Честное мародёрское

Глава получилась с немного NC-17 (но ведь все мы понимаем, что уже пора было :)). ПРИМЕЧАНИЕ: после второго значка «* * *» заклинаю вас найти в ВК или где хотите вот эту песню: Queen Freya Hymnal — Cast Of Chilling Adventures Of Sabrina Feat. Adeline Rudolph & Abigail Cowen и включить её как раз на время всего ведьмовского бала в Самайн. Колесо года собиралось совершить очередной переворот. Октябрь подходил к концу. Хмурые окрестности замка окрасились в пылающие осенние цвета, которые в густом тумане Запретного леса казались спасительными огнями. Хогвартс был торжественен и мрачен. В высоких оконных сводах рваными лоскутами висела паутина. В углах коридоров нашли свое пристанище безмолвные наблюдатели — тыквы, присматривающие за обитателями замка своими вырезанными, пустыми глазницами. Близился Хэллоуин — «Ведьмин новый год». Его отмечали в магическом мире куда пышнее и громче, нежели другие фестивали — те были праздниками магглов. В эту пору в школе было как никогда много красного — но не того, что был цветом Годрика. А того, что был цветом смерти — перерезанной артерии, освежеванной тушки, вырезанного сердца. Он был повсюду — разбрызган на стены, разлит в туалетах, толстой мастикой намазан на сладости. Привидения за ужином рассказывали первогодкам страшные сказки. Те заворожённо слушали, а потом засыпали, прижавшись друг к другу — по три человека под одним пологом. Первогодкам было сложнее всего — их юное сознание не было способно понять истинный смысл этого фестиваля. В конце концов, главным страхом для них были не сами монстры, а то, что они могут сделать — убить. Студенты постарше из года в год в эту пору учились принимать смерть, как естественный этап жизни. Из года в год пугали друг друга, наряжались в ужасные, мерзкие костюмы на Хэллоуинский бал — всё это с одной только целью. Научить других и себя, что единственными монстрами, которые могли бы быть для них опасны являются они сами. Всё же не одно чудовище не обладает таким интеллектом, хитростью, способностью испытывать ненависть, любовь или зависть. Как человек. В туалетах, тайком от преподавателей, пятые и шестые курсы передавали младшим знания о чарах, на время уродующих или меняющих внешность. Они понадобятся для объявленного Дамблдором маскарада в ночь на первое ноября. Вечером двадцать девятого октября в одном из таких туалетов, битком набитом девочками-третьекурсницами, не посчастливилось оказаться Марлин МакКиннон. В прошлом году она бы и сама с радостью преподавала младшегодкам бестолковые, но зрелищные заклинания. Что уж там, эта хогвартская традиция передавалась от поколения к поколению, и сам Дамблдор едва ли мог сказать, кто изначально придумал эти забавные чары. Девочки заливисто хохотали, глядя в зеркала на свои изрезанные, кровоточащие лица. Кто-то умудрился создать иллюзию выпавшего глаза. Кто-то красовался влажным блеском мяса под содранной до самого подбородка кожей. Марлин МакКиннон смешно не было. Потолкавшись с минуту в очереди в кабинку и осознав, что те до ужина будут оккупированы взволнованными ведьмочками, гриффиндорка повернулась к выходу. Она уже потянула за ручку двери, когда до её ушей донёсся возбуждённый голосок Харпер Льюис — четверокурсницы-когтевранки, чья любовь к Джеймсу Поттеру стала притчей во языцех. — Я слышала, что там будут и Мародёры, — говорила она. — И считаю, что мы должны, обязаны пойти тоже. Они будут охотиться на оборотней. А мы на них. — Но что… что, если мы действительно встретим оборотня? — испуганно пробормотала одна из трёх её подружек. — Встретим и наверняка! Многие слышали вой в прошлом месяце, — взволнованно воскликнула Харпер. — Ох, Бетти, успокойся. Мародёры — самые одарённые волшебники последнего тридцатилетия! Так даже МакГоннагал говорит, — она мечтательно прикрыла глаза. — Они успеют спасти нас, и… тогда дело в кармане. Они почувствуют себя героями. А затем