Большой Босс

Мальта, походу, ненавидела меня за одно только существование, и как бы я не старался угодить, вздыхая над очередным симпатичным домиком, своих позиций она не сдавала. Если за день под ее палящим средиземным солнцем я обгорал до хрустящей корочки, то холодными ночами замерзал до стука зубов. Уснуть в таком состоянии становилось невозможно, но я как-то умудрялся проваливаться в беспокойную дрему. Видимо, Антона мое дребезжание бесило не хуже будильников, так что три ночи подряд я имел счастье просыпаться укутанным в свое одеяло по самую макушку на его кровати в его же руках. Я был бы счастлив, честно, если бы каждый раз Бродский не сминал меня во сне как ту самую подушку, с которой привык спать дома. Я даже представления не имел, что могу быть таким компактным! Еще один бесценный, жизненно необходимый талант. Что немаловажно, в шесть часов утра меня будили стук в дверь и бодрые голоса, призывающие поднять задницу и пойти побегать. Ох, Антон, как же я тебе был благодарен! Со второй ночи у меня едва получилось аккуратно подменить свое тело подушкой, - потому что хватка у Бродского будь здоров, - и отправиться на покорение утренних улочек Слимы. На самом деле эти пробежки были довольно любопытными. Например, в первый день Юра рассказал мне о результатах «подводной лодки», которые не подлежали разглашению, дабы не вносить смуту в коллектив. Оказывается, рекорд в шесть минут установила команда Тихонова. Все же у Юрки прирожденный талант. Он с легкостью удержал всю историю на уровне шутки, предложив оставить умирать Дениса из отдела по семейному праву, так как тот проиграл последний суд, Вику из бухгалтерии, которую обвинил в задержке зарплаты, и себя, потому что лучше сдохнуть, чем быть рабом главнюка. Юру пожалели, заменили Игорем из отдела по уголовному законодательству, так как… На самом деле просто так. Усы его никому не нравились. Это была единственная группа, в которой лидером был не Бродский, и ее участники Тихонова зауважали еще сильнее, если такое вообще возможно. А вот Марина принесла действительно полезную информацию о паре возможных контрактов на обучение и вероятном переезде в новое здание, поближе к метро, что не могло не радовать. После пробежки я шел в душ и затем незаметно совершал обратную подмену подушка-Пупкин, снова оказываясь в гостеприимных объятиях. Будить Антона из такого положения одно удовольствие. Оказывается, на прикосновения он отзывался гораздо чувствительнее, чем на уговоры, и я этим беззастенчиво пользовался, устраивая постельную возню. Если, услышав фразу "постельная возня", вы подумали о чем-то милом и ласковом, вынужден разочаровать. Бродский был не просто совой, он мог спать по восемнадцать часов в сутки и с удовольствием так бы и поступал. Я до сих пор считаю, что Антон перетаскивал меня к себе в каком-то лунатичном состоянии, а потому каждый раз искренне недоумевал, наткнувшись на мою тушку с утра, после чего следовали болезненные тычки, от которых я невозмутимо валился с теплой постельки. На людях мы исправно держали дистанцию, но стоило остаться наедине, я вовсю привлекал внимание и вел себя, как влюбленная школьница. Антон не уставал называть меня ребенком и тискал на манер плюшевой игрушки. О… Я был на коне! Пока нашу спокойную гавань не побеспокоил господин Мецлер. Андрэ, как герой третьесортного фильма, появился за завтраком и попросил Антона поговорить наедине, скосив на меня голубые глаза. Ох, и раздраженный же у него был взгляд! Но я по-прежнему не понимал ни слова, так что продолжил уплетать яичницу с довольной мордахой, не обращая на хозяина гостиницы никакого внимания. Видимо, Бродский его желания тоже не разделял, так что предложил присоединиться, невозмутимо махнув на соседний с моим стул. О чем они говорили дальше, было неведомо, наверное о незначительных вещах вроде погоды или курса валют, пока Антон, извинившись, не оставил нас наедине. Обожаю этого парня. Голубой цвет глаз, скажу вам, один из самых выразительных. Это я понял, когда Мецлер поднял на меня почти черный от