I am alive, not on the brink But people think I am extinct Don't write me off, or even think I don't exist, I'm not extinct Glenn Tipton — Extinct
Сказать что Гленну было больно и обидно — не сказать ничего. Конечно, когда патрон сорок пятого калибра, выпущенный из оружия его старого друга, разорвал его голову на куски, все более походило на шок, нежели на адские страдания. Но он ощутил, мягко говоря, небольшой дискомфорт, как только сознание начало медленно возвращаться к жуткому существу его нового тела, и парень постепенно ощутил, что его мозг и черепная коробка со всеми прочими органическими тканями были превращены в месиво и снесены с места их законного нахождения. Обезумевший от невыносимой боли мутант поднялся на ноги и вцепился в первое, что попалось под руку. По иронии судьбы, этим «чем-то» оказалось плечо его родного тела, в котором теперь обитал разум существа, собственно и виновного во всем произошедшем. Потом каким-то необъяснимым образом случилось так, что не хищный, вроде бы, Гленн, обезумев от боли, принялся душить это несчастное человеческое существо, за чем последовал еще один выстрел… Снова боль, на сей раз еще более адская и неосмысленное движение наугад, вроде бы на звук голоса или что-то вроде, который ощущался как-то, как будто физически, телом. Затем еще пара выстрелов в грудь и на какое-то время его вновь охватила спасительная тьма забытья. Спустя какое-то время, он вновь очнулся, по-прежнему ощущая нестерпимую боль в полностью разнесенной голове и наполовину разорванной груди. Однако на сей раз, он был обездвижен, и предпринять каких-либо действий не мог. Чувство того, что его предали, разлилось по телу вместе с физической болью, заставив почувствовать себя совершенно одиноким и никому не нужным. Издав горлом горький, страдальческий вздох, парень все же чуть приподнялся, после чего тут же опустился обратно, не обладая достаточным запасом сил для того, чтобы принять вертикальное положение. В следующую же секунду Гленн ощутил, как кто-то сделал ему укол в вену на его правой руке, после чего, спустя какое-то время, невыносимые страдания постепенно отступили. Затем на какое-то время он вновь вырубился, после чего придя в себя, к собственному ужасу, ощутил, что по-прежнему лишен головы…***
Какое-то время Типтон лежал неподвижно, чувствуя, как понемногу регенерируется его новое тело. Ощущал, как постепенно восстанавливается его голова, а так же как мышление и сознание при этом плавно переходят от разряда чувств, ощущений, некоего подобия эмоций и еще чего-то подсознательного, физического к разумным мыслям. Ощущения эти были удивительными, диковинными и крайне странными, дающими почувствовать то, что полноценная жизнь медленно возвращается к тебе… Однако, несмотря на это приятными их тоже назвать было нельзя и всё, чего в тот момент хотелось Гленну, так это того, чтобы все это как можно скорее закончилось.***
Спустя какое-то время, когда он смог, наконец, открыть глаза, парень обнаружил рядом с собой свое родное тело, внимательно смотрящее на него своими карими глазами, словно оценивая, насколько ему можно доверять. Отголоски боли или какие-либо другие чувства уже совсем перестали ощущаться и это отсутствие каких-либо ощущений немного пугало парня, рождая в его воображении самые страшные мысли и предположения. — Я совсем не чувствую боли… это нормально? — поинтересовался у своего друга по несчастью Гленн. — Да, — спокойно ответил тот, после чего невозмутимо пояснил, — на всякий случай, я помимо хорошей дозы паралитического средства, которому в случае с собственным телом, честно говоря, не особо доверял, ввел тебе еще и очень мощное обезболивающее во избежание повторений у тебя приступов буйства. При этих словах взгляд Типтона непроизвольно упал на шею своего родного тела, на которой красовались внушительные свежие синяки, напоминающие о недавно произошедшем инциденте, стоившем ему головы. — Понятно, — отозвался он, приподнимаясь на локтях и осматривая помещение, в котором находился. Это была средних размеров скромная комната, оклеенная простыми светлыми обоями с каким-то незамысловатым узором на них. Обставлена сия комнатка была такой же простой, скромной мебелью и обладала не слишком большим окном, занавешенным длинными светло-синими шторами. Сам же британец лежал на большом сером диване, расположенном неподалеку от дверного проема. Потрясши головой, словно желая удостовериться, что все это ему не мерещится, Гленн уселся поудобнее на своем ложе и внезапно вновь ощутил, что обладает сейчас далеко не своим родным телом, чувствуя себя при этом несколько непривычно и неуютно. В следующую секунду, взгляд Типотна внезапно перешел на темно-русого парня, сидящего в изголовье дивана, и внимательно смотрящего на него его же карими глазами. При виде собственного родного и такого привычного обличия, сидящего рядом с ним, одетого в его же повседневную одежду и холодно смотрящего на Гленна, обладая при этом совершенно иной душой, характером и личностью, британца охватывало странное чувство, будто он смотрел в зеркало, отражение в котором внезапно ожило и являлось теперь его «злым двойником». И тот факт, что это существо являлось совершенно иной особой, нежели тот, кому этот внешний облик принадлежал ранее, вызывали что-то вроде смести ужаса, дискомфорта и ревности. Однако сейчас у него были проблемы посерьезнее, чем недовольство по случаю крайне неприятного лишения своего родного естества… — Где я? — спросил Гленн у парня, сидящего рядом, пытаясь хоть как-то прояснить обстановку. — Это мое скромное убежище… одно из… — кривая ухмылка исказила узкие губы — незнакомец был явно далеко не в восторге от этого своего действительно более чем скромного прибежища. — Тихое укромное место, где можно находиться, не опасаясь привлечь чье-либо нежелательное внимание. Последние слова могли бы прозвучать как оправдание, если бы не были произнесены столь холодным, надменным тоном. — Я не знаю, что с нами произошло, но выход из этого дерьма я обязательно найду, — в следующую же секунду безапелляционно произнес шатен, после чего обратился к своему другу по несчастью, — и ты мне в этом, по мере возможности, поможешь. Гленн хотел было что-то спросить, но тут его грубо схватили за руку и неплохо ударили электрошоком. На мутанте это потрясение, конечно, никоим образом не отразилось, а вот русоволосое человеческое тело незамедлительно вырубилось спустя весьма непродолжительное время воздействия электрического тока высокого напряжения, эпично упав при этом на пол. Укоризненно покачав блондинистой головой, британец осторожно поднял собственное тело на руки и бережно положил его на диван, на котором совсем недавно лежал сам, в не более завидном состоянии.