адреналин, состояние аффекта, и они наши. Элементарная мужская психология… — Думаешь это сработает? — Вторая подружка мисс Льюис была настроена ещё более скептически. — Мне, кстати, никто из них не нравится, так что всё это… — Ах, ну конечно… — Я думаю, что да, сработает, — перебила Харпер третья когтевранка. — У мужчин мозг, действительно, так устроен. Моя мама психолог, и специально для тебя, Бетти — она повернулась к самой напуганной из своих подруг. — Психолог — это человек, изучающий то, что твориться у тебя в голове. Так вот, она психолог и многим женщинам советовала что, чтобы заполучить мужчину мечты — нужно всего лишь прикинуться слабой, и попросить о помощи. Если мужчине удастся тебя от чего-то спасти — он твой. Это много раз срабатывало. Так что, идея и вправду хорошая… — Но что, если они не смогут? — Бетти вцепилась в рукава собственной мантии. — Или что, если мы встретим оборотня раньше, чем Мародёров. А если там будет не один оборотень? — Чепуха, — отмахнулась Харпер — Была бы здесь стая вервольфов, Дамболдору давно было бы это известно. Их бы вытурили как-нибудь. — Но, а что если… — Я знаю парочку мощных боевых заклятий! Да и к тому же — нас четверо, а оборотень один. И мы волшебницы, сильные волшебницы. Если тебе так страшно, Бетс, можешь не ходить. А так, идея отличная, Харпер! — А я так не думаю, — ледяной голос Марлин заставил всех четверых вздрогнуть. Когтевранки резво обернулись. — А тебе вообще какое дело? — Эмбер! — шикнула на неё Харпер и понизив голос, впрочем, Марлин всё равно расслышала, она добавила. — Это же МакКиннон, она их однокурсница. Будь повежливей. — О, я прекрасно знаю, кто она! — Думаю, нет смысла говорить вам, что охотиться на оборотней — насколько тупая, настолько же и опасная идея. И даже если никакого оборотня нет, а я уверена, что его на самом деле нет, шляться ночью по Запретному лесу — это тоже глупо и опасно! — Марлин захлопнула дверь и приблизилась к когтевранкам. — Особенно в Самайн. Особенно четверым безмозглым… — Заткнись, МакКиннон! — Вспылила Эмбер. — Это не твоё дело. — Мерлин! — гриффиндорка закатила глаза. — Как вы вообще попали в Когтевран? — А ты в Гриффиндор? — парировала Эмбер. — Все же помнят случай с Эванс и мётлами, а? Мало того, что ты трусиха, так ещё и крыса! Её подружки сдавленно ахнули. Лицо Марлин же осталось бесстрастным. Она с мгновение молча смотрела на Эмбер, прежде чем губы растянулись в слащавой, ядовитой улыбке. — Ах точно, и забыла, что крыса, — она одёрнула мантию. — Что же это я сразу не сообразила. Уверена, Флитвику будет безумно интересно узнать о вашем приворотном плане, — улыбка на её лице сделалась ещё шире. — Или нет… никому не будет так интересно, как самим Мародёрам… — Ты этого не сделаешь! — воскликнула Харпер. — Я бы не была так уверена, — легко ответила Марлин. И она оставила их испуганно глядеть ей вслед. Довольная наведённой паникой, МакКиннон покинула женский туалет. Она вовсе не собиралась рассказывать кому-либо об этой перепалке. Девочки были достаточно напуганы, что их тайная стратегия по завоеванию старшекурсников станет известна Мародёрам. И поднята на смех. Едва ли они посмеют попасться им на глаза в ближайшие недели. Но Марлин МакКиннон ошиблась. * * * С неделю назад Джеймс Поттер пригласил Лили Эванс на Хэллоуинский бал-маскарад. Сделал это красиво и помпезно, в гостиной Гриффиндора вечером после удачно-сыгранного первого матча в квиддич. Он, улыбаясь, в тридцать два зуба, в миг наколдовал сотню лилий, и пустил их летать над головами восторженно вопящих гриффиндорцев. Он, в своей излюбленной шутливой манере, стал на одно колено перед большим креслом в самом углу — любимым местом Лили в гостиной. Драматично протянул ей руку, наслаждаясь стыдливым румянцем, залившим её щеки, и воскликнул: — Не будем нарушать традиций, Эванс. Пойдёшь со мной на бал? Трудно было сказать, какой именно ответ он хотел услышать. Но