Запрет

      Самая окраина города. Лес. Ночью мир людей замирает. Один за другим гаснут окна домов, пустеют улицы и дороги. Одинокие фонари освещают небольшие островки пространства. Вокруг царит тьма, а в небе зажигаются мириады звёзд. Ближе к полуночи небо в одном месте светлеет, бледное зарево постепенно разгорается. Через несколько минут появляется полная луна, на которой даже с земли видны странные рисунки, созданные рельефом её поверхности. Кто-то видит там лицо человека, а кто-то – диковинных животных или ещё что-то другое. С восходом луны становится так светло, что легко можно различить силуэты домов, деревьев, даже отдельные листочки на них. А на землю падает их чёткая тень. Весь ночной мир предстаёт перед нами, как будто покрытый серебристой краской. Несмотря на то, что большинство людей сладко спят ночью, ночная жизнь в природе продолжается. И ведь природа — это не обязательно животные и растения.       Ночью мир людей засыпает, но просыпается иной мир — мир охотников и их жертв.       Между деревьев со скоростью гепарда пронеслась фигура, за ней тенью следовала другая. Скача по веткам елей и тополей, они гнались друг за другом. В свете луны сверкнуло лезвие меча. Их клинки столкнулись, издавая неприятный звук скрежета. Они отпрыгнули друг от друга, но вторая фигура и не думала уступать. С её стороны в свете луны блеснули семь концов сюрикэна, которых было не меньше сотни, они полетели к первой фигуре. Парень с ловкостью пантеры уклонился от них, со смехом спрыгнул вниз с ветки и, мягко приземлившись, скрылся в тени деревьев.       – Чёрт… – рыкнула девушка, тоже спрыгнув.       Она замерла, принюхиваясь. Она его опять потеряла. Но её жертва нашла её саму. Она поняла это, когда получила удар в солнечное сплетение рукой. Согнувшись от боли, она закашляла, но в доли секунды пришла в себя и схватила руку, которая по-прежнему была у её живота. Сделав захват, она перекинула соперника через себя и попыталась вонзить меч в его голову, но тот, сделав сальто назад, опять уклонился от смерти. Сунув руки в карманы, он с грациозностью дикой кошки передвигался по опушке, уклоняясь от нападений девушки, но всё же пропустил удар коленом в живот. В этом была его ошибка. Не теряя возможности, девушка наносила удар за ударом. Нанеся пару ударов по его телу и не трогая голову и лицо, она достала кинжал и полоснула противника по предплечью, в тот момент, когда он решил перестать быть «грушей». Но было поздно, девушка переключилась в режим убийцы и, достав меч, пригвоздила парня к дереву, вогнав своё оружие чуть ли не по самую рукоятку в плечо парня, пронизывая вместе с ним и толстый ствол дуба, приставив ногу к его больному плечу. Тот рыкнул, в темноте сверкнули его кроваво-алые глаза, в которых плескалась злость. Девушка склонилась к нему:       – На этот раз ты попался. И уж точно не сбежишь, – в голосе отчётливо слышалось злорадство.       Она с презрением осмотрела его лицо, а затем рану, оценивая, стоит ли ещё наносить удары.       – Да? Какая ты умничка, – съязвил парень, усмехнувшись, за что и получил пощёчину наотмашь. Его голова повернулась в сторону удара, на щеке сразу возникла ссадина. Он улыбнулся.       – Тебе весело?       – А тебе нет?       – Одно движение, и не будет у тебя левой руки, – она наклонилась ближе к его лицу, заглядывая ему прямо в глаза.       – Не надо меня пугать, mon cher, – улыбнулся парень, оголяя клыки.       – Non si può intimidire sweetheart, – чётко произнесла девушка на итальянском.       Он искренне засмеялся.       – Я не могу понять, что тебя так веселит? – недоумевала девушка, злорадно улыбаясь, ведь она всё же поймала его.       Внезапно для неё самой он схватил её за горло здоровой рукой. Девушка не ожидала такого, но быстро сориентировалась, попыталась достать кинжал, но парень в это мгновение буквально выдернул клинок из плеча и, поднявшись на ноги, приставил его к подбородку девушки.       – Не в этот раз, cher, – хмыкнул он.       