Принц Х Царевич - 5 (Второй том)

***

Кириамэ еще не лег: свечку не затушил, не разделся толком. Сидел на кровати, подтянув коленки к груди, в скрещенные локти уткнувшись лбом. Пересвет как увидел — сердце удар пропустило. Так захотелось подбежать, обнять, приласкать… да пожарче приласкать-то… Переживает Ёжик, конечно! Из-за дурмана непонятно, насколько в действительности Тыгыдым готов пойти на сотрудничество. Сегодня одно обещал — завтра другое заявит. Леший его разберет, этого старого хана.       Заслышав звук затворяемой двери, Ёж встрепенулся:       — А, это ты…       Принц торопливо отодвинулся с середины кровати к изголовью, освобождая супругу местечко присесть. Тот незамедлительно воспользовался молчаливым приглашением.       — Зачем пришел? — нелюбезно поинтересовался Ёширо. Пригладил волосы, хотя и так всё было в порядке. — Мы же с тобой договорились, разве нет?       — Да я только уточнить! Что-то совсем запутался. Лежу, всё думаю, заснуть не могу, — зачастил Пересвет, усиленно хмуря брови, изображая мыслительную деятельность. Разложил на кровати карту, ткнул: — Вот мы сейчас тут, правильно?       — Угу.       — Вот тут, по этой реке, проходит граница между Ибирью и Улус-Ордой. Так?       — Угу.       — Тыгыдым хочет, чтобы мы отсюда выманили дракона вот сюда, к реке. — Пересвет старательно водил по карте пальцем и ощущал себя дураком всё больше и больше. — А вот тут уже границы Кадая. Ужос говорит, тут еще какое-то озеро волшебное в горах. Помнишь, Яга нас просила туда слетать? И рядом крепость…       — Любимый?       — М-м?       — А если Ужос еще не спит? Стены-то здесь тонкие, не то что в царском тереме.       Пока Пересвет заставлял себя смотреть на карту, Кириамэ не сводил глаз от него. Царевич бросил заниматься чепухой, поднял голову. И сердце вновь пропустило удар. Синие омуты, затуманенные желанием и чуть прищуренные в раздражении.       — А если слуги пронюхают и доложат Тыгыдыму? — вкрадчиво спросил принц. — Зачем ты меня дразнишь? Мы сейчас рискуем не только нашими с тобой жизнями — на кону сделка государственной важности, от успеха которой зависят жизни многих. Может развязаться война, и неизвестно, будет ли хан нашим союзником или врагом. Застрянет ли кадайское войско на этих землях — или беспрепятственно пройдет к границе Тридесятого. Ты осознаешь, какая сейчас на нас с тобой лежит ответственность? А если осознаешь — зачем же ты припёрся, а?       Пересвет облизнул пересохшие губы. Зашептал хрипловато:       — А зачем ты меня целовал там? В доме у Тыгыдыма было опаснее, чем здесь.       Ёж вспыхнул, отвел глаза:       — Там… были всего лишь поцелуи. Если начнем целоваться сейчас, то не остановимся, верно? Если кто-то прознает, что мы с тобой провели всю ночь вместе…       Царевич перебил:       — Ты мне важнее. Важнее, чем любые земли. Не унижайся ты перед этим ханом. Велика птица! Откажется от своих слов — черт с ним. Значит, дурак, а с дураком иметь дело себе дороже. Ибирь всё равно станет нашей, рано или поздно. Вон, братец Светополк сколько раз порывался пойти их завоевывать, да самому лень было. А ты, сын императора, перед этим старикашкой кланяешься.       За пламенной речью Пересвет залез на кровать с ногами, на коленках подобрался к мужу вплотную, робко приобнял за плечи. Только начать целовать не решался, хотя дыхание уж срывалось, хотя в глазах уж искорки плясали, а в подштанниках тесно сделалось.       — Я виноват перед ним, — прошептал упрямый Ёжик в ответ, отворачивая лицо, не разрешая поцелуи. Но и вырваться не пытался. Подставленную шею Пересвет согрел жаркими вздохами. — Я обязан был принести извинения, иначе с нами разговаривать не стали бы. Хану всё известно, что и как произошло. Ведь это его единственный сын. Пусть он от него отказался — но это его сын. Ты понимаешь?       — К черту, — прошептал Пересвет, скользя губами по ключицам, меж тем торопливо избавляя мужа от рубашки. — Хочет соглашается, не хочет — нет. Забираем Ужоса и летим домой. У нас там кадайцев полная слобода, некогда перед улусовцами представление устраивать.       — Это всё один клубок, — не отступался Кириамэ, с негодованием ощущая, как предательское тело охотно отзывается на ласки. Слишком охотно! Еще немножко — и остановиться не будет никаких сил. — Это же всё связано вместе!       — И запутано, угу…       Чтобы царевич отлип наконец-то, Ёж с силой отпихнул его от себя.       Охнув, Пересвет упал на кровать спиной. Глаза, лихорадочно блестящие в полумраке, от своего принца не отвел. На грубость не обиделся — наоборот, растянул губы в улыбке, поднял руки, распахнув объятия:       — Иди ко мне! — шепнул Пересвет одним дыханием без голоса.       И Ёширо не мог противиться больше. Набросился на возлюбленного сверху, обнял, обхватил, оплел руками и ногами, прижался всем телом, впился поцелуем в сладкие губы…       За шумом взаимно-заинтересованного пыхтения, за смачными чмоками лобзаний, за предвкушающим постаныванием-мычанием в два голоса — они не заметили раздосадованных криков в гостиной.       — Ты ничем других не лучше! — обиженная до слез Шеморханка ворвалась к ним в спальню, поспешно захлопнув за собой дверь. — Такой же чурбан, как все мужики! Мальчишки, вы представляете? Я — к нему!.. А он — меня?! Ящер тупорылый!!!       Тут она наконец-то заметила, чему именно помешала своим внезапным появлением. Впрочем, Кириамэ на нее и не взглянул: как оседлал царевича — так жар в голову ему и ударил, уж никакими силами не остановить, не оторвать от любимого, хоть сверху ведро с ледяной водой выливай.       В следующее мгновение Ясмин, задрожавшая губами, заметила, что Пересвет шарит рукой, тянется за сапогом, оставленным возле кровати. Дожидаться, когда обувь полетит в нее, Шеморханка не стала. Выкрикнула в сердцах:       — Вам-то не понять! Вам и так хорошо!!! — и вылетела вон, хлопнув дверью.       «А-а-а!! — донеслось с той стороны. — Все мужики одинаковые, гады-ы! Всем наплевать!!! Всем только зелье от меня нужно!!!»       Пересвет чертыхнулся шепотом с досадой. И поспешил забыть, вновь всецело отдался ласкам.       — Почему ты сразу не запер дверь? — проворчал-прорычал Кириамэ, на короткое мгновение отрываясь от подставленных губ.       — Не подумал, — честно выдохнул царевич. — Не тем была занята голова. Хочешь, сейчас встану запру? Только слезь с меня на минутку.       Ёж рыкнул что-то неразборчивое, но явно несогласное — пихнул назад, прижал за плечи. Даже на минуту, даже чтобы запереть дверь спальни — он его не отпустит.       Принц разошелся всерьез, осыпал возлюбленного поцелуями буквально с ног до головы. Пересвет плавился под его руками, под его жарким льнущим телом, что воск, забытый на солнцепеке…       Недолго царевич нежился. Оба даже от подштанников избавиться не успели.       — Представляете! Ох, что было!       В спальню влетела Лиан-Ай, прижимая к груди неупиваемую флягу. Опешила, узрев творящееся на кровати, но всё же дотараторила, медленно отступая назад:       — Представляете? Ясминка — к Ужосу, с деликатным предложением. А тот, вместо того, чтобы по-мужски взять, что предлагают, брякнул сдуру: давай, мол, я тебя научу правильно зелья варить! Она и оскорбилась. Можно ее понять, право слово…       Докладывая, она заворожено таращилась на оглушенного страстью Ёжика. Но одновременно краем глаза отмечала также и действия Пересвета. Поэтому сапог, ловко запущенный-таки царевичем, шмякнулся о вовремя захлопнувшуюся дверь.       Однако принцесса не закончила:       — Я просто фляжку вам оставлю, — в приоткрывшуюся щель просунулась рука, поставила означенный предмет возле стеночки. — Ясминка успела порядком приложиться с горя, а мне не хочется всю ночь держать ее за волосы над ночным горшком. Просто посторожите и ей не отдавайте, хорошо?       Царевич за вторым сапогом не полез под кровать — не до того. Слава Небесам, принцесса и сама поняла, что им не до разговоров. Уж так припекло…       Настолько… Невозможно… Невероятно…       Еще немного — и… И всё… И большего вообразить нельзя…       Вот только еще чуть-чуть… От одежды бы избавиться, а то негоже портки марать, стыдно будет…       — Ребята, простите за вторжение. Я слышал, Ясмин напутала с приворотным зельем. Вам помочь избавиться от чар?       Оба заорали в ответ одновременно:       — Нет!! Не надо!!! — гаркнул царевич, едва удержавшись от крепкого мата.       — Да, пожалуйста! — прорычал-прорыдал принц, обреченно упав на мужа, уткнувшись лбом, спрятав лицо на его груди.       Серапион-Ужос с самым невозмутимым выражением переступил порог комнаты, прикрыл за собою дверь, сурово зыркнув на бледную, как смерть, принцессу, оставшуюся снаружи. Он подошел к кровати и, простер над ними руки ладонями вниз, словно благословляя, принялся творить заклинание. Зашептал что-то беззвучно, ни слова не разобрать.       — Прости! Так надо, — с болью выдохнул Кириамэ на ухо любимому.       Они сжимали друг друга в судорожных объятиях, застигнутые врасплох, дрожащие от греховной страсти. И… под чарами Ужоса разгоряченная кровь в их жилах неумолимо остужалась. Желание отступало, так и оставшись неутоленным.       Пересвет, всё еще лежа на спине, всё еще не отпуская с себя принца, глядел на магистра почти с ненавистью. Дракон же сочувствующе ему улыбнулся.       — Так лучше? — спросил Ужос, закончив. Ободряюще погладил Кириамэ по плечу.       — Спасибо, — выдохнул Ёширо, найдя в себе силы оторваться от любимого. Неловко сполз с него. Сел рядом, стал смущенно поправлять на себе одежду. Бледный, бескровными губами говорил, запинаясь, слова благодарности и извинения. Потухшие глаза опустил долу, словно стыдясь произошедшего.       На самом же деле Ёж боялся смотреть на мужа. Им приходится разыгрывать представление. Делать вид, будто во всём виновато зелье Шеморханки, якобы наваждение вскружило голову, всего лишь. Им приходилось скрывать свои истинные чувства, словно то впрямь был постыдный грех… Впрочем, избалованные пониманием и любовью всех обитателей царского терема, они и сами забыли, что связь их на самом деле порочна.       Пересвет едва не скрипел зубами от злости, видя, как поникли плечи у его принца, как виновато опустилась голова. Ведь опять Ёжик сейчас надумает себе втихомолку гадостей, а потом от законного мужа шарахаться будет? Да что ж за проклятье на них такое!..       Занятые друг другом и собственными мыслями, они не сразу вникли, о чем толкует Серапион-Ужос.       — Не позволяйте никаким обстоятельствам разрушить вашу дружбу! — убеждал их магистр, вещая от чистого сердца. — Я вижу, вас двоих связывает искреннее, чистое чувство. Не дайте этой чистоте пропасть! Пронесите вашу дружбу, как истинное сокровище, через всю жизнь, незапятнанной. Ведь это и есть — самое дорогое, что может быть у человека. Взаимопонимание и доверие — они слишком хрупки! Любая грязь, любая случайность, обида, недоразумение — и всё пропадет. Если бы я не остановил вас сейчас, как бы вы смотрели друг другу в глаза завтрашним утром?       Принц и царевич переглянулись между собой. Густо покраснели оба, скорей отвернулись.       Но если принц покраснел от стыда — перед мужем за вынужденный обман, то Пересвет злился. Ощущал внутри себя пустоту. После пожара страсти ничего не осталось, кроме раздражения. И страха. Неужели Ужос постарался — и не только снял действие приворота, но полностью избавил их от влечения друг к другу? Что ж получается, теперь они будут любить друг друга лишь чистой братской любовью?! Пересвет ни за что такого не допустит!       Пока слушали наставления, уселись рядышком, плечом к плечу, и теперь смотрелись, словно два нашкодивших ученика пред лицом строгого, но заботливого учителя. Серапион, присевший на краешек кровати, не смог сдержать улыбки. С отеческой нежностью потрепал по волосам двоих одновременно, протянув обе руки.       — Но ничего, не расстраивайтесь! — ободрил он их. — Всё обошлось.       — Прости, я должен проверить! — вдруг возразил Пересвет, отмахнувшись от его руки.       Царевич взял онемевшего от испуга мужа за плечи — и притянув к себе, крепко поцеловал. В губы.       Серапион ничего не произнес. Ни один мускул не дрогнул на его окаменевшем лице. Только глаза раскрылись чуть шире, а зрачки сузились нечеловеческими тонкими полосками.       Пересвет выдохнул с облегчением. Нет, не перестарался магистр с отворотом, ничего необычного царевич в себе от поцелуя не почувствовал, всё как должно быть: в душе всколыхнулась притихшая было страсть, в животе заныло от желания, сердце застучало чаще. Оторвался от губ не без сожаления.       — Всё хорошо? — осторожно уточнил Ужос.       Пересвет улыбнулся перепуганному мужу:       — Да, всё нормально. Ты полностью избавил нас от ненужных чар приворота. Спасибо.       Кириамэ понял, к чему это он. Тоже перевел дух.       — Я рад, — мягко улыбнулся Серапион.       — Я… я не понимаю, почему так вышло, — пробормотал принц, высвобождаясь из рук успокоившегося и довольного теперь Пересвета. — Я вообще не поддаюсь приворотным зельям. И чарам Ясмин тоже неподвластен. Обычно.       — Видимо, ты просто сильно устал, — пояснил магистр. — К тому же, ты ведь не ожидал от нее ничего плохого, считая своим другом, верно? Пусть и без злого умысла, она предала твое доверие. Предательство близких — оно… всегда слишком внезапно, к нему нельзя быть готовым. Против такого любой человек бессилен. Это самое страшное, что может случиться в жизни.       Серапион замолк на мгновение, вспомнив что-то свое. Но с усилием отогнал видение из прошлого, натужно улыбнулся парочке, не сводящей с него внимательных глаз.       — Ясмин очень талантливая девушка, — продолжил магистр. — Однако даже опытный чародей не всегда может поручиться за результат своих действий, что говорить о самоучке. Кстати, она заглянула ко мне пожелать спокойной ночи. Я предложил ей продолжить обучение. Я ведь, знаете ли, имел множество учеников… в свое время. Спросите у Рогнеды. Не думаю, что за эти три века наука магии сильно изменилась. Возможно, какие-то техники наоборот забылись. Впрочем, это даже будет интересно — сравнить при возможности…       Он снова глубоко задумался о чем-то своем и встрепенулся лишь спустя пару секунд, словно резко очнувшись от совершенно иных мыслей, не тех, о которых рассуждал вслух.       — Но Ясмин почему-то расстроило мое предложение! — сказал Ужос с искренним непониманием. — Уверен, я был с нею достаточно учтив. Отчего же?..       — Ты вправду был женат? — спросил Пересвет, выгнув бровь. Даже для него всё было очевидно! Неужели умудренный жизненным опытом дракон не увидел намека?       Серапион кивнул. Он ссутулился, опустил голову. Взгляд вновь померк, обратившись в дальнюю даль сквозь века.       — Ты хочешь сказать, Ясмин заглянула ко мне не просто так? — уныло произнес магистр.       — Незамужняя девушка в прозрачных кружевах ночью пришла к мужчине? — нарочито беспечно пожал плечами Пересвет. — Действительно, невесть что у нее на уме!       Магистр не знал, что и сказать.       — Нет, это невозможно, — пробормотал он. В растерянности и сомнениях уставился в одну точку.       Принц проследил за взглядом — случайно или нет, дракон сконцентрировал свою задумчивость на оставленной у входа неупиваемой фляге. Прикинув в уме, сколько вина выпил Серапион за ужином в компании Тыгыдыма, да если учесть, что за века спячки организм отвык от спиртного… Скорей всего, Ужосу срочно нужно выпить. Поэтому Ёж попросил Пересвета принести кружки или кубки, что угодно, что найдется в доме.       — Чашки? — рассеянно откликнулся Ужос. — Да-да, я видел, где-то были пиалы.       Он протянул руку в пустоту — и вынул из ниоткуда три небольших фарфоровых пиалы, раскрашенных тонкими узорами: замысловатые квадраты, переплетение угловатых линий. Пересвету, который по просьбе любимого уже поднялся с кровати, осталось лишь дойти до двери, поднять флягу и вернуться назад, снова забраться на постель с ногами, усевшись по-восточному.       Разлили на троих. Пригубили. Вернее, принц с царевичем отпили по глотку, магистр же опрокинул в себя всю пиалу, протянул пустую, чтобы Пересвет налил еще.       — Полагаю, вы заметили, что отцовское горе многоуважаемого хана затронуло в моей душе весьма чувствительные струны, — начал Ужос. — Я вспомнил то, что всем сердцем желал бы забыть… но никогда, до гробовой доски и даже на том свете, не позволю стереть из моей памяти. Разрешите поведать вам мою историю. Я не стал говорить при девушках, такое не для женских ушей. Но вам двоим она может показаться поучительной. Я надеюсь, мой опыт будет для вас полезным, и вы, в отличие от меня, не совершите непростительные ошибки, которые превратят вашу жизнь в ад на земле…