Поцелуй дьявола

Зайдя в тюремные покои маркиза, аббат сразу почувствовал себя неуютно. После того, как он застал Мадлен с этим изувером, его не покидали некоторые мысли, которые он старался отогнать от себя всеми молитвами. Но, переступив порог этой камеры, мысли и волнения снова одолели его, как животное, почуявшее приближение хищника. Сердце беспокойно забилось в груди, когда пара пристальных глаз беспощадно впилась в него. - Проходите, - улыбнулся маркиз, - Что Вы замерли на пороге? Будьте как дома… Он поднялся со своего кресла и шагнул к гостю. С кошачьей грацией де Сад оказался возле священника, по воздуху коснувшись его волос. - Проходите, - повторил маркиз шепотом, притаившись у него за спиной. – Я прошу… Аббат чувствовал, как губы маркиза едва касаются его шеи, обжигая кожу своим дыханием. Аббат обернулся и встретился лицом к лицу с пристально пожирающими его глазами, похабные намерения которых можно было прочесть и без слов. Руки маркиза не дали ему отступить. - У Вас такая тонкая талия, отец, - улыбнулся маркиз, прижимаясь к нему так, чтобы чувствовалась вся твердость его намерений, - как у юной прелестницы… - Держите себя в руках, маркиз! – воскликнул аббат, силясь оторвать от себя цепкие руки возбужденного мужчины. – В Вас дьявол вселился, разве вы этого не понимаете?! Но пылкие губы склонились к нему, а рот прошептал: - Я – сам дьявол, искушающий Вас, - он прислонился губами к влажному виску аббата, - и я не слезу с Вас, пока вы мне не ответите… Сопротивляясь гадким намерениям заключенного, аббат оступился, и они вместе упали на пыльную софу. Сначала аббат, потом маркиз. Оказавшись в плену между матрасом и горячим телом маркиза, аббат начал искать спасение в молитвах. Он чувствовал, как острое колено, словно перо, витиеватыми движениями ползет к его плоти. Он закрыл глаза и продолжил молиться. Пока влажный язык не скользнул между его приоткрытых губ… «Я Вам не юное существо, которое можно совратить», - вспомнились собственные слова, когда они пили вино у маркиза. Что он ему тогда ответил?.. - Маркиз… - прохрипел аббат, теряя силы, но продолжая отбиваться дрожащими, непослушными руками. Меж тем маркиз его раздевал, обнажая белоснежную кожу священослужителя. - Вы неплохо сложены, - самодовольно заметил де Сад, расстегивая бесконечные пуговицы на сутане. Черная неброская ткань слегка покалывала наощупь. Под ней маркиз обнаружил хлопковую ночную рубашку почти до самых пят, под которой ничего не было. - Ммм, мне все больше нравится Ваш наряд. Может быть, мне тоже стоило стать священником?.. Тогда бы не составило труда, доставать свой причиндал всякий раз, когда бы мне того захотелось! Так легко и просто. Под легкой судорогой аббата, маркиз обхватил рукой его член. Под пристальным взглядом воспаленных испуганных глаз, маркиз наклонился к потвердевшему органу, и коснулся языком розовой плоти. Бог оставил юного аббата, беспощадно отдавая в руки дьяволу. Искушение. Неотрывно аббат смотрел на качающуюся голову в потрепанном седом парике. Стиснув зубы, чтобы не проронить ни единого звука и вцепившись мертвой хваткой в смятую одежду под собой, аббат мужественно выдерживал пытку маркиза. Но его губы предательски дрожали, а по щекам текли позорные слезы… Никогда никому он не позволял к себе прикасаться. Так прикасаться. Никогда. Никому. Но маркиз усыпил его бдительность, позволил смягчить контроль, вкусить пряного вина из его же собственных погребов. Из погребов самой преисподней. Костлявые, но на удивление красивые руки де Сада поглаживали его бедра и живот, пока его рот творил немыслимые вещи с его детородным органом, данным ему Богом, несомненно, лишь для продолжения рода. Но он избрал другой путь. - Маркиз… Ах!.. – вздрогнул аббат, прокусывая в экстазе нижнюю губу, когда поток семени помимо его воли влился в горячий рот мужчины. С довольным выражением лица, маркиз, а в данном случае пациент психлечебницы Шаронтон, сполз на грязный ковер, вытирая рот своим же рукавом, и тяжело дыша, словно воздух вот-вот закончит в его легких. - Давно не ощущал этого вкуса, - поделился маркиз своими мыслями, - Он все так же… На этих словах маркиз повернулся к раскрасневшемуся юноше, продолжающему лежать в неглиже на его софе. Глаза лирика хищно пробежались по обнаженному неприкрытому телу. Следом пробежались и руки, когда маркиз сел рядом с дрожащим аббатом. - Терпок, - закончил фразу де Сад, склоняясь к бледным губам аббата. Темные ресницы послушно опустились, а рот позволил проникнуть в себя упругому языку дьявола.