тев.* - доброе утро
- Что? - Девушка сонно разлипляет глаза. Занавесы перетянуты лентами, кровать практически убрана и магистр беспардонно выдергивает одеяло, заставляя "спящую" окончательно проснуться. - Собирайся! I-LI-CET!*тев.* - немедленно
Удивлению Сесилии не было предела. "Что это с ним?" Думала она, слезая с кровати, поджав губы. Ей до невозможности хотелось кинуть что-то язвительное в его сторону, но серьезное выражение магистра и резкость, заставили Дусманис непроизвольно замолчать. В отличие от большинства дам империи она не тратила на туалет целый день, пытаясь скрыть свой возраст под тоннами крахмала и краски. Не зовя Омладору, Сесилия лишь накинула на себя полюбившееся ей черное в пол платье, с золотыми нитями по ткани, и, взяв дорожную накидку из рук мага, встряхнула кудрявые волосы. Кажется, стоящий в комнате магистр совершенно её не смущал. Будь на её месте богатая альтус, она бы в злости прибила одну или двух служанок и по негласной имперской традиции и выставила чародея за дверь. - Куда едем? - Спросила собравшаяся Сесилия с нотками нетерпения в голосе. Совершенно будничная ситуация для империи. Да, действительно, подумаешь, увидел ее ночной пеньюар? Знать соблюдала правила приличия, конечно. Но будем реалистами, Сесилия куплена на рынке рабов, где товар на аукционах выставляют обнаженным, чтобы проходящие мимо глазели, соблазнились и платили за то, что им больше по душе, не подавая потом апелляций, дескать "Что за халтура? Вы мне уродливую старуху вместо непорочной свежей красавицы всучили!". Работорговцы занимали не последнее место в империи, но с магистрами и более знатными альтус предпочитали не тягаться. Кому нужны лишние проблемы? То есть прежде чем ее покупать, он наверняка ее осмотрел… Хотя никто похожий на рынке к их стенду не подходил… В общем, стесняться было нечего. - В Эмериус, - коротко, как ни в чем не бывало отвечает хозяин и без лишних объяснений, разбирательств и прочей ерунды берет Сесилию за руку, бодрым шагом отправляется на выход. Часть комнат заперта, эльфы кругом носятся, один из рабов семенит за ними следом, неся в руках вещи господина и его спутницы. Девушка гипнотизировала чужую руку. Теперь действия магистра стали её действительно настораживать. Дверь, в которую когда-то Сесилию ввел Идей, вновь открылась, теперь выпуская этих двоих из скрытого за ней, роскошного мира. Оказавшись на улице, Дусманис, нахмурив брови, хотела задать парочку вопросов и успела только распахнуть рот прежде, чем маг посадил её в стоявшую у поместья повозку. Сесилия так и осталась сидеть с полуоткрытым ртом и застывшим на языке вопросе: "Что происходит?" Странное беспокойство уже закралось в душу. Магистр усадил служанку рядом с собой без помощи посторонних. С ними был только слуга, сидевший на вожжах, задавший один единственный вопрос, сорвавший покров тайны с происходящего. - Милорд, мы едим во владение Сепиниуса Амладарис? - Нет, - мужчина отрицательно покачал головой, - сначала в храм Андорала. Будем надеяться, жрец Андорала исполнит мою просьбу и будет ожидать нас там со свидетелями. - Эльф кивнул и колесница тронулась. Широкие глаза цвета охры смотрели на повернутую в профиль, непреклонную голову. - Что-что ты сказал? - Она нервно покрутила кистью, разминая сустав, словно вращая невидимую ручку. Правая бровь вопросительно приподнялась. - Ты на ком-то собрался жениться? – Серьезность магистра настораживала. Женщина изо всех сил боролась со страхом, что это может быть противная Беладонна. - Да. На тебе. - Он промолчал некоторое время, давая возможность осознать, но только для того, чтобы в очередной раз окинуть сопорати оценивающим взглядом и скривив губы, буркнуть: - Только надо будет тебя переодеть. Эти лохмотья никуда не годятся. Сесилия пропустила замечание об её одеждах. В отведенное на осмысление ситуации время, она молча просидела в ступоре, после чего, наконец, смогла отреагировать... Непрекращающийся звонкий смех разносился из проезжающей повозки. Работавшие на поле рабы в этот момент синхронно подняли головы и с недоумением проводили экипаж в даль. - Когда ты узнал, что такое iocus*? - Сесилия била по бархатной отбивке сиденья рукой, вытирая другой появившиеся слезы. Она долго не могла успокоиться.тев.* - шутка
