***
Я спустилась на первый этаж в таверну. Вот оно – то, за что боролась аэдирнская дева. Краснолюды и эльфы спокойно сидели за одним столом с людьми. Кстати за одним из них я заметила знакомую беловолосую макушку, а рядом одного назойливого менестреля. – Я не помешаю? – Подошла прямо к столику. – О, а вот и наша Ведающая, – оживился Лютик. Боги, как же это пафосно звучит. Я так посмотрела на него, что он только открыл рот что-то сказать и тут же закрыл его обратно. Осталось еще перед краснолюдами опозориться. – По правде говоря, я просто сильно головой ударилась. – Сказала я, дабы разрядить обстановку. – А она мне нравится! – Крикнул Ярпен и дико рассмеялся. – Да, девка рубится в кости как профессионал, – подтвердил Хивай. – Алира, давай садись к нам, у нас тут скромная встреча старых друзей, – пригласил меня краснолюд. – Вот, познакомся, это Шелдон Скагс... – Ветеран битвы под Содденом и Бренной, – продолжила я. – И Скаллен Будон, уважаемый староста Вергена, – я кивнула в знак приветствия. – Ха, значит таки правда ведунья. – Удивился Зигрин. – Ты как? – наконец, дождавшись пока все выскажутся, спросил Геральт. – Голова, как задница, – я потерла макушку, – но грех жаловаться, живая все таки. – Нашу компанию бородачей радовала моя манера общения. Еще бы, я всегда подстраиваюсь под аудиторию. Тут у меня в животе заурчало и я вспомнила, что в последний раз ела еще на барке. – Геральт, что тут можно поесть? – О, наша малышка проголодалась, – бард услышал наш разговор, – может я закажу у трактирщика тебе какой-то салатик? – Лютик, я тебе не кролик, чтоб траву жрать, пойду закажу себе чего-то мясного. Через пару минут я уже уплетала кусок жареной оленины за обе щеки. Не обращая ни на что и ни на кого внимания. Наконец, уталив свой голод, я присоединилась к набиравшей оборотов дискуссии. Геральт как раз интересовался краснолюдским бессмертником, одним из ингредиентов противоядия для Саскии. – … и вольном Вергене не важно человек ты, краснолюд или эльф вонючий – распинался Шелдон. – Смотри на него, Зигрин, ему уже и эльфы воняют, а в битве лучниками небось не побрезговал бы. – Поддел его Золтан. – Далеко до этих шахт? – перебил их ведьмак. – Что ты, они в верхней части Вергена, – пояснил Скагс. – Я вижу вы все уже раздухарились, а ведьмаку никто и словом не сказал, что шахта закрыта! – возразил староста поселения. – Эт верно, – протяжно выдохнул Шелдон, – развелось всякой дряни, вот и пришлось прикрыть, чтоб эта пакость не расползалась по всему Вергену. Все дружно сговорились вычистить подземелья от трупоедов и заодно достать этот бессмертник. Попрощавшись, они покинули таверну, оставив нас с Лютиком вдвоем. – Ласточка моя, у меня тут к тебе вопрос... – замялся бард. – Если не пошлятина какая-то, то конечно, задавай, – ответила я. – У меня тут произошла ссора с любимой дамой, ничем не могу завоевать ее доверие снова, к тому же она личность экстравагантная... – Что, попался таки, Дон Жуан? Пошлые фразочки о упругой попке более не прокатывают? – Ухмыльнулась я. – Эмм... да, вот и подумал, может ты мне поможешь? – Хорошо, дай мне минуточку... – Боги, вот как нужно что-то придумать быстро, так я мгновенно впадаю в ступор. Стоп, а кто сказал, что мне придется придумывать? Можно просто подобрать что-то из гениальных творений писателей моего мира. Тут у меня в памяти всплыл мой любимый стих Маяковского. «Надеюсь он не сильно обидится, если я его позаимствую». Я продекламировала одно заученное когда-то мною наизусть любимое стихотворение. Мне оно показалось самым подходящим в данной ситуации.Все равно любовь моя - тяжкая гиря ведь - висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом уморят - он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон - царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не брошусь, и не выпью яда...*
И тут я вспомнила о том, что в этом мире нет огнестрельного оружия, а в стихе говорилось: «и курок не смогу над виском нажать». Что же, простите меня Владимир Владимирович за такую вольность, но придется немного исковеркать ваше творение. Немного поразмышляв я продолжила:И кинжал острый в сердце не смогу вогнать, Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
