***
– Скажи спасибо, что тебя не исключили! Я потрясён, Милисса! Не успела ты отметить своё первое выступление, как начала хулиганить! Сложно было сказать, скрывает ли учитель своё разочарование за нервным смехом или на самом деле не так уж и злится. Хотелось бы так думать, чтобы случайно не расплакаться из-за несправедливости. – Мало того, ты солгала мне, когда сказала, что вы с Элаем задержались в столовой. – Но мы ничего плохого не сделали! – обиженно протянула я, поднимаясь со скамейки, но плюхнулась обратно, решив, что лучше посидеть во избежание темноты в глазах. – А ты, Элай, – продолжал занудствовать Момо, проигнорировав мою реплику. – Я считал, ты на такое не способен. Подумать только, залезть на чердак и обстрелять шариками с раствором синь-травы бедного парня, только потому что он любит выставлять на показ гордость. Что?! Это так называется? И это кто-кого обстреливал?! «Вот почему я не хотел, чтобы нас поймали», – кинул слабую мысль Элай, не поднимая головы. – «Лордес опять всё переврал, и ему поверили». «Почему?» – изумилась я. И имя какое подходящее – Лордес. Лорд Лордес. Вот только по внешности он знать, внутренности достались от заносчивого, гадкого... «Я не знаю», – перебивая мои мысли, тихо ответил Элай. – «Но ему всегда верят, и всегда всё сходит с рук», – тут он поднял, наконец, несчастные виноватые глаза на меня. – «Слушай, я...» – ...Милисса, ты слушаешь меня? Завтра родителей в школу. Я сжала губы, чувствуя, что сейчас не выдержу и закричу во всё горло. Это несправедливо, так несправедливо! – Ты поняла? Ответь, пожалуйста, – Момо скрестил руки на груди, следя за моей реакцией. Тяжело вздохнула, собирая всю волю в кулак, и выдавила еле слышно: – Брата. – Что? – не понял учитель. – Можно брата? – А что, отца боишься? – усмехнулся он. – Нет. – А что тогда? Я молчала, до боли сжав кулаки. – У меня нет родителей. Смотрела на свои ботинки, желая лишь одного: не зареветь, только бы не зареветь! Момо молчал какое-то время, прежде чем выдал совсем другим голосом: – Что ж... Можно и брата. Иди домой. Будто только и ждала этих слов, быстрым шагом вышла за дверь, а оттуда побежала. Успела только услышать, как Момо попросил Элая остаться. А оказавшись за дверью школы, открыла рот пошире и заорала что есть мочи.***
Осторожно постучала в дверь небольшого особняка, нажала на ручку и была ударена о лоб деревянной твёрдой поверхностью, да так сильно, что голова опять закружилась, и я упала на колени, а потом и всем телом на крыльцо. – Во-оры-ы! – вопил Блир, держась за ручку двери, но потом увидел меня и закричал, повернувшись назад так, словно ничего необычного не произошло. – Ма-а-ам! Тут Мисси! Она опять умерла! – Ах ты!.. – я попыталась сцапать его за ногу, но мелкий успел отскочить и убежал в дом, весело визжа: «Помогите! Мёртвые нападают! Мёртвые нападают!» А в глазах опять потемнело, и на этот раз привычный дневной свет не вернулся обратно. Очнулась на мягком диване в знакомой гостиной с камином. Полежала немного, вспоминая, зачем мне понадобилось идти к леди Саните, и резко поднялась. За окном уже темнело, надо было спешить. Постепенно я начинала понимать, как много Ширк для меня делает, несмотря на то, что часто не обращает внимание, рычит, если занят уроками, и постоянно скрывается в своём кабинете от «надоедливой», по его словам, сестры. Тем не менее, я теперь живу в его доме, который действительно стал мне Домом. А самое главное, я теперь не одна. Поэтому, робея всё больше, однажды я пришла к Саните сама и попросила научить