злобы взгляд и что-то тихонько прошипел. Любой нормальный человек подумал бы, что это было ругательством, я же решил, что он спросил меня о том, нравится ли мне его отель. У меня язык чесался ответить что-нибудь эдакое, но, вспомнив слова Антона, я сдержался. - Nicht verstehe (Не понимаю*), - единственным доступным мне языком все так же был немецкий, и это была последняя попытка наладить контакт. Я мило улыбнулся и пожал плечами, разглядывая его красивое лицо. Наивные светлые брови, широкий разрез глаз, тонкие губы, прямой нос. Он был ничего даже по моим придирчивым меркам человека, ни разу не имевшего отношений. - Sprechen Sie Deutsch? (Говоришь по-немецки?*) - улыбка медленно стекла с моего лица. Гаденыш знал язык. Ладно-ладно, я вовсе не собирался налаживать с ним контакт. Скорее сделать вид, что перепробовал все возможное, но судьба-злодейка решила посмеяться еще разок. И какого черта этот холеный хрен говорит на нескольких языках? Полиглот недоделанный. Желание прикинуться дурачком было настолько велико, что мои губы уже сложились в знакомом "nein" (нет*), когда длань псевдо-Господня тяжело опустилась на мою макушку и растрепала волосы. Либо Бродский был с судьбой заодно, либо я действительно неудачник. Первый расклад был предпочтительнее. - Конечно знает, - улыбнулся мой дорогой Харон и похлопал меня по плечу, - так же как и ты русский. Уоу-уоу! Стоп! Остановись мгновенье - до меня туго доходит! Я пригляделся к Андрэ повнимательнее и едва не вздрогнул: взгляд у него был тяжелым, а щеки красными. Вот тебе и серьезный, уверенный в себе мужчина! Один Антон тут всех понимал и хохотал над нашими играми. Однако, стоит признать, в этот раз он отчетливо дал понять, чью сторону занимает. - Вась, идем, сегодня продолжим работу. Спокойно вставая из-за стола, я улыбнулся Мецлеру еще шире и попрощался, используя исключительно свой родной язык. Утрись-ка! И мой воображаемый конь, взмахнув белой гривой, игриво стукнул копытом. - О чем болтали? - непринужденно уточнил Бродский, и в глазах его скользила насмешка. Нет, серьезно, нельзя же быть настолько исчадием ада! - Да так... Я и не понял ничего, - непреодолимо зачесалась макушка, но от непринужденного жеста, выдавшего бы мою нервозную растерянность, я себя остановил. Постоянная бдительность, я помню, мистер Аластор Грюм. - Вот и славно, значит, не расстроился. Я совсем забыл тебе кое-что сказать... - Антон вздохнул полной грудью, как человек, только что совершивший невыносимую гадость. Подстава не заставила себя ждать. - Андрэ думает, что мы вместе. М? Не понял. - Ну, мы и так вместе. В одной команде, верно? - Нет, Васенька, "вместе" в гораздо более... Интимном смысле. - А почему он так думает? - надеюсь, тон у меня был непринужденный. Легкий такой, вроде и не писк совсем. - Я ему сказал. Когда на вас летит кирпич, не уклоняйтесь. Потому что если кому-то там, наверху, взбрело в голову вас прикончить, поверьте, так и будет. Кирпич может оказаться не самым страшным из того, что уготовано. Неприлично открыв рот, я осоловело посмотрел на Антона с твердым желанием не спустить ему это с рук, но как обычно смог только проблеять, безумно хрипя: - Простите? - Да, брось. Какие проблемы? Он от меня отстал, тебе ничего не сделает, а, если и сделает, я же рядом. Не дам тебя маленького в обиду. - Н-но почему бы не сказать, что ты натурал? - Во-первых, это бы лишило нас половины бонусов, - он наигранно задумчиво постучал пальцем по подбородку. Вот сволочь! Опять использует меня в корыстных целях! Эм... Это не значит, что я не против, чтобы он использовал меня в некорыстных. Вообще не надо меня использовать! - а во-вторых, кто тебе сказал, что я играю только за одну команду? Та-ак... А вот с этого момента поподробнее. Босс мне что, только что сказал, что он - би? Да быть не может! Я же помню, как он шуганул меня в первую встречу, еще наклонился так близко... Или когда зажал меня на кровати, не желая просыпаться. Джинсы ему мои понравились. Да и та ночь. Кажется, я что-то упустил в этой жизни. - То есть вы - бисексуал? - понизив голос до шепота и прикрыв рот ладонью, я придвинулся ближе. - С чего ты взял? - Антон притворно отскочил, расширив невозможные карие глаза, и шельмовски ухмыльнулся. Он смотрел на меня, явно наслаждаясь моей реакцией. Разве мог я его подвести? - Значат ли твои слова, что у меня... - голос подозрительно сорвался, но в горле стоял такой здоровый ком, что я действительно не мог произнести или прохрипеть свой вопрос до конца. - Есть шанс, Вась? По-моему, у тебя их целая куча. Я никогда не ограничивал свою команду в фантазии. О, черт... У меня действительно есть шанс. Человек - удивительно однообразное существо. У меня есть теория о том, что мы ведем себя в соответствии с определенным алгоритмом, который более отчетливо выражается и формируется на работе. В работе адвоката у каждого свои методы, но основные детали все же есть. Если говорить грубо, сначала идет стадия знакомство-соглашение-смета-адвокатское досье, затем стадия анализа, которую я тайно называю выясни-все-что-можешь-и-еще-немного, после формулируется позиция и линия защиты, под нее ищутся доказательства и свидетели, дело разбирается на эпизоды и, наконец, если завернуть дело не вышло, суд. Это если коротко. В ситуации с Антоном я находился как раз на самой важной части - формирование позиции. Чего тут думать, спросите вы? Надо просто завалить его или дать завалить себя? Видите ли, этим мы отличаемся. Позиция должна быть четкой, но гибкой, а главное обоснованной. Да, я хочу и люблю его, и что дальше? Работать-то мне у него тоже нравится, а возможные отношения могут так сказать негативно отразиться на моей карьере. Думаете, мне оно надо? С другой стороны, Бродский ведь сам намекнул на перспективы, а до этого говорил о моей исключительной важности для коллегии, вон, даже от полиции спас. Чего же я от него хочу? Ну, этот вопрос не стоит. Я хочу просыпаться рядом с ним. Более четко оформить мысль просто невозможно. Тут, конечно, еще стоит вопрос гордости. Не буду же я за ним бегать? Или буду? Интересный вопрос-то. Пожалуй, я мог бы перешагнуть через пару принципов, которых у меня всего-то три: не бриться по субботам, не распространяться на личные темы и не унижаться перед другими. Ладно, ради него могу просто не бриться по выходным. То есть моя позиция звучит примерно так: я хочу его настолько, что готов переступить через себя и наплевать на работу. Мило. Но я не привык врать себе, поэтому с легкостью принял эту непростую истину. Итак, теперь линия защиты. То есть нападения, в моем случае. Антон ясно дал понять, что не будет против моих притязаний. С чего бы только начать? Что вообще за глупость - ухаживать за мужчинами! Не цветы же ему дарить. Я провожу с ним столько времени, что всевозможная забота просто входит в мои обязанности. Пока размышления уводили меня в дебри черной душеньки непосредственного начальства, подошло время проведения тренингов по объединению нашей команды, ну, или как мы их назвали, игр в мазохистов. Сначала нас усадили за компактные столики в столовой и дали списки с темами вопросов, ответы на которые нужно было получить от коллег. Ох... Первая же тема приковала мой взгляд. Интимный вопрос. - Давайте на самые... Нескромные вопросы ответим вчетвером, - Катя покрутила пальцем в воздухе и расправила воротник желтой рубашки. - Избежим ненужной неловкости. Мы-то друг друга знаем, чего нам скрывать? Переглянувшись с Юрой, мы ухмыльнулись и без зазрения совести написали, что Смоленская внизу блондинка. Катя красилась постоянно и очень придирчиво, не только волосы, но и брови, и ресницы. Никто кроме нас не мог знать ее маленького секретика. Прилетело нам от Громовой знатно, но, заглянув в ее листок, я с веселой улыбочкой отметил, что она написала то же самое. Вот оно - рабское единодушие. - О! Тема - заболевания, - Тихонов нахмурился и почесал мерзкую бородку. Фу! - Краснуха в пятом классе подойдет? - Туретт, - Оля неприязненно поморщилась, и мы непонимающе переглянулись. - Бл*, хул* непонятно? Синдром еб**жоп*го Туретта! - Расстройство нервной