За закрытыми дверями

Тишину комнаты нарушали лишь шелест страниц да редкие, порой скептические хмыканья сильнейшего воина человечества. Мужчина лежал на широкой кровати, устроив голову сразу на двух подушках, и читал книгу, любезно ему предоставленную Эрвином Смитом. Бросив взгляд на часы, стоящие на тумбочке, Леви перелистнул очередную страницу. Десять вечера. До часа «X» ещё два часа. Прочитав всего несколько строк, мужчина опускал книгу на живот и обдумывал прочитанное. То, что описывал автор, казалось чем-то фантастическим, нереальным, но часто преследовало его во снах. Жизнь до того, как человечество загнали за стены гиганты. Прокручивая в голове прочитанное, почти смакуя каждое слово, Леви позволял себе на доли секунд представить, что всё это реально, и стоит отрыть окно, тебе лицо ударит солёный запах моря, а в глазах засверкают блики бескрайней водной глади. Представлял, но лишь на миг. Скептически хмыкнув, словно давая понять, что на самом деле думает, Леви возвращался к чтению. Такие вечера, наполненные тишиной и проводимые за потрёпанной, с пожелтевшими страницами книгой, были большой редкостью. А потому каждая минута была необычайно ценной. Порой, отрешиться от реальности хотелось даже ему. Гулкие и быстрые шаги в коридоре заставили его замереть. В этом крыле была только его комната, а это значило, что не прошеный гость идёт именно к нему. И только одна женщина, по пути к нему, могла весело насвистывать какой-то незамысловатый мотивчик. Покачав головой, словно признавая, что с тишиной покончено, Леви снова уткнулся в книгу. Ханджи больше бы удивило, если бы он встал к ней на встречу и предложил отпить чашечку чая. Грохот, с которой отворилась дверь, говорил о том, что открыта она была с пинка. Кажется, даже штукатурка осыпалась. Любой другой от такого эффектного появления мог подпрыгнуть на кровати. Но он не был «любым другим», и не потому что его эго и чувство совершенства зашкаливало, он просто привык. – Леви, это я! – голос Майора невероятно звонкий. – Я понял. – Правда? Интересно как? И снова дверь захлопнута с оглушающим грохотом. – Только ты можешь открыть дверь так, чтобы тебя услышали в соседнем корпусе. – Ну, прости,– он не уловил ни капли раскаяния в ее голосе.­ – У меня руки заняты. Может, поможешь? Леви обернулся в ее сторону и понял для чего Ханджи, собственно, представлялась. Её просто было не видно из-за той горы папок, что она принесла с собой. – Как ты это притащила не надорвавшись? – Они лёгкие. Так ты поможешь или нет? – Если они лёгкие, то нет. Я занят. Ханджи выглянула из-за стопки и окинула его любопытным взглядом. – Ты читаешь? Серьёзно? – Заткнись уже и поставь эту гору макулатуры на стол. Надорвёшься. Только сапоги сначала сними. Нехрен мне пол топтать. Слушая возню Ханджи вперемешку с тихими проклятьями в свой адрес, Леви пролистал прочитанные страницы. Захотелось зачитать какой-нибудь кусок этой несносной женщине. Босыми ногами Ханджи прошлёпала к столу и с тяжёлым вздохом опустила бумаги на стол. Леви обернулся к ней и цокнул языком. – А ну живо в кровать. Пол холодный, а ты босая. У тебя ветер в голове гуляет? Заболеешь, я с тобой нянькаться не буду. – А куда же ты денешься?– послав ему широкую улыбку, Ханджи направила всё своё внимание на папки. – Я уйду на очередную вылазку, а ты будешь лежать в кровати со страшной температурой и в бреду звать меня по имени, – он оскалил зубы в подобие улыбки. – Как тебе такой вариант? – Серьёзно?­ - Ханджи провела пальцем по разноцветным корешкам, словно выбирая, за чтение какого документа приняться с самого начала.­– Ты сможешь уехать, зная, как я буду страдать, оставшись здесь одна? Возмущённое фырканье было выразительней любого ответа. – То-то же, - в ее глазах блеснули лукавые искорки, но Леви этого не заметил, так как снова вернулся к книге.