капитан гриффиндорской команды по квиддичу точно знал, что лед, сковавший сердце Эванс давно уже дал трещину. И когда она, с блестящими от смущения и ярости глазами, выпалила: — Не будем нарушать традиций, Поттер. Нет, не пойду. Он лишь заливисто расхохотался и усыпал её сотнями лепестков, мягко выпорхнувших из его палочки. Окончательно разозленная и смущённая, она сорвалась с места и почти бегом направилась в девичью спальню. Теперь же, когда наступил канун Хэллоуина, от волнения она едва могла найти себе место. И дело было не столько в самом празднике, мрачными идеалами которого проникнуться Лили так и не удалось. А в тянущем чувстве тревоги, что скрутило все её внутренности едва гриффиндорка открыла утром глаза. Она тогда глянула на будильник, увидела, что короткая стрелка застыла всего лишь на пяти, и попыталась заставить себя уснуть вновь. Но ничего не выходило. Лили поднялась с кровати, обвела настороженным взглядом задёрнутые пологи соседок и шагнула в сторону ванны. Штора Марлин был задёрнута небрежно, тяжёлая ткань зацепилась за угол тумбочки. Будто бы зашторивали его впопыхах. Лили резко остановилась. Стремительным шагом она подошла к кровати подруги, вытянула руку и, так же стремительно, отодвинула увесистый бархат полога. Марлин крепко спала, обняв себя обеими руками. Золотой шёлк волос струился по подушке, заставляя Лили вновь невольно вспомнить о вейлах. Но главное — подруга была в своей постели. Всё было в порядке. Лили покусала губы, отпуская тяжёлую ткань. Тряхнула головой, и направилась в ванную. Горячие струи душа не раз спасали от роя ненужных мыслей. Но не в этот раз. Она вышла из душа спустя почти полтора часа, в хлопковом халатике, ни капли не спасающем от холода спальни, и ещё более разбитая, чем прежде. — Не могу отделаться от предчувствия, что сегодня случится что-то плохое — сказала она четвертью часа позже, когда в спальне они с Марией остались одни. — Да брось ты, Лили — фыркнула подруга. — Всё потому, что ты трусишка и боишься Самайна. Это происходит с тобой каждый год. — Нет, здесь другое — упрямо возразила Лили. — Моя интуиция… — Не существует в природе, как и лавгудовские мозгошмыги, — весело сказала Мария. — Вот помнишь День Святого Валентина на пятом курсе? Ты до последнего стояла на том, что твой тайный поклонник не Снейп. А потом выбралась на свидание и… — Ох, прекрати! — Лили раздражённо сорвала с шеи галстук, что никак не хотел повиноваться её пальцам. — Я серьёзно! От этого предчувствия аж живот сводит! — Может тебе просто нужно покушать? Лили зарычала. — Ладно-ладно, — Мария подошла к подруге и подняла с кровати галстук. — Давай сюда. Наверняка, это всего лишь нервы из-за бала. Ты не любишь маскарады, а там ещё и всякие мрачные ритуалы будут. Да и Поттер под личиной неизвестного попытается подкатить свои яйца… — Ты невыносима! Лили вырвалась из её рук и упала на кровать, закрывая лицо руками. А быть может Мария права, и причиной всех её нервов является именно Поттер, ни разу не подавший и знака, что между ними что-то произошло на летних каникулах. «А разве что-то произошло?» — прозвучал ехидный голос её подсознания. Нет. Для Поттера уж точно нет. Дверь в ванную распахнулась и в комнату вошла Марлин, завёрнутая в одно полотенце. Лили повернула к ней голову и почувствовала, как от вида подруги сжимается сердце. МакКиннон была такой худой, что ключицы торчали словно у новорожденного дракона из учебника. Под глазами привычно синели большие мешки. Заметив взгляд Лили, Марлин поджала губы и быстрее двинулась к своей кровати. — Ты идёшь на бал? — аккуратно спросила Лили, в надежде, что хоть на этот раз подруга попадётся на крючок беседы. Но Марлин не ответила. Ни да, ни нет. Просто промолчала, как делала теперь всегда. Лили разочарованно выдохнула, кинув несчастный взгляд на Марию. Та ответила грустной улыбкой. В этот день Хогвартс стоял на ушах. Все разговоры, что