Милисса

После того дня жить стало намного легче и веселей. Несмотря на то, что слышать его могла только я, Элай был открыт эмоциями для всех. И дружить с ним оказалось всё равно, что видеть чистое голубое небо, как его глаза, и солнце каждый день. Момо заметил, да и все остальные тоже, что я стала чаще улыбаться. Естественно, попробуй не улыбаться, когда к тебе в голову постоянно приплывают смешные высказывания по разному поводу. А потом наступила суббота, день моего первого выступления в таверне. Элай ловко заплёл мне тугой колосок, в который поместил ещё две тонкие косички, идущие ото лба. А закончив, положил руку на плечо мне, мявшей подол платья, и улыбнулся: «Всё будет хорошо, если что, мы вытянем». Ребята были совершенно спокойными и понимали моё волнение, поддерживали шутками и смешными историями прошлых выступлений. – Да, красиво тот стул полетел... – мечтательно вспоминала Кэри. – Теперь я жалею, что помидоры уже не в моде, – хохотнул учитель. «Вы её только пугаете!» – вступился за меня Элай, укоризненно показав жестами. В последнее время я заметила, что Элай специально проговаривает про себя слова, когда хочет, чтобы я тоже слышала. А как ни крути, он прав. Теперь ещё меньше хочется выходить на сцену. Элай вообще был самым понимающий и отзывчивым из всех, кого я когда-либо видела. И держалась за него, как за спасательный круг, когда тонула в море одиночества, которое, как сказал Ширк, я сама же себе и накапала своими беспричинными слезами, что он терпеть не мог. Элай, в свою очередь, держался за меня, когда не с кем было поговорить. Такой себе симбиоз. Вопреки опасениям стулья не летали, нас встретили притихшие посетители, затем одобрительно качали головами в такт. Первая часть закончилась, у нас был небольшой перерыв на тайру, потом группа выступала без меня. Хоть и знала, что последние три песни тоже буду с ними, но всё равно завидовала. К тому же в это время случилось то, чего я никак не ожидала. Невероятно энергичная и весёлая песня от Кэри, распространяющей своей улыбкой позитив по всей таверне, играющие с душой скрипка и флейта, которая вдруг затихла. Элай опустил её вниз и вышел вперёд к протягивающей ему руку Кэри, оставив продолжающую весёлый мотив скрипку позади. Топ! Они стучали обувью по деревянной сцене, танец был простой и энергичный, а самое интересное – их топот совпадал с голосом скрипки, точно пол – это барабан, на котором они играли, при этом взаимодействуя, хватая друг друга за руки, иногда раскручиваясь, расходясь по сцене в разные стороны и вновь сливаясь в единое целое. Флейта Элаю никак не мешала, быстро переходя из одной руки в другую. «Танцоры» сияли улыбками. Восторженные зрители хлопали в такт. Я сидела, стараясь сильно рот не раскрывать. Интересно, это сложно? Вот так вот вместе? После выступления мы сели за столик у стены. Потому что решили, что надо отпраздновать мой первый выход на сцену. Купили тайры и заказали пирожные. Я сначала хотела отказаться и пойти домой, но Момо сказал, что мне надо больше свободного времени проводить с друзьями по-дружески, а не по работе. Всё было нормально ровно до того момента, пока не принесли пирожные. Моё пропало во рту, никто даже моргнуть не успел. Только посмеялись и продолжили «отмечать». А я поняла, что этого было мало, взгляд невольно соскальзывал на еду других. Причём Кэри ела не спеша, попивая тайру. А мне хотелось, очень хотелось съесть её вкусно лежащее на тарелке надкусанное пирожное. Настолько хотелось, что руки чесались и внутри было некомфортно. Но я вытерпела до конца, а потом мы разошлись. Я, оказавшись дома, тут же полезла в шкаф за едой. Что тут? Яйца, мука, молоко... Блины! Отлично. Вылизав тарелку, поняла, что всё ещё хочу есть. Ветчину я жевала