- Тебя тогда еще на свете не было, soporati, но сейчас я не шучу. Придвинувшись почти вплотную к магистру, Сесилия ущипнула того за щеку, оттягивая слегка уже одрябшую кожу: - Ты что, окончательно умом тронулся? - Она сощурила глаза: - Или это твои религиозные наклонности повлияли? Костяшки сухих ладоней больно ударяют по рукам женщины. Несколько рабов поворачиваются, с удивлением глядя на осмелевшую "собственность", но потом, узрев справедливое возмездие, возвращаются к своим делам. На залитых утренним солнцем полях видно множество тел. На каждого раба одна несчастная туника и ее нужно беречь, а стирка стоит неимоверно дорого. Во время работы сильно потеешь и если не хочешь подхватить заразу, приходится избавиться от лишних предметов одежды. Молодые юные тела вперемешку со старыми и дряблыми. Четко прослеживается движение мускулов, обтянутых загорелой кожей. Трудящиеся люди прекрасны, именно поэтому без незаконных отношений с ними не обходится ни одна закулисная семейная жизнь Империи. - Не прикасайся ко мне! - Его голос звучит странно. Он злится и это ясно, но в нем есть что-то еще. Магистр некоторое время смотрит в узкие щелки ореховых глаз и отворачивается, устремляя взгляд на горизонт. В контексте всего произнесенного ею вчера это неосознанное напоминание о возрасте он воспринял неожиданно болезненно. Больше всего Амладариса пугало, что доселе его эта тема совершенно не волновала его и ко мнению окружающих он относился совершенно равнодушно. А тут сорвался из-за насмешки какой-то простолюдинки. - Ты будешь говорить со мной, как того требует мой статус. Ты будешь держать себя со мной так, как держит себя избранница альтуса, а не глупая деревенщина. Это все, чего я от тебя хочу. Сесилия все еще посмеивалась. - Ты, правда, что ли серьезен? - Женщина исподлобья поглядывала на магистра, щуря глаза. - Не нравится как говорю, тогда чего женится хочешь? - Дусманис с грохотом облокотилась на спинку сиденья и, сложив руки на груди, надула губы: - С чего ты вообще захотел на мне... - Не успела договорить девушка, как повозку дернуло. Видимо налетела на камень. Издав тихий вскрик, Дусманис вдруг осознала. Она злобно взглянула на магистра. "Как это я так легко рассуждаю о браке с этим pessima*?"тев.* - мерзким
- А с чего мне хотеть выходить за тебя замуж? - Сопорати вздернула нос. Маг молчал. Ему явно было что сказать, но он в который раз предпочел благоразумно удержать эти мысли, чтобы не обнажить какие-то слишком "уязвимые" грани своей личности, о которой даже его будущей жене знать не стоит. Амладарис держался за подлокотник, лишь недовольно скривившись, но упорно отказывался издавать хоть один лишний звук. Однако, судя по тому, как пальцы с усилием сжимали отполированную деревянную поверхность, в его душе бушевала буря, способная прокормить десяток демонов гнева. - Твое согласие не требуется для заключения брачного манускрипта, как и для проведения церемонии. Сквозь прищур она злобно смотрела на чародея. Как всегда одетый по моде высокопоставленных магов, он выводил из себя Сесилию каждым мимическим сокращением на лице, каждой складочкой своей помпезной магистерской мантии. Женщина зло прорычала. Как же трудно ей было признавать, что она юридически и фактически являлась его собственностью. Дусманис резко отвернулась к окошку, скорее всего намереваясь не обращать внимания на мужчину всю оставшуюся поездку. Рожь лилась золотым светом на рабочих полях, вдали на которой виднелись мелькавшие загорелые тела. Около дороги, клевавшие зерно вороны, взлетели черным смерчем, от стука проезжающего экипажа. Дусманис была зла. "Хочешь жениться, говоришь? Bene tentant*!"тев.* - Ну попробуй!