С лезвия капала его кровь, плечо сильно ныло, болело, хотелось оторвать руку в надежде, что боль прекратится.       – Когда же ты сдохнешь... – прохрипела девушка. Тут же её прижали к дереву, ударив о него. Она стиснула зубы, дабы не вскрикнуть.       – Ты не знаешь, с кем связалась, – усмехнулся вампир.       – Пошёл ты… – бросила девушка.       – Ты отличная охотница, просто выбрала орешек не по зубам. Старайся больше, иначе я загрызу тебя в следующий раз, – усмехнулся он и, бросив её на землю, запрыгнул на ветку.       – Ты не уйдёшь больше! – рыкнула девушка и помчалась за ним.       Проскакав по веткам пару метров, она вновь почти поймала его, но, ослабив бдительность, вновь потерпела неудачу. Вампир неожиданно для неё резко остановился и ударом ноги в живот швырнул её вниз. На землю. Девушка упала с глухим звуком. Затем рядом с ней упал и её меч. Всё, что она услышала, так это смех вампира, который опять сбежал. Она едва смогла подняться. Скорее всего, от падения с такой высоты и удара о землю она сломала ребро. Прислонившись к дереву, девушка держалась за живот обеими руками и смотрела туда, куда скрылась её жертва.       – Когда-нибудь я тебя поймаю… кровавый ублюдок! – прорычала девушка.

Спустя неделю после этого инцидента.

      – Вот так сюрприз, cher, — по обыкновению лениво растягивая слова, произнёс Беллиал, облокотившись о дверной косяк своей итальянской квартиры. — Что же ты не захватила арбалет?       – Я пришла не убивать тебя, — Рэя, скрестив на груди руки, прислонилась к стене напротив — сонный и полураздетый Белл был восхитительно сексуальным. А ещё он был двухсотсорокапятилетним вампиром, способным разорвать ей горло лёгким движением руки. — Хотя, зная тебя, наверное, стоило прихватить.       Медленная улыбка расползлась по лицу, которое, не будь столь сильно мрачным, могло бы считаться по-настоящему красивым. И всё же… Белл всегда привлекал внимание; всякий раз на него в баре оглядывалась каждая женщина, пленённая лёгкой грубоватостью и голодным огоньком в его глазах.       – Ты ранила меня в самое сердце. Я-то думал, мы друзья.       – Размечтался, — Рэя выгнула бровь. — Так ты собираешься меня впустить?       Он небрежно пожал плечами, заиграли мышцы, о силе и крепости которых большинство людей и не догадывалось, ведь двигался он всегда легко и грациозно. Но девушка знала — она охотилась на него уже три раза за последние два года, но он всякий раз ускользал от неё.       – Зависит от того, — заметил он, исследуя глазами всё её тело, — не пришла ли ты за тем, чтобы снова пытаться меня убить?       – В глаза смотри! – прикрикнула девушка.       В его взгляде, наконец-то встретившимся с её, заплясали смешинки.       – Какая ты скучная, сладкая моя.       Почему-то именно Белл выявлял её прагматичную сущность. А вот все остальные считали её просто чокнутой сумасбродкой.       – Это была плохая идея, — махнув ему рукой, она развернулась на каблуках. — Увидимся, когда ты в следующий раз взбесишь легион.       Как правило, целью Гильдии было наказание вампиров, нарушивших контракты, по которым они обязывались прослужить ангелам сто лет в обмен на почти-бессмертие… но это же был Белл.       — Постарайся ничего не натворить на этой неделе, я и без тебя буду занята.       Его рука легла ей на затылок, тёплое и удивительно нежное прикосновение.       — Ну не будь такой. Заходи, я сделаю тебе кофе, какого ты не пила никогда в жизни.       Ей надо было отстраниться, уйти от него так далеко, как только возможно. Но Беллу удалось захватить её в плен. Она колебалась слишком долго, и жар его ладони проник в неё, вызывая яркие образы, так противоречащие холоду его почти-бессмертия.       — Никаких прикосновений! — она сказала это не только ему, но и себе.       Пальцы сжались.       — Это ты вечно пытаешься наложить на меня свои хищные лапки.       — И в один прекрасный день ты не сможешь от меня ускользнуть.       