* * *
Двумя часами позже все рейсы из аэропорта Хитроу были возобновлены, а дедушка так и остался под надзором в маленькой комнате вне пределов терминала. После того, как эвакуированным было позволено вернуться в терминал, под подозрением остался не только дедушка, но и все мы. — Я даже не знаю, что такое б-бомба! Я слышу, как рыдает Люси в соседней комнате, а затем незнакомый человек громко кричит: — Не стоит со мной играть! — Она всего лишь двенадцатилетний ребенок, — яростно бормочет папа, — откуда она может знать о какой-то гребаной б... — Молчи, — предупреждаю я, пока бабушка Молли не использовала свой шанс. Я нахожу платный телефон, чтобы позвонить маме во Францию на мобильный. Она ни за что не поверит в это. — Здравствуйте? — Мама? Это Роза. — Роза? Я думала ты сейчас в самолете, — говорит она и я могу услышать, как она смотрит на часы. — Да, должна была бы быть, если бы деда не арестовали власти прямо в аэропорту за вопли о бомбе, — я понизила голос на последнем слове. — На пункте досмотра. — Ты разыгрываешь меня, — ровно произносит она. — Нет, все рейсы аэропорта Хитроу были отменены благодаря гениальности деда. Они допросили всех нас, и мы теперь должны выяснить, что они собираются с ним делать. — Это так похоже на Уизли! — вскрикивает она. Ладно, я могу себе представить, что наша семейка способна на многое, но оказаться арестованными и допрошенными, да еще и подозреваться в терроризме... сомневаюсь, что это на нас похоже. — Так что вряд ли мы сможем пока вылететь, — произношу я. — Возможно, завтра получится. — Завтра? — задыхается мама. — Виктуар сойдет с ума, когда узнает об этом! Завтра репетиция! — Ну да, будет просто прекрасно, если нам удастся все уладить настолько быстро. О, я должна идти, — быстро говорю я, увидев, что дед выходит из кабинета, а следом за ним появляется и детектив. — Я перезвоню тебе в ближайшее время. Бабушка Молли вскакивает и бежит, чтобы обнять деда, а папа смотрит на детектива. — Послушай, приятель, — начинает он, — мой отец никогда не летал самолетами раньше… он даже никогда не был до этого в аэропорту... — Я знаю, — отвечает детектив, — я понял это, когда он спросил, что такое взлетно-посадочная полоса. Но вы должны понять и меня. Особенно, после одиннадцатого сентября... Каждый, кто никогда не интересовался маггловским миром, то есть кроме меня и Ала, выглядят слегка озадаченными, что же это такое «одиннадцатое сентября». — Но я ведь уже говорил, что вовсе не это имел в виду… — Спасибо, офицер! — бабушка Молли обрывает деда, прежде чем тот снова выроет себе яму. Мы возвращаемся обратно в аэропорт, чтобы понять, что наш самолет уже улетел. Наши сумки оказались на рейсе, который уже отправился, за исключением сумки деда, которую сняли с самолета и забрали детективы. Слава Мерлину, что мы не оставили наши палочки в его сумке. И нам остается только купить билеты на следующий рейс в Париж, который будет только около четырех часов утра. Так что мы остаемся в аэропорте. Я звоню маме и сообщаю об изменившихся планах, и она облегченно вздыхает, услышав, что мы на свободе, а не в какой-то маггловской тюрьме. Мы находим места рядом с окном, к которому тут же прилипают Ал с дедушкой, наблюдая за взлетающими самолетами. Джеймс засыпает, развалившись сразу на четырех сиденьях, в то время как Лили присоединяется к деду и Алу, не найдя, чем еще можно заняться. Бабушка Молли, Люси, Роксана и Молли-младшая вертят головами и осматривают магазины, хотя ни у одной из них нет маггловских денег из-за того, что нам пришлось покупать новые билеты. Дом опускает голову на плечо Марку, и они так и засыпают. Скорпиус сидит скрестив руки и уставившись в окно. Фред, Луи и дядя Чарли расположились напротив меня, папы и Хью, и смотрят на часы каждый десять минут. В полудреме я чувствую, как папа трясет меня за плечо и говорит, что начинается посадка. Я занимаю свое место между Дом и Лили, рядом с нами сидят Джеймс, Марк и Фред, хотя мы слишком устали, чтобы болтать друг с другом. Однако, стоит самолету начать разбег перед взлетом, как дед и Ал (сидящие перед нами с очень недовольной бабушкой Молли) потрясенно вздыхают и заходятся в полном восторге: — Великолепно! — кричит дед. — Просто волшебно!* * *
