***
Драко ошарашенно распахнул глаза. Альбус виновато поджал губы, заёрзав на стуле. Напряжение в кабинете возросло до самого потолка, что тот мог и вовсе треснуть. Мужчина смотрел на него, будто и вовсе видел впервые. Мешочек в руках Альбуса намертво приковал к себе взор Драко Малфоя. Этого просто не могло быть. Не могло. — Я знаю, это не то, что ты хочешь услы… — О, ты понятия не имеешь, что я хочу услышать, Альбус Северус Поттер! Парень стыдливо вжался в кресло, точно в детстве, когда в очередной раз напакостил в Мэноре, играя с сёстрами Малфой. Только сейчас об играх не шло и речи. Дело было куда серьёзное, чем могло казаться. Драко был в недоумении. Он терпеть не мог пребывать в неизвестности, привыкший контролировать каждую мелочь. А сейчас всё шло отнюдь не так, как он себе изначально представлял, соглашаясь на просьбу Макгонагалл по-тихому помочь. Разве возможна тишина там, где замешан хотя бы один Поттер? А этот ещё и с примесью Уизли. У этой семейки всё наперекосяк. Конечно же, Малфой не вспоминал, что и сам когда-то влез в неприятности наибольшей сложности. Без чьей-либо помощи. Альбус сжал в руках пустой мешочек, тот самый, что ему подарили Жаклин и Леони на Рождество. Он не открывал подарок долгое время, отложив это в дальний ящик. Признаться, напрочь забыл про него, занимаясь школьными делами. Прошли недели с тех пор, как Альбус отправил мешочек в сундук на столе, где хранилась всякая мелочь. И вдруг нашел его так внезапно, ища набор новых перьев в комнате. Когда случайно задетый сундук перевернулся, пузырёк шумно выкатился из холщового мешочка. Шумно прокатился по деревянной поверхности стола, врезался в оторванную пуговицу и остановился у чернильницы, звякнув стеклянными стенкам сосуда. Ладони похолодели, когда Альбус обхватил небольшой флакон пальцами. Он прищурился, рассматривая жидкость внутри. Она была прозрачной, но будто бы искрилась золотом. Он не мог объяснить, как выглядело содержимое, всматриваясь в него все дольше и дольше, стараясь увидеть что-то, что неподвластно первому взору. И его прошибло током осознание… Это не просто пузырёк с шуточным зельем, это нечто большее, чем просто зелье. Это ингредиент. Конечно, Альбус тут же бросился прочь из комнаты, на ходу отправляя своего патронуса Драко Малфою с просьбой срочно прийти в кабине ЗОТИ. Без отлагательств! И вот, спустя двадцать минут Альбус сидел в кресле в своём кабинете, пока Драко таращился на него своим самым неприятным взглядом. Жуть жуткая. — И всё-таки это не слишком удивительно, — пожал плечами Поттер, стараясь хоть немного расслабиться. Мужчина запустил пальцы в свои светлые волосы и чуть взъерошил их, оттягивая пряди вверх. Ох, он ужасно нервничал сейчас. Не каждый день в твоих руках оказывается подобное… После войны такие вещи найти можно было только на самом чёрном рынке где-нибудь в Азии. И то — если повезёт. Драко протянул ладонь к Альбусу, безмолвно призывая к действию. Тот не сразу понял, но вскоре открыл мешочек и снова выудил оттуда сосуд с прозрачно-золотистой жидкостью. Драко поднял его на уровень глаз и поднёс к полоске света от факела на стене. Содержимое заискрилось изнутри, вызывая восхищение. Слёзы Феникса. Чёртова легенда, миф на устах школьников — прямо в его руке. — Ты ведь не лжёшь? — прошептал Драко. — О чём? — Сам купил? Случайно? — мужчина прищурился, обращаясь к молодому преподавателю. Альбус закивал. Врать он абсолютно не умел, и Драко знал это. — Кто? — допытывал он. Поттер снова заёрзал. Надо было звать Гермиону. — Я не буду спрашивать трижды. Кто тебе это дал? — Тебе не понравится ответ, поверь. Драко скептически поднял одну бровь. Парень замялся, раздумывая, стоит ли ему знать такие подробности. Судя по реакции — не стоит. Но разве был выбор? — Рождественский подарок, — честно. — От кого, позволь спросить? Подружка