Возделываемые поля давно остались за горизонтом. Они проезжали плантации и леса, мелкие деревни и поселения, состоящие во владении проживающих за чертой города магов. Стены цивилизации ненадолго отступили. Ночная тишина дорожного тракта, по которому изредка проезжали груженые товаром повозки, приятно успокаивала, навевая долгожданный сон. Путь до порта Кваринуса не близкий, им предстояло ехать всю ночь, а потом плыть несколько дней на корабле через недремлющее море. Сидящий рядом с Сесилией магистр упорно сопротивлялся усталости. Около получаса чародей сосредоточенно смотрел в одну точку, не позволяя тяжелым, темным векам сомкнуться - бесспорно, прошлую ночь он провел не в теплой постели, а за очередной рутинной работой. Составлением манускрипта и рассылкой писем всем, кому требовалось, например. Ведь учитывая оперативность их сборов. Получается, что всех необходимых десятерых свидетелей вместе со жрецом он оповестил за эту ночь. И это еще не касается заявлений и юридических формальностей. Жрец о чем-то усердно размышлял. Морщины над бровями залегли глубже. Он иногда поглядывал на Сесилию, точно она имела какое-то отношение к этому процессу и снова принимался испепелять взглядом пустоту. В конечном счете, глаза начали сами закрываться. Маг, хватаясь за последнюю соломинку, некоторое время еще клевал носом, а потом впал в полузабытье, откинув назад голову. Нельзя сказать, что он спал крепко или просто спокойно даже во сне вид у него был слишком серьезный. После неприятной ноты разговора, Сесилия так и не повернулась в сторону сидевшего рядом с ней магистра. Подложив руку под остро-вычерченный подбородок, облокотившись на выступ окна, девушка непрерывно смотрела на проходящие мимо пейзажи. Порой она вздыхала, порой кляла своего спутника, порой углублялась в собственные мысли. Изредка у неё появлялось желание открыть дверь и, не смотря на быстроту их передвижения, выпрыгнуть из экипажа и убежать. Убежать далеко-далеко от этого места, покинуть ненавистного магистра, который разрушил жизнь её семьи. Начать новую где-то в дали от несуразных иерархических пирамид и рабства, там, в широком душистом поле или зеленом, сокрытом от остального мира, лесу, на лелеемой девушкой свободе. И вновь обреченный вздох. Quomodo pessima*.тев.* - Как паршиво
Прошло какое-то время, пейзаж за окном сменялся, но в сонных глазах Сесилии он лишь мелькал мутными пятнами. Цокот копыт и окрики слуги постепенно убаюкивали девушку. Шум ветра и легкая тряска повозки заставили её закрыть глаза и погрузиться в сон... Откинувшись назад, девушка постепенно съезжала по алому бархату сиденья повозки, пока ее голова не обосновалась на плече спящего магистра. Сесилия тихо посапывала в ворот его мантии. Вечерело. Никто, никто не знал, куда направляется эта повозка, кроме раба, подстегивающего украшенного богатой сбруей драколиска, женщины, находившейся в статусе наложницы и магистра, сейчас склонившего голову, соприкасаясь щекой с чужим лбом. Никто не знал. И эльфы гадали, какая судьба ожидает их подругу. Нечаянно попавшую в рабство, мистическим образом лишившуюся последних привилегий сопорати, но не опущенную их господином. Она жила, как аристократка, она ела, как аристократка, за ней ухаживали и нагружали меньше, чем когда она была свободна, но за своей ненавистью Сесилия не видела этого. Она думала, что