У Беллиала была опасная привычка злить легион охотников, так что он, в конце концов, оказывался в охотничьем списке Гильдии. Хуже всего было то, что всякий раз, когда Рэя была совсем рядом, когда уже практически дышала ему в затылок, он умудрялся как-то получить прощение. Последний раз она чуть не спустила курок просто из принципа, достал он её просто, не более.       Лёгкий смех, пыльцы скользнули по шее в томной ласке.       — Тебе надо сказать спасибо, — заметил он, — благодаря мне тебе гарантирована хорошая премия как минимум дважды в год.       — Мне гарантирована премия, потому что я отлично делаю свою работу, — парировала она, поворачиваясь к нему лицом. — Ты готов к серьёзному разговору?       Он убрал руку.       — Проходи в моё логово, охотница Гильдии.       Рэя не испытывала особого восторга от того, что спину ей будет прикрывать вампир, но после трёх охот на него и более года знакомства у них с Беллиалом установилось полное взаимопонимание. И если когда-нибудь охота на него дойдёт до логического конца, то финальная схватка непременно произойдёт лицом к лицу. Некоторые из её собратьев-охотников считали идиотизмом доверять тому, на кого охотишься, но она привыкла составлять своё собственное мнение о людях. Она не питала иллюзий, прекрасно понимая, что Белл опасен, как обнажённый клинок, но вместе с этим знала, что в то время, из которого он родом, слово человека зачастую оказывалось единственным, что у него имелось. Вряд ли бессмертие уже разрушило его представления о чести. Поэтому она протиснулась мимо него, хотя он нарочно подвинулся, прижимая её к двери. А она не протестовала так уж бурно; а следовало бы, потому что вампиры были «запретной зоной». Гильдия напрямую не запрещала отношения, и многие из охотников заводили романы с вампирами, но Рэя была скорее согласна с такими, как Елена. Та как-то заметила, что вампиры почти бессмертны, и для них люди — не более чем мимолетное удовольствие, игрушки: легко добытые… Легко позабытые.       А Рэя не собиралась быть легкой добычей ни для какого мужчины — будь он смертным, вампиром или охотником.       — Не совсем то, что я предполагала увидеть, — сказала она, проходя в стильно обустроенную мансарду, где так неожиданно доминировал свет.       Оттенки заходящего солнца задавали тон всему декору; на огромную кровать было наброшено яркое покрывало, на полу — витебский ковёр, стены окрашены в тёпло-молочные цвета. Очень красиво и уютно.       — Почему бы тебе не жить в обычной спальне? Почему мансарда?       — Не знаю. В детстве у меня была комната на мансарде, мне это очень нравилось, скорее всего, поэтому, – парень протянул девушке чашку с кофе и прошёл за компьютерный стол.       Пусть Белл и был старой занозой в заднице, но с таким сильным и подтянутым телом, как у бегуна или пловца, он являлся просто сексуальной мечтой любой женщины. Ростом в шесть футов и три дюйма, он возвышался над ней на добрых пять дюймов и двигался с непринуждённостью человека, абсолютно уверенного в себе. В конце концов, подумала она, у него было больше двухсот лет, чтобы развить в себе некоторое высокомерие.       — Похоже, ты не слишком-то волнуешься из-за солнечного света, — заметила она, оценивая мансардное окно справа. Кровать стояла прямо под ним, и, когда часы показывали восемь утра, солнечные лучи должны были падать прямо на простыни. Перед глазами тут же услужливо возникла картина лежащего Белла, запутавшегося в этих простынях. Кровь прилила к голове, в ушах зазвенело, и она с трудом расслышала его слова.       — Выискиваешь мои слабости, охотница?       — Да, конечно. Возможно, мне удалось бы вытолкнуть тебя на солнце, и я смогла бы понаблюдать, как ты изжаришься.       Его губы изогнулись в усмешке.       — Но ведь ты будешь скучать по мне.       — Похоже, возраст начинает давать о себе знать, раз у тебя возникают такие бредовые идеи.       — Это café au lait — кофе, молоко и чуточку цикория, — наблюдая, как она делает глоток, он кивнул на кровать. — Я люблю солнечный свет. Вряд ли вампиризм был бы таким уж привлекательным, если бы мне пришлось провести вечность в темноте.       — Раз уж всем известно, что вампиры с лёгкостью выносят солнечный свет, то, казалось бы, старый миф должен развеяться, но он продолжает жить в умах обывателей, — она задумалась, вдыхая необычный аромат кофе. — Мне нравится эта штука.       — Он тебе подходит.       — Горький и странный?       — Экзотический и соблазнительный, — он пробежал пальцами по её обнажённой руке. — У тебя красивая кожа, cher. Молочная, светлая… Так и манит.       Она отодвинулась из пределов его досягаемости.       — Надень рубашку и проснись наконец.       — С тобой просто невозможно.       — Давай представим, что у меня винтовка. И ты на прицеле.       — Ты невозможна, – потянулся он, - мы столько знакомы, а ты всё такая же бука…       — Я разочарую тебя: такой я и останусь, я и умру такой…       — Обожаю, когда ты говоришь странности.       — Да? Ну, может, следующие мои слова заставят тебя изменить мнение, — сказала она, стараясь не думать о том, каково это — почувствовать его стальной пресс под руками. — Кровь, похищение, месть, захват заложников.       В алых глазах вспыхнул интерес:       — Расскажи поподробнее, — он сделал приглашающий жест в сторону кровати.       Но она проигнорировала его призыв и, подойдя к столу, чтобы поставить кофе, забралась на высокий табурет. Белл усмехнулся, присел на кровать и оперевшись на локти, вытянул скрещенные в лодыжках длинные, одетые в джинсы, ноги. Солнечный свет плясал в его светлых волосах. Многие вампиры такого возраста обладали сверхъестественной физической привлекательностью, но пока что она не встречала никого с подобной харизмой — или с такой способностью заводить друзей в любом городе, где он только побывал. И именно поэтому он ей нужен.       — Всё это происходит в Атланте.       — Атланта? — пауза. — Это территория брошенных.       Есть!       — Ты их хорошо знаешь?       Он слегка пожал плечами.       — Пожалуй. Пересекался как-то, отчаянные ребята.       Соблазнившись ароматом, Рэя сделала ещё глоток крепкого кофе.       — Понятно. Я слышала о них. Елена рассказывала о брошенных, когда я только пришла в гильдию. Весьма-весьма, знаешь ли… Охотники, которые нарушили все допустимые правила. Их изгоняют из гильдии без права больше вступать в наши ряды. Они остаются на улице, без работы и в результате превращаются в брошенных… Существ, больше похожих на собак. Мирные, пока не трогаешь, а как только подойдёшь, они выпустят клыки и перегрызут глотку.       — Да… Знакомо…       — Твои друзья?       — Спас как-то кое-кому из брошенных жизнь, — Белл поднял лицо к солнцу, купаясь в его лучах, словно сибарит где-нибудь на европейском побережье, вдалеке от знойных душных объятий итальянского лета. — А он теперь ежегодно присылает мне бутылку своего лучшего Бордо вместе с предложением жениться на его племяннице Жаннэ, — произнесённое на французский манер имя прозвучало чувственно и волнующе.       Пальцы девушки сжались на расписанной вручную чашечке с кофе.       — Бедная женщина.       Он снова обернулся к ней, в глазах плескалось веселье.       — Напротив, она весьма заинтересовалась свадьбой. Прошлой зимой приглашала меня согреть ее в дивном коттедже в Аспене.       — Согрел? – усмехнулась девушка. Рэя понимала, что он играет с ней. А ещё она знала, что Бел вполне способен был «навешать» ей всевозможных небылиц — просто ради собственного удовольствия.       — Ей двадцать шесть лет, — уточнил Бел. — Все, кому меньше ста, для меня дети.       — Забавно…       — Тебя это не касается, cherie, — его улыбка растаяла, и он вдруг превратился в человека, который наблюдал, как утекают столетия. — В твоих глазах слишком много опыта. Если бы я не знал, что ты смертная, решил бы, что ты прожила не меньше моего.       Иногда ей и самой так казалось. Но демоны, терзавшие её душу день и ночь, не оставляли времени для раздумий.       