Тедди, Билл, Джордж, Гарри и Перси ждали в аэропорту, когда мы, наконец-то, прилетели в Париж. Нам пришлось пройти к стойке розыска багажа, чтобы забрать свои сумки, я слышу вздохи облегчения, когда кто-нибудь в очередной раз получает свою волшебную палочку из сумки бабушки Молли. — Роззи, — слышу я голос отца, пока забираю свою палочку из кучи других. Моя самая маленькая из всех, поэтому мне не приходится долго ее искать. Отец стоит рядом с отделением утерянного багажа и протягивает мне маленькую коробочку перевязанную ленточкой: — С днем рождения. Мой день рождения! Я совершенно забыла о нем. Ну да, когда твоего деда обвиняют в терроризме, любой человек забудет обо всем остальном. Я открываю коробочку и вижу очень дорогие золотые часы. — Ничего себе, — задыхаюсь я от удивления. — Папа, они прекрасны. Спасибо большое! — Всегда пожалуйста, — усмехается он. — Вау, моя Роззи уже взрослая! Думаю, он должен был это сказать, когда узнал о моей беременности. Но, вероятно, об этом лучше не напоминать. — Эй, именинница! — улыбается Тедди, крепко меня обнимая. — Мой подарок ждет тебя дома. Все больше и больше людей понимают, что сегодня и правда мой день рождения, и я слышу не особо восторженные возгласы «С днем рождения». Впрочем, вряд ли следовало ожидать большего в пять утра. Папа, Хью, Лили и я идем к машине Гарри, в то время как остальные рассаживаются в машинах Перси, Тедди, Джорджа и Билла. Поездка до особняка Делакур длинная, но в такую рань дороги почти пустые. Гарри смеется, когда мы пересказываем историю ареста деда, и для меня тоже становятся смешными события, казавшиеся тогда страшной катастрофой. И, наверное, все будет выглядеть еще смешнее спустя неделю. Несмотря на то, что мои глаза закрываются от усталости, я все равно замечаю насколько красивый особняк у Делакуров. Мы подъезжаем к нему около восьми утра, но везде уже вовсю кипит работа. Огромный шатер расположился на заднем дворе особняка, и я вижу, как мама и еще пара волшебников левитируют под навес стулья и столы. Мадам и месье Делакур, родители тети Флер, расцеловывают нас в обе щеки в знак приветствия, а потом проводят наверх, где расположены наши спальни. У меня нет ни малейшего желания осматривать выделенную комнату, и я просто падаю на кровать и тут же проваливаюсь в сон.* * *
Просыпаюсь я от криков Виктуар. — ДОМ, Я ТЕБЯ СЕЙЧАС ПРИБЬЮ! О, Боже, почему хорошее так быстро заканчивается. — О, заткнись, Вик! Я так устала от этой проклятой свадьбы! — слышу, как Дом кричит в ответ. — Девочки! — пытается вмешаться Флер. — Мама, она все испортит! — кричит Виктуар. — Это ведь мой день... — Нет, это завтра твой день! — тут же огрызается Дом. — А сегодня, если ты вдруг забыла, день Розы! — Тогда не порти день Розы! — парирует Виктуар. — Я НЕ СОБИРАЮСЬ РАЗРУШАТЬ НИЧЕЙ ДЕНЬ! Я смотрю на мои новые часы — два часа дня. Встаю с кровати и осматриваюсь. Спальня в два раза больше, чем у меня дома. Я чувствую, что страшно не соответствую окружающей меня обстановке. Ковры, стены, кровать и шкафы красивого кремового оттенка... абсолютно совершенного оттенка. Ничего не кажется лишним. На противоположной стене висит портрет тети Флер и Габриель, но они неподвижны. Открывая дверь спальни, думаю, что Виктуар и Дом, вероятно, где-то этажом ниже. Спускаюсь по лестнице, но не могу найти комнаты, где они расположились. Тогда я спускаюсь по другой лестнице на первый этаж. Кухня находится в задней части дома, и кажется все (за исключением Виктуар и Дом) здесь собрались. — Роза! — вскрикивает мама, увидев меня. — С днем рождения! Она протягивает мне маленькую коробочку, похожую на ту, что мне дал папа. Открываю и замираю — там лежат серебряные часы, такие же прекрасные, как и золотые часы отца. Дерьмо. — Что это? — спрашивает мама, беря меня за запястье и изучая