Останься...

***

Мужчины резко повернулись в сторону Шерлока, который только что пришел в себя. От неожиданности Джон выпустил из хватки пиджак Майкрофта, ощущая, как сердце бьется где-то в горле. Не может быть… Значит, Шерлок решил так… Почти машинально он успел сделать несколько шагов к двери, когда тот же голос заставил его замереть на месте. — Не ты. Майкрофт. — В опасную игру играешь, братишка, — презрительно протянул тот, подобрал с пола упавший зонт и, больше не глядя на них, вышел из палаты. Джон проводил его взглядом и вернулся на свое место у постели. Шерлок выгнал брата. Значит, он правильно все понял, только с опозданием: Шерлок на самом деле действовал, как ему казалось, в интересах Джона и в ущерб своим собственным. Идиот любимый. Шерлок лежал, уставившись в потолок невидящим взглядом. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, почему он здесь. Удивляло другое: какого черта он до сих пор жив после того, что наделал. И почему… — Почему ты здесь? — деланно безразлично поинтересовался он у Джона. — Давно ты очнулся? — ответил тот вопросом на вопрос. — Еще в реанимации. Шерлоку стоило немалых усилий делать вид, что он по-прежнему без сознания, но как бы малодушно это ни было, он боялся спугнуть Джона, не понимая, что он вообще здесь делает после всего; так приятно было ощущать, как он сжимает его руку в своей, касается ее губами. Как будто палач дал ему отсрочку, позволяя в последний раз насладиться прикосновениями того, кто составлял его мир. К этому нельзя привыкать. Придется снова что-то придумать, чтобы заставить его уйти, дать понять, какую ошибку он совершает. Джон Ватсон, почему ты такой упрямый! Но стоило ему более-менее собраться с духом — мозг после наркотика и последующей терапии соображал отвратительно медленно — как пришел Майкрофт, у которого с Джоном вышел любопытный разговор. После которого Шерлок вдруг понял, что во второй раз прогнать Джона — выше его сил. — Ты… — Занимательная у вас с Майкрофтом вышла беседа. Он, похоже, никогда не перестанет совать свой длинный нос в мою жизнь. Джон уже собрался высказать свое возмущение тем, что Шерлок нагло притворялся спящим, но не успел. — Мистер Ватсон, ради всего святого, мне что, предупредить охрану? — возмутился пришедший на осмотр врач. — Будьте любезны, выйдите из палаты. — Нет. — Вы меня вынуждаете… — Джон, — на этот раз это был Шерлок. — Ты сможешь вернуться, когда они закончат. Ведь так? — он пристально взглянул в глаза врачу. — В жизни не видел таких проблемных пациентов, и я сейчас не о болезнях говорю! — покачал головой врач. — Хорошо. Ненадолго. Джон поднялся и, выходя из палаты, обернулся к Шерлоку. То ли это воображение разыгралось, то ли он действительно успел уловить мимолетную улыбку в уголках его губ, прежде чем его обступили врач и подоспевшие медсестры.

***

Спустя десять минут.