­ – Я заказала эти документы из городского архива. – Женщина, у меня только один вопрос. На кой чёрт ты притащила всю эту макулатуру ко мне? Архив штаба этажом ниже. Мне лишняя пыль ни к чему. – Изучать, лёжа на твоей кровати гораздо удобней, чем на твёрдом и скрипучем стуле в архиве. – Поразительная наглость. Что там? – Отчёты с экспедиций с восемьсот пятого по восемьсот пятнадцатый год. – Если я не ошибаюсь, на получение таких документов мог дать заявку только Эрвин. Как ты его уболтала? – А сам как думаешь?­ – Ханджи задумчиво поскребла ногтем по зелёной папке, бывшей в середине стопки. – Он красавец мужчина, я привлекательная женщина. Мы оба не связаны ни с кем никакими обязательствами… Ей даже смотреть в сторону капрала не нужно было, чтобы увидеть, как сверкнули металлическим блеском его глаза. – Ханджи, – наигранно ласковый голос. – Ммм? – Не шути со мной так. – Да в шахматы я у него выиграла. А играли мы на желание. Подушку, брошенную с нешуточной силой, она поймала лишь благодаря многочисленным тренировкам. – Эй, за что? – обернулась к нему и состроила самый жалостливый взгляд, про себя потешаясь мрачным выражением лица брюнета. – За попытку заставить меня ревновать, – тихий ответ сквозь зубы. – А попытка удалась? Он поймал подушку, брошенную обратно, и снова принял лежачее положение. – Я сказал шевелиться, твои ноги наверняка уже ледяные. На её звонкий хохот он никак не среагировал, лишь демонстративно перелистнул страницу. Снова взгляд на часы. Десять часов десять минут. И почему когда не нужно, время тянется словно резина? Ханджи схватила верхнюю папку и прошлёпала к кровати, Леви передвинулся на правый край, освобождая ей место. Однако много его ей не понадобилась. Ханджи предпочла лечь поперёк и вместо подушки использовать его живот. – Ты неудобный. – Твои проблемы­, – чтобы увидеть бесстыжие глаза Майора пришлось приподнять книгу. – Зануда. – Реалист. И сними резинку, давит. Сняв с волос упомянутый объект, Ханджи немного поерзала, устраиваясь поудобней. – Вечно ты чем-то недоволен. – Какой уж есть. Всё, отстань от меня, наконец. Дважды просить ее не пришлось. И снова тишина, нарушаемая лишь треском горящих дров в камине, шелестом страниц и тихим бормотанием Ханджи. Он довольно бездумно скользил взглядом по строчкам, впитывая в себя атмосферу редкого умиротворения. Иногда, украдкой бросал взгляд на шевелящиеся губы шатенки, с любопытством наблюдая за сменой эмоций на ее лице. Она хмурилась, когда было сложно разобрать чужой почерк. В удивлении округляла глаза. Задумываясь, прикусывала губу. А тёмно-карие глаза вспыхивали золотыми искрами, когда в ее темноволосой головке формировалась очередная идея. Он знал эти ее привычки уже наизусть, но взгляд отрывал с трудом. Даже его чёрствое сердце признавало, что женщина, с головой сейчас ушедшая в отчёты, просто очаровательна. *** Одна из свечей догорела, и читать стало в невмоготу. Протерев уставшие глаза, Леви в который раз за этот час посмотрел на Ханджи, от нее подозрительно долго не исходило ни звуков, ни движений. Уснула. – Ну вот, что ты за женщина, Ханджи Зое. Не могла подождать пять минут? Точно настроенные часы давали понять, что у любимицы их отряда через пять минут наступит день рождения. Как можно тише опустив книгу на пол, благо кровать была невысокой, он повторил то же самое с выскользнувшей из рук Ханджи папкой. – И что мне сейчас делать? Вставать было нельзя, сон у Ханджи был очень чутким. А будить ее не хотелось. Он давно заметил, что ее лицо осунулось, на щеках не было привычного румянца, а под глазами залегли тени. Всё это говорило о том, что Майор в который раз просто забыла про нормальное питание и сон, с головой ударившись в свои эксперименты. Желание защитить ее даже от самой себя привычно накрыло с головой. Пинать ее по направлению к столовой, выдергивать глубокой ночью из лаборатории и отправлять подышать свежим воздухом, давно вошло у него в привычку. Его мертвецки бледного, со следами постоянного недосыпа лица вполне хватало. Он не позволит ей довести себя до такого же состояния. Майор вздрогнула, что-то шепнула и повернулась на бок. Кажется, его грудь в роли подушки ее устраивала. Его рука невольно зарылась ей волосы. Он гладил ее почти невесомо, стараясь перебирать мягкие пряди так, чтобы не разбудить. Пусть