чуть медленней, но и её остатков мне было недостаточно. Полезла за молоком, выпила весь кувшин и только после этого осознала, насколько много я съела. От количества сладкого бабушкиного варенья слегка кружилась голова, в животе было неприятно тяжело и подташнивало. Ширк застал меня сидящей на подоконнике. Я свесила одну ногу, положила руку на живот и лежала лбом на холодном стекле окна. Только десять минут назад меня всё-таки вырвало. Просто потому, что желудок объявил, что с него хватит. Кто бы знал, что хороший аппетит – это так тяжело. Уже который день я понимаю, что со мной что-то не так. – Я живу со свинкой... – горестно вздохнув, Ширк повалился на диван. – Лис, иди сюда. – Сам иди. – Нет, мне надо, чтоб ты сама на это посмотрела, – голос постепенно приобретал раздражённые нотки. Я молчала. – Похоже, кто-то по школе соскучился, – понятливым голосом протянул он. Глубоко вздохнув, спрыгнула с подоконника, чувствуя, как внутри всё плескается, и подошла к нему. В голове одно: «лишь бы не вырвало». А лицо у него было довольно спокойное, только усталое. – Что надо сделать, если ты насвинячила? – кивком головы указал на стол со скорлупой и мукой, а увидев, что я вяло поплелась за тряпкой, озадачился. – Неужели школа – это настолько плохо? Всё то время, пока я оттирала стол, он полулежал на диване, не двигаясь, а когда закончила, заварил себе тайру одним лишь взглядом прямо в чашке. – Ты завтра когда музыкалку заканчиваешь? – В пять. – Давай к Саните смотаемся. – Зачем? – лениво поинтересовалась я. – Познакомиться. – Зачем? – За надом, Лис. Ты чего опять начинаешь? Люди, знаешь ли, имеют такое свойство, заводить знакомства. Ничего не ответила, просто пошла наверх. Почитаю книжку со сказками, которую мне дал Элай. Я как-то пожаловалась, что дома одни учебники, так на следующий день он принёс три небольшие совершенно разные книги без картинок. Одна эльфийская, переведенная на имперский, другая про драконов и храбрых воинов, об их легендарных подвигах. А в третьей – короткие сказки. После частых медитаций у меня появилась ещё одна способность – представлять. Представлять эльфийский лес так, что слышен ветер, играющий листвой, водопад – так, что чувствую холодные брызги на руках и на носу, голая пустошь и лязг оружия, стоны поверженных, возгласы победителей. Надо лишь захотеть, чтобы затонуть в бескрайнем небе звёзд и галактик навечно. Внутри меня – мой собственный мир, там я свободна. Только захотеть – и сказка из книги станет явью. Очнулась, оттого, что Ширк больно потянул за нос. А взгляд у него хмурый и тяжелый, как кувалда. – Не делай так больше, – сказал он глухо. – Что? – То, что ты делаешь, это неправильно. И опасно. Я не знаю, как тебе такое удаётся, но твои силы растут, а ты пользуешься ими для своих эгоистичных целей. – Почему эгоистичных? – разозлилась я. – Что плохого в том, чтобы мечтать? – А вот что. Ширк обхватил своей рукой моё запястье. Сначала ничего не происходило, а потом я с коротким криком отпрянула от него к стене. – За что обжигать-то? – заныла я, потирая больное место. – Это не я горячий, это ты как ледышка, – голос был предельно серьёзный, как и взгляд. – Это обратная сторона силы драконов. Им не обязательно пользоваться активационными жестами, стоит лишь пожелать и взять силы из колодца, но в желании можно потонуть и не вернуться. – Всего-то в космосе полетала... – растерянно проговорила я, чувствуя, как щёки обжигают горячие слёзы. – Больно-о... Всё тело кололо и щипало, особенно пальцы и нос. Только подумала, что нашла счастье, а оно обернулось ко мне спиной. – Отогревайся медленно, можешь открыть окно, чтобы снаружи было холоднее, – голос смягчился. – И не засиживайся с книжками допоздна. Вредно тебе жить чужой жизнью.

