Остров счастья

      Она открыла глаза, услышав слова: - Вам плохо?       Сосед явно беспокоился. Неудивительно: самолет еще не вырулил на взлетную полосу, а она уже вцепилась в подлокотники и зажмурилась. Кэролайн панически боялась летать. И если бы до ее любимого крошечного острова, затерявшегося в Карибском море, можно было добраться как-то иначе, она бы предпочла трястись несколько суток в поезде или, на худой конец, плыть на пароходе. В самолете Кэролайн была самым благодарным пассажиром: внимательно слушала инструктаж стюардесс, отмечала, где находятся запасные выходы, нервно на ощупь пыталась определить наличие спасательного жилета под сиденьем, крепко пристегивалась. - Нет-нет, спасибо, у меня всегда так, - она попробовала вежливо улыбнуться.       Было заметно, что мужчина искреннее волнуется. Не красавиц, но приятный на вид, довольно молодой, одет неброско, но дорого.       Загудел самолет, и внутри у Кэролайн все сжалось. Кома на ближайшие 9 часов.       Отпустило её только в лодке. Она села на верхней палубе, вдохнула соленный морской воздух и сказала себе: - Все! Время забыть.       Машинально покрутила обручальное кольцо на пальце, задумалась на мгновение, сняла его и, размахнувшись, бросила. Желтый металл сверкнул на солнечных лучах и исчез в глубокой синеве.       Официально их разведут только после отпуска. Будущая жена мужа Кэролайн должна родить через пару месяцев. Семь лет вычеркнуты из жизни. Зачем они были? Зачем ночные поездки в Нью-Йорк, танцы на кухне под любимую мелодию, стихи без повода много чего ещё? - Прости, Кэролайн, но у нас больше нет ничего общего. Исчез огонь, страсть… Я не хочу тебе врать. Прощай.       Кэролайн держалась долго, пока не узнала о ребенке. Захотелось исчезнуть, умереть спрятаться от этого унижения. В тот день было много мартини, сочувствующих взглядов подруг, слезы, битье посуды и судорожное бронирование билета… Потому что нельзя так подло и жестоко. Потому что надо сбежать – все равно куда.       Вдалеке уже виднелись очертания острова. Народ оживился, защелкали вспышки фотокамер, началась суета. Рядом с Кэролайн в обнимку сидела молодая пара, судя по журчанию речи – французы. Парень от силы лет двадцати, а девушке и того меньше. Он звонко и заразительно смеялся, ерошил черные густые короткие волосы, своей подруги … пристально смотрел на Кэролайн. От таких откровенных взглядов было неловко и весело.       Маленький домик казался частью зарослей. На открытой террасе – гамак.       Двадцать ступенек вниз – море.       Северная бледность сменилась легким загаром, глазах появилась умиротворенность: в этом раю не было места боли и отчаянию. Утром она завтракала, шла на пляж и до обеда, растянувшись на полотенце, наслаждалась солнцем. Вечером – рыбный стейк и пара бокалов белого ледяного вина в баре на берегу. - Сейчас вы выглядите куда лучше, - рядом стоял и улыбался сосед из самолета. - Ой, вы тоже здесь? Какое совпадение!       Стефан путешествовал один. На остров приезжает уже в третий раз, пробудит здесь две недели. Разговор шел легко. Стефан ей понравился: обаятельный, с отличным чувством юмора, спокойный, уверенный в себе. Но Кэролайн не покидало ощущение неуверенности. Страх обмануться сковывал, раздражал. Хотелось забыть все, обмануть память, начать все сначала. Не получалось. Вдруг лицо Стефана изменилось. - Мне кажется или это ваш знакомый?       Кэролайн удивленно вскинула брови. Она не сразу узнала парня-француза. На ломаном английском он пригласил её на танец и, не дожидаясь ответа, практически потащил силой за собой. Стефан, молча, наблюдал. Экспрессивного юношу звали Никлаус, и танцевал он божественно. Когда она запыхавшаяся и счастливая вернулась к барной стойке, Стефана уже не было. Маленький бармен с татуировкой на плече и дредами сказал, что парень попросил пожелать хорошего вечера.       Утром Кэролайн с трудом вспомнила, чем закончился вечер. Они много танцевали. На вопрос Кэр о черноволосой спутнице отмахнулся: - Хейли не скучает здесь, она большая девочка. Тем более, мы просто друзья.       Потом они долго сидели на берегу под звездным небом и рисовали на песке картинки. Никлаус смеялся над её страхами, внимательно слушал рассказ о разводе, ласково, как ребенку, утирал непроизвольно катившиеся слезы.       А потом он начал говорить. О том, как прекрасно утреннее бледное солнце, как красив Париж осенью, каким прекрасным и нужным бывает одиночество.       Ни тогда, ни потом Кэролайн и не вспомнила, в какой момент что-то изменилось.       Каким-то волшебным способом Ник вдохнул в нее жизнь, надежду, желание.       Расставаясь, Никлаус погладил её по щеке: - Когда я увидел тебя в лодке, мне показалось, что тебе очень плохо, - произнес он. - Ты решил меня спасти? – неуверенно спросила девушка. - Нет, тебя спасет другой человек. Я просто вернул твоё сердце на место. В тебе есть сила, жажда жизни, но ты боишься себя, своих эмоций, желаний. Оглянись, не пропусти важное. Ты имеешь право на счастье. – Он достал из кармана сложенный листок бумаги: - Прочитай завтра! « Прощай, сегодня я уезжаю. Я желаю тебе счастья! Пожалуйста, приходи сегодня в 15:00 на пристань, я хочу попрощаться».       Кэролайн взглянула на часы и заторопилась. В три часа она в недоумении стояла на причале: ни одного человека, ни одной лодки. - Простите, - Кэролайн подбежала к лодочнику, вальяжно раскинувшись в гамаке, - а во сколько уходит лодка? - В 14:30. Она резко обернулась и увидела… Стефана. Он протянул ей записку. В ней по-английски было написано: «Стефан, мне надо с тобой встретиться. Приходи на причал в 15:00. Кэролайн». - Это какая-то ошибка, я не… - не договорила Кэролайн, как её перебил парень. - Записку передал твой французский друг. Он оказался отличным парнем! – улыбнулся Стефан. …Самолет заходил на посадку. Она так хотела увидеть Париж осенью – мечта сбылась! Кэролайн посмотрела в иллюминатор, поглаживая маленький круглый животик, уже виднелись буро-зеленые квадратики земли. - Ты теперь боишься летать? – Стефан сжал её руку. - Пока ты рядом, я не боюсь ничего. Кэролайн вспомнила слова Никлауса: да, она имеет права на счастье. И отказываться от него не собирается.