Внешне и внутренне

Первым нарушает молчание капитан. - Жень. - вполголоса зовет он, приподнявшись на локтях. Коноплянка не отзывается, делая вид, будто уже уснул. Но Шевченко отступать не собирается: он уверен, что Женя лишь притворяется спящим, а сам смотрит в потолок, терзаясь сомнениями и страхом. - Женя! - настаивает Андрей, спуская ноги на пол. - Я знаю, что ты не спишь. Отзовись. Тот по-прежнему не подает голоса, но с его кровати слышится неуверенное движение. - Поговори со мной. - властно говорит капитан. Женя нехотя привстает и подтягивает колени к подбородку. - О чем? - псевдоневинно спрашивает он слегка дрогнувшим голосом. Вопрос по сути своей идиотский, но что ответить на него, Шева никак не может придумать. - О футболе, блин! - взрывается он, вскакивая с кровати. Напуганный его вспышкой, Женя вжимается спиной в стену. Андрей же подходит ближе, на удивление хорошо ориентируясь в пространстве. Приближается утро - прямоугольник окна светлеет, все контуры становятся отчетливее. Протянув руки к Жене, вспыливший форвард упирается ему в плечи. Коноплянка не сопротивляется, только смотрит на Андрея широко раскрытыми глазами. И тот окончательно теряет голову, приникая к его губам. Дыхание становится тяжелым, каждый вдох и выдох даются с трудом. Наконец Женя робко кладет потеплевшую ладонь Шеве на плечо, и тот мгновенно отзывается на его ласку, судорожно прижимая к себе. Секунда - и, не совладав с собой, оба падают на кровать. Утром первым просыпается, как ни странно, Женя. Некоторое время он неподвижно лежит, наблюдая за перебегающим по потолку пауком. В обычное время наивно-любознательный Евгений удивился бы появлению вообще какого бы то ни было живого организма в стерильности элитного лазарета. Но сейчас ему было не до этого. Острый локоть Шевы упирался ему в ребро, но попытаться отодвинуться было чревато. Легкая улыбка тронула губы полузащитника. В дверь постучали, в коридоре послышались голоса. Мгновенно взбодрившись, Женя спрыгнул с кровати, узнав добродушный бас Олега Блохина. Все-таки хорошо, что он завел привычку стучаться. Проснувшийся от шума Шева сел на постели. Тем временем в комнату вошли тренер и его любимец Марко Девич. Оба широко улыбались. "Великолепно, ну еще бы всем составом наведались!" - раздраженно думает Андрей. Странно, ведь он любит свою сборную, ценит друзей, хотя и не очень ладит с Девичем - но сейчас больше всего ему хочется, чтобы их с Женей оставили одних. - Вы уж простите, ребята, что нарушаем ваше уединение, но мы вот проведать пришли. - в обычной манере язвит Марко, и Шевченко мысленно содрогается. Его взгляд выражает нечто среднее между "Ну за что ты так?" и "Ты за это поплатишься". Но серб продолжает спокойно улыбаться, будто ничего не замечая. К счастью, тренер шутку Девича не оценил (что бывает довольно редко) и даже не обратил на нее внимания. - У меня для тебя хорошие новости, Евгений. - сияющий Блохин поворачивается к Коноплянке, которого часто шутя называет Евгением. - Знаешь, кто на тебя позарился? Не угадаешь - "Барса"! Будешь играть вместе с Месси, ну да, тебя же с ним сравнивали. Он твой кумир, или я ошибаюсь? - тренер явно был горд, что игрока из его команды приметил такой маститый клуб. Женя и правда блистал на Евро - даже ярче, чем обычно. А вот для сидящего рядом Шевченко это было ударом, силу которого он даже не сразу охватил. - Олег Владимирович, - окликнул он тренера, пока Женя предавался восторгам и благодарил судьбу. - А для меня ничего нет? - усилием воли он заставляет голос звучать равнодушно. На самом деле на капитане лица не было, а в душе вспыхнуло холодное