системы, - Катя успокаивающе погладила ее по плечу. Какая понимающая женщина! Вот честно, не был бы тем, кем я был, немедленно принялся бы за ней ухаживать. Умная, добрая, ласковая, не то что некоторые исчадия. - Сопровождается моторными и вокальными тиками, в случае Оли - непроизвольными матерными выкриками. Ах, вот оно что! Оказывается это заболевание, а не душевный порыв... Громова, я разочарован. С другой стороны, прикидывая, как живется таким людям, невозможно не зауважать ее. Просто представьте себе, вы бы взяли на работу, особенно на высокую должность, человека, который не способен прекратить материться? Тут сработали сразу два фактора - профессионализм и трудоголизм Оли и жесткая хватка беспринципного главнюка. Только благодаря им Громовой удалось добиться того, что она имела сейчас. В графе я написал - Тихонов болел краснухой в пятом классе. Думаю, остальные поступили так же, потому что есть вещи, которые никогда не должны стать известными. Почему тогда с Катей мы поступили так? Во-первых, это забавно, а во-вторых, не повлечет за собой последствий. Пару слухов - возможно, но не более. Да и посмотрел бы я, что там напишут остальные. - Еще две щекотливые темы - это сексуальные предпочтения и отвратительные поступки с примечанием в скобках - на работе, - Смоленская хлопнула зелеными глазами и выжидательно уставилась на нас. - Ну? - Ох, ладно, - Тихонов возвел очи горе к потолку, - это из-за меня Пухлика уволили. Я кивнул и занес ручку над листком, когда осознал сказанное. Минуточку! Что значит "из-за меня"? Разве Кирилл не был сам виноват в той ситуации? - Не думайте ничего такого, - Юрка поднял руки, сдаваясь. Лицо у него стало непроницаемым и слишком серьезным, и было совершенно ясно, что угрызений совести он не испытывает. - К Каштановой Фролов приклеился сам и довел до той ситуации тоже. Знаете, в последний момент главнюк передумал его увольнять. Я все никак не мог понять почему и попросился на аудиенцию. Бродский мне толком ничего не объяснил, так, обошелся общими фразами, и меня как прорвало. Выложил все, что за три года накипело. Антон Олегович выслушал все с этой своей ухмылочкой какой-забавный-раб и спросил, чего я от него хочу. Ну, я и ответил - справедливости и мира. - Мило, - Катя равнодушно кивнула и записала что-то в свой листок. Вот значит как было. Не подумайте, за это время воспоминания о Кирилле пообтерлись и побледнели, тем более, что мук совести я не испытывал. Тихонов ведь прав, если говорить серьезно, Фролов мне только один раз крупно подгадил, а ребят несколько лет подряд использовал. Интересно только, что сам Антон обо всем этом думал. Вот ни за что не поверю, что он не видел происходящего прямо под носом. Ждал, пока им надоест? Или преследовал другие цели? Знать бы... Но, к моему неудовольствию, Бродский из тех людей, которые никогда не объясняют причин своих поступков, наводя на свою личность таинственность. Кстати говоря, никто не удивился, что именно Тихонов ответил на вопрос об отвратительном поступке. Все просто - о его любовных похождениях знали все, а сам опрос предполагал раскрытие информации новой, ни разу не изданной. Итак, радоваться было нечему. Казалось бы, отличная компания, отличный момент, не менее отличный вопрос... Сексуальные предпочтения, да? Я хотел бы рассказать им, самым близким сейчас людям, поделиться и перестать, наконец, скрывать постыдную тайну. В конце концов, у Оли же хватило мужества. Ха! Конечно, подобных мыслей в моей голове не крутилось. Мы - граждане не той страны, где друзья бы похлопали по плечу и в шутку испугались моих приставаний. Ни на секунду я не задумался о том, чтобы открыть им правду. Хотите еще один секрет? Во всем мире только три живые души знали о моих наклонностях наверняка - Камила, Антон и Мистер Мяу. Даже мама, самый родной человек, ничего не знала. Хотел ли я открыться перед своими напарниками? Конечно! Стал ли я это делать? Ни за что! - Вась, последний вопрос твой, - Юра потянулся и приблизил свое лицо к моему. Весельчаку Тихонову давно было интересно