Лютик был в легком шоке, в общем, как и ожидалось. – Это великолепно! Срочно нужно записать! – Вскрикнул он доставая перо, и что-то бормоча себе под нос. Я надиктовала барду строчки стиха. Благо, он был под впечатлением и не поинтересовался где я эту прелесть выцепила. Дописав последний рядок он умчал в закат с улыбкой во все свои тридцать два. Я же направилась к Филиппе.***
Я пропустила прибытие в вольный Верген. Так как меня притащили сюда без чувств. Только сейчас я впервые оказалась на улицах краснолюдского поселения. Монолитность местных строений, буквально вырезанных в камне, ничуть не портила пейзаж. Дом Филиппы Эйльхарт, если я правильно помнила, находился в верхней части города. Как же я ошибалась, когда думала, что уже наизусть выучила местность. Я здорово заплутала узкими улочками города, пока, наконец, таки не добралась до точки назначения. За дверью я услышала голос, и он принадлежал отнюдь не чародейке. – Если она умрет, Эйльхарт, то тебя не спасет даже твоя проклятая магия! – Успокойся, эльф, я терплю твоё присутствие только из крайней необходимости. Ведьмак уже занимается сбором ингредиентов для Саскии. – Я стояла под дверями боясь войти. Он так ничего и не ответил, послышались шаги. Через минуту распахнулась дверь с такой силой, что она чуть не слетела с петель. Я отскочила в сторону. Из дома Филиппы вышел пышущий паром Йорвет. В этом мире было столько чудовищ, а я боялась этого эльфа больше всех их вместе взятых. Должно быть, я ему сейчас как красная тряпка для быка, я попятилась назад. Было поздно, наши взгляды неминуемо сомкнулись друг на друге. Но он не сказав и слова, поспешил удалиться. Я осталась стоять в оцепенении какое-то время. Дверь так и оставалась распахнутой, мое присутствие заметили. – Ты что-то хотела? – Раздался женский голос. – Да, я... – Заходи, только осторожнее с дверью, этот солдафон чуть не вырвал ее когда входил, теперь вот... – Она протяжно выдохнула. – Ты та самая спутница Геральта. Говорят, ты странная. – Чародейка подошла поближе. Представляю чего ей стоила эта искусственная красота. Черные волосы, аккуратно уложенные и заплетенные, красиво очерченная форма губ. Ореховый цвет ее глаз был схож с моим, но все таки были и существенные отличия. Мои были ближе к желтому, медовому оттенку, если угодно, окаймленные черной полоской по краю. – По правде говоря, я пришла просить помощи. – Начала я. – С чего ты взяла, что у меня будет на это время? Я поддерживаю жизнь в теле Саскии, мне нет дела до всякой ерунды. – Чародейка сложила руки на груди. – Попробуй меня просканировать, можешь даже залезть в мои мысли. – Для этого мне не требуется твое разрешение. – Хмыкнула она. Подойдя чуть ближе она провела ладонью у моего лица, потом спустилась чуть ниже к уровню груди и резко дернулась. – Это что еще такое? – Ее реакция была не понятной, то ли испуг, то ли удивление. Но она быстро надела, слетевшую на мгновение, маску безразличия обратно. – Я не могу прочесть твои мысли. Ты что тоже чародейка? Нет, этого не может быть, я бы это поняла, но почему... – Что со мной не так? – Спросила я. – У тебя странная аура... Ты человек, но аура у тебя как у зверя, но есть еще кое-что. – Она сузила глаза. – Я не из этого мира вообще. – Пояснила я. – Я сюда попала в волчьей шкуре и долгое время не могла вернуться в свое тело обратно. А в моем мире я вообще всю жизнь была человеком. У нас там нет магии, ну, вернее она не такая... явная. – Значит, твоя душа существовала там на уровне териантропии.* Интересно... Да, пожалуй я бы занялась тобой, даже из любопытства. Такие случаи в моей практике еще не встречались. – Кивнула Эйльхарт. – Мне сказали, что я могу быть лугару, это... – Я знаю кто такие лугару, – она резко прервала меня, – теперь понятно почему я вижу зверя при диагностике. Основная твоя суть внутри тебя, от человека только разум и облик. Похоже, ты не чистокровная, если говоришь, что не можешь обращаться по своей воле. Но все равно, ты реликт. – Филиппа была в восхищении, уж чего-чего, а это ей скрыть не удавалось. – А можно мне как-то научиться управлять этими превращениями? – Думаю да, но чарами я не смогу помочь. У тебя какой-то барьер, я не