и блеклое пламя. Наверное, это не укрылось от глаз "менталиста" Девича. Блохин покачал головой, улыбка померкла. Сев рядом с Шевченко, он попытался его приободрить. - Тебе? Да вроде... Пока нет. Но ты ведь можешь позволить себе отдых. Вот как Евро тебя изматывает. Это была явная бестактность. Андрей вспыхнул. - Ничуть. Это была просто травма! Я не хочу терять форму. - огрызается он, но понимает: что бы он ни говорил тренеру сборной, контракт с "Барселоной" ему не светит. Ну что ему, в его 35, делать рядом с 24-летней звездой - Месси? Если в "Днепр" его приняли бы с распростертыми объятиями, то переход Жени в "Барсу" будет, верно, равносилен его эмиграции на Луну. Андрею начинает казаться, что едва выстроенный мир рушится вокруг него. Но он старательно делает непроницаемое лицо - слишком уж цепкий взгляд у Марка. Нет, надежды на то, что Женя откажется, нет никакой. А значит, все уже предопределено. Сохраняя внешнее спокойствие, он вышел в ванную, предоставив Блохину и Девичу петь дифирамбы будущему игроку испанского клуба. Скрипнула защелка. И в этот момент что-то сломалось в нем. "Я уже свыкся с тем, что не смог бы без его широкой улыбки. Не смог бы без такого всегда открытого взгляда. Неуклюжих порой утешений, от которых становится тепло на душе. Я уже привык к тому, что я теперь - часть его. Но, черт возьми, я не смирюсь с тем, что теперь должен оторвать что-то от себя." Мысли путаются, и Андрей чувствует, как терзает его только одна, как неумолимый яркий луч, слепящий глаза: "Он уедет... Так далеко." И в этот момент он сползает по стене, сжимаясь на полу и закрыв лицо руками. От боли хочется плакать - стыдно, но хочется - потому что боль душевная куда сильнее физической. Плечи содрогаются, и Шевченко чувствует лбом холодную кафельную стену. Сколько времени он так просидел, определить он не мог, как ни пытался. Из-за двери доносились какие-то звуки, потом хлопок. И стук. Андрей не отзывается. - Открой. Это я. - слышит он тихий голос, и только тогда встает, плещет себе в лицо холодной водой и отодвигает защелку. - Блохин и Марко уже ушли. - говорит вошедший Женя, словно не знает, как начать разговор. Вид у него виноватый. - Угу. - кивает Шева, стараясь не поднимать глаз. Он присаживается на корточки и молчит. Молчит и Женя, стоя в дверях. Потом, все еще в тишине, садится на пол рядом с ним. Андрею хочется взять его за плечи, повернуть к себе лицом и попросить не уезжать. Ни в "Барсу", ни в "Челси", никуда. Но вместо этого он сверлит взглядом узор на кафеле. Становится все тягостнее. Оба понимают, что едва ли возможно отклонить такое предложение. И тут дело уже совсем не в банальных "деньги-выше-отношений" - это было бы примитивно и глупо. Просто есть шансы, которые нельзя упускать. - Мы что-нибудь придумаем. - севшим голосом пробует исправить ситуацию Женя. - Да... Конечно. Придумаем. - больше Шева ничего не может ему сказать. И винить его тоже не в чем. Выбор все равно встает - рано или поздно. Так или иначе. Девятнадцатый номер тоже не находит слов, и ему невыносимо находиться рядом с тем, кого, как ему кажется, он только что предал. Просто он иначе не мог. - Я... Пойми, не могу иначе... - Знаю. Такая возможность бывает раз в жизни. - Андрей сжимает кулаки, чтобы не сорваться. - Я найду способ... - Все, Жень. - обрывает его капитан. - Потом об этом поговорим. Спорить с ним бесполезно, и пытаться помочь, видимо, тоже. Терзаемый чувством вины, Женя оставляет его одного. А потом опускается на кровать, устало вздохнув, и смотрит прямо перед собой бессмысленным взглядом. Так бывает, когда столкнешься с выбором пути.