— Прыгай за мной, — скомандовал Сагаши-сан и ринулся в какую-то кроличью нору в задней комнате дома Бабушки-Кошки.
— Я что, как Алиса, попаду в Страну Чудес? — пробормотал я, принюхиваясь к прохладному воздуху из норы-дыры, в которую бы точно не пролез даже ребёнок. Оттуда доносился тонкий и дразнящий запах валерьянки. Может, это какой-то выход в кошачий рай?
— Следуй за Сагаши-саном, — скомандовала чёрная кошка. — Не бойся.
— Я и не боюсь, — фыркнул я. — Но он же должен отойти от того места, куда прыгнул.
Выждав полминутки, я скользнул следом за сиамцем и, через несколько томительных мгновений, приземлился всеми четырьмя лапами на что-то рыхлое. Пять секунд, полёт нормальный, а посадка мягкая.
В полумраке загорелись зелёным светом глаза Сагаши. Мы оказались в пещере, на стенах которой были то ли грибы, то ли гнилушки, то ли какие-то самоцветы, но получалась россыпь то ли слабо мерцающих звёзд, то ли глаз. Ага, как те «звездозенки», которые мне приглючились во время отравления.
— Идём, — Сагаши светлым пятном пробежал по пещере и юркнул в расщелину.
— И как мы вернёмся? Ты что, летать умеешь? И ты обманул меня, сказал, что недалеко, и заставил бросить моих людей, — недовольно пробурчал я.
— Они всё равно придут туда же, куда и мы, только верхним, длинным путём, — деловито ответил мне сиамец. — Здесь им не пройти, это только для кошек.
— А, ну ясно, и куда мы идём? — поинтересовался я.
— Мы в «Торидэнэко» — мире-прародине всех кошек, — ответил мне Сагаши. — Пришли.
Когда мы вышли из лаза на улицу, я понял, почему слово «Торидэнэко» у меня вызвало такую странную вязь ассоциаций и не «перевелось», в него сиамец вкладывал слишком много смыслов. И «мир», и «дом», и «крепость», и «прайд», и «территория кошек», и даже что-то вроде «счастье родиться здесь».
Во-первых, тут была ночь. Или что-то похожее на ночь. Потому что небо было зеленоватое и несколько сумрачное, освещение такое удобное: всё видно намного дальше, чем в мире людей днём. Во-вторых, это было сложно передать словами, скорее, ощущение того, что ты дома. Может, во всём виноват этот нежный пьянящий запах валерьянки, не знаю. Но хотелось скакать, прыгать и играть.
В-третьих, вышли мы в саду огромного замка, похожего на кота-сфинкса*. Мы двинулись к этому замку, и я всё же решился спросить.
— Сагаши-сан, а кто такие «Мама-сама» и «Папа-сама»?
— Ты не знаешь? — остановился он, с удивлением посмотрев на меня своими сине-голубыми, как у Наруто, глазами. — Очень странно, что ты не знаешь. Разве твоя мать не рассказывала тебе о Торидэнэко? Эти знания впитываются буквально с молоком, ещё до того, как котёнок впервые видит мир, он уже знает…
— Э… Понимаете, со мной не так давно произошло кое-что, — начал искать оправдания я. — Я чуть не умер. А когда очнулся, то еле своё имя вспомнил. Вообще много чего забыл. Так что, может, мне и рассказывали, но я этого не помню.
— Вот как? — задумался сиамец и присел. — Тогда я расскажу тебе. Место, где мы находимся, называется «Торидэнэко», люди называют его «замком Нэкомата». У нас, кошек, своя иерархия, и восходит она к великому коту-демону Нэкомата-сама, который силой своей создал измерение Торидэнэко и построил свой великий Замок.
— То есть мы сейчас в другом измерении? — уточнил я, почему-то вспоминая о черепашках-ниндзя и «измерении Икс».
— Конечно, разве ты не чувствуешь?
— Э… Да, конечно, чувствую, — решил не вдаваться в подробности я. — Продолжайте, Сагаши-сан.
— Есть «Великие тринадцать» — это дети Нэкомата-самы, двенадцать из них создали шесть великих кошачьих кланов, которые стали прародителями многих живущих в Торидэнэко и в Большом мире…
— А что, тринадцатый без пары остался? — хмыкнул я.
Сагаши опасливо огляделся и понизил голос:
— Тринадцатая, младшая дочь Нэкомата-сама, по слухам, бесплодна и очень опасна. Она даже изменила имянаречению, и сейчас её зовут «Рэйкоку» — «безжалостная», люди называют её «аоимоку-но-бакэнэко» — «голубоглазая демоническая кошка». Но я рассказывал тебе о великих кошачьих кланах и хотел добавить, что есть ещё младшие кланы, которые произошли от великих. Главы каждого клана имеют титул «Папа-сама» и «Мама-сама», как бы в честь прародителей, и к этому титулу часто прибавляется название клана. Например, наш клан называется «Васей», поэтому наши главы будут «Папа-сама Васей», «Мама-сама Васей».
Я хмыкнул, размышляя над тем, что клан, который служил Учиха и Бабушке кошке, называется «клан Васей», созвучно с моим Василием, который меня сюда отправил, но вообще Сагаши вкладывал смысл в название клана, как «одичавший», «дикий».
— То есть, мы «одичавшие кошки»? — уточнил я.
— Да, — кивнул Сагаши. — Наши предки покидали Торидэнэко, разбрасывая своё семя, породнившись с кошками Большого мира. И мы, как их потомки, со временем растеряли свои способности и истинные размеры. Остались только сообразительность и сила, в сравнении с простыми кошками, да родовая память, которая просыпается далеко не у всех представителей нашего клана.
