Люк проснулся, и первым, что он почувствовал, был прохладный воздух и твердый пол гостиничного номера. Почти невыносимая головная боль безжалостно врезалась в сознание. Он вскрикнул и тут же пожалел об этом: молчание сейчас было бы более разумным, потому что собственный голос отозвался в раскалывающейся голове шумом форсажа звездного разрушителя.
Он осторожно приоткрыл глаза, мысленно вознося хвалу Силе за то, что шторы задернуты. В номере царил густой полумрак. Люк пошевелился и обнаружил, что весь липкий от результатов вчерашнего... досуга. Несмотря на чудовищное похмелье, воспоминания о вчерашнем вечере оказались столь яркими, что мгновенно отвлекли его от недомогания.
«Одну минуточку... Я трахался с парнем?!»
Люк с огромным трудом заставил себя преодолеть боль в мышцах и пульсацию в голове, сосредоточив все силы на том, чтобы подняться. В результате он все же умудрился принять сидячее положение и, обнаружив, что полностью обнажен, зябко поежился: в номере было весьма прохладно. Сжав голову ладонями, Люк жалобно застонал. Вчерашнего любовника рядом не оказалось.
Прислушавшись к шуму льющейся воды, Люк потянулся к Силе, продираясь сквозь плотный туман в голове. Простое действие усилило болезненную пульсацию в голове, зато он убедился, что его благодетель действительно находился в освежителе и принимал душ. Присутствие незнакомца в Силе было невероятно мощным, даже несмотря на мутное сознание Люка. Мужчина явно был форсъюзером.
— Там где-то есть каф, если хочешь, — крикнул незнакомец, видимо почувствовав, что Люк проснулся. — Слева от дивана, на стойке.
— Спасибо, — хрипло пробормотал Люк.
Его горло нещадно саднило, и он невольно задался вопросом: как же громко он орал прошлой ночью? Опираясь на диван дрожащими руками, Люк с трудом поднялся на ноги. Он залился краской, обнаружив, что весь перепачкан в засохшей сперме. Кроме того, на груди и животе красовались несколько ярких засосов. Люк протер слезящиеся глаза и огляделся.
Отель явно представлял собой дешёвую ночлежку. Складывалось ощущение, будто дроиды-уборщики последний раз посещали этот номер несколько лет назад. Пыльная старая мебель, грубый ковер, о который Люк, кажется, ободрал спину, и маленький неказистый диванчик в углу...
Люк мог поклясться, что в номере воняло средством от клопов. Заметив на стене след от бластерного выстрела, он криво ухмыльнулся. Внушительная ссадина на правой руке неприятно ныла .
Осторожно ступая и покачиваясь, Люк дошел до обшарпанной барной стойки и, даже не взглянув на кружки, глотнул горячий каф прямо из термоса. Постепенно муть в глазах и бьющаяся в висках боль пошли на убыль, и Люк наконец почувствовал, что просыпается. Он сжал термос двумя руками и устроился на диване.
Одежда была свалена на полу неряшливой кучей, и в полумраке невозможно было разглядеть, где его собственные вещи, а где одежда незнакомца.
Незнакомец? Великолепно, он потерял свою девственность с человеком, о котором не знал ровным счетом ничего, даже имени! Люк понимал, что должен был быть несколько обеспокоен этим, однако нечто смутное в Силе подсказывало ему, что существуют куда более серьезные проблемы.
— Эй, оставь мне немного!
Мужчина вышел из освежителя. Вокруг узкой талии было обернуто одно полотенце, другое же небрежно наброшено на шею. Он прищурил глаза —
Люк мог поклясться, что ему знакомы эти невероятные глаза — и провел ладонью по волосам, стряхивая на пол капли воды. Люк протянул ему термос.
— Прости. Совсем забыл о хороших манерах.
— Это нормально. Думаю, мы оба забыли, — мужчина сделал большой глоток из термоса, на секунду замер и хлопнул себя по лбу искусственной рукой. — Ох, ебать!..
— О, нет, не сейчас, пожалуйста, — саркастически откликнулся Люк. — Я немного не в форме.
— Я не это имел в виду, — рявкнул парень, и Люк отшатнулся. Головная боль снова усилилась. — У меня проблемы...