отдохнёт. Пусть наберётся сил для завтрашнего, как и для любого другого трудного дня. Его прикосновения отгоняли от нее дурные сны, которые неотступно следовали за ней на протяжение всей войны. По крайней мере, он надеялся на это. Он не заметил, как и сам заснул. Рассвет. Едва появившееся, невероятно яркое солнце окрасило небо багряными красками. Первые лучи солнца коснулись глянцевой глади воды. Море сверкало, манило к себе. Тихий плеск волн был приятен слуху, дарил умиротворение и отгонял мрачные мысли. Вдохнув полной грудью солёный воздух, Леви прошёл к воде, с удовольствием зарываясь босыми ногами в тёплый песок. Сев у самой кромки воды, он согнул ноги в коленях и устроил на них подбородок, устремляя взгляд за горизонт, который не забывал окрашиваться новыми цветами. Красиво. Хорошо. Одиноко. Тихий шелест травы, пение птиц где-то за спиной и звук ударяющихся о прибрежные камни волн отчего-то не приносили ожидаемого удовлетворения. Мужчина огляделся вокруг себя, словно ожидая увидеть кого-то на пустынном берегу. Никого. Почему? А разве я кого-то жду? Он снова обернулся к морю, лучи солнца слепили глаза. Щурясь, он пытался разглядеть нечто на горизонте. Может быть, появится заблудившийся корабль, такой же одинокий, как и он сам? Громкий крик испуганно сорвавшихся в небо птиц заставил его вздрогнуть и обернуться. С истошными криками, сбившись в плотную стаю, крылатые улетали подальше от тёмного леса, который непреодолимой стеной раскинулся за его спиной. Что происходит? – Леви. Кто это? Где ты? Женский голос эхом звенел в его голове. Он шёл ниоткуда, и в то же время казалось, что отовсюду. Встав на ноги, он развернулся и сделал пару неуверенных шагов в сторону леса. Рассвет его ещё не коснулся. Гигантские деревья были всё ещё во власти ненавистной ночи. Что за стук? Моё сердце? Я боюсь? Я ещё не забыл, что значит страх? – Где ты, Леви?! Он завертел головой в тщетной попытке увидеть ту, что звала его с таким страхом в голосе. Я знаю ее. – Не бросай меня! Ханджи. Оттуда. Из леса. Она зовет оттуда. Он бросился в нужном направлении со всех ног, оставляя позади захватывающий дух пейзаж. Бежал так, словно боялся не успеть. Не успеть что? Защитить. С губ сорвался рык. Он успеет. Он убережёт, хоть от бога, хоть от чёрта. Он сделает всё и даже больше. – Леви! Резко сев на кровати, брюнет с шумом вздохнул воздух. Дышать было тяжело, словно он и на самом деле бежал приснившийся кросс. – Ханджи. Он едва успел схватить ее до того, как она рухнула с кровати. Вцепился в ее плечи так, что завтра, наверняка, появятся синяки. Плевать, главное, что она не рухнула на пол лицом вниз. Прижав ее к себе, Леви рухнул обратно на подушки и встретился взглядом с широко распахнутыми глазами Майора. Она дышала не спокойней чем он. Очков не наблюдалось. На лбу выступили капельки пота, волосы растрепались, словно она долго металась по постели, одержимая очередным кошмаром. Её ощутимо потряхивало. – Всё хорошо, просто кошмар. – Всё-таки живой, сукин ты сын. Он криво улыбнулся, с тревогой отмечая, что глаза Ханджи застилают слёзы. – Я ещё тебя переживу, дурная ты женщина. Эй, не вздумай разводить сырость. – Да пошёл ты. Она судорожно вцепилась в его рубашку и уткнулась лицом в шею, опаляя горячим дыханием. – Всё хорошо. Я не брошу тебя,­ – обещание, которое явно требовалось ей сейчас больше других утешительных слов.– Ты никогда от меня не избавишься, даже если захочешь. Ответом был короткий и нервный смешок. Около получаса он гладил ее по плечам, шептал глупости на ухо и покрывал короткими поцелуями бледное личико. Помогло. Ханджи, наконец, расслабилась, перестала дрожать и выровняла дыхание. Удобно устроившись на его груди она сверлила пустым взглядом пламя догорающей свечи. – Ханджи. – Ммм? – Позволь поздравить тебя с днём рождения. Явно удивлённая поворотом событий, Ханджи села, вполне комфортно чувствуя себя и на его бёдрах. – Ты помнишь? – А я разве подавал признаки того, что страдаю склерозом, –­ риторический вопрос.