Большой Босс

Вам интересно, что же было дальше? На самом деле, ничего такого, что привело бы вас в неописуемый восторг. Свои документы Пухлик получил ровно через "месяцок так", как и просил. Правда, встретиться у нас не вышло, потому что в тот день я, сломя голову, летел за важным свидетелем в Питер, но меня это не сильно опечалило. Так что я не соврал, видели мы Фролова последний раз действительно в день его ухода из ЮрЛинк. Не знаю, чем там кончилось дело с его МГКА, но однажды я слышал, как в коридорах городского суда обсуждают молодого и очень перспективного адвоката по имени Кирилл Фролов. Я, потешив свое самолюбие, миролюбиво рассмеялся - бывают же совпадения, не только фамилия, но и имя то же самое! Катюха родила сына и явно была горда собой, пусть тот и сдал мамку с потрохами, когда буквально через год из-под детской шапочки начали лезть блондинистые волосы. Бывшая Смоленская долго отнекивалась и сбрасывала всю вину на мужа. Влад с тех пор предпочитал не вылезать из машины, когда встречал ее, потому что наша фантазия безгранична, особенно когда дело касалось подколов. Полный декрет Катя так и не отсидела, сказала, что соскучилась по нам. В итоге еще на полгода, пока они не нашли приличную няню, наш гараж превратился в детский сад. Маленький Андрей особенно полюбил слюнявить мои документы, тыкать пальцем в Громову, которая набивала рот леденцами, чтобы не ругнуться случайно при ребенке, и жевать Юркин бумажник - Андрей, как настоящий мужчина, на подсознательном уровне чувствовал, где искать презервативы. На столе у Антона появилась фотография с маленьким Штавским на руках и подписью: "Мой главный заложник", сделанной моим корявым почерком. Еще через полгода в полпятого утра мне позвонила Каштанова и радостно объявила, что они с Тихоновым женятся. Юра, не изменяя себе, после безудержного секса, как был, то есть голышом, встал на одно колено, протянул кольцо и сообщил, что ему надоело видеть наши довольные морды - он тоже так хочет. Камила ему не отказала. Я поинтересовался только, вспоминая дела давно минувших дней, как много времени прошло с того момента до ее звонка мне, на что Каштанова, друг мой сердечный, любезно сообщила, что они только что завершили первый раунд обручального секса, и я понадеялся, зная Камилу, что Юра хотя бы успел из нее выйти. За что новоиспеченной Тихоновой отдельное спасибо - на свадьбу ей все-таки удалось уговорить жениха сбрить мерзкую бородку, и я, наконец, мог смотреть на Юру, не пытаясь сосредоточиться только на глазах. Громова так и осталась верна себе, продолжая наводить страх на весь коллектив, но однажды на праздновании очередного внепланового корпоратива чуть подпортила свой непримиримый имидж, признавшись, что я - ее любимчик. Было приятно ровно до того момента, пока она, не по-женски закинув мне руку на плечо, уточнила, что, если я вздумаю ее кинуть когда-нибудь, мой труп не найдут даже палеонтологи из тридцатого века. А я? Я понял, что жизнь мало отличается от сюжета недорогого кино, и навсегда оставил титул неудачника в самом дальнем шкафу. Каждый год я делил свой отпуск на две части - две недели, которые я всецело посвящал маме, ненавидя себя за то время, когда ее в моей жизни было так непозволительно мало, а две принадлежали Антону. Мы ехали в одно место с разницей в пару дней, встречались на вокзалах маленьких европейских городков и отключали мобильные телефоны, выходя из зоны доступа. В итоге мы все же занялись любовью в море и не один раз. Так что вскоре я перестал продолжать свое знакомство с подводным миром, потому что стоило зайти в море, как на горизонте объявлялся Антон, подозрительно напоминая своим видом акулий плавник над морской гладью, и активно целился на мою беззащитную задницу. Конечно, мы не съехались, но уже через год после того, как Катя вышла на работу, я смог позволить себе крохотную квартирку в соседнем с Бродским доме, оправдывая себя временем, затраченным на дорогу до любимого главнюка каждое утро. Я в ней и не жил почти, только в те дни, когда Антон уезжал по делам или ко мне должны были прийти друзья с работы. Мы жили почти как самая обычная пара в гражданском браке, если не учитывать то, сколько раз мне приходилось прятаться в ванной, когда к нему внезапно наведывались старые друзья и коллеги. Я просыпался рядом с ним, варил ему кофе, готовил завтрак и ругался из-за проволочек со сборами на работу. Ни через год, ни через пять лет наши отношения так и не изменились. Книги действительно врут, наша страсть, жизненная необходимость друг в друге так и не прошла, споры оставались горячими, минуты, проведенные вместе, нежными, а ночи бесконечно долгими. В итоге прошло пять лет, полных не только хороших моментов, но и омраченных неприятными событиями. Я проигрывал суды, терял свидетелей, ссорился с коллегами, один раз чуть не ушел от Антона. Жизнь ведь не делится на черное и белое, не бывает только хороших или только плохих дней, но если вам интересно, с Бродским мы чуть не разошлись из-за письма Мецлера, в котором Андрэ писал о светлой надежде на продолжение того незабываемого вечера в апреле и обещался приехать через неделю к нам. Я не понял, что за вечер такой у них состоялся, и искренне об этом сказал. И через неделю активного игнора с моей стороны Антон послал Мецлера на глазах у всей конторы. Но знаете, что еще я понял за это время? Нет никакой судьбы. Есть только наша вера в нее и в случай, лишь наше самовнушение и наш выбор. И я предпочел верить в любовь, потому что она, действительно, побеждает все. Он отложил ручку и потянулся, улыбнувшись красными от поцелуев губами. Последняя закорючка над "в" вышла действительно симпатичной. - Что ты там делаешь? - на плечо с темных волос Антона упала капля, и Вася поежился - холодная. - Ты мокрый! Отойди, - он сгреб в охапку листы, не позволяя разглядеть написанное. Было немного неловко, хотя парень и собирался в итоге показать свои труды Бродскому. Все же это не только его история. Антон отряхнулся и обнял его сзади, касаясь губами темноволосой макушки. Годы шли, а маленький любовник оставался таким же маленьким. Хотя ему даже нравилось, Вася не был похож на тех изнеженных мальчиков-геев, которые отличались от женщин только вторичными половыми, он оставался мужчиной. Просто худым и немного нелепым из-за этих своих кудряшек. Вспоминая свою жизнь, Бродский мог точно сказать, что никто другой ему и не нужен, потому что Василий вобрал в себя все качества, которые он уважал и которыми гордился. От упертости и нескромной смелости до хитрости и расслабленной независимости. Правда, он не всегда мог понять, что за мысли крутятся в этой очаровательной голове, но так было только интереснее. - Шесть лет, да? - Вася чуть привстал и, откинув голову назад, коснулся его темных волос. Антон кивнул, целуя теплые, улыбающиеся губы. - Пройдет еще столько же и даже больше, и я по-прежнему буду любить тебя, мой маленький. ...потому что она, действительно, побеждает все.