были слышны в коридорах и Большом зале шли о будущем маскараде. Ученицы носились из комнаты в комнату, помогая друг другу навести уродующие чары и частично изменить внешность. Конечно, неотъемлемой частью вечера были маски, но какой дурак наденет их на неизменённое лицо? На ужин всем было отведено куда меньше времени, чем обычно. В Самайн окончательным украшением Большого Зала, на одну ночь превращающегося в бальный, занимались перед самим маскарадом. Чтобы ни один непосвящённый в организаторские заботы не знал, чем порадует бал в этом году. Поговаривали, что Дамблдор задумал сделать большой лабиринт, с танцевальной площадкой в центре. — Если действительно будет лабиринт, не отходи от меня ни на шаг, Эванс! — заявила Мария, туша сигарету о подоконник. Теперь Лили мало заботила эта её привычка. — Я совершенно не умею ориентироваться в пространстве. Лили хмыкнула, раскладывая платье на кровати. Его ей купила мама, когда совсем выбитая из колеи трагедией с Марлин, Лили сутками не покидала спальню. Тут уж смилостивилась даже Петунья, объявив сестре негласное перемирие и общаясь с ней почти как в детстве. Отчаявшаяся хоть как-то растормошить младшую дочь, миссис Эванс подговорила Петунью. И вместе они кое-как убедили Лили выбраться по магазинам. Платье, хоть и было куплено в маггловском магазине вечерних нарядов, было достаточно помпезным для вычурной моды волшебного мира. Длинная, расписанная мелкими, едва различимыми золотыми звёздочками и полумесяцами чёрная ткань была блестящей и воздушной. Лили надела свой наряд, завязывая высокий фатиновый воротник так, чтобы концы лент струились вдоль всего её тела. Слой ткани между воротником и грудью был самым тонким — отчего под ней было видно холодную белизну девичьей кожи. Спина от пышной полоски воротника до самой талии была оголена. Платье струилось до самого пола, будучи не пышным, но воздушным из-за бесконечных слоёв фатина. — Ну ничего себе, Лили-маленькая обольстительница! — Мария вышла из ванной, закручивая крышечку малиновой краски для губ. — Это вообще законно быть настолько секси? Я теперь себя чувствую некрасивой подружкой… Это было неправдой — Мария выглядела слишком хорошо в белом летящем платье с оголёнными плечами и… перерезанной шеей. — Как насчёт разбитой губы или жутких ран на щеке? — поинтересовалась она, скептически оглядывая холёное лицо подруги. — Не думаю, я не люблю всю это кровавость, — Лили собрала руками передние пряди, чтобы скрепить их заколкой-полумесяцем на макушке. — Мне не нравится примерять на себя смерть. Это как-то… неправильно. — Ой, да брось! — Мария закатила глаза и, подскочив к Лили, быстро выправила пару прядок у её лица. — Лёгкая небрежность — это сексуально! Эванс слегка поджала губы, но те всё равно изогнулись в победной улыбке. Она знала, что выглядит сексуально. Она хотела так выглядеть. Она подняла с кровати чёрную шёлковую маску. * * * (Самое время включить Queen Freya Hymnal — Cast Of Chilling Adventures Of Sabrina Feat. Adeline Rudolph & Abigail Cowen) А Большой зал был действительно превращён в лабиринт. И тот был не так прост — круглый, вращающийся каждые десять минут. Стены то и дело менялись местами с проходами, превращая повороты в тупики или открывая новые ходы. Мария вцепилась в руку Лили, стоило им только пройти высокие двери и оказаться в душной темноте лабиринта. Волшебницы выхватили палочки, вскрикнув «Люмос», боясь хоть на мгновение остаться во мраке. Впрочем, они были здесь не одни. О начале бала было объявлено всего получасом ранее, и студенты только подтягивались к Большому залу. Потому лабиринт был забит волшебниками. Свет палочек отбрасывал длинные, ломанные тени на стены. Объёмные маски животных глядели на учеников со всех сторон. Вдали слышался бой барабанов. Лили с Марией не составило большого труда выйти к танцевальной площадке, следуя за толпой. Они жались друг к дружке чувствуя запах