Врач сдержал слово и со вздохом уступил ему дорогу, придерживая дверь. — Недолго, — напомнил он, как будто существовала сила, которая теперь могла заставить Джона выйти отсюда. — Мистеру Холмсу нужен полный покой. Не стану скрывать: мы с трудом вытащили его буквально с того света, и то только благодаря тому, что ему чертовски вовремя была оказана первая помощь. Ему потребуется немало времени, чтобы полностью восстановиться после подобной передозировки. Само собой разумеется, что в будущем ему придется избегать любых наркотиков, иначе он рискует в следующий раз даже не доехать до больницы. — Я за этим прослежу, не сомневайтесь, — кивнул Джон, входя в палату и вовсе не заботясь о том, насколько недвусмысленный вывод об их отношениях мог сделать врач. — Спасибо. Шерлок взглянул на него, потом прикрыл глаза и дотянулся до лица рукой с проводами, потирая глаза. — Итак, что ты здесь делаешь? — повторил он свой вопрос. А Джон снова проигнорировал его. Все силы уходили на то, чтобы держать себя в руках и не врезать ему. И то только потому, что в детстве его учили: не бей лежачего. Зато ничего не говорилось о том, что на лежачего нельзя орать. — Ты, чертов эгоист! Какого хрена ты творишь?! — Джон. — Заткнись! — Похоже, я должен принести свои извинения, — пожал плечами Шерлок, не желая подчиняться озвученной эмоциональной просьбе. — Я испортил твою свадьбу. — Дурак ненормальный, — уже чуть менее зло констатировал Джон, опускаясь на кресло и с силой потирая лицо ладонями. — Ты испортил свое здоровье в очередной раз. А свадьба — черт с ней. — Как? — Шерлок уже перестал пытаться казаться таким уж безразличным, вновь рассматривая Джона: по-прежнему одет как жених, со свадебной розой на левом кармане пиджака, только уже без галстука, и очень уставший на вид: на лбу и вокруг глаз залегли глубокие морщины, на лице читалось напряжение. — Так. Я тоже идиот. Я не должен был уходить и продолжать этот фарс, — он сорвал ненавистную розочку с кармана и метко швырнул в урну. Шерлок проследил за ее полетом и вновь взглянул на Джона. — Но ты умеешь быть убедительным. Повисла пауза. — Это значит, что ты не женишься? — наконец, нарушил молчание Холмс. — Нет. Шерлок выдохнул и перевел взгляд к потолку. Он хотел, чтобы Джон был счастлив, но собственное эго где-то глубоко внутри удовлетворенно заурчало после этих слов. — Не рад? — осведомился Ватсон. — Я должен быть рад? — попытка придать голосу деланное безразличие. — Ты этого хотел. Попытка с треском провалилась. — А чего хотел ты? — зеленые глаза вновь встретились с синими; Джон, наконец, увидел проблеск тех чувств, в которых купался прошлой ночью. — Тебя, эгоистичный ты засранец, тебя! — Джон не выдержал и наклонился к любимым губам, целуя нежно, но собственнически. Шерлок охотно отвечал на поцелуй, злясь на себя и на слабость, не позволяющую сейчас вырвать все эти ненавистные провода и крепко прижать к себе Джона. — Ты сволочь, Шерлок Холмс, — глухо проговорил Джон, отстраняясь, впрочем, не слишком далеко, так что Шерлок мог заметить, что глаза его слегка заблестели от непрошеных слез. — У меня чуть сердце не остановилось, когда я увидел тебя там. Напомнило кое-что. — Прости меня, Джон, — выдохнул Шерлок, сглатывая ком в горле и сжимая его руку. — Ты снова спас мне жизнь. Почему ты вернулся? После всего… — Ты не приехал к назначенному времени. И я не мог дозвониться до тебя. Как не мог отделаться от ощущения дежавю. Тогда, перед «прыжком», ты заставил меня поверить в то, что ты машина. Вынудил сказать это, прекрасно просчитав мою реакцию. Сегодня утром ты просто проделал тот же сценарий. И я полный идиот, что не понял этого сразу. За столько лет я так и не научился отличать, когда ты говоришь всерьез, а когда просто хочешь, чтобы я ушел. — Кажется, извинения за то, что я едва не умираю на твоих глазах, уже становятся