Мой личный дневник

Within Temptation – All I Need

Деревня Победителей. - Мы можем поговорить? - Теоретически, да, по факту – смысл? Ранним утром обычно никто не ходит в гости, ну если вы, конечно, не тот медведь из детской сказки. Вообще приходить раньше, чем хозяева дома проснутся, позавтракают, и, пожалуй, даже пообедают, не слишком красиво. Но иногда бывают такие обстоятельства, когда совсем нет сил ждать удобного момента и соблюдать приличия, а хочется решить все здесь и сейчас, немедленно. Примерно этим руководствовалась Китнисс, поднимаясь на крыльцо дома Пита. Несмотря на семь утра на часах, Мелларк не спал и сразу открыл дверь. Только вот пускать девушку в дом не торопился. - Пит…это все не так! Ты все неправильно понял вчера, - грустно смотря на него, произносит девушка. - Ты думаешь? Вроде бы, это было слишком очевидно, не пришлось даже напрягаться. Когда я заходил днем ранее, ты не была такая радостная. Разве не в этом состоит самый главный вывод? - Нет, вообще-то нет. Можно я зайду? Нам нужно поговорить. Пит слегка посторонился, пропуская девушку в дом. Лишь закрыв дверь и проведя Китнисс в гостиную, он продолжил: - Сядь, пожалуйста, так будет проще. Понимаешь, я не виню тебя ни в чем, серьезно. Если ты так этого хочешь, то мне не стоит мешать. В конец концов, это же твой выбор. Никто не имеет права принуждать другого человека к чему-либо. Игр больше нет, притворяться больше не нужно, Китнисс. Если честно, я тебя даже чуть-чуть понимаю: если уж раньше не нужен был, то после охмора, физически опасный для тебя и угрожающий жизни, не нужен и подавно, - тихо заканчивает парень свою мысль. Несколько минут проходят в полной тишине. Каждый из них думает о своем, и кажется, что эти мысли еще больше разъединяют молодых людей. Китнисс безмолвно сидит в ранее предложенном ей кресле, лицо девушки не выражает вообще никаких эмоций. Не выдерживая этого напряженного молчания, Пит подходит к окну, тоже стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. - Пит, - наконец зовет его девушка. – Все, что ты говоришь…Скажи мне, ты серьезно так думаешь? - Ты не любила меня на Играх. Все, что ты делала, было лишь для того, чтобы выжить. Правда или ложь? – не поворачиваясь к ней, отвечает Мелларк. - Мы уже говорили об этом, - уклончиво произносит девушка, избегая прямо ответа на нежелательный вопрос. - Правда или ложь? – повышает голос парень. Несколько секунд тишины, она тихо выдыхает: - Правда. - Вот видишь! Сейчас тебе нет смысла притворяться. Никто больше не следит за нами, люди уже давно поняли твою «игру». Расслабься, Китнисс, я все пойму, - зло произносит Пит. Только не сорваться. Только не сорваться. Сейчас я ненавижу Китнисс Эвердин. Пусть она уйдет. Только не сорваться. Только не сорваться. - Теперь я знаю, что ты думаешь, - с болью в голосе произносит девушка. То ли не помнит, то ли не хочет помнить – как мне разобраться в этом? Только в одном Пит прав: сейчас у меня есть шанс уйти и никогда не возвращаться, начать все сначала. Но так ли нужен мне этот шанс? Почему он упорно твердит мне, что это была всего лишь игра? Да, конечно, в чем-то он прав. Но все меняется, мы оба изменились. Почему он этого не видит? Как я могу навязывать Питу себя, если он сейчас стоит здесь, передо мной, такой уверенный в том, что не нужен мне, а я, как дура, молчу и ничего не могу возразить ему. Моему мальчику с хлебом…Моему весеннему одуванчику… - Да, Китнисс, думаю, все именно так. Знаешь, чем я занимался несколько недель? Пересматривал записи всех наших интервью, записи Игр, вообще все, что связано с нами. И знаешь, что я там увидел? Влюбленного дурака и равнодушную стерву! – отрывисто произносит парень. - Нет, Пит, это не ты. Это все охмор! Ты не можешь всерьез говорить так, - глаза девушки наполняются слезами, она быстро встает и делает несколько шагов в его сторону. - Ох, хватить валить все на охмор. Это видно не вооруженным взглядом. Ты и сама подтвердила: тебе было плевать. Нет, это нормально, всего лишь инстинкт самосохранения, желание выжить. Но я не хочу быть игрушкой в твоих руках, понимаешь, не хочу! – он тоже делает шаг к ней, еще больше раздражаясь. Что ты несешь? Просто скажи ей, что она нужна тебе. Пусть использует, пусть лжет, но пусть будет рядом. Прими ее условия, больной идиот, иначе будешь жалеть всю свою никчемную жизнь. - Ты