готовить. Договорились, что помогу ей на рынке с тяжёлыми покупками, и тогда она в следующий раз покажет, что с этим надо делать. Сначала я хотела пойти домой, потому что настроение совсем испортилось, но вспомнила про то, что Ширка вызвали в школу, и решила не тянуть. Добрая леди Санита, увидев меня, сразу предложила стакан воды и спросила о самочувствии. Я поблагодарила, выпив приятную студёную жидкость до дна, и спросила, где Блир. Оказалось, он наказан и сидит в своей комнате. Будет знать, как по лбу бить. Кстати, там выросла шишка и неприятно саднила. И откуда у этого малявки столько сил? Довольная тем, что хотя бы это маленькое зло не осталось безнаказанным, потёрла руки, готовая к уроку. Уже через два часа, засыпая на ходу, я несла два рагу в горшочках в тяжёлой плетёной корзине, периодически перекладывая её из руки в руку. Нарежу хлеба, сделаю тайру, и выйдет нормальный ужин вместо перекуса, который Ширк обычно приносит на вечер. Представляя, как меня будут хвалить, расставила всё на столе как положено, поправила приборы, чтобы ровно лежали, не нарушая композицию. Последний раз глянув на стол, посередине которого так и находился тот растёкшийся белый цветок, нарисованный Ширком с помощью магии, несмело постучалась в дверь кабинета. Через несколько секунд Ширк сам выглянул, опустил усталые глаза на мой лоб. – Привет, ты сегодня поздно. – Да, в школе задержали. – Что с репой? – Сам ты репа! О дверь ударилась... Ну, это... – я слегка потупилась. – Ужинать будешь? – Нет, я поел уже. Кстати, там пирог остался, если хочешь... – Ширк задумчиво нахмурился, вытягивая голову. – А чем так вкусно... – Ничем! – опёревшись на его живот ладонями, затолкала обратно в кабинет и захлопнула дверь. Быстро убрала со стола ещё горячие глиняные горшочки, запихала их вместе с корзинкой на полку... «Эй, ты что делаешь?!» – обиженно завопила Река. –«Моя еда!» «Завтра с утра поужинаем», – заверила я, желая побыстрее избавиться от неприятного чувства напрасного труда и пойти спать. «Я не пойду спать! Я хочу есть! Почему ты отбираешь у меня еду?! Я же хорошо себя сегодня вела! Вер-рни-и!» Вилка со звоном выпала из задрожавшей руки, стукнулась об пол, я опустилась на колени и сжалась, закусив губу. Растекаясь по животу, всё тело пронзила гадкая настойчивая боль. «Перестань!» «Вер-р-рни-и-и!» – пуще прежнего зарычала Бурная. Чувство такое, что избивают изнутри. Чтоб тебя, капризная, мелкая!.. «Ладно!» – сдалась я и, не выдержав, застонала вслух. – «Я дам тебе еду, дам!» В следующую минуту всё закончилось, боль отступила, как и не было, и вновь перед глазами темнота, а под щекой холодный пол. На этот раз добавились ещё и размытые разноцветные круги. – Лис, ты от меня явно что-то скрываешь... – подозрительным тоном начал Ширк, не спеша входя на кухню. – Вот же грых! Глухо отозвался голос из другого мира. В глазах тёмной кляксой расплывалось лицо. От обморока меня спасли: по телу разлился океан, но также быстро закончился. – Да-ай... – кто-то простонал, готовый вот-вот расплакаться. – Дай ещё... Это... мой голос? – Нет! Кончики пальцев коснулись середины лба, и по всему телу прошёлся болевой электрический разряд, заставив вскрикнуть и задёргаться, в попытке выбраться из ловушки. – Оставь мою сестру в покое, если не хочешь получить ещё! – строгий, властный голос неприятно прошёлся мурашками по спине, как это бывает после оглушающего раската грома прямо над головой. Я постаралась сфокусировать взгляд. Ширк сидел сверху на коленях, лишая возможности двигаться и держал руку