подарила? — Даже две… Малфой замер, прокрутил в голове ответ мальца и прикрыл глаза, медленно выдыхая. Кто бы сомневался. — Не говори им, что я рассказал! — тут же потребовал Альбус. Драко едва не засмеялся. И это преподаватель? Сидит тут и жмётся в кресло? Этот мальчишка, что разбивал коленки, бегая по двору несколько лет назад? А ведь он лично слышал, как младшекурсники наспех списывали друг у друга домашнее задание по Защите, перешёптываясь, что «профессора Поттера лучше не злить». Вот это комедия! Мальчишка! — Две чертовки! — ругнулся Драко. — Если Гермиона узнает, им грозят пытки. — Мы не скажем крёстной? — И как ты себе это представляешь? «У нас просто нашёлся флакончик со слезами Феникса»? Завалялся под столом? — Малфой открыто язвил. — Нет! Может, скажем, что дивная птичка мимо пролетала. Да, точно! Села на подоконник и начала плакать от горя: так сочувствовала нашим провалам, что решила помочь! — Я же не… — Молодец, Альбус, очень умно! — Хватит издеваться! — он вдруг подскочил со своего кресла. — Перестань быть… таким! — Каким же, профессор? — Таким… — Альбус на секунду замялся. — Задницей! Драко опешил и подавил в себе желание рассмеяться в лицо этому наглецу. Ситуация накаляла обоих, но Малфой имел немалую выдержку. Работа в Мунго закалила его настолько, что злость просыпалась внутри только в очень крайних случаях. И сегодня ей не было места. Он не злился, скорее просто был сильно озадачен внезапной находкой. Ну а злиться на Альбуса не представляло никакого смысла — лишь смеяться. — Слушай, — Драко опёрся на край стола, возле которого стоял, — нам это очень поможет, но нужно будет всё объяснить. Когда в твоих руках появляется что-то редкое, о существовании чего складывают легенды, приходится придумывать истории для тех, кто чтит закон. Альбус, это не шутки. — Я знаю, что это не шутки. Хватит говорить так, будто мне четырнадцать! — Тебе всё ещё четырнадцать для меня, — Малфой пожал плечами. — Старайся столько, насколько тебе хватит терпения, но это не изменится. Я просто хочу наконец закончить всё и вернуться в Мэнор. Альбус тяжело вздохнул. Время сыпалось песком, утекающим сквозь их пальцы. Прошло уже несколько месяцев, наступала весна, а никаких продвижений так и не наблюдалось. Даже у Малфоя опускались руки, но он внутри был всё же рад тому, что Альбус не бездействует. Кто-то должен идти до конца: пусть даже мальчишка, возомнивший себя мужчиной. И у этого мальчишки были очень смышленые подруги. Те, что могли отправиться покупать туфли, а вернуться с ядом акромантула в сумочке. Дочери Драко Малфоя. — Ладно, мы имеем хоть что-то, что действительно может помочь. Осталось придумать ему применение и не потратить все капли на эксперименты. За много лет работы ему довелось смешать тысячи вариаций ингредиентов. Малфой был самым настоящий лекарем, создающим всевозможные микстуры. Записывал результаты в свой бесконечный блокнот, экспериментировал, конспектируя каждое движение палочки, чтобы результат не заставил себя ждать. Десятки лет назад Гермиона научила его магловской химии. Даже не научила, а скорее заинтересовала. Это было очень схоже. Если знать комбинацию определенных элементов, то их будет проще соединять. Ты знаешь, что станет с сосудом, если смешать то, что не должно соприкасаться. И это было его подстраховкой. Это экономило время и ресурсы. Вспоминался тот самый учебник Принца-полукровки, из-за которого грудь Драко изуродована множеством тонких шрамов. Вечная причина сожалений Гарри Поттера. Но сейчас не об этом. В ходе множества экспериментов, проведённых в стенах Хогвартса с того дня, как Эмилия Томас попала в Больничное крыло, теряя кровь с каждым часом, как к ней присоединились ещё десяток студентов на грани смерти, — выявилось следующее: крововосполняющее зелье было усовершенствовано и употреблялось при помощи внутривенных