каменной пыли и ягодного пунша. Эванс вертела головой, поздно поймав себя на мысли, что пытается отыскать среди искалеченных лиц и калейдоскопа пёстрых масок его. Но Поттера будто бы здесь и не было. Зазвучали быстрые гимны Самайна. Хор голосов поднимался под самый усеянный звёздами потолок. Лили почувствовала, как музыка и руки Марии укачивают её, заставляя танцевать. Она закрыла глаза. Воздух в зале раскалился. Эванс и не заметила, как тесная толпа разделила их с Марией, оставив её одну медленно покачиваться в такт зловещим гимнам. Маскарад был похожим на сон. Открыв глаза в перерыве между песнопениями и не обнаружив рядом подруги, Лили не почувствовала страха или тревоги. Слившись в единое целое с толпой, будто загипнотизировано кружащей по центру площадки, Лили чувствовала отстранённое спокойствие внутри себя. — Идём! — голос Стоун прозвучал и близко, и далеко. — Мародёры добавили в пунш Огневиски! Лили вздрогнула то ли от внезапного появления Марии, то ли от упоминания компании Поттера. Она сморгнула с глаз поволоку и встревоженно огляделась. Последние минуты со скоростью света стирались из её памяти. Что она делала здесь? — Идём же, пока ты совсем не отключилась! — Подруга настойчиво потянула Эванс за рукав. Та поддалась. Мария вытянула Лили из подрагивающего круга танцующих. Столы, расставленные между танцевальной площадкой и стенами лабиринта, ломились от яств. Прямо перед гриффиндорками высился трёхъярусный торт, облитый бордовой глазурью. Лили сделала было к нему шаг, но Мария потащила её в другую сторону — к самому дальнему из столов. И тогда Эванс увидела его. Он стоял, опершись плечом о стену лабиринта, в узорчатой красной маске и тёмном длинном плаще. Лицо Поттера было повёрнуто к ней, и Лили запоздало осознала, что с этого места ему наверняка были видны её танцы в толпе. Краска залила лицо гриффиндорки. Они с Марией приблизились к столу с широким чаном, до краёв наполненным чёрной жидкостью. — Что это? — спросила было Лили, но Мария уже схватила бокал, и добротно плеснула в него пунша половником. — Пей! — рассмеялась она, всунув бокал Эванс. Гриффиндорка настороженно поднесла его к лицу и втянула носом воздух. Пунш пах лесными ягодами. — Не бойся, — прошептал голос ей в ухо. Его голос. — Я не отравлю тебя, красавица. Она резко обернулась, слегка расплескав напиток. Тёплые капли упали на её пальцы. Джеймс Поттер стоял слишком близко. Его руки были скрыты под плащом, а глаза странно блестели, впившись в белую кожу её груди, сияющую сквозь тонкую ткань. Лили поднесла бокал ко рту и сделала большой глоток. Пунш, сдобренный Огневиски, обжог горло, и она едва удержалась, чтобы не закашляться. Эванс не отводила взгляда от тёмных глаз гриффиндорца, которые долго и бесстыдно разглядывали зону её декольте. — Что-то потерял там, Поттер? — она слегка ссутулилась, и всё же сумела придать голосу наглой самоуверенности. Он лениво перевёл взгляд на лицо Лили. Ухмыльнулся, протягивая руку к половнику для пунша. А она сделала новый глоток. — Ты красивая, — сказал Джеймс, наполняя свой бокал. Щёки Эванс запылали, и она вновь принялась пить, делая вид, что слишком увлечена пуншем, чтобы слышать его слова. Поттер подошёл к ней ещё ближе, наклонился, будто случайно скользнув губами по виску, и тихо сказал: — Следующий медленный танец мой. По спине Лили заструились мурашки. Но не успела она и слова сказать, как он развернулся и растворился в толпе. — Мерлин, как между вами искрит! — взвизгнула Мария прямо в ухо Эванс. Сердце Лили бешено забилось, и она протянула подруге бокал, сипло сообщив: — Мне нужно ещё. Мария рассмеялась и плеснула ей пунша. От алкоголя и без того горячий воздух стал казаться Лили просто раскалённым. Она стёрла испарину со лба и залпом осушила второй бокал. — Мне бы на воздух, — тихо сказала она Марии. — Нет уж, Лилс, извини, — подруга скривила лицо и потянулась за свиным рёбрышком на