часы. — Э-э... папа подарил... Я чувствую себя такой виноватой, хотя и не вполне понимаю, с чего бы мне чувствовать себя виноватой. Мама выглядит обиженной. И папа, который находится на другой стороне кухни, тоже выглядит слишком обиженным. — О, — слабо произносит мама, — может быть, я тогда заберу их обратно... — Нет! — вскрикиваю я, пытаясь запрятать часы куда-нибудь. — Я могу носить серебряный часы, когда буду надевать серебряные украшения, а когда буду надевать золото — папины часы. Мне они очень нравятся! Пожалуйста, пожалуйста, не заставляйте меня выбирать. Мама кивает, улыбаясь краем рта. Папа смотрит в сторону, словно он ничего не слышал. Тедди ободряюще мне улыбается и подмигивает. Может ли обстановка стать еще более неловкой? — И теперь у меня на заднице этот странный нарост, — начинает Джеймс, пытаясь снять напряжение. М-да... оказывается, может. Я незаметно выскальзываю в сад спустя несколько минут. Ну, видимо, не так уж и не заметно, раз Тедди выходит следом за мной. И выглядит при этом определено неловко. — Роззи, — улыбается он, — у меня тоже приготовлен для тебя подарок. И он протягивает мне еще одну небольшую коробочку. — Если это еще одни проклятые часы... — Не они, — смеется он. Это ожерелье. Золотое ожерелье с маленькими сапфирами, и оно должно быть стоит целое состояние. — Красивое, — признаю я. — Но Иисусе, Тэд, ты должно быть почку за него продал, оно ведь стоит уйму денег! — Мне ничего не жалко для моей любимой Уизли! — усмехается он, а я только приподнимаю в ответ бровь. — Виктур не считается, она уже почти Люпин, — быстро добавляет он. В целом, это хорошо, что Тедди предпочел меня Дом, своей будущей свояченице. Но от того, что он назвал Виктуар «почти Люпин» мне становится... грустно? Я не знаю, но это странно в любом случае. После всех тех лет, когда я писала «Миссис Роза Люпин» в своем дневнике, мне становится по-детски обидно, что это моя кузина станет «Миссис Виктуар Люпин». Но, надеюсь, мой день тоже придет и я стану... Слова «Миссис Роза Малфой» пронзают мой мозг, и я энергично трясу головой, чтобы их прогнать. Просто великолепный выход — выйти замуж за парня, который даже не хочет с тобой разговаривать! Не то, чтобы мне сильно хотелось выйти замуж за Скорпиуса, или если по каким-то мне неведомым божественным причинам я все же выйду за него замуж, сомневаюсь, что сменю фамилию. Никто не захочет быть Малфоем. Мы с Тедди остаемся на улице, подальше от того безумия, что творится в доме. Мы можем смутно слышать, как кричат друг на друга Дом и Виктуар. — Похоже, Дом ненавидит платье невесты, — поясняет мне Тедди. — Так что Виктуар сейчас слегка в ярости и допытывается, почему, черт возьми, Дом обвела его в каталоге, раз оно ей не понравилось. — О, — отзываюсь я. Мне правда все равно, что там с платьем. Я в любом случае буду выглядеть глупо. — О! Ребенок шевельнулся! — Ты не против? — спрашивает Тедди, кладя руку мне на живот, чтобы почувствовать толчки. — Ничего себе. Это чертовски удивительно, Роза. — Это чертовски раздражает, — вздыхаю я. — Как правило, он толкается в самое неподходящее время. И кабинет Зельеварения является его самым любимым местом в школе! — Может быть, он желает тебе счастливого дня рождения? — предполагает он. — Не будь таким наивным, — я легонько отвешиваю затрещину его синеволосой голове. — Он просто хочет сэндвич с джемом и луком! — Джем и лук? — спрашивает Тедди, и его лицо кривится в гримасе отвращения. — Не смей меня осуждать, Люпин! — Ну, думаю, мы сможем организовать тебе сэндвич с джемом и луком... Он обнимает меня за плечи и мы идем к дому. По пути я замечаю Скорпиуса, хмуро смотрящего в окно. Что за проблемы у этого парня? Репетиция обеда превращается в день рождение — репетиция обеда. Мама с бабушкой Молли испекли огромный торт, а мадам Делакур и тетя Флер приготовили восхитительные закуски. Все столпились вокруг стола, вручая мне подарки. Дом презентовала новый набор косметики, который я точно знала был невероятно дорогим, Джеймс с Альбусом