капельниц (да, Малфой посещал магловские больницы — в научных целях, разумеется). Кровопотеря с каждым днём уменьшалась, и спустя несколько месяцев почти все пациенты перестали мучиться. Они просто лежали без сознания. За ними велось наблюдение день и ночь, но Драко видел хоть какой-то результат. Это было в разы лучше, чем ждать, пока Альбус Поттер найдёт призрачный дукат, живущий лишь в легендах. Флакон со слезами феникса стал лучом самой яркой надежды, которую можно было найти в такой ситуации. Драко подумал, что победа в кармане. Но как их использовать, чтобы не ошибиться? Чтобы был результат? Требовалось время, которого не было. Его почти не осталось, как и сил. Ещё никогда Драко Малфой не попадал в такую безвыходную ситуацию. Даже в военное время всегда находил пути, умел выпутаться из любой передряги, не потеряв при этом никого. Годы берут своё? Руки опускались. И даже Грейнджер, что успокаивающе поглаживала его спину вечерами, пока он проводил исследования, уже не придавала сил, как раньше. Время утекало сквозь пальцы…***
Джеймс не спал всю ночь. Не мог сомкнуть глаз с тех пор, как макушкой коснулся мягкой подушки. Беспокойство и волнение бурлили изнутри, не позволяя сну вовлечь сознание в свои объятия. Образ Малфоя застыл перед глазами. Запыхавшийся, растерянный и тараторящий. Такой не-Малфой. В какое-то мгновение Джеймсу показалось, словно это кто-то другой под оборотным зельем выдаёт себя за его лучшего друга. Но вряд ли у кого-то хватило бы мозгов летать по ночам вокруг башень. Только Скорпиус грешил тренировками под луной. Тайный романтик, отрицающий это, зато утверждающий, что в темноте лучше развивается интуиция и чутьё. А теперь он стоял посреди гриффиндорской гостиной. Запыхавшийся. Растерянный. Тараторящий. И пахло от него странно. Джеймс успел уловить аромат, когда слизеринец пронёсся мимо к выходу. Аромат дождя, травы и чего-то кислого, такого знакомого ему, но он никак не мог понять, откуда. Он бы и не понял. Мерлин тому свидетель: у Поттера память была отвратительная. Он забывал всё, любую мелочь, но этот запах… А ещё он обладал хорошим слухом, который сыграл важную роль в этой ситуации. Настолько важную, что гриффиндорец не мог уснуть до самого рассвета. Что подскочил на кровати с первыми лучами солнца. Он стоял в гостиной и буравил взглядом лестницу, ведущую в девичьи спальни. Проводил взглядом каждую девчонку, потом увидел сестру, вжимающую голову в плечи. Она промчалась мимо, даже не поздоровалась. Следом появилась Роза, но на вопрос Джеймса, что не так с Лили, она только пожала плечами. Луиза и Джиа спустились по лестнице, перешёптываясь. Они одновременно бросили взгляды на Джеймса и зашептались ещё больше. И тут он двинулся следом за пятикурсницами, прислушиваясь к каждому слову. Ох, лучше бы он этого не делал. Чёртово предчувствие не подвело его. — Между ними точно что-то было! — едва слышно произнесла Луиза на ухо подруге. Джеймс напрягся ещё сильнее. — Они почти целовались! — утверждала пятикурсница. — Все хотят целоваться с Малфоем, так что не смею осуждать её, — шепнула Джиа и хихикнула. — Вряд ли он поболтать прилетал… На метле в окно! У Поттера всё похолодело внутри. До такой степени, что кожа могла покрыться коркой льда. — Что? — громко и растерянно. Девочки обернулись, вздрогнув. Джеймс стоял, напоминая поражённого заклятием. Они смотрели на него испуганно, будто самая страшная тайна вышла наружу. Джиа сжала свою сумку, но та вряд ли могла спасти её. Луиза же выпрямилась, стараясь выглядеть уверенно. — Что? — невозмутимо переспросила она. Он молчал. Не мог выдавить из себя ни слова. Пазл в голове сошёлся настолько быстро, что в висках застучало. — Ты спросил что-то? — настаивала она, словно ничего и вовсе не произошло, словно он ничего не услышал. Но он услышал. И теперь на смену шоку приходила