человек рядом намеренно разорил ее отца и тот сейчас наверняка прозябает в рабстве, если его старое больное сердце способно выдержать такой позор. А потом, после всеобщего унижения на рынке рабов, благородно протягивая руку, выдернул ее из грязи, открывая мир красоты, богатства, власти и бесконечных возможностей. Но слишком гадкими дорогами она вышла на иллюзорный свет магического очага, слишком мерзко было чувствовать чужое покровительство - странное покровительство, ни к чему не обязывающее и ничего не требующее взамен. Его мотивы непонятны, его намерения не ясны и он прекрасно знает об этом, десятый, двадцатый раз повторяя. "Ты ничего не знаешь об этом, Дусманис" А за окном проплывает белый месяц, похожий на навершие посоха из вулканического золота или острый наточенный серп. - Почему он увез ее? - Тихо спрашивает в пустоте оставленной комнаты их бывшей гостьи Идей, безнадежно плутая по длинным коридорам поместья, разглядывая лириумные светильники, отвечающие легким сиянием заполняющему помещения лунному свету. Он ищет, но не может понять. Он знает, где есть отгадка, но запретная комната запечатана на ключ. Дерни ручку, попробуй взломать и руны охранения раздерут твое тело в клочья, оторвут руку, сделают калекой. Идей-калека никому не нужен. Рабы должны быть сильными, красивыми или умными. Если они глупы, безалаберны или излишне любопытны - то одним утром прислуга не обнаруживает их в кровати. Куда пропадают тела? Может, Думат и в самом деле съедает приносимые ему жертвы? Горная гряда напоминает драконий хребет. Мерное дыхание, тихий шелест волн вдали, доносимый ветром. Ветром, бегущим по равнинам, лесам, городам. Ветром, огибающим всю империю. Ибо нет ничего больше империи. Ибо нет абсолюта, кроме империи. Ибо нет в мире власти, кроме власти империи. Им долго ехать. Ночь кончается. Сокол с острыми когтями останавливается, черными глазами глядя на закрытые створки окна. Его нет. Их нет. Птица улетает с запиской. Переписка окончена. Ветер прорывается через приоткрытое окно, гуляя по складкам свисающих одежд. Словно нежными подушечками пальцев, он дотрагивается до сдержанных украшений распластавшийся девушки, по-свойски закинувшей руку на плечо жреца, чье лицо, даже во сне остается сосредоточенным. Эльф, всю ночь бодрствовавший, оглянулся назад на мгновенье улыбнулся, возвращая взгляд светящихся в темноте глаз на Имперский тракт, пролегавший через все государство. Над горами просачивались первые лучи рассвета. Пальцы сжимаются, смыкая руки в замок. Приятное ощущение тепла смешивалось с ночной прохладой. Тепло, как ни странно, исходило от сухой бледной руки магистра. Сесилии нравилось и она неосознанно провела смуглыми пальцами по выпирающим костяшкам. Она совсем забыла, с кем находится. Calorem*... (*Тепло) Прошептала она одними губами, лениво разлепляя глаза. Сесилия зевнула, не в состоянии объяснить себе почему ей не хотелось разрывать это прикосновение. Она медленно перевела взгляд на мага. Описать выражение её лица невозможно... ...Потому что встретилась она с глазами уставшего, но давно проснувшегося человека. То есть он не спал. То есть, совсем не спал. Между попутчиками установилось напряженное молчание. Эльф, спиной почувствовав неладное и опасаясь спонтанного огненного шара по привычке, что-то пробормотал себе под нос и подстегнул лошадей, пригибаясь.