подарили новую метлу («После того, как освободишься!»). Билл и Флер подарили прекрасную пару серебряных сережек. Перси и Одри одарили наиболее интересным подарком — книгой-ваучером. Джордж и Анджелина преподнесли полную коллекцию «Прекрасной ведьмы» от Волшебных Вредилок Уизли. Дядя Чарли дарит тридцать галлеонов (что является весьма значительной суммой). Хью отдает мне книгу «Все о Пушках Педдл». И, наконец, Гарри и Джинни дарят браслет и деньги (60 галлеонов). Они передают мне их наедине, и я знаю, что они это делают для того, чтобы помочь мне и моему будущему ребенку. Я пытаюсь вернуть хотя бы часть этой суммы, но они даже ничего не хотят слышать. Я получаю шоколад и конфеты от остальных присутствующих, и в целом это довольно хороший вечер. Даже Виктуар и Дом перестают цапаться, хотя едва смотрят друг на друга. Тем не менее наступает время свадебных речей, и я ощущаю усиливающуюся тошноту. Виктуар выступает первая, рассказывая, как они с Тедди полюбили друг друга, когда были маленькими. Речь Тедди повторяет почти тоже самое, но в самом конце он добавляет: «С днем рождения, Роза». Спасибо, Тед. Разбил мне сердце и одновременно пожелал счастливого дня рождения. Мы все страшно устали к концу ужина, особенно бедный старый дедушка. Я ползу по лестнице наверх в свою спальню, но перед тем, как добраться до своей комнаты, я слышу поднимающихся маму и папу, и зачем-то подслушиваю. — Они хорошо на ней смотрятся, — говорит мама без малейшего намека на агрессию или сарказм. — Кажется, они ей очень понравились. — Твои ей тоже понравились, — неловко отзывается папа. — Она... они могут ей нравится одинаково, знаешь же. — Знаю, — отвечает мама. — Только это расточительство. Мы могли бы ей подарить одни серебряно-золотые часы, а не два разных варианта. — М-м-м... — тянет папа. — Да, возможно. Должен ли этот разговор что-то значить? Или же часы — метафора их отношений? Или мои родители что-то курят? — Спокойной ночи, Рон, — произносит мама. — Спокойной ночи, Гермиона. — отвечает отец. Я устремляюсь дальше, улыбаясь про себя. Они наконец-то смогли нормально поговорить. Мама не назначила свидание на дату свадьбы. И они, кажется, больше не горят желанием убить друг друга. — Ты выглядишь счастливой, — произносит голос... голос Скорпиуса, но я не совсем уверена, откуда его слышу. А затем он появляется на пороге спальни, дверь которой оказалась как раз напротив моей. — О, ты сейчас разговариваешь со мной? — сердито шиплю я. — Спорим, я знаю, почему ты так счастлива? — с горечью спрашивает он. — Помимо того, что сегодня у меня день рождения? О, кстати, спасибо, что пожелал мне счастья, для меня это значило очень много, — с сарказмом продолжаю я, ведь он за весь день не сказал мне и пару слов. — С днем рождения, — все же говорит он, не выглядя особенно счастливым. — Что у тебя за проблема? — выплевываю я. — Почему ты такой... такой... странный? Что, черт возьми, я сделала, что перестала тебе нравиться... я имела в виду, что ты перестал разговаривать со мной. — Думаю, вопрос в том, что я такого сделал, что перестал нравиться тебе, — бормочет он. — Ты о чем? Разве он не понимает, что очень мне нравится? — Ты нравишься мне, Роза, — произнес он. — Я говорил тебе об этом раньше, но ты никогда не слушала. Я намекнул об этом не меньше тысячи раз, но ты всегда была слишком слепа! Ты мне очень нравишься. Может быть, я даже люблю тебя, не знаю... Похоже, что удача повернулась ко мне лицом. — Но, полагаю, мне совершенно ничего не светит, — пожимает он плечами. — Наверное, я не смогу любить тебя еще сильнее, чем ты любишь Тедди. Мое сердце пропустило удар. Как, черт возьми, он узнал об этом? Я же никогда не выставляла это на показ. Я проделала великолепную работу, на протяжении стольких лет скрывая свой маленький секрет. Откуда он мог об этом узнать? — Я... Я не понимаю о чем ты, — выдавливаю из себя. — Думаю, понимаешь, — отвечает он, а потом возвращается в свою спальню. — Спокойной ночи. Я говорила это раньше и скажу снова — черт знает что.