ярость. Закипала где-то на самом дне, поднимаясь всё выше и выше, заполоняя организм до кончиков взъерошенных волос. Пальцы начало покалывать прямо под ногтями. И Джеймс уже ничего перед собой не видел, кроме пелены злости и агрессии по отношению к одному из самых близких людей в его жизни. Почти брат. Предатель и лицемер. Теперь он понимал, откуда все переживания Скорпиуса. Понимал, почему он так смотрел на Лили. И отнюдь не из-за того, что считал её такой же сестрой, как и родных. Ох, нет. Вовсе нет. Малфой был грёбаным предателем в глазах Джеймса. И ничто не могло изменить это. Он не заметил, как пронёсся мимо перепуганных девчонок, кричащих ему остановиться. Расталкивал толпу студентов, скопившихся в коридорах этим утром. Не видел ничего, кроме образа Малфой посреди гостиной Гриффиндора. А воображение работало ещё усерднее, подкидывая новые сцены в голове, где Скорпиус залезает в окно в спальню Лили, где пытается её лапать, целовать или ещё чего похуже. Фантазия набирала обороты с уверенно скоростью — ровно с такой же, с какой Джеймс нёсся по коридорам. Он видел цель. Он преследовал её. Обида и злость переливались за края сознания. И ни грамма здравого смысла: ему там не было и места. Впереди виднелась светлая макушка. Где-то в другой вселенной он подбежал бы сзади и запрыгнул бы на спину слизеринцу, а тот бы поворчал над его дурачеством. Теперь это было будто во сне. Так просто всё перечеркнули парой фраз из уст болтливых девчонок. Язык твой — враг твой, а уши — его верный союзник. И пока Скорпиус ожидал начала урока, пока вокруг сновали студенты, создавая толкучку в промежутке коридора, он даже не подозревал, что случитбся совсем скоро. Голова Малфой была забыта вчерашним вечером, каждой его секундой, начиная от разговора с Лили, заканчивая Кассандрой. И где-то между ними мелькал Джеймс. Он знал, что однажды тот узнает, но не был уверен, что так сразу. Внутри таилась надежда на то, что Поттер не придаст значения случившемуся и найдёт тысячу самых абсурдных объяснений. В конце концов есть достаточное количество причин попасть в гостиную Гриффиндора поздним вечером. Ну, правда, причина достаточно конкретная. Весомая. Опасная. — Ты! — выкрикнул Джеймс, стремительно шагая в сторону друга. Друга ли? Скорпиус замер и обернулся на голос, тут же сообразив, как начнётся его сегодняшний день. Джеймс всё узнал. Ожидаемо, но так нежеланно. Скорпиус совсем не был настроен на ссоры и выяснение отношений — вчера был слишком насыщенный день. Но этот взгляд карих глаз, не предвещающий ничего хорошего, наводил на опредёленный исход: участь неминуема. В голове Скорпиуса Малфоя успела пролететь мысль, что лучше разобраться со всеми проблемами раз и навсегда. А после последовала тупая боль в районе челюсти. Да, Джеймс никогда не любил дуэли. Хотя, уже лёжа на полу посреди коридора и глядя прямо перед собой, Скорпиус увидел расплывающийся силуэт палочки, направленной куда-то в область между глаз. Челюсть с большой вероятностью придётся сращивать, а затылок, — судя по жжению, — залечивать бадьяном. — Она моя сестра! — взревел Джеймс, гневно тыча палочкой в его лицо. — Я знаю, кретин, — прохрипел Скорпиус. — Нашёл время для шуточек? Как ты посмел пудрить ей мозги?! Она ещё ребёнок! Сцена, что сейчас развернулась перед сотней студентов, казалась просто немыслимой. Двое закадычных друзей оказались в самой невообразимой ситуации, хотя бы потому что они никогда (никогда!) не ссорились. А теперь Джеймс угрожающе возвышался над лежащим Скорпиусом, предварительно ударив его, и угрожал палочкой. И всё из-за какой-то девчонки. Ладно, не из-за какой-то, а из-за определённой. Если бы этой девчонкой была не Лили Поттер, всё могло сложиться совершенно иначе. Но это была именно она, а не кто-либо другой. И безрассудно влюбился Малфой именно в Лили. Так глупо. Но в