для меня традицией, — вздохнул Холмс. — О чем ты думал, когда вгонял в вену такую дозу? — Я вообще не думал. Ты вышел за дверь, а я вдруг понял, что просто… не смогу, — Шерлок прикрыл глаза, вспоминая, как хотел принять лишь немного лекарства, но в последний момент боль надвигающейся потери стала слишком невыносимой, чтобы справиться с ней… — Не сможешь что? — Выдержать этот день. — Этого бы не потребовалось, если бы ты просто сказал мне о том, чего ты хочешь. Я собирался все отменить, но ты не дал мне ни единого шанса это озвучить. Я мог бы сказать тебе об этом намного раньше. Но не был уверен, что тебе это нужно. Но после сегодняшней ночи я ждал, я надеялся, что ты остановишь меня. Одно твое слово — и я сделал бы это. Почему ты не мог просто сказать, как есть? Вместо всей той чепухи, что ты наговорил? Заставил меня поверить, что я разрушил нашу дружбу, что ты переспал со мной из жалости, что тебе не интересны отношения, тем более со мной. Шерлок покачал головой. — Я испугался, Джон, думал, что все испортил. — Ничего ты не портил; если помнишь, это я все начал прошлой ночью. — Что меня немало удивило, — ухмыльнулся Шерлок. — Ведь ты так часто повторял, что… — Закончишь эту фразу и я тебя задушу, — беззлобно пригрозил Джон. — Я не мог попросить тебя бросить все ради меня, — серьезно сказал Холмс. — И как после всех тех слов я должен был понять, что тебе это нужно? — Никак, Джон. Ты не должен был. — Блестящее самопожертвование, — повысил голос Джон. — А меня ты спросил? Шерлок молча отвел взгляд. — Зачем, Шерлок? — спокойнее, но настойчиво спросил Джон. — Ты все равно потом пожалеешь, я просто хотел сэкономить твое время. — Знаешь, у меня очень чешутся руки. — Могу ошибаться, но, кажется, на четвертом этаже есть душ. — Остряк чертов, — снова начал закипать Ватсон. — Схожу с ума от желания тебе врезать, но мой девиз — не бей лежачего. Почему ты все решаешь за нас обоих?! — Джон, я не тот, кто тебе нужен. — Ты именно тот, кто мне нужен, а я тот, кто нужен тебе. Давай уже закончим с этим вопросом! — Джон, послушай. — Нет, это ты послушай! — перебил Джон. — Ты не представляешь, что такое каждый вечер ложиться в постель с человеком, которого не любишь. — Тем не менее, ты делал это полгода до моего возвращения. — Вот именно, что до твоего возвращения. А следующие полгода после показались мне сущим адом. Я устал бороться с собой. Ты мне нужен. Просто признай, что чувствуешь то же самое. Вместо ответа Шерлок притянул голову Джона к себе и теперь уже сам настойчиво поцеловал его. Кажется, он только что послал все свои противоречивые мысли и сомнения куда подальше. В конце концов, Джон имеет право на собственный выбор. И если выбор этот заключается в том, чтобы быть с ним, кто он такой, чтобы спорить со Вселенной, которая свела их во второй раз, чтобы никогда больше не разлучать. — Я больше никогда тебя не оставлю, — прошептал Джон ему прямо в губы. — Что бы и когда бы ты ни говорил — просто знай это. — А ты знай, что это не твоя вина, — выдохнул Шерлок. Джон резко отстранился. — Я так не ду… — Брось эту чушь, Джон! Только не говори, что ты согласился с абсурдными обвинениями Майкрофта! — Это не чушь, это правда. Разумеется, я никогда не хотел причинить тебе боль намеренно, но со стороны выглядело именно так. Мне жаль, Шерлок. — Это чушь, Джон: начиная от «разбитого сердца» и заканчивая «отправкой на тот свет». Твоей вины в этом не больше, чем моей. Я тоже мог бы сказать тебе обо всем раньше, но… — Но? — Мне тогда нужно было надолго исчезнуть, — нехотя ответил Шерлок, и Джон понял, что речь идет о подготовке к «смерти» почти три года назад. — Я не знал, на сколько. Повисла пауза. Они уже говорили об этом, и Джон по-прежнему не был согласен с тем решением Холмсов оставить его в неведении, пусть даже ради его собственной безопасности. Он бы предпочел