— У тебя проблемы? Нет, серьезно, у тебя проблемы? Я проснулся в грязном номере отеля с парнем, с которым только вчера встретился, перепачканный в сперме, и я понятия не имею, где, твою мать, я нахожусь! И кто, блядь, ты?!
Мужчина вздрогнул, изумленно уставился на Люка, моргнул и потер виски.
— Мне очень жаль. Я не знаю, что на меня нашло прошлой ночью. Я не соображал, что делаю. Слишком много выпил. Прости. Я привел тебя сюда, потому что я не мог... идти домой в таком состоянии. Я был слишком пьян и... все не должно было случиться так.
Люк застонал. У него не было ни сил, ни желания злиться на этого парня. Он махнул рукой, призывая мужчину остановиться.
— Забудь. Сожалею, что начал об этом. Но я так и не знаю твоего имени.
Незнакомец криво усмехнулся и представился:
— Энакин.
Люку показалось, что его мозг пронзила ослепительная молния. Нет, этого не может быть! Пытаясь совладать с нарастающей паникой, он, запинаясь, спросил:
— Э-энакин Скайуокер?
— Ага, — парень выглядел немного смущенным. — Ты слышал обо мне?
Или это была очень плохая шутка, или...
— Немного, — выдавил Люк.
Энакин фыркнул и покачал головой.
— Герой Без Страха. Самое гадкое прозвище, которым меня когда-либо награждали. СМИ растрезвонили его всюду. Лучше бы просто назвали идиотом.
Люку очень хотелось орать и биться в истерике, катаясь по грязному ковру. Вместо этого, заставляя себя хотя бы выглядеть спокойным, он поинтересовался:
— Какое сегодня число?
— Хм? О... э-э... — Энакин подошел к столу и активировал экран инфотерминала. Прежде чем ответить, он с неприкрытым удивлением покосился на Люка. — Двадцать первое число пятого месяца шестнадцатого года.
Шестнадцатый год после великой ресинхронизации был последним годом существования Республики. До провозглашения Империи оставалось несколько дней. Люк в растерянности потряс головой.
— И... что это за планета?
— Корусант. Сила, похоже, ты и впрямь сильно приложился, — Энакин выключил монитор. — Как тебя зовут?
Мог ли он рисковать, назвав свое имя? Люк понимал, что называть свою фамилию нельзя ни в коем случае — даже если происходящее и было чьей-то злой шуткой, он находился в имперском розыске. Но ощущение в Силе говорило, что сказанное этим парнем было правдой. До его рождения оставалось совсем немного времени... Он решился:
— Я Люк.
Энакин кивнул, устало улыбнувшись:
— Приятно познакомиться с тобой. Жаль, что в таких условиях.
— М-м-м... Взаимно. Ты прости, я на минутку отлучусь, — Люк бросился в освежитель, где его вырвало.
***
Это казалось невозможным. Однако мастер Йода неоднократно предостерегал его от использования слова «невозможно». Хоть Люк отчаянно не желал верить, но Сила говорила ему, что человек —
Энакин— говорит правду. Но если всё так...
Его снова вывернуло.
***
Прошло более часа, прежде чем Люк выполз, шатаясь, из освежителя. За это время его несколько раз стошнило, он принял душ, потом его снова стошнило, и снова пришлось мыться. Мысли кружились, наскакивая одна на другую, постоянно ускользая с прямой траектории. Более или менее внятная картина никак не складывалась в сознании. Энакин Скайуокер. Корусант. Более двадцати лет назад! Это было уже слишком.
Воспоминания прошлой ночи неотрывно преследовали его. Пот и слезы, и сумасшедший секс. Секс с незнакомцем, секс с форсъюзером, секс с...
Что-то сломалось в нем, когда нахлынуло понимание, в чьих страстных объятьях он провел эту ночь. Люк бессильно опустился на холодный кафель освежителя, глотая едкие слезы — слезы вины, отвращения к себе, тоски и стыда. Но когда прошел первый шок, депрессивные эмоции отступили, а их место заняли злость и уверенность в собственной правоте. Если этот человек действительно был Энакином, то он же был и Вейдером. Пусть еще не превращенный в механическое чудовище, с которым, по словам наставников, Люк должен был вступить в схватку. Пока не превращенный.