– У меня есть для тебя небольшой подарок. – Подарок? Для меня? Леви, ты меня пугаешь. – Щас дам оплеуху, весь страх сразу пройдёт. Она хохотнула и сползла с него, давая возможность встать. Однако, он всего лишь потянулся к тумбочке и достал подарок из ящика. – Повернись. Почти сгорая от любопытства, Ханджи села к нему спиной, когда ее шеи коснулись холодные пальцы, вздрогнула. – Подними волосы, – тон приказной, складывалась привычка командовать. – Оголи шею. Приподнять волосы ей было не сложно, просто любопытно зачем. Пару мгновений и зону ее декольте холодит металл. Повесив ей на шею медальон, Леви снова откинулся на подушки, с любопытством следя за ее реакцией. Ханджи с трепетом пробежалась пальцами по золотой витиеватой цепочке и ладонью подхватила овальный медальон. Небольшой, всего четыре сантиметра в диаметре, и уже знакомый ей. – Леви, это же, – она обернулась к нему, словно прося подтвердить догадку, - медальон твоей матери. Он лишь слабо кивнул. Из серых глаз исчезло любопытство. А на лице появилась привычная маска безразличия. –Но, почему? –Я всё равно ношу его только в кармане, на твоей шее ему будет лучше. - Его тонкие губы упрямо сжались. – Но, это всё, что у тебя осталось от нее. – Сказала осторожно, боясь затрагивать запретную тему. Даже для неё существовали рамки дозволенного. И как раз таки к разговорам о детстве больше всего это и относилось. –Я знаю. – Он смотрел не мигая, пристально. Ей следовало заткнуться и просто принять подарок. С тяжелым вздохом Ханджи вернулась к созерцанию украшения. Она видела его всего однажды, даже умудрилась выпытать у зануды, почему он носит с собой женский кулон. Как оказалось, это была единственная ниточка, тянущаяся непосредственно к прошлому Леви. Что поразило ее ещё больше, так это ее выгравированные инициалы на лицевой стороне медальона. Значит, он подарил ей его не поддавшись простому порыву, а обдуманно. Подарил ей частичку себя. Пусть он это никогда и не признает, но медальон значит для него многое. Послышался тихий скрип. Это Леви подвинулся к ней вплотную и с несвойственной нерешительностью приобнял за талию. – Я не хотел обидеть тебя. – Всё в порядке, – обернувшись, Ханджи не смогла не улыбнуться, не каждый мог похвастаться тем, что видел в глазах капрала растерянность, а именно это чувство отражалось в темно-серых глазах. – Спасибо тебе. Теперь он обнял ее так, что едва не хрустнули рёбра. Удовлетворённо хмыкнув, Леви положил подбородок ей на плечо и перевёл взгляд на украшение. – Тебе и правда нравится? Я бы, конечно, мог сходить за стены и притащить тебе титана, – он замолчал, очевидно, подбирая нужные слова. – Но решил, что… – Ненужно. Я поняла. Извернуться в кольце его рук было непросто, но она справилась, даже умудрилась повалить его на постель, победно улыбнувшись, глядя на него сверху вниз. – Тц, размечталась. – Что не так? Он не ответил, просто в пару счётов скинул ее с себя и вжал в матрас собственным телом. – Вот так-то лучше, – с лукавым блеском в глазах и ехидной улыбкой произнес Леви. – Ты никогда не позволишь мне быть сверху, так? Ответить ему не дал громкий стук в дверь. Чертыхнувшись, капрал с явной неохотой поднялся и отправился открывать. – Эрвин, в чём дело? Смит замер с занесённой для нового стука рукой и бросил взгляд за его спину. – Ханджи у тебя? Отлично. Собирайтесь, у городских ворот замечена подозрительная активность титанов. – Что, ночью? – К сожалению, да. Сбор во дворе через десять минут. – Твою мать. Понятно, собираемся. Эрвин кивнул и быстрым шагом направился прочь. Леви обернулся к Ханджи, которая уже успела заплести волосы, найти очки и надеть сапоги. – Подойди. Майор изогнула бровь, но подчинилась. – Значит так, – он резко схватил ее за ворот рубашки и наклонил к себе. – Никаких восторженных ахов и вздохов в сторону титанов. Придельная собранность и серьёзность. Ночь на дворе, будь осторожной. Поранишься - убью. – Ты добр как всегда. – Повторяю, какой есть, – он разжал пальцы, позволяя Ханджи отступить. – Иди. Бросив какой-то тоскливый взгляд на его лицо, Ханджи кивнула и скрылась за дверью. Иллюзия покоя разбилась вдребезги под натиском реальности.