гоняться за уголовниками вместе с Шерлоком, пусть в незнакомой стране и с гораздо большим риском для жизни, чем здесь, в Лондоне, нежели медленно умирать, оплакивая его. — Выходит, — тихо сказал Джон, — ты тоже осознал это не вчера? Шерлок еле заметно кивнул. — Я не мог сказать этого тогда. — Почему? — Потому что не был уверен, что выживу. Так было проще. — Кому проще? — Нам обоим. Джон крепко сжал его руку. — А когда вернулся… впрочем, ты и сам все знаешь. У тебя уже была невеста. Я думал… — Старайся меньше думать, пожалуйста. Понимаю, для тебя это нелегко. Шерлок немного приподнялся и притянул Джона к себе, чтобы все-таки обнять его. — Прости меня, — глухо проговорил он, уткнувшись носом в его плечо. — За все, что наговорил утром. Я хотел… — Как лучше, ага, — отозвался Джон, обнимая в ответ. — Только больше не надо хотеть как лучше для меня. Хорошо? Думай о том, что лучше для тебя. А со мной всегда можно договориться, — улыбнулся он. — Хорошо. Я знаю, что для меня лучше. — И что же? — Забери меня отсюда, Джон, пожалуйста, я хочу домой! — взмолился Холмс. Джон отстранился, всматриваясь в страдальческое лицо Шерлока, который удивительно был похож сейчас на ребенка, а не на взрослого мужчину. Он не выдержал и рассмеялся. — Внесу поправку: со мной почти всегда можно договориться. — В смысле? — В смысле НИ ЗА ЧТО. Будешь лежать здесь, пока врач не решит, что тебя безопасно отпускать домой. Считай это наказанием за то, через что ты заставил меня пройти. — Джо-о-о-он…. — Нет. — Но ты останешься со мной? — Надо подумать. — Джон. — Черт, нет, не говори таким голосом! — Джон, останься, пожалуйста, — Шерлок сделал голос еще ниже, вновь притягивая к себе Ватсона. — Надолго? — Навсегда, — выдохнул он ему на ухо. Речь шла уже не о пребывании в Бартсе. — Вот видишь, — улыбнулся Джон, немного отстраняясь, — ты уже учишься. — Чему? — Разговаривать и озвучивать то, чего хочешь, — Джон вновь накрыл его губы своими, прижимая любимую кучерявую голову к себе все ближе. Похоже, все-таки им выпал последний шанс попытать свое выстраданное счастье. И они его не упустят. P.S.

Спустя несколько дней, Бейкер-стрит.

Они уже давно проснулись, но вставать не спешили. Это было первое совместное утро после выписки Шерлока из больницы здесь, дома. Хотелось растягивать его как можно дольше. В окно снова норовил пробраться назойливый солнечный луч, и его не смущали даже плотно задернутые темные шторы в спальне Холмса. Джон водил пальцами по обнаженному торсу Шерлока, лежа у него на плече, поскольку Шерлок присвоил обе подушки, и наслаждался его ровным дыханием и ответными объятьями. — Ты понимаешь, что ты чуть не разрушил? — тихо вздохнул Джон. — Я уже извинялся, — Шерлок чуть крепче сжал пальцы на его талии. — Раз сто тридцать примерно. Джон сам не знал, как у него вырвались эти слова. Он сам хотел поскорее забыть случившееся, но понимал, что так скоро это сделать не получится. Он прикрыл глаза и решил постараться больше не возвращаться к этой теме. — Ты забрал все вещи? — спросил Шерлок. — Ага, — зевнул Джон. — Вчера. — И что она? — Думаю, как любая нормальная брошенная в день свадьбы невеста — ненавидит меня. Ну и тебя. Шерлок не сдержал легкого смешка. — Я не видел ее, — продолжал Джон, — ключ оставил у соседки, когда уходил. — Джон, ты… — серьезно начал Шерлок, но вдруг замолчал. Это не понравилось Джону: неужели снова забивает голову мыслями о семье, которой, по мнению этого гениального детектива, заслуживает Джон, с уютным домиком, детьми и любящей женой. А еще о том, что Джон однажды «очнется» и пожалеет. Боже… — Еще раз ты задашь мне этот вопрос, и я больше не стану сдерживаться. Не понимаю, откуда столько сомнений в гениальной голове?! — Это не сомнения. — А что же тогда? Или ты этим самым опровергаешь результаты своей дедукции? Признаешь, что ошибся? — Я