— В общем, в клан Васей можно оптом причислить всех простых кошек, у которых есть кейракукей? — спросил я и уточнил, увидев непонимание на морде Сагаши: — Тех, у кого есть система чакры.
— Да, скорее всего, — кивнул он. — Наш клан даже не удостаивается имянаречения, разве что тех, у кого пробуждается кровь и родовая память. Но из таких только «Папа-сама Васей», «Мама-сама Васей» и четверо их сыновей.
— А они умеют говорить по-человечески? — спросил я.
— Да, — кивнул мне сиамец, — умеют. И их речь понимают старшие кланы. Конечно, говорят, что Нэкомата-сама понимает всех своих потомков, но на то он и Великий Создатель.
— Увидеть бы кого-то из этих «старших кланов», — заинтересовался я, ломая голову, что бы это значило.
Может, как призывы Наруто — те огромные жабы — тут огромные кошки или какие-то тигры?
— Пойдём, покажу, если любопытно, — подумав, кивнул Сагаши.
Мы полезли на дерево, а потом по верхнему ярусу спрыгнули на каменную стену и прошлись по ней. Перед нами открылась что-то вроде местной площади. И… Я охренел.
Это была фантастическая картина. Люди-кошки, кошколюди? В общем, кошки, в людской одежде, размером с людей, которые ходят на задних лапах, разговаривают на смешном мяукающем и някающем наречии, но вроде, по-японски. Они прогуливались, закупались в лавках. Ходили забавные военные в кирасах и шлемах с пиками.
Теперь ясно-понятно, почему клан Васей занимает самую нижнюю нишу в иерархии Торидэнэко. По сравнению-то с этим...
— А мы… понимаем старшие кланы? — спросил я, насмотревшись.
— Да, конечно, — фыркнул Сагаши. — Чего их не понимать-то? Мы утеряли речь, но мы можем общаться и понимать всех… э… людей и животных.
— Ну да, я тоже это заметил, — поддержал я сиамца. — Видимо, это как расплата за потерянное. Ну, знаешь, как тот, кто плохо слышит, лучше видит и нюхает и всё такое.
— У тебя есть имя? — спросил Сагаши. — Мы не проходили имянаречение, но хозяйка зовёт меня «Сагаши».
— А, есть, конечно, даже несколько, — хмыкнул я. — Тора, Намаики, Тёко… и хм… Я предпочитаю первое. И ты несколько раз упомянул это «имянаречение», что оно означает?
— Это великий праздник, когда сам Нэкомата-сама даёт имя своему потомку, тогда это имя появляется на табличках и всегда можно узнать, жив или нет потомок Нэкомата-сама. Эти имена хранятся в сердце замка. И это почётно… Ну и там всякое рассказывают, что открываются какие-то умения или ещё что-то… Сплетни, наверное.
— О… — только и смог сказать я. — Круто.
— Идём к Папа-сама и Мама-сама, Тора-сан, — позвал меня Сагаши. — Твои люди скоро придут сюда.
* * *
Глава клана Васей оказался красивым пушистым белым котом с пегой подпалиной на боку, глаза у него были, как у меня — зелёными. Мама-сама оказалась однотонной и короткошёрстной чёрно-шоколадной кошкой. Сагаши что-то им пошептал, и оба с интересом уставились на меня, помахивая хвостами.
— Значит, ты кот-ниндзя? — спросила Мама-сама, чуть сожмурив янтарные глаза. — Из Конохи?
— В раннем детстве меня забрали из Конохи в Химачи. Я жил во дворце даймё Страны Огня. После того, как я осознал себя, я хотел научиться управлять своей чакрой, чтобы стать ниннэко, — начал я рассказывать историю своей жизни. — Моим первым учителем стал человек — Учиха Шисуи, который принадлежал к тому клану Конохи, из которой меня забрали.
— Мы знаем Учиха, — кивнул Папа-сама. — Многие из клана Васей и даже старших кланов сотрудничали с Учиха. Говорят, что сам Нэкомата-сама благоволил к потомкам Хагоромо и придумал Игру. Как поживает твой прайд? От них давно не было вестей.
Часть этого разговора я не понял, но про прайд уловил, что имеют в виду кошачьи семьи, которые жили в клане.
— К сожалению, все они были уничтожены вместе с почти всем кланом Учиха, — ответил я. — Я прибыл сюда вместе с Учиха Саске, — моим человеком, — ведомый надеждой, что смогу рассказать ему, что случилось с его кланом, свидетелем уничтожения которого я стал.
Мои слова заставили глав клана распушить хвосты.
— Уничтожены? — переспросил Папа-сама.
Я кивнул.
— Сам я не видел этого, но врагами клана была произведена зачистка территории, и все коты и кошки, обитавшие там, пропали. Так же, как и гражданские люди…
* * *
Мы с Сагаши молча шли по аллее к выходу из замка, так как обратно был возможен лишь «длинный путь». Я выдохся с непривычки болтать. Пришлось выложить почти всё главам клана Васей, разве что я не сообщил то, что когда-то я был человеком и меня отправил сюда мой кот Василий. Мама-сама и Папа-сама обещали, что постараются помочь мне, а также Саске, Итачи и Шисуи — потому что Учиха союзники клана. Только в чём будет заключаться помощь, я так и не понял.
— Смотри, Тора-сан, — отвлёк меня от размышлений Сагаши. — Твои люди и девочка пытаются пройти сюда за ворота.
Я хихикнул, когда увидел, что на всех троих моих шпаноби были надеты беленькие ободки с треугольными пушистыми кошачьими ушками.
— Я останусь с ними, Сагаши-сан, спасибо, что проводили меня сюда и позволили поговорить с главами клана, — сказал я.
Он весело фыркнул в усы и махнул мне хвостом на прощание.
— Удачи, Тора-сан.