***

На следующее утро я не завтракала. И не обедала. Боялась. А вечером Ширк всё же потащил меня знакомиться. Там оказался семилетний мальчик Блир, который сразу повёл меня в свою комнату играть в шашки. Я победила несколько раз подряд и мне надоело. Он предложил поиграть в догонялки, но у меня не было сил, от пряток я отказалась тоже. В итоге лежала в его комнате на ковре и смотрела в потолок, пока он не пришёл и не сказал, что ужин уже готов. Я ответила, что мне и здесь хорошо, на что Блир обиделся, обозвал занудой и ушёл. «Что значит, не хочу?» – сразу пришло от Ширка. Его ментальный угрожающий голос подействовал как пинок под зад. Спорить могу, силу голосу он добавил специально! Задумчиво тыкая вилкой рыбу, краем уха слушала, как Ширк с леди Санитой разговаривал про еду и думала, что ещё чуть-чуть и сорвусь. Казалось, надо бежать дальше и дальше от вкусных запахов, от вида жареного и сладкого. И вообще от любой возможной еды. Разговор зашёл обо мне. – А вот Лиска тоже готовить умеет. – Правда? А что ты готовишь, Мисси? Выпечкой увлекаешься? – А блины какие делает, пальчики оближешь. Мне было настолько фигово, что я даже не удивилась тому, что Ширк меня только что похвалил. Хоть и ерунда, а приятно. Но почему именно О ЕДЕ? – Блины – это всегда хорошо, – одобрительно кивнула Санита и вновь попыталась обратиться ко мне. – Ты пробовала класть туда начинку? Особенно хорошо идут яблоки с корицей. Да вы издеваетесь! Я же сейчас умру. – Мисси, что с тобой? Ты так и не притронулась к ужину. Живот болит? Как она догадалась? Я было открыла рот, чтобы высказать всё по поводу Бурной Реки и её капризов, но почувствовала, как его зажало что-то невидимое. «Помнишь, о чём мы говорили? Это твоя тайна». «Отпусти, дышать нечем!» Я вцепилась руками в это что-то невидимое, пытаясь снять со рта. Закатив глаза к потолку, закрыла их и сползла со стула на пол. Там дёрнулась пару раз и затихла. Сквозь «обморочное состояние» слышала, как Ширк тяжело вздохнул, а Блир хихикнул и подбежал ко мне, схватил за руки, пытаясь сдвинуть с места. – Она умерла! Мам, можно я пойду похороню её? – Поиграй, солнышко, – с любовью ответила Санита. Вот так. Никому я не нужна. Но с места не встану, этот мелкий меня никуда не утащит, поэтому беспокоиться незачем. – Лис, прекращай. Не буду. Даже Блир заметил, что я давно тут трупом валяюсь, а этому хоть бы что. – Ши-и-ирк, – простонала я. – Пойдём домой. – Ну, если тебе настолько в гостях надоело, иди. Молча встала, отпихиваясь от приставучего Блира, и подошла к Ширку. – Я с тобой хочу. Я же заблужусь в темноте. Даже не посмотрев на меня, Ширк щёлкнул пальцами, и за его спиной рядом со мной открылся портал. Блир закричал от восторга, позабыв обо мне, и сразу ринулся к тёмному зеркалу, но был схвачен за шкирку драконьей нитью. Я постояла немного в надежде, что Ширк хотя бы поднимет на меня глаза, всё поймёт и пойдёт со мной. Но этого так и не произошло. Чувствуя, как к глазам подступают слёзы, выкрикнула: «Придурок!» и прыгнула в портал, который захлопнулся, как только моя нога прошла последней. Почему все люди не могут быть такими же, как Элай? Он и подойдёт обнимет просто так, без повода, и настроение поднимет, посочувствует, если что не так, и поможет всем, чем может. А Ширк глупый, глупее не найти. Ему на меня плевать, и взял он меня к себе только потому, что Дишандр его уговорил. Вот тебе и брат. Во сне я летела сорвиголовой, желая оказаться как можно дальше, выше, ближе к небу над горами. А утром проснулась от холода. Из-за корня берёзы под головой затекла шея, роса на коже и одежде неприятно морозила. Встала и огляделась. Вокруг был незнакомый жёлто-рыжий лес.