никогда не ошибаюсь. Джон приподнялся над ним и многозначительно посмотрел ему в глаза, вскинув бровь. — Ладно, ладно, ПОЧТИ никогда. — Ну что же, полагаю, это «никогда» включает в себя и твое заявление о том, что я хотел тебя все эти годы. — Нет, Джон, не надо. Ты знаешь, почему я тогда так сказал. Это был выстрел… — Наугад? — саркастично договорил за него Джон. — Вот уж дудки. Ты прекрасно знал, о чем говоришь, знал, куда и как ударить, чтобы я ушел. Шерлок молчал. Конечно, интерес Джона к собственной персоне он заметил еще в тот первый вечер, когда они выслеживали таксиста, сидя в ресторане у Анджело. Но тогда он наивно полагал, что не способен ни на какие ответные чувства и вообще считал подобного рода отношения обременительными и непривлекательными. До того момента, как осознал, что это именно Джон сделал тот выстрел, спасший ему жизнь. Тогда его впервые потянуло к другому человеку. Поначалу он списал все на адреналин. Но хоть подобные ситуации повторялись в дальнейшем, привязанность все крепла, даже когда проходили долгие нудные недели без всякого дела вообще; хоть он и не умел как следует ее высказать, но, похоже, Джона все устраивало. Он долго сопротивлялся собственным чувствам, но спустя год знакомства и проживания с доктором ему пришлось признать: он влюблен. Он не знал, как себя вести, не знал, что делать с этим осознанием, понимая, что Джон давно мог уже «перегореть», тем более что он никогда не встречался с парнями, всегда только с красивыми девушками. Что сам он мог ему предложить взамен той жизни, к которой тот, очевидно, стремился, тем более что сам столько времени категорически игнорировал все попытки Джона сблизиться с ним? Из-за этих сомнений он упустил столько шансов объясниться, а потом было это задание по устранению сети Мориарти, и было уже не до признаний… Как, впрочем, и по возвращению, когда он стал невольным свидетелем помолвки того, ради кого выживал на этой войне. Масла в огонь подливало чувство вины и то, как неожиданно холодно встретил его возвращение Джон… — Твоя проблема в другом. — И в чем же моя проблема, начинающий гений Джон Ватсон? — Шерлок безуспешно боролся с улыбкой, крепче обнимая Джона. — В том, мистер «Социопат», что вы считаете себя недостойным счастья. — Сантименты… — фыркнул было Шерлок, но не договорил: Джон ловко вывернулся из его объятий и вытащил у него из-под головы одну из подушек. — Заткнись, — велел Ватсон, без предупреждения обрушивая вышеупомянутую подушку на голову любовнику. — Эй, — глухо возмутился тот из-под белоснежной шелковой концентрации перьев, — а как насчет того, чтобы не бить лежачего? — Тебя уже выписали, — злорадно улыбнулся Джон, едва сдерживая смех, и продолжил наносить ему один плюшевый удар за другим. — Ну, держись, — Холмс вооружился второй подушкой и увернулся от очередного подушечного «пуф». Миссис Хадсон внизу слышала крики и смех, и не могла нарадоваться на своих мальчиков. И уже готовилась вносить в сумму аренды для жильцов стоимость новых подушек и постельного белья. Наконец, устав и разорвав одну из подушек, все в перьях, но до безумия счастливые, Джон и Шерлок повалились на кровать. — Боже, это… здорово, — хохотнул Шерлок. — Почему мы никогда… — Этого не делали? — снова закончил Джон. — Не знаю, как-то все не до этого было, после пробежек… — По ночному Лондону, — кивнул Шерлок, все еще пытаясь отдышаться. — Думаю, пора снова начать наводить ужас на столичную преступность, и на… — Ярдовцев, — снова рассмеялся Джон. — Андерсон будет счастлив. В прямом смысле, пусть он уже не в списке… — Идиотов? — Шерлок приподнял бровь. — То, что он вдруг решил открыть мой фанклуб, не свидетельствует о появлении у него мозгов. — Я люблю тебя. — Что? — Шерлок несколько секунд не мог вздохнуть. — Ты раньше никогда не жаловался на слух. Шерлок приподнялся и повернулся к