Reckless

      В чувства Альберта привел очень громкий ор, донесшийся откуда-то из ванной. Резко поднявшись на ноги, Вескер потряс длинноволосой головой, пытаясь отогнать чувство того, что все произошедшее было дурным сном. Однако даже сами темно-русые длинные волосы, развевающиеся из стороны в сторону в такт движениям головы, свидетельствовали об обратном. А по-прежнему очень сильно болящая шея, мощная ломящая боль в которой, казалось, со временем только усилилась, и вовсе не оставляла каких-либо сомнений.       — Ну какого хрена этого придурка там еще напугало? — недовольно проворчал высокий голос британца, к которому Альберту никак не удавалось привыкнуть.       Тяжело вздохнув, парень инстинктивно пригладил непривычные, длинные волосы и зашагал в том направлении, откуда секунду назад донесся звук. А когда он добрался до своей цели, то обнаружил блондина стоящего напротив зеркала в ванной и в ужасе смотрящего на свое отражение…       Гленн внимательно осматривал в зеркале свои красные глаза с тонкими вертикальными зрачками, выдающие в их владельце какую-то нечеловеческую жуть. Остальной вид, конечно, так же доверия и расположения у него не вызывал, но, по крайней мере, не внушал подобного ужаса и недоверия к сущности тела, в котором теперь приходилось жить.       Заметив присутствие постороннего, Типтон мгновенно надел найденные на полочке, в этой же комнате, темные очки и обернулся к нему:       — У тебя холодильник пуст, ты в курсе? — невозмутимо поинтересовался Гленн с характерным британским акцентом.       — Да. — Коротко отозвался шатен, после чего задал интересующий его вопрос, — как я понимаю, все в порядке… так какого хрена ты здесь орал?       — Не каждый день, отправляясь в ванную, чтобы вымыть руки, заглядываешь в зеркало, где обнаруживаешь чужое лицо, да еще обладающее столь необычными глазами, — спокойно объяснил Гленн.       — Понятно, — холодно отозвался нынешний обладатель его родного обличия, явно недовольный таким нелестным отношением к своему телу, которое казалось ему практически совершенным.       — И теперь мне придется постоянно ходить в этом, — искривил губы в ухмылке британец, поправляя на носу черные очки.       — Дома можешь ходить без них, — усмехнулся в ответ шатен, размышляя над тем, что ему теперь придется жить с длинными, осветленными волосами и потихоньку задумываясь над тем, чтобы укоротить их в ближайшем же будущем.       — Может, ты хотя бы расскажешь, чем ты являлся? — спросил «в лоб» Гленн. — Судя по тому, как ты вел себя в лаборатории и тому, что говорил о тебе Кеннет, ты явно во всем произошедшем занимаешь не последнюю роль.       Блондин подошел вплотную к Вескеру, требуя ответов на свои вопросы. И последнему было безумно интересно, применит ли этот, по-прежнему несколько скованный, даже несмотря на всю сложившуюся ситуацию, парень физическую силу, для получения сведений? Узкие губы исказились в ледяной усмешке, Типтон же продолжал:       — И еще мне было бы интересно узнать, что за эксперименты надо мной и Кеннетом проводились… В конце концов, нам предстоит работать вместе, как ты уже говорил.       Гленн похоже, всё же, вовсе не собирался пускать в ход кулаки, однако глаза за темными линзами его очков внезапно в прямом смысле слова загорелись недобрым огнем. Сие проявление собственного гнева, естественно не могло остаться незамеченным парнем и, мгновенно остыв, он немного испуганно спросил у своего товарища по несчастью:       — Они что, еще и светятся?       — Угу. — С не очень доброй улыбкой на лице отозвался Альберт, после чего добавил, — не бойся, это последний «побочный эффект», о котором ты до сих пор не знал, больше подобных сюрпризов не будет.       — Что это, мать твою, — в ужасе прошептал Типтон.       — Побочные эффекты от вируса, который я себе ввёл, когда… год назад проводил эксперименты, — сдержанно ответил шатен. — Побочные эффекты иногда имеют место быть и это, в каком-то плане, нормально… Только в нашем случае, они совершенно ни при чем, то что с нами произошло было каким-то не иначе как «глюком». Я не знаю, что это было и чем оно было вызвано. Хотя да, опыт проводил я.       Карие глаза воззрились на Гленна словно ожидая его реакции на услышанное, однако он, похоже, был вовсе не удивлен. Вескер, конечно, понимал, что парень уже догадался обо всем, однако то хладнокровие, граничащее с истинным пофигизмом, с которым Типтон отнесся к внезапному откровенному признанию, немало удивили его. Впрочем, что ему оставалось?       — Значит, ты тоже не знаешь, что произошло? — Гленн поднял правую бровь, размышляя над сложившейся ситуацией. — Хотя, оно, впрочем, и так было понятно, — в следующую секунду спокойно закончил мысль блондин со столь несвойственным этой телесной оболочке английским акцентом.       — Да. — Коротко отозвался Альберт.       — А… — британец на секунду замялся, не решаясь задать вопрос, не относящийся к теме непосредственно, — что с Кеннетом?       — Он — одно из первых разумных биологических оружий, — с оттенком гордости в холодном тоне голоса ответил шатен. — Но с ним тоже имели место некоторые неожиданности: эти глаза и когти не были частью изменений, которые вирус должен был внести в его организм, как и то, что выглядит он теперь, каким-то образом, на десять лет моложе…       Он на мгновение замолк, после чего, немного помолчав, с примесью зависти в голосе добавил:       — В моем случае возраст почему-то остался неизменным, как, похоже, и продолжение старения.       Гленн непроизвольно ухмыльнулся, после чего вполне закономерно задал весьма разумный, предусмотрительный вопрос, словно запрашивая при этом инструкцию по применению:       — Это тело… Несмотря на то, что ты говорил… есть ли что-то что я о нем не знаю? Чего должен остерегаться и что делать, чтобы не допустить каких-нибудь нежелательных последствий, если таковые вообще возможны?       — Всё, что тебе нужно знать, ты уже знаешь, — холодно отозвался шатен, ледяной взгляд карих глаз которого был устремлен при этом на блондинистое создание столь невозмутимо глядящее на него.       — Ещё мне хотелось бы знать мое новое имя, — спокойно произнес в следующее мгновение Типтон, продолжая свой «допрос», — я, конечно и так мог его выяснить, но, думаю, более этично было бы спросить это у тебя лично.       Губы мутанта исказились в несколько неуверенной усмешке. Шатен же посмотрел на него, словно пытаясь узреть в услышанном долю шутки. Но не обнаружив оной, парень внезапно проникся некоторым раздражением: даже в этой дерьмовейшей ситуации этот человек думает о соблюдении каких-то ненужных приличий, пустых формальностей, да еще и при этом привлекает к ним подобное внимание. Как же это… по-английски!       — Альберт. Альберт Вескер, — сухо представился шатен, сочтя это, в данной ситуации, все же наиболее подходящей реакцией со своей стороны, после чего тут же добавил, — твое имя, как и остальные необходимые мне сведения, я уже знаю.       Типтон же лишь ухмыльнулся в ответ — конечно, это существо знало о нем если не все, то очень многое. И оно наверняка прикончит своего товарища, как только все вернется на свои места и он перестанет быть ему нужен. И об этом забывать, естественно, не следовало, как не следовало и расслабляться в присутствии Альберта. И все это являлось вещами первостепенной важности, однако, в настоящий момент предстояло так же работать сообща… хотя бы даже для того, чтобы удовлетворять свои элементарные потребности:       — Я еще не говорил, что у тебя пуст холодильник? — спросил Гленн, резко переводя тему разговора.       Британец был адски голоден, когда, оставив свое вырубившееся тело без присмотра, отправился на кухню и собирался перекусить, но обнаружил лишь пустой холодильник, после чего, прежде чем сходить в ближайший магазин и купить какой-нибудь снеди, он решил взглянуть на себя в зеркало, дабы удостовериться, что после всего им пережитого, не выглядит как какая-нибудь жуткая мерзость из старых фильмов ужасов. Однако, то, что он увидел в отражении, напугало его сильнее, чем любой Джиперс Криперс или Фредди Крюгер вместе взятые и заставило напрочь забыть о чувстве голода, так мучившем его секунду назад.       — Надо заказать еду, — согласился с ходом мыслей Типтона Вескер, сам внезапно ощутив, что у него сильно сосет под ложечкой.

***

      Обед был заказан, и в ожидании его было проведено немало минут терпеливого ожидания, когда голод затмевал собой даже страх перед неизвестностью и мысли о том, что возврата к прежней жизни, возможно, ни для кого уже не будет.       Затем за порцией китайской еды, поглощаемой перед телевизором, включенным для внесения хоть какого-то успокоения нервов и расслабления, приняли решение отложить совершение каких-либо решительных действий до дня завтрашнего.