могу ни прочитать твои мысли, ни воздействовать магией. – Она отвернулась к книжной полке, что стояла у нее за спиной и пальцами стала перебирать припавшие пылью потрепанные обложки. – А! Вот, нашла. – Она вытащила книгу, и принялась изучать ее содержимое. – Здесь должен быть рецепт одного зелья, которое поможет нам вытянуть твоего волка наружу. Но травы и другие ингредиенты будешь собирать сама. – Предупредила она меня. – Это что, мне теперь придется постоянно его пить, когда захочу обратиться волком? – Возмутилась я. – Нет, только в первый и последний раз. Нам нужно его растормошить, твоя настоящая природа долго была заперта в клетку человеческого тела. – Понятно... Что мне нужно сделать? – Принеси мне лепестки красной розы, ромашки, листья омелы, тысячелистника и мускат. Что не сможешь собрать сама, можешь поискать на рынке. И еще парочка компонентов, но их будет достать сложнее... – Чародейка погладила себя по подбородку. – Что за компоненты, – насторожилась я. – Немного волчьей шерсти, если достанешь клык – тоже неплохо, любой биологический материал, и вода, что соберется на земле в следах от волчьих лап. Последнюю нужно собирать при свете луны. – Уф... Это мне теперь придется ночью шастать по лесу. – Вздохнула я. – Это уже твои проблемы, но без этого зелья ты будешь годами учиться обращаться, уж поверь. – Хорошо, я вернусь, когда все соберу. – Я попрощалась с Филиппой и пошла в снятую Седриком комнату. Уже смеркалось, мне нужно было переварить все, что я только что услышала. Я по памяти кое-как вернулась к таверне, петляя теми же закоулками, которыми шла к Филиппе. У входа стоял один из лучших бойцов Йорвета – Элеас. Видимо он уже успел вляпаться в историю с сукубом. Но мне было не до него, к вечеру меня на запчасти разобрала такая меланхолия, что я просто рухнула на постель и крепко уснула.***
Это утро было не таким паршивым, как предыдущее и те, что были до него. Я встала, протерев глаза, потянулась на сколько мне позволяли мои отбитые ребра. Должна признаться, заживало на мне все как на собаке, даже смешно от того, на сколько уместно это выражение в моем случае. Сегодняшний день я решила посвятить себе, «наконец-то!» – мое внутреннее «я» почти пищало от удовольствия. Я спустилась вниз и подошла к хозяину таверны. – Милсдарь, можно мне нагреть бадью воды? Помыться охота, – я всучила ему пару оренов. – Конечно, дорогуша, моя жена все организует, – ответил краснолюд, – может пока ждешь налить чего? – Да, пива бы неплохо, – я отвесила ему еще пару оренов, он кивнул. Я взяла свою кружку темного пива и присела за пустой столик. Странно, но с утра здесь было довольно много народу, и стол, который поспешила занять, был единственным свободным, а подсаживаться к кому-то не хотелось. И вот я сидела, потягивая холодный пенный напиток. Я и не заметила как гул вокруг сошел на нет. Бубнеж за соседними столиками затих. Мне стало как-то не по себе. «Не уже ли это на меня такая реакция?». И тут я поняла на сколько мое мнение было ошибочно. Напротив меня на свободное место уселся никто иной, как Йорвет. Я чуть не поперхнулась. – Что ты делала у Филиппы? – Как обычно никаких приветствий, сразу к делу. Ах, ну да, он видимо только со своими здоровается. И тем не менее он загнал меня в тупик, я не знала что ответить, не говорить же правду. – Хотела узнать что значат некоторые мои видения, – солгала я. – И что, узнала? – Боги мои, он сидел невыносимо близко, хоть и на самом деле нас разделяла как минимум полуметровая столешница. – Нет, она сказала, что у нее нет времени заниматься такой ерундой, – я печально выдохнула, дабы выглядеть естественно. Кажется, он поверил. – Милсдарыня, водичка-то уже что надо! – Крикнула мне краснолюдка. Она фактически спасла меня от этого разговора. Я вежливо распрощалась с лидером «белок», кажется он пытался что-то возразить, но я быстро улизнула ванную комнату и принялась отмачивать свое измученное тело, в кои-то веки, теплой воде. От раны на плече остался круглый шрам багрового цвета. Я долго разглядывала в зеркале свое новоприобретенное украшение, которое теперь останется со мной навечно. Я зачерпывала огромным ковшом почти горячую воду и медленно, тонкой