так уверен в том, что не нужен мне…Знаешь, мне сложно говорить об Играх, ведь ты не помнишь тех эмоций, которые были там, были между нами. Не знаю, что сейчас происходит в твоей голове, но тогда я была уверена, что ты понимаешь…понял…что ты нужен мне… - нервно произносит она, кусая губы. По щекам девушки градом текут слезы, голос дрожит. - Китнисс, я не знаю, кто тебе нужен! То ты улыбаешься Гейлу, то приходишь сюда и утверждаешь, что тебе нужен я. Определись уже, пожалуйста. И не ври хотя бы сама себе! - Как ты не понимаешь! Гейл убил мою сестру! Да, не сам лично, но все знают, что эту ловушку разработали они с Бити. Думаешь, я смогу простить его? Мы не говорили об этом ни разу… Он мой друг, да, всегда был моим другом. Но. Из-за него. Погибла. Моя. Сестра, - срываясь на крик, говорит девушка. Вдруг неожиданно для себя самой и тем более для своего собеседника, она, как будто что-то сломало ее пополам, сгибается и оседает на пол. – Я любила Прим больше всех на свете! Я жила ради нее! Знаешь, когда папа погиб, мать ведь вообще ничего не делала. Просто существовала. А мы были такие маленькие. Если ты вдруг подзабыл, в Двенадцатом всегда были проблемы с питанием, а после смерти отца мы вообще…Знаешь, почему я стала такой? Почему я подружилась с Гейлом? Он научил меня охотиться, научил выживать. Я делала все для своей семьи. Помнишь тот момент, когда ты буквально спас меня от голодной смерти? Мне нужно было делать это каждый день для своей сестры и матери. Потом нас выбрали для участия в Играх. Знаешь, сколько раз я жалела, что просто не съела те ягоды сама? Тогда не было бы стольких смертей. Моя сестра была бы жива. Сноу не пытал бы тебя…Джоанну…Энни...Сколько людей погибло из-за меня? Я каждый день просыпаюсь с мыслью, что не имею права на существование. Меня просто спасли ценой многих жизней, а я не смогла спасти даже двух самых дорогих мне людей, не говоря уже об остальных Примроуз мертва. Ты говоришь, что не нужен мне. Да у меня просто ничего не осталось. Даже моя мать предпочла уехать, лишь бы не видеть каждый день живое доказательство смерти своей младшей дочери. Я так до сих пор и не понимаю, почему еще живу. Давно пора было бы прервать все это, но я слишком труслива, слишком боюсь. Больше всего на свете мне хочется вернуть все обратно! Тогда я бы просто убила себя на первых Играх и все! - Ты…я…иди сюда, - услышав последнюю фразу, Пит не выдерживает и садится на пол рядом с Китнисс, очень осторожно обнимая ее. Теперь перед ним уже не отвергающая его девушка, а сломленный, убитый горем человек. В его семье никогда не было особо теплых отношений. Да, он тяжело переживал смерть родных, но то, что услышал сейчас от Китнисс, это уже слишком. - Милая моя…родная…прости меня за все, - шепчет он, крепко держа ее в своих объятиях. Неужели она правда хочет покончить с собой? Страшное признание. И опасное. Почему я не приехал к ней раньше? Почему не понял этого сразу? Только довел до истерики, еще больше усугубив ситуацию. Как же сильно я люблю ее… - Ты не должна так думать, слышишь? Никогда больше…Ты не виновата ни в чем, люди сами шли за тобой. Если бы ты погибла на первых Играх, нет никакой гарантии, что следующим трибутом не стала бы Прим. Твоя сестренка была замечательной: мы все очень любили ее, - но, Китнисс, неужели ты думаешь, что она хотела бы тебе смерти, - продолжая обнимать девушку, мягко произносит Мелларк. – Пожалуйста, пообещай мне, что будешь жить, пожалуйста… Китнисс, все еще плача, слегка отстраняется от парня, и испуганно ловит его взгляд: - Ты будешь со мной? - Всегда. Питу кажется, что на его глаза тоже наворачиваются слезы. Вот она совсем рядом, такая беззащитная, а я даже не знаю, что сделать, чтобы облегчить ее страдания и прекратить этот кошмар. Эта боль заглушает все остальные чувства: когда дорогому тебе человеку плохо, а ты никак не можешь помочь. Кажется, что они проводят несколько часов, сидя на полу гостиной. Китнисс постепенно успокаивается, лишь иногда всхлипывая, но крепко держится за Пита, а он не хочет отпускать ее. Со стороны они кажутся единым целым. Пожалуй, это нужно им обоим. Поддержка, ощущение присутствия, нежная забота… Спустя очень долгое время, Пит вдруг произносит: - А ведь знаешь, у меня осталась только ты. И я никому тебя не отдам. Вместо ответа девушка лишь ближе прижимается к нему.