близко к моему лицу, готовясь к новому разряду. Я и представить себе не могла, что он может быть таким... взрослым, уверенным, жестоким. Хотелось плакать, но не выходило. – Ширк... Знаешь, я сегодня... я хотела... Он слегка расслабился, опуская руку, но не сводил с меня хмурого взгляда. А у меня на душе отчего-то было слишком уж грустно, словно там только что прошёл ливень и оставил лужи. – Тебя в школу вызвали, – совсем тихо сказала я и шмыгнула носом. Встав с колен, Ширк подал мне руку и помог подняться, усадил за стол, вытащил с полки горшочки с рагу и поставил один перед моим носом. – Поешь, потом поговорим. Тот электрический шок, что получила за непослушание, врезался в память надолго, поэтому Река сидела тихо. Я медленно жевала индейку с овощами и одновременно клевала носом, норовя занырнуть с головой в горшочек. Все двадцать минут, пока кушала, Ширк сидел в кабинете и занимался своими делами, затем уместился напротив, вздохнул. – Твоя бабушка должна мне платить за это... В общем так, сегодня я убедился в том, что твой дракон – настоящий избалованный пацан. Ребёнок, который дерётся, орёт и кусается, если не получает, что хочет. Вот как сегодня ты лишила её еды, на которую она очень долго и с большим нетерпением смотрела, держала себя в руках, была пай-девочкой, уверенная, что в конце её ждёт награда. Но вот неожиданно ты отбираешь у неё конфетку. Вот она в долгу и не осталась. – Ей плевать на меня, – пробубнила я. – А тебе на неё? – тут же последовал навстречу вопрос. – Она чувствует, что ты её не любишь. – Любила бы, если бы она любила меня. – Лис, ты не догоняешь. Не забывай, что ты старшая и ты за неё отвечаешь. Я повторюсь: это твоё бремя, твоё жизненное испытание, необходимое для того, чтобы вырасти драконом, достойным Силы. А я-то завидовал, – усмехнулся. – Думал, тебе свезло, ведь ты так и не узнаешь, что такое терпеть вылета, момента, когда всё будет дозволено. – Дозволено что? – вяло отозвалась я. – Есть мороженое ночью? - Не смеши меня, я пытаюсь серьёзно с тобой поговорить. К-хм... Как я говорил, твоя Река – пацан, а мальчики хорошо понимают дисциплину, метод кнута и пряника. Понимаешь, о чём я? – Но я же не смогу сама себя током ударить? – засомневалась я, поёрзав на стуле, чтобы принять более неудобную для сна позу. – Река маленькая, ты взрослее и умнее, будь хитрой, придумай что-нибудь. Вот как с купанием в горном озере. Что-о? Тут ещё и думать надо? – Ширк... а у меня сегодня в глазах часто темнело, а потом я в обморок упала... Это тоже Река? Ширк вздохнул, покачала головой, будто был чем-то недоволен, потёр лоб и спросил: – Ты что, магией пользовалась? – Немножко. - Балда! То, что для меня немножко, у тебя забирает все силы, вот и получила магическое истощение. Поэтому надо больше медитировать. Это, кстати, и твоей Реке полезно. – Ей полезно не есть и сидеть взаперти, – вскинулась я. – Ошибаешься. Разве тебя когда наказывали, запрещали есть или пить? От этого ты делаешь плохо не ей, а себе. А насчёт сидеть взаперти... Тут бы с тобой законодатели Тер-Шерранта не согласились. Тюрьмы там запрещены. Ведь отнять свободу у дракона, всё равно что лишить жизни. Запомни это, пожалуйста. Вот как... А Река в моём теле, выходит, как в тюрьме? Поэтому так яро хочет вылететь, так сильно пробивается? – Возможно, – Ширк грустно усмехнулся, – именно так она себя и чувствует. Вы в заложниках друг у друга. Чтобы сбежать, вы должны, – с нажимом добавил он, – подружиться и найти выход общими силами. Что-то из неё такой себе друг. Как и из меня.