Другой путь

Tell them all I know now Shout it from the roof tops Write it on the sky line All we had is gone now Tell them I was happy And my heart is broken All my scars are open Tell them what I hoped would be Impossible, impossible Impossible, impossible James Arthur "Impossible"

В первые несколько секунд после того как Оливер рассказал о союзе с Мерлином, он не мог понять, почему Фелисити выглядит так, словно ее ударили. Только что она явно была рада его видеть, а в следующее мгновение на ее лице промелькнул целый шквал эмоций: растерянность, обида, боль, переросшие в с трудом сдерживаемую злость. Оливер не очень понимал, чем вызвана такая вспышка, несмотря на то, что Фел высказала по этому поводу. Только лишь когда она заявила, что ей нужно подышать и вихрем взлетела по лестнице к выходу из клуба, Диггл объяснил, что Малкольм предлагал им сотрудничество для того, чтобы найти и убить Кирпича. - Фелисити изначально выступила против. И была довольно убедительна в своих доводах. Она уверяла, что не существует такой Вселенной, где ты бы согласился на это. Рой пытался ее переубедить и в итоге остался в меньшинстве, а я сообщил Мерлину о нашем отказе. Рой недовольно нахмурился: - Хотя и вышло так, что мы справились, я все же был прав. Оливер уже не обратил внимания на его слова. Главное он выяснил, и ему срочно нужно было увидеть Фел и поговорить с ней. Поднимаясь по гулкой лестнице он напряженно размышлял о сложившейся ситуации. В чем-то Фелисити была права, но она не понимала того, что он слишком глубоко вляпался в ситуацию с Рас-аль-Гулом. Теперь же появился шанс, что все удастся решить без большого кровопролития. С этими мыслями он вышел из клуба-убежища, вдохнул сырой холодный воздух и направился в переулок за Вердантом. На Глейдс уже опустилась глубокая ночь. Сложно было поверить, что еще пару часов назад здесь царила анархия и полнейшая неразбериха. Окружающая тишина изредка нарушалась далеким звуком полицейских сирен - полиция зачищала район от остатков банды, еще недавно наводившей ужас даже на мэра, а ныне разрозненной и попрятавшейся по норам. Фелисити, прямая, как стрела, стояла у выхода из переулка. Оливер окликнул ее: - Фелисити! Не оборачиваясь, она едко ответила: - Мне надо подышать – это значит я не хочу разговаривать. Сейчас! - Мне жаль… - За что? Постарайся говорить точнее. За то, что неделями думали, что ты мертв? Или за то, что отрекся от всех своих принципов и связался с Малкольмом Мерлином? Оливер попытался было сделать шаг к ней, но она коротким жестом и неясным возгласом остановила его. - Тебя беспокоит не это… - Пока тебя не было, почти целый месяц, я фантазировала, мечтала о том, что, возможно, Мерлин ошибался, что ты жив и вернешься домой. И что когда вернешься, ты станешь другим, находясь на грани жизни и смерти, ты взглянешь на жизнь по-новому и все станет по-другому. - Ты ведь говоришь о нас? - Прежде чем уйти, последнее, что ты сказал, было признание в любви. И вот ты здесь, и первое же твое заявление, что ты работаешь вместе с тем, кто сделал из твоей сестры, которую ты должен любить, убийцу, кто убил женщину, которую ты любил. Я не хочу быть женщиной, которую ты любишь. Оливер был настолько ошеломлен ее словами, настолько раздавлен горькими, но справедливыми фразами, что мог лишь беспомощно наблюдать, как Фелисити исчезает за поворотом. Какое-то время еще был слышен стук ее неизменных каблуков, но скоро затих и он. Стреле безумно хотелось напиться, но теперешняя ситуация требовала трезвого взгляда, да и рана в боку ныла, отзываясь неприятной болью. Он невольно усмехнулся, вспомнив пенициллиновый чай Катсу. На вкус он был почище любого алкоголя. - Ей нужно время. Оливер так погрузился в свои мысли, что не заметил, как подошел Диггл и остановился рядом с ним. - Ты же знаешь Фелисити. Ей обязательно нужно выговориться, высказать то, что ее тревожит или задевает. После этого она остынет. Она привыкла видеть в людях их лучшие качества. Не то чтобы я одобряю эту затею с Мерлином, но могу понять твои мотивы. И Фелисити тоже поймет. Оливер лишь покачал головой: - Не в этот раз, дружище. До сегодняшнего дня я и не подозревал, насколько она сильна. И насколько была сильна ее вера в меня. В лучшего меня. Я защитил сестру, но в очередной раз потерял любимую. И он замолк, уставившись вдаль невидящим взглядом. Обернулся, почувствовав на своем плече руку Джона. - Ты устал. Мы все устали. Давай вернемся в убежище, я осмотрю твою рану. А после тебе нужно отдохнуть. Или, если хочешь, можешь заглянуть к нам на поздний ужин. Лайла будет рада повидаться с тобой. - Спасибо, Диг. Но сегодня мне лучше побыть одному. Джон понимающе кивнул. - Я подожду внизу. На осмотр. Оливер собрался было возразить, но подумал, что рану действительно неплохо было бы заново перевязать и заспешил вслед за Дигглом. Когда они снова спустились в подвал там было пусто. - Рой скорее всего отправился к Лорел, - сказал Диггл. И, заметив недоуменный взгляд Оливера, пояснил: - Нет-нет, они просто друзья. И из них вышла неплохая команда. Многое изменилось, Оливер. Диггл достал аптечку, указал Оливеру на кушетку и, когда тот послушно уселся, занялся его раной, продолжая говорить: - Ты знал, что это Лорел придумала попросить помощи у обитателей Глейдс? Оливер отрицательно покачал головой. - Да, а потом с помощью Роя убедила их выступить против Кирпича и его террора. А Фелисити координировала наши действия. - Я не знал… - Фелисити верила в то, что ты жив, когда все остальные уже потеряли надежду. Это давало силу ей и нам всем, чтобы противостоять Мерлину и Брику с его бандой. Никогда бы не подумал, что Фел настолько хороший руководитель. Она многому научилась у тебя. После этих слов Оливер посмотрел на него настолько больным взглядом, что Джон поспешил закончить свои манипуляции, сделал укол антибиотиков, тепло попрощался и ушел. Когда за Дигглом закрылась дверь, Оливер не спеша поднялся, на ходу накидывая футболку. Он устал, смертельно устал, но не мог сейчас лечь и заснуть. Слишком много мыслей, слишком много проблем. Он мог снова пойти к Тее, но вероятность опять встретиться с Мерлином заставляла отказаться от этой затеи. Оставаться здесь тоже было тяжело, каждый дюйм его логова напоминал о Фел. Оливер слегка коснулся кончиками пальцев папоротника, который подарила ему Фелисити. Насколько проще была его жизнь, когда он был просто Оливером Куином, сыном миллиардера и плейбоем. Но хотел ли он снова становиться тем Оливером? Стрела стал частью его сущности, а лук продолжением руки. Он привык носить маску, выражаясь буквально и фигурально. И всего несколько человек знают, какой он на самом деле. Фелисити знает. Вымотанное до предела тело требовало немедленного отдыха. Оливер и сам чувствовал, что держится на ногах только благодаря силе воли. Он медленно добрел до койки и рухнул на нее лицом вниз. Но заснул он только тогда, когда над городом уже занимался рассвет.