Избегая его чересчур проницательного взгляда, она сказала:       — Это не касается никого кроме меня.       — И почему ты такая капризная? — качая головой, он подошёл почти вплотную к ней и оперся одной рукой о стол. — То есть ты хочешь сказать, что тебе никто не нужен и ты самостоятельно можешь со всем справиться?       — Да. Вполне.       — Я больше века не слышал такой глупости, cher.       Не сдержавшись, она провела пальцами по кривому шраму на груди Беллиала:       — Это не моих рук дело.       — Ах, если бы, — промурлыкал он, подыгрывая ей, — Я бы с гордостью носил отметины, оставленные тобою.       — Жаль, что вампиры так легко залечивают раны, — она вдруг поняла, что не может отвести глаз от шрама, видя в нём что-то смутно знакомое. Но в отличие от любого другого человека, с ним она не испытывала этого толчка памяти, чужеродного вторжения в сознание, когда её дар — её проклятие — раскрыл бы прошлое Белла. И вместо всех его секретов, всех кошмаров, она могла ощущать лишь тёплую шелковистую кожу под пальцами.       — Нож, — произнесла она. — Это осталось от ножа?       — Почти угадала — меч, — сжав пальцами её запястье, он подтянул ладонь к губам, прижимаясь в долгом поцелуе к костяшкам. — Ты вечно будешь меня так дразнить, Рэя?       — Всего лишь несколько десятилетий, — ответила она, чувствуя, как внутри всё словно переворачивается, и пальцы ног поджимаются сами собой. — А потом за тобой придёт новый охотник.       Она ожидала, что он снова ехидно улыбнется, но лицо Белла помрачнело ещё больше.       — Не говори о своей смерти с такой лёгкостью.       — Ну раз уж ты заговорил об этом, то моя смерть вполне реальна, ещё пару раз и… - она приподняла края футболки, оголяя живот, который перевязан плотными бинтами.       — Не дразни меня, – усмехнулся парень, опуская её руки вместе с футболкой.       — Ничто не вечно, мой дорогой, — протянула она, одна рука по-прежнему лежала на его груди, другую он держал у своих губ, — смерть неизбежна. Особенно для таких как мы.       — Ничто не предопределено, — он выпустил её руку, потянувшись за прядкой распущенных светлых волос, глаза чуть потеплели. — Но мы обсудим твою жизнь в другой раз. А сейчас я слишком заинтригован брошенными.       — У меня нет точной информации о них. Нет даже предположения о том, что они затеяли.       — Но тем не менее ты пришла сюда. Ко мне, — поставив одну ногу на перекладину её стула, Белл посмотрел в её глаза, - рассказывай.       Она злорадно улыбнулась его поведению:       — Я хочу съездить в гости к «сородичам» охотникам.       — Тебе скучно? Хочешь, я опять накосячу? Но в этот раз ты меня не поймаешь так просто.       — Один из брошенных прислал мне приглашение посетить его обитель для обсуждения темы личного характера. Он не потерпит отказа, так было написано в письме.       — Собирайся, – усмехнулся он и подался вперед, но, когда его нос коснулся её носа, он резко отпрянул назад и подошёл к шкафу с вещами.       — Ты поедешь со мной?       — Думаешь, я отпущу свою игрушку одну? Мне будет скучно, если ты там останешься.       — Когда ты сдохнешь? – рыкнула девушка. - Одни костюмы... Сразу видно, что ты старый! – хмыкнула девушка.       — Ты мне в мои двести лет предлагаешь ходить в шортах? Спасибо, но нет, я предпочитаю классику, – хмыкнул он, глянув на неё через плечо.       — Ты не выглядишь старше двадцати пяти, – ответила девушка.       — Мне нравятся костюмы, – коротко ответил парень.       — Я ничего не говорю, – отмахнулась девушка. – Мы останемся там только на одну ночь…       — На одну ночь? – парень обернулся к ней.       — Да. Мы едем туда не убивать, а просто разузнать что и как.       — Хорошо… - задумчиво ответил вампир, - а что мы будем делать ночью? – он вновь подошёл к ней.       — Я откушу тебе голову, если ты распустишь руки, и ты знаешь, что я это сделаю, – она буквально прожигала его взглядом, вампир потупил взгляд, а затем громко расхохотался, направившись обратно к шкафу.       — Неужели кто-то покупается на твои слащавости? – поморщилась девушка, допивая кофе.       Вспыхнула улыбка.       — Ты была бы удивлена, узнав, сколько женщин мечтало меня утешить, такого бедного и несчастного... Кто этот парень в твоём телефоне? – вертя её телефон в руках, спросил Белл.       — Отдай! – она соскочила с табуретки и забрала телефон.       Её сердце сжалось. Этот парень теперь стал мужчиной. Мужчиной, который отказывался принимать её такой, какая она есть.       — Не твоё дело, и когда ты спёр мой мобильник?       — Такая боль, — пальцы Белла замерли на секунду, прежде чем коснуться её плеча. — Как ты можешь жить с ней, cher?       Потому что другого выхода нет, а разум научился её компенсировать… Раз уж забыть нельзя.       — Так ты уже собрался или нет? – словно не слыша его, ответила Рэя.       — Однажды, — пообещал Беллиал, подходя ещё ближе, пока она не ощутила тепло его тела, эту настойчивую мужскую ласку, — я узнаю все твои секреты.       Часть души хотела сдаться, покориться. Но эта часть скрывалась где-то так глубоко, что Рэя не была уверена, что когда-нибудь вообще позволит желанию вырваться на волю.       — Тогда тебе станет скучно, — Толкнув его в грудь, избегая соблазна сорваться в пропасть безумия, она отошла от него.       — Кто знает, – усмехнулся блондин.       — Чем ты мне собираешься отплачивать за то, что я прикрою твою спину, дорогая? – открывая дверь своего новенького Феррари, спрашивает Белл, затем садится в машину, как и девушка.       — Пятьдесят процентов.       — Сher, мне не нужны деньги. — заведя машину, отозвался Белл, раздался грозный рык мотора. — Если я тебе помогу, ты будешь должна ответить мне услугой за услугу.       — Не охотиться на тебя? — она качнула головой. — Я не могу этого обещать. Гильдия даёт мне задания.       Он отмахнулся с нехорошей, безнравственной улыбкой, которой, казалось, одаривал только её.       — Нет, это будет только между тобой и мной. Кое-что очень личное.       Разум шепнул ей сразу же встать и уйти. Но она никогда его не слушала. Рэя усмехнулась, пристегиваясь и садясь прямо:       — Договорились! ***       *«Брошенные» — определённый культивированный клан. Образован в XVIII веке изгнанником из Гильдии, которого звали Фрао. В клане состоят все те, кого когда-то вышвырнули из Гильдии. Стоит отметить, что такое случалось крайне редко, и для этого нужны были весомые причины. Такие как: 1. Убийство товарища на задании; 2. Предательство своих товарищей; 3. Передача информации противникам.       Фрао был одним из самых озлобленных на Гильдию людей. «Брошенных» он решил создать, чтобы объединиться силами с такими же отступниками, как и он сам.       «Мало называть себя «Брошенным», надо стать им», — пропагандировал он.       Поэтому, чтобы стать «Брошенным», нужно было пройти несколько отборочных этапов:       Первый: обряд отречения от охоты. Тому, кто хотел стать одним из объединившихся отступников, следовало забыть о буйстве крови, о зове инстинктов, ибо участникам клана было запрещено охотиться. Для многих это условие являлось настоящей пыткой. А Фрао таким образом видел, кто достоит быть «Брошенным», а кого стоит сразу же убить за слабый характер.       Второй: преображение. Фрао навсегда «стирал» человеческий образ изгнанников, предавая их молочной коже цвет угля, заменяя цвет волос на исключительно тёмно-синий или тёмно-фиолетовый. Чаще всего, мужчины подвергались тому, что их волосы на голове сбривались вообще. Фрао считал, что одежда – это лишь помеха в бою, поэтому из одежды на «Брошенных» была: у мужчин — набедренная повязка в пол с рваными и неровными концами, у девушек — та же повязка и верх в виде топа. Самое главное изменение, своего рода визитная карточка, — это костяная маска на половину лица. «Брошенные» не имели права снимать эту маску. Осмелившихся снять её моментально изгоняли из клана, Фрао просто убивал таких людей.