Джону. — Повтори, пожалуйста. — Уильям Шерлок Скотт Холмс, я люблю тебя. Шерлок набросился на его губы в жарком поцелуе, прежде чем сообразил… — Как ты узнал мое полное имя? — Холмс отстранился ровно настолько, чтобы можно было взглянуть в глаза Джона. Тот рассмеялся. — Позвонил твоему отцу. — Моему отцу?! — Номер нашел в твоем телефоне. Мы довольно мило побеседовали. Какие-то проблемы? — ухмыльнулся Джон. — По крайней мере, это честнее, чем рыться в чужих вещах в поисках свидетельства о рождении, — поддел он его, припоминая, тем самым, как его полное имя узнал сам Шерлок. — Раньше я бы уточнил у твоего брата, но, как ты знаешь, теперь мы с ним не в ладах. — Даже если бы не то, что случилось, он нашел бы, как вмешаться в мою жизнь! — проворчал Шерлок. — Он пребывает в уверенности, что все решения я должен обсуждать с ним. — С ним — нет, а вот со мной теперь — да, нравится тебе это или нет, — серьезно сказал Джон. — Еще раз, еще хоть один раз ты примешь важное решение, касающееся нас обоих, в одиночку, и я сломаю тебе нос. Учти. — Не сломаешь, он тебе нравится, — ухмыльнулся Шерлок, скользя упомянутым носом по шее Ватсона. — Думаешь, меня это остановит? — улыбаясь и поеживаясь от щекотки, спросил тот. — Джон, просто смирись с тем, что влюбился в придурка. — Похоже, у меня нет выбора. — Ни единого шанса, — прошептал Шерлок. — Шанса на что? — Спастись. — От чего? — От меня. — Это не потребуется, я уже принял решение. — Какое? — Я остаюсь. С тобой. Навсегда. Я выбираю тебя. Шерлок резко перекатился на него и взял его лицо в ладони. — Джон, прости меня. — За что? — За то, что снова заставил тебя пройти через… это. Это была минутная слабость, которая чуть не стоила мне жизни. И тебе, кажется, тоже. Скажи, что ты меня прощаешь, пожалуйста, Джон. — Я простил тебя, почти сразу, как понял, что тебя спасли. — Точнее, ты спас. — В любом случае, — Джон игнорировал последнюю ремарку, — не думай, что тебе это сойдет с рук. — Что ты имеешь в виду? — Никаких экспериментов на нашей кухне в течение полугода, Шерлок. — Джон… — Нет, и не проси. Бесполезно. — Я… — И не уговаривай. Не желаю видеть в нашем холодильнике ничего, похожего на пальцы, головы, ноги, ногти… плесень! Короче, ничего кроме продук… Шерлок заткнул его поцелуем, а потом, практически не отрываясь от его губ, прошептал: — К черту эксперименты, Джон Хэмиш Ватсон, я тоже люблю тебя. Джон отстранился, с изумлением всматриваясь в любимые глаза, на раскрасневшиеся от поцелуев губы, замечая все отразившееся на лице смущение, и боясь и желая поверить в ответное признание. Между ними за последние дни не осталось никаких подобных недомолвок, но эти слова из уст Шерлока… Если бы Джон сейчас не лежал, он не уверен, что устоял бы на ногах. Он зарылся обеими руками в его волосы и притянул к себе, покрывая поцелуями его шею и сходя с ума от желания вновь ощутить своей кожей это желанное тело от первой до последней клеточки… — Мальчики! — донесся вдруг после деликатного покашливания голос их домовладелицы из-за двери спальни. Джон прервал свое занятие и рассмеялся, Шерлок — за ним. — Никакой личной жизни, — фыркнул последний, перекатываясь на спину. — Мальчики, не хочу вам мешать, — кокетливо проворковала миссис Хадсон, — но… там внизу инспектор Лестрейд. Говорит, что не может дозвониться ни одному из вас, но дело чрезвычайно важное. Кажется, четверо никак не связанных между собой подростков покончили с собой, и, я точно не поняла, но кажется, инспектор подозревает, что орудует серийный убийца. Вы оба нужны там. — Спасибо, миссис Хадсон, — крикнул Шерлок и повернулся к Джону. — Все возвращается на круги своя, — не смог сдержать Джон неуместного смешка: радоваться преступлениям — и у кого он только этого нахватался? — В игру, доктор Ватсон, — игриво подмигнул ему Холмс. — Всегда, — ухмыльнулся он в ответ.

***

Конец.