серебряном подносе. — Я лишний раз в лабиринт не пойду. А одну тебя не отпущу. — Да, там жутковато… — согласилась Эванс, сосчитав глазами открытые проходы. — Но здесь просто ужасно душно. И эти танцы… — Боишься танцевать с Поттером? — Нет, — соврала Лили, наливая себе подрагивающей рукой новую порцию напитка. — Я про те, что там — в круге. Я была как будто под гипнозом. — А ты и была под ним, — Мария облизнула блестящие от свиного жира пальцы. — Там особенно сильно слышны гимны, да ещё эти окуривания… Танцы на шабаше — главный из ритуалов. — Разве раньше такое было? — Всегда было, просто раньше ты держалась подальше от круга. Да и к тому же из-за лабиринта в этом году все кажется более зловещим. Лили сделала очередной большой глоток и от сладкой горечи пунша к горлу вдруг подступила рвота. Девушка резко поставила бокал на стол и сделала шаг в сторону лабиринта, пробормотав: — Мне правда нужно на воздух. Но голова вдруг закружилась, и Лили резко повело в сторону. Она чуть не упала, в последний момент успев схватиться за стену. — Да-а, подруга, — весело протянула Мария. — Ты малость переборщила. Тебе нужно съесть что-нибудь, а то скоро совсем перестанешь стоять на ногах. Лили слабо кивнула, позволяя Стоун вложить в пальцы ржаные гренки. Толпа ряженых, танцевальная площадка, лабиринт — всё качалось перед глазами. Эванс спешно засунула гренку в рот, пытаясь справиться с головокружением. — Всё в порядке, — шепнула Мария. — Немного перекусишь, и будешь как стёклышко. Эванс слабо в это верилось, но последние слова её сильно рассмешили. Она принялась хихикать, медленно пережёвывая тёплый хлеб. Быстрые гимны стихли и после секундной тишины в зале заиграли первые ноты медленной мелодии. — Чёрт! — прыснула Эванс. — Мне нужно спрятаться! — Вот больна-ая! — расхохоталась Мария. — Я не могу танцевать с ним, Мария, — Лили начала озираться в поисках убежища. — Я не доверяю ему. — Поздно, — сообщила Стоун расплываясь в улыбке. Лили проследила за её взглядом. И увидела красную маску в толпе. — Нет! — выдохнула она. «Да!» — прошептало её подсознание. Мир вокруг будто замедлился. Пары, принявшиеся кружить по танцевальной площадке, двигались в едином тягучем ритме. Смех Марии теперь, казалось, снова доносился издалека. А Лили, не в силах сдвинуться с места, взволнованно наблюдала, как тёмная фигура Джеймса Поттера приближается к ней. — Позволишь? — он протянул Лили руку и, не дожидаясь ответа, положил вторую на её талию. Она не успела толком ничего понять, как он уже увлёк её в круг танцующих пар. Снова коснулся губами виска. Лили почувствовала, что задрожала. — Помнится, тебе очень хотелось поцеловать меня, — насмешливо прошептал Поттер ей в ухо. Лили поперхнулась воздухом и резко дёрнулась, пытаясь отстраниться. Но, конечно, он ей не позволил. — Может дать тебе ещё шанс, — поддразнивал Джеймс, прижимая гриффиндорку к себе ещё сильнее. Лили окатило волной жара, и она вся напряглась, чувствуя биение его сердца под рубашкой. — Не уверена, что я готова дать его тебе, — дрожащим голосом выпалила Эванс. Она почувствовала вибрацию в груди Поттера. Рискнула поднять глаза на его лицо. Он тихо смеялся. — Я сказала что-то смешное? Он не ответил, а улыбка сделалась ещё шире. Поттер сжал Лили сильнее, бесстыдно водя пальцами по оголённой спине. Она была благодарна Мерлину за то, что в зале было так темно. Её щёки пылали. Шёлк нижней юбки натягивался на бёдрах каждый раз, когда Поттер делал шаг вперёд. Тепло мускулистой ноги обжигало внутреннюю сторону её бедра. Ей становилось душно. Кружа гриффиндорку в вальсе, Поттер уводил её всё дальше от центра танцпола. Они медленно, но верно, двигались к одному из многочисленных входов в лабиринт. Но едва ли Эванс замечала это. Она напряжённо изучала витой узор его кроваво-красной маски. Сосредоточила все свои силы на том, чтобы не выдать, как сильно всё внутри неё трепетало. Больше они не