Но постепенно до него дошло: вряд ли противостояние с Вейдером, холодным, расчетливым, жестоким ситхом, было тем же самым, что и противостояние с Энакином, растерянным и вспыльчивым молодым человеком. Возможно, он оказался здесь, чтобы дать Энакину еще один шанс? Но произошедшее прошлой ночью... Возможно, что-то —
например, дружбу — ещё можно спасти?
Сделав глубокий вдох, Люк осторожно спросил, обращаясь к мужчине:
— Итак, что у тебя за беда?
— Моя жена.
Значит, он был женат. Похоже, это имело большое значение для Энакина — он вряд ли принадлежал к тому типу людей, которые легко принимают на себя подобные обязательства. Очевидно, его жена и есть мать Люка, которая сейчас должна быть им беременна. Ну да, разумеется... Им и Леей.
— И она не знает, где ты находишься, — констатировал Люк.
— Верно, — Энакин воспользовался Силой, чтобы извлечь свою тунику из груды вещей. — И если она узнает о нас...
— Прошлая ночь была ошибкой.
Энакин с неприкрытым энтузиазмом кивнул:
— Огромной. Кроме того, есть и другие...
— Другие?
— Мой наставник.
— Мастер Кеноби?
— Ага, — печально покачав головой, Энакин продолжил: — Я ведь даже не имею право быть женатым, не говоря об интрижке... В общем, теперь я по уши в дерьме банты.
— Раньше, полагаю, был только по пояс?
Энакин горько рассмеялся.
— Значит, ты тоже с Внешнего Кольца. Откуда именно?
Люк нервно сглотнул. Если то, что ему говорили, было правдой, то его отец с Татуина. Пожалуй, не следовало говорить, что он тоже оттуда.
— Из такого дерьмового места, что никто даже не удосужился назвать его.
— Ха. Даже хуже чем Татуин? — хмыкнул Энакин, чем невольно подтвердил информацию, которой обладал Люк.
— Если у Вселенной есть центр, то эта планета самая дальняя от него, — усмехнулся Люк.
— Полное дерьмо! Я ненавижу Татуин. Я ненавижу все, что с ним связано. Работорговцев, хаттов, грёбаных тускенов... — глаза Энакина сузились, и с каждым словом его лицо все больше и больше искажалось болью и яростью. — Если на Татуине есть хоть что-то хорошее, то я — драная вомп-крыса!
— Мне ты не кажешься похожим на вомп-крысу. Поверь, я знаю, какой на самом деле мерзкий Татуин.
— Ха, — Энакин снова покачал головой. — Мне нужно выбросить это дерьмо из головы. Я — джедай. Я не должен позволять всему этому добраться до меня.
— Я понимаю, о чем ты. Я знаю, что это такое.
Энакин резко развернулся, глядя прямо на Люка пронзительным взглядом —
вот почему его глаза казались такими знакомыми! — и спросил:
— Ты форсъюзер?
— Да.
— Я видел твой световой меч.
Люк нервно вздохнул и сказал:
— Мой наставник умер.
— Мне жаль. А кто он?
От пристального внимательного взгляда Люку стало не по себе, и он промямлил:
— Ты вряд ли его знал, — он сказал почти правду, ведь даже если Энакин знал Йоду сейчас, он не знал его во времена Люка.
— Он не был связан с Храмом?
— Храм?..
— Ты... не знаешь о Храме? — Энакин изумленно моргнул.
— Боюсь, что нет. У меня было очень нетрадиционное обучение.
— Да уж, похоже на то. Но ты не ситх.
— Нет, хатт подери! — Люк рассмеялся, — Мой учитель лопнул бы от злости, если бы его назвали ситхом!
— Значит, ты — джедай?
Люк отвел глаза.
— Нет. Во всяком случае, пока нет. Я бросил обучение, чтобы спасти моих друзей, а когда вернулся, чтобы закончить, мой учитель был при смерти. Потом... что-то случилось с кораблем, и я совершил аварийную посадку. А потом ты спас меня.
— Значит, ты должен прийти в Храм. Они смогут определить, готов ли ты столкнуться с испытаниями.
— Мой наставник сказал, что я стану джедаем, когда встречусь лицом к лицу со своим самым большим страхом.
— Понятно, — Энакин почесал затылок и встал. — Пойдем, перекусим что-нибудь. Почти полдень, и я очень голоден.
Люк натянул сапоги, и, не говоря друг другу больше ни слова, они покинули номер.
