Самый тяжкий грех

      Палпатин злобно расхохотался. Он наслаждался полыхающим в Силе ужасом этого мальчишки. Огромные голубые глаза горели яростью и ненавистью.       — Убирайся отсюда! — прорычал мальчишка, однако в нём явно преобладала юношеская бравада, а не истинное мужество.       — Тише, тише, юный джедай. Люк, я прав? Я вижу, ты приглянулся молодому Скайуокеру.       — Палпатин, вы — змея! Убирайтесь прочь от меня!       Ситх удивленно нахмурился.       — Хм, тебе известно мое имя при рождении? Для всех, кто знает мою истинную сущность, я Дарт Сидиус!       — Для всех, кто знает вашу сущность, вы — садист, эгоистичный тиран, одержимый грязной жаждой власти!       Палпатин был вынужден признать, что мальчик действительно хорош. Очень мощный в Силе, с весьма любопытными знаниями... Ситх снова взглянул на джедая.       — Ну, я осведомлен о себе, не стоит рассказывать об этом, — ситх потянулся к Силе и резко прижал мальчишку к стене. — Расскажи-ка лучше, кто ты? — он шагнул вперед и сжал подбородок джедая узловатыми пальцами. — У меня мало времени.       — Меньше, чем вы думаете.       — Твоя чрезмерная уверенность — твоя слабость.       — Как у вас — вера в ученика!       Так, мальчишка знал, что целью Палпатина был Скайуокер. Очень хорошо. Просто великолепно.       — Посмотрим. У меня есть план, как заполучить его абсолютную преданность.       — Уж в этом-то я не сомневаюсь!       Мальчик не решался вступать в борьбу, однако он тщательно охранял свой разум. Мощные ментальные щиты юный джедай использовал в полную силу.       — Я спрошу тебя лишь раз, прежде чем заставлять страдать. Назови свою фамилию, джедай Люк, — слово «джедай» Палпатин прошипел с неприкрытой ненавистью и злобой.       Мальчик молчал. Палпатин несколько раз ударил его по щекам, оставляя неровные следы на бледной коже. Мальчик в ответ плюнул в лицо Владыки Ситхов.       — Так и быть, джедай, — Палпатин схватил Люка за воротник туники, совершенно не похожей на официальную униформу джедаев, резко дернул и швырнул на кровать. — Я честно предупредил тебя. Теперь ты заплатишь за нежелание подчиняться мне.       Сознание Люка будто раскололось. Его разум, его тело и его душа болели триллионами различных видов боли, когда синий свет заполнил его зрение. Он закричал, сдирая в кровь горло, словно глотнул татуинского раскаленного песка, корчась под молниями ситха. В агонии, в невыносимо мучительном страдании он прохрипел:       — Я ничего тебе не скажу!       Боль закончилась так же внезапно, как и началась, оставив после себе только ощущение интенсивного жара. Замутненным пережитым мучением сознанием Люк понял, что испытал на себе молнии Силы Палпатина. Прежде он не понимал, что имел в виду Йода, когда говорил об огромных возможностях Палпатина. Теперь, похоже, он узнал на собственной шкуре.       — Я спрошу снова: как твоя фамилия?       Дрожа от животного неконтролируемого ужаса, Люк заставил себя взглянуть в желтые глаза ситха.       — Я никогда этого не скажу.       Равнодушно пожав плечами, Палпатин сделал шаг вперед, и Люк почувствовал совершенно иную форму страха. Если он будет сопротивляться, то ситх убьёт его, а если нет…       Его одежда мгновенно разлетелась в клочья.       Люк замер, не в силах даже шевельнуться, не говоря уж о борьбе ради спасения. О, Сила, скорее выбрал бы смерть, чем… принять своим телом это отвратительное существо. Его разум потерял способность мыслить, а тело совершенно не слушалось. Он не мог воспользоваться Силой, словно никогда не имел такой возможности. Люк сжал кулаки, пытаясь заставить себя ударить это мерзкое воплощение зла, или хотя бы спровоцировать его на то, чтобы быть убитым.       …Все что угодно, только не это…       А потом была боль, какой он не испытывал никогда раньше. Его словно разрывали на части, оставляя зияющие раны в его теле, его сердце, его разуме. Нет… Нет! Нет!!!       Такого чудовищного крика не издавало ни одно живое существо во Вселенной.       Палпатин использовал Силу, чтобы до максимума увеличить боль и усилить разрывы, причиняемые телу Люка вторжением его плоти. Немощное с виду чудовище, без усилий подчинило себе Люка.       — Нет! — собрав остатки самообладания, Люк Силой отбросил Палпатина от себя и попытался отползти, закрыться, хоть немного облегчить мучительную боль, чтобы Энакин не почувствовал его страданий.       Он почувствовал почти нежное прикосновение ко лбу, и тогда что-то еще более важное раскололось внутри.       — Так… Скайуокер. О, да! Люк Скайуокер. Ты не из этого времени и тебе здесь не место, — демонический смех Палпатина наполнил помещение. Ситх, казалось, смаковал полученную информацию. — Ты его сын! О, великолепно! Эта новость сделает из него очень хорошего ситха.       — Нет, — простонал Люк. — Оставь его в покое!       — Не думаю, что ты сейчас в том положении, чтобы командовать мной, юный Скайуокер. Ибо если ты посмеешь предупредить его о будущем…       Заставляя себя держать себя в руках, Люк спросил:       — Что?       — Я убью твою мать прежде, чем у тебя появится шанс родиться.       Люк застонал, в отчаянии закрывая лицо руками.

***

      Энакин Скайуокер был крайне возмущен распоряжением Винду. Он сидел в зале Совета, как ему и приказали, но его сердце и разум тонули в океане тревоги. Кошмарные видения о смерти Падме кружились перед его глазами. Он увидел резкую вспышку синего сияния, и Сила наполнилась мучительной болью.       …Палпатин поднялся навстречу магистру-джедаю Винду, который явился, чтобы предъявить ему обвинение в государственной измене.       …Падме Амидала заплакала, когда ребенок — дети? — начал болезненно и тревожно толкаться.       …Люк Скайуокер хрипло стонал, истекая кровью тела и души.              Энакин Скайуокер принял окончательное решение. Он вышел из Храма с твердым намерением использовать любые возможности, чтобы спасти тех, кого любит.