обсудить подобные темы со мной, а после моих увиливаний, он вообще как клещ вцепился, по крохам собирая информацию о моей постельке. - М... Забавляюсь сексом по переписке, - я мило улыбнулся и пожал плечами. Ребята усмехнулись в ответ, не комментируя. Так-то! И не соврал, и не рассказал главного. В жизни нужно быть гибким, действовать тонко, говорить, взвешивая слова. Школа Бродского, а вы как думали? Если по-настоящему хочешь чего-то добиться, не стоит мчаться в открытую с душой нараспашку. Прости, Наруто. Я не говорю о лжи и обмане, скорее о том, что стоит правильно расставлять приоритеты. Кстати, о добиваться... Глядя на довольные маленькой победой лица, меня озарило. Вот оно! Если я хочу Антона, то нужно дать ему то, чего хочет он сам. А ведь сегодня его глаза просто кричали: будь напористей, наглее, смелее, удиви меня. Все, что пожелаете, Антон Олегович. Все, что пожелаете... Разные идеи крутились в моей голове весь день. Мы собирали ответы других, складывали листки в общую коробку, из нее же наугад тянули ответы коллег и пытались угадать, кому они принадлежат. Было забавно, особенно с учетом того, что почти все высказали верные предположения. Чуть позже нас разделили на группы по пять человек и связали не особо длинной резинкой поочередно ноги и руки. То есть моя левая нога была привязана к правой Никиты, а правая рука к левой Марины. В этот раз все помощники руководителя были распределены в разные команды, и я, со слезами оторвавшись от Громовой, смотрел их гордым клинам вслед. Группы Юры, Оли и Кати мгновенно выбрали их лидерами и гуськом последовали за предводителями. Я же беспомощно взглянул на вынужденных напарников, поднял руки, извиняясь, и плюхнулся на задницу, когда Никита сделал шаг. Все посмеялись и махнули рукой. Так в нашей группе не оказалось ведущего, и мы постоянно падали, задевали друг друга локтями и хохотали, как сумасшедшие. Юля из кадров и Света из технического постоянно останавливались с кем-нибудь поболтать и держали резинки так крепко, что мы и шагу сделать не могли. Благодаря этому я узнал, что жене Андрея из технического скоро рожать, у Ленки из уголовного отвратительный маникюр, а бухгалтер Руслан является хозяином отвратительного кота по имени Зевс, который жрет огурцы. Руслан, брат! Я чуть не прослезился и полез обниматься, делясь подробностями из жизни Мистера Мяу. Когда же подошло время ужина, с нас сняли жуткий бондаж и объявили, что команда, в которой был я, справилась лучше всех. Безусловно, почести мы приняли с достоинством, пусть и не поняли с чего бы вдруг. До меня дошло только чуть позже, когда ребята начали подсаживаться к нам и сдвигать столы, выбирая наш центром. Все это время мы веселились, узнавали друг друга, лезли к остальным и смеялись, пока другие просто выполняли задание и следовали за лидерами. Именно у нас получилось узнать друг друга. Когда работаешь в вечной запаре, особенно нет времени распределять роли. Было такое как-то. Бродский улетел в отпуск, и мы справлялись своими силами. Вокруг царили неразбериха, беспорядочность и хаос. Лично я взвыл на второй день того ада. Люди тогда поделились на тех, кто хочет власти, и тех, кто не желает работать. Слава всем, кто присматривает за нами там, наверху, Антона не было всего пять рабочих дней. Когда играешь легко отдать контроль другому человеку, но в том случае, если это касается работы, а значит, денюжек, кровью и потом добываемых, такой идиллии как во время тренинга бы не произошло. Мы же старались получить из хаоса как можно больше плюсов, веселились и не навязывали никому своего мнения, а потому часто оказывались на заднице. Зато к вечеру все в том же беспорядке наша малочисленная компания ориентировалась, как одна большая рыбина в воде. В общем, да, мы молодцы. Терять такой радужный настрой было просто кощунством, и я решил, наконец, сделать все правильно. VP: Я бы хотел обсудить один вопрос... Антон Олегович: Сейчас? 0_о Антон Олегович: А как же насладиться лаврами? VP: Антон... VP: Тебе нравится, когда ласкают твои соски?