими. Барри не знал, что делать - чувствовал, что Кейтлин Сноу досталась ему на время, и отчаянно - почему-то! - не хотел упускать шанс. - Что мы делаем? - растерянно спросил он. - Что ты делаешь? Он в курсе, что она делает. В конце концов, он не школьник, у него был определенный опыт, пусть и крайне скудный. Но знать и осознавать абсолютно разные вещи. Брови Кейтлин взлетели вверх. Она крепко обвила его поясницу ногами вместо ответа, потерлась о пах. Барри не выдержал этой пытки и застонал. Ответ был очевиден и нелеп в своей простоте. Аллен дернулся, как от удара током. Его глушили. Он и сам был не против на время выпасть из реальности. - Хочу своего мужа, только и всего, - Кейтлин невинно пожала плечами, встретила его по-звериному загнанный нечитаемый взгляд - наткнулась на него словно на глухую стену на пути в момент преследования. - Что с тобой? - нахмурилась. - М-мужа? Голос пропал. Морока растерянности и страха снова взяла вверх над Флэшем. Что здесь творится, черт побери? Он перекатывается на другую сторону кровати, резко встает на ноги. Кейтлин громко зовет его по имени, еще раз почти жалобно, но Барри не слышит. Он пытается анализировать. Ныряет в воспоминания как в холодную воду, без единого шанса выплыть на поверхность, но со всеми - утонуть. Последнее, что он помнит - это собственные руки в перчатках и в свежей крови, лежащего на земле Оливера с едва шевелящимися губами. Они обещают Барри и Саре Лэнс, что все будет хорошо. По щекам текут слезы, а Барри казалось, что он разучился плакать. Барри в растерянности посмотрел на свои запястья, ладони. Они были чистыми, но он как наяву увидел на них кровь человека, который не мог вот так просто умереть. У него была сделка с Монитором, в конце концов! Оливер не мог уйти - это бы означало, что все надежды на возвращение мира, который они все знали и любили, пали бы вместе с ним. А если старого мира нет, то... Сделка. Барри вдруг оказался посреди великолепного ничто. - Кризис закончился, не так ли? - он обернулся к Кейтлин. Она смотрела на него с беспокойством, которое плескалось в темно-карих глазах. В самых выразительных глазах на свете. Он выглядел как человек, которого обухом ударили по голове, выломили руки и пнули жить дальше чужой жизнью в чужой мир. Он выглядел смиренным, но уставшим, как будто был после продолжительной тяжелой болезни. - Закончился, - утвердительный кивок, - и вы только что вернулись обратно. Ты в порядке? - в ее голосе звучало искренне беспокойство. Нет, все не в порядке. Все не так. Барри посмотрел на свои руки. Перевел взгляд на окно, за которым светило солнце. Ноги не слушались, сделавшись ватными, но он сделал несколько шагов вперед. Встал под пробивающиеся лучи и почувствовал тепло, купаясь в них. Он провел в спидфорсе несколько месяцев, когда его планета исчезла. Чуть не сошел с ума в поисках ответов где-то между небом и землей. Или сошел. Не важно. Ему не хватало тепла. - Я кое-что забыл, - тихо сказал он, зажмуриваясь, но Кейтлин услышала. - И что же это? - она подтянула одеяло к груди и теперь с осторожностью рассматривала его стройную фигуру, которая казалась почти бронзовой на свету. Шестеренки в голове Барри работали с неведомой силой. Жертва Оливера. Вот, ради чего он подставился. Вот, что он имел в виду, готовя команду к тому, что все будет иначе. Все иначе в прямом и переносном смысле слова. - Я забыл, какая ты красивая, - на изнаночной стороне век возник образ. Барри распахнул глаза и шагнул в сторону кровати, в первый раз в жизни повинуясь дикому порыву и тому, что он считал сейчас правильным - не оставлять ничего не понимающую Кейтлин одну.