таком положении он не ощутил никакого желания дать сдачи. Джеймс был готов разорвать его в клочья, а Скорпиус позволил бы сделать это с собой, потому что в душе он понимал: заслужил. Джеймс снова его ударил, а волшебная палочка оказалась где-то сбоку на полу. Металлический привкус коснулся языка, когда слизеринец повернул голову. Он увидел знакомые туфли перед собой, всего в паре метров, но достаточно близко, чтобы разглядеть их обладательницу. Это была Кассандра. Она стояла прямо, сложив руки на груди, а рядом был Айзек, который что-то ей говорил. Наверное, просил уйти, потому что держал её за плечо. Да, Скорпиус определённо заслужил взбучку. За Кассандру, которая не должна испытывать на себе предательство, которая с гордо поднятой головой приняла его чувства, не проронив ни слова осуждения. За Кассандру, что каждый свой вздох дарила ему, а он лишь растоптал её сердце. За Кассандру, которая смогла держать спину прямо и смотреть в глаза, пока правда стучала по её ушам. Он заслужил быть избитым своим лучшим другом. За Лили. За поджатые губы, за трясущиеся руки и разочарованный взгляд. За каждую, мать её, слезинку, которая касалась её щёк по его вине. За вихри волос в окне, за капли росы, которые он приносил в её комнату холодными вечерами, за попытки обнять и разрушить хрупкую стену, выстроенную ею так бережно. За вздохи и трясущиеся руки, за сжатые кулаки и твёрдое «нет» на её губах. За всё. За слова, которые не должен был говорить, за касания, которые были под запретом. За штурм её непоколебимой крепости. За ту любовь, что она дарила самой себе, когда не позволяла ему приблизиться. Сознание было на грани. — Джеймс! Едва ли Скорпиус мог что-то слышать, но его уши под пеленой шума крови уловили взволнованный девичий оклик. — Немедленно отпусти его! — снова она. Ему мерещится? Это болевой бред? — Не смей защищать этого ублюдка! Снова шум и топот ног. Малфой едва ли мог различить, что происходит вокруг, зрение притупилось из-за застывших в глазах слёз вперемешку с тёплой кровью, стекающей со лба. — Альбус, сделай же что-нибудь! — Её крик разрезал перепонки. — Ал! Это была Лили. Она никогда не называла Альбуса по имени прилюдно, но сейчас, судя по всему, сделала исключение, когда бежала в сторону разразившейся драки. Такая отважная и стойкая. — Левикорпус! — это был Альбус, не иначе. Скорпиус ощутил легкость, когда заклинание подняло барахтающегося Джеймса в воздух. Отборные ругательства посыпались в адрес пришедших родственников, но это не так волновало слизеринца в данный момент. Холодные дрожащие пальцы коснулись его волос, которые стали розовыми из-за крови. Прерывистый вздох девушки чуть не стал всхлипом. — Почему ты не защищался, придурок? — Лили сглотнула, убирая с его глаз налипшие пряди. — Меня девочки позвали, сказали, что вы месиво устроили и… — Он убил меня? — выдохнул Скорпиус глядя в голубые глаза. — Если смерть приходит в твоём обличии, я готов умирать каждую секунду. Лили не могла улыбнуться ему. Скажи он подобное в другой обстановке — да. Но не сейчас, когда светлые пряди смешались с алой кровью и разметались по холодному полу в коридоре. Такой беззащитный, но всё ещё верящий в какое-то чудо, он изучал её лицо, пока она сидела рядом на коленках. И ему уже не было больно. Он перестал чувствовать боль в тот самый миг, когда услышал голос Лили. Он было решил, что это галлюцинации. Честное слово, а иначе и быть не могло. Не могла она прибежать и спасать его от рук Джеймса, совершающего какой-то самосуд. Но она была тут. Гладила его по влажным волосам и закусывала трясущиеся губы. Ничего страшного не случилось ведь? Подумаешь, подрались мальчишки в коридоре. Стены Хогвартса наблюдают юношеские драки чуть ли не каждый день. Должно быть, пол холодный. Впрочем, Скорпиус не ощущал ничего, кроме пальцев на своей щеке. Пальцев Лили.