проронили ни слова. Да и разве это было нужно? Рука, прежде обжигающая кожу поясницы, скользнула ниже. Лили резко втянула воздух. Воспользовавшись её замешательством, Поттер втолкнул девушку в тёмный лабиринт. Не успела она и слова сказать, как внешние стены вновь крутанулись, закрывая проход к танцевальной площадке. Музыка стала тише, и Эванс впервые услышала, как тяжело они с Поттером дышат. Он теснее прижал её к себе, увлекая вглубь лабиринта. Её голова кружилась от пунша и духоты. Лили и не думала сопротивляться, остатками трезвого сознания понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт. Но от него пахло так вкусно, пальцы были такими горячими, а улыбка нахально-ласковой, что она позволяла вести себя, будто загипнотизированная. Внутри всё сладко трепетало. Казалось её тело знало, что ждёт её там — в глубине. И жаждало этого. Свернув в один из проходов, они оказались в тупике, но Поттеру похоже это и было нужно. Он прижал её к стене и сорвал с себя маску. Его глаза блестели, ноздри подрагивали. Он был похож на дикое, опасное животное. На нём не было очков, Лили поняла это только теперь. — Чары? — глупо спросила она. Он лишь ухмыльнулся, поднося пальцы к её лицу. — Это тебе больше не нужно, — шепнул он, стащив её маску тоже и отбросив на пол. — Но ведь маскарад ещё… — закончить она не успела. Он велел ей замолчать. Его губы были напористы. Грубовато, но быстро он смёл её слабые попытки сопротивления. Горячий язык скользнул в аккуратный непорочный ротик Лили Эванс. Кончиками пальцев он прочертил горячую линию от талии вниз по её спине. Чуть ниже копчика остановился. Сквозь тонкий сатин провёл пальцем по округлости бедра. Лили прерывисто выдохнула. Поттер скользнул языком по её нижней губе. И затем вновь углубил поцелуй. Она неумело ответила ему. Губы Эванс робко ловили его губы, чуть посасывали и отпускали. Язык неуверенно следовал за движениями его языка. Вторая рука Поттера коснулась её груди. Сначала легко, будто случайно. Но Лили никак не воспротивилась, и тогда он позволил себе быть наглее. Сатин платья будто и не защищал её от огня его пальцев. Невесомое кружево лифчика никак не спасло от того, что вскоре Поттер почувствовал, как затвердел её сосок. Он очертил его подушечкой большого пальца, часто задышав. Эванс всхлипнула, когда в ответ на его ласки тело выгнулось дугой. Дышать стало тяжело. По телу распространялся жар. А его губы терзали её, не давая опомниться, осознать, что она делает. — Эванс, твоё счастье, что лабиринт рассыпится в полночь. Иначе я трахнул бы тебя прямо здесь. От его слов её забила мелкая дрожь, но прежде, чем она успела понять их смысл, он задрал её подол и коснулся пальцами обнажённой кожи бедра. Лили рвано выдохнула, а он вновь поцеловал её. Жарко, жадно. Прикусил нижнюю губу, заставив тихо вскрикнуть. И сжал в ладони бедро. Затем его губы скользнули по щеке к шее. И от рассыпавшихся по телу мурашек удовольствия Лили сдавленно застонала, вцепившись пальцами в его волосы. Вдруг тихий писк заставил Поттера вздрогнуть. Он отстранился, затуманенным взором оглядев гриффиндорку. Писк усилился. — Чёрт, — выругался он и посмотрел на вибрирующие часы. — Мне пора. — Он с сожалением кинул взгляд на её вздымающуюся под прозрачным сатином грудь. — Прости меня, любовь моя. Это важно. Как-нибудь, думаю, я смогу рассказать. — Ч-что? — Лили тяжело дышала, от страсти и алкоголя не в силах прийти в себя. Поттер поднял с пола маски, вручил Лили её собственную, и потянул девушку к проходу. — П-поттер, что происходит? Он не отвечал, спешно заворачивая из одного прохода в другой, пока музыка, игравшая вдалеке не усилила своё звучание. — Я должен уйти, — напряжённо сказал он и отпустил руку гриффиндорки перед самым выходом к танцевальной зале. — Что? Куда?! Вместо ответа он развернулся и шагнул в темноту лабиринта. Лили почувствовала, как на глаза навернулись слёзы. Какая же она дура.