струйкой, сливала себе ее на голову. Просто невероятно сколько усталости накопилось в моем теле, и никакой сон меня не спасал. Все было на много сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Взять того же Йорвета. Не возможно было описать с какой силой меня тянуло к нему. И в тоже время, при одном его виде я искала пятый угол. Вся моя и без того слабая уверенность в себе куда-то улетучивалась. Хотя это и не удивительно, меня бы никогда не привлек мужчина, которого я могла бы с легкостью заткнуть за пояс. А такое в моем мире бывало частенько. Мужской род словно вырождался. Все они стали ранимыми, обидчивыми или просто были дрищами. У меня руки были толще, чем у некоторых представителей сильного пола ноги. Мной всегда двигали какие-то первобытные инстинкты. Так что я не представляла с собой рядом никаких слащавых созданий, не способных защитить даже себя самих. Все мне говорили, что в двадцать первом веке это никому уже не нужно, но я твердо стояла на своем. Меня поддерживала только Мила. Боги, как же мне ее не хватает. А еще, конечно, не хватает музыки. В ней у меня тоже были свои предпочтения. Не меняется только одно: и тут и там меня зовут странной. Вот к этому я уже привыкла. Покидать теплую бадью ужасно не хотелось, но еще пару минут и я вообще раскисну. При чем во всех смыслах. Привычка держать себя в ежовых рукавицах видимо сказывается. Я вытерла со своего тела остатки влаги, оделась, зашнуровала сапоги и вышла в мир. Первым делом я подалась на рынок, прикупить трав для зелья. И заглянула к одному мяснику. Седрик наладил с ним неплохой бизнес, снабжая его сырьем. Я осматривала шкуры вывешенные над прилавком, среди них затесалась и волчья. Проведя по ней рукой, у меня все съежилось внутри. Я незаметно выдернула небольшой клочок шерсти, и припрятала в заранее заготовленный мешочек. Оставалась только та самая непростая вода из волчьего следа. Что ж, следовало дождаться ночи.***
Густые лиловые краски сумерек плавно спустились на землю. Горизонт уже догорал пламенем садящегося солнца. В домах зажигались огоньки, жизнь еще недавно бурлившая на этих улицах, медленно покидала их до самого рассвета. Я надежно закрепила свой лук за спиной в налучье, и спрятала метательный клинок, позаимствованный у Геральта намедни, в голенище сапога. Взяла свою сумочку со всякими снадобьями, без которой я ни шагу не ступала и отправилась за стены города к мелкому болотцу, если где-то и могла обнаружить следы волчьих лап заполненные водой, то только там. Пока я добралась до этого места, было уже темно, хоть глаз выколи. Но темнота с недавних времен более не имела власти над способностями моих нечеловеческих глаз. Как и предполагалось, я обнаружила то, что искала довольно быстро, хотя думала вначале, что это просто нереальная задача. Быстро набрав жидкость в пузырек, я уже собиралась уходить, пока не повыползали всякие ночные твари, учуяв мой запах. Но издалека послышались какие-то звуки. Кто-то приближался. Я засела в пышных зарослях прямо рядом с болотом и стала подглядывать. Это был эльф, острые уши его выдали моментально, он тащил что-то тяжелое. Мне было не разглядеть его лица, но были кое-какие догадки. И когда он отволок это «что-то» ближе к болоту, мои догадки подтвердились. Это был Элеас, тот самый горе-влюбленный. Очевидно, он прятал очередную жертву своей ревности. Эльф долго возился над трупом, что-то бормотал про себя и водил над ним руками. У меня уже затекали конечности, и наконец-то он оставил бедного мертвяка в покое и зашагал прочь, нервно оглядываясь. Когда он скрылся из виду, я вылезла из своего укрытия и подошла к трупу. Это был молодой мужчина, обезображенный до невозможности. На шее зияли рваные раны от зубов какого-то зверя. Руки были изодраны, грудь вся исполосована следами от когтей. «Да, постарался на славу» – прошептала я. Ведь мне было известно, что все эти псевдо-увечья его же рук дело. Вдоволь насмотревшись на этот кошмар я поспешила домой. Завтра с утра у меня должна была состояться встреча с чародейкой. Я не хотела выглядеть как терминатор с одним красным глазом от недосыпа и помятой рожей. Хватало того, что я рядом с ней себя и так чувствовала нелепым убожеством.