The world and I love you

28 – [Бён Бэкхён] – Письмо (Letter & Believe) Я начал бояться контактов с людьми. Их взгляды, направленные на меня: приветливые, безразличные, любопытные или удивлённые — как бы они ни смотрели на меня, мне казалось, что им что-то известно и что они насмехаются надо мной, осуждают меня, испытывают меня. Но наедине с собой было ещё страшнее. Воспоминания накрывали, как морские волны. Я закрывал глаза, и мне казалось, что я слышу дыхание тех мужчин. А еще... Щелчки камер. Вспышки, подобные молниям. Я вздрагивал каждый раз, когда начинал думать об этом. Как будто меня швырнули в бездонный океан. Меня душило невероятным давлением. Неизвестные твари и монстры постоянно сновали рядом. Водоросли обвивали мне ноги, давили и тащили меня вниз. Мне хотелось кричать, мне хотелось выбраться. Но я не мог издать ни звука, я не мог сделать ни вдоха, я не мог выплыть. Я начинаю сходить с ума. Спасите меня. Тем утром — первым утром с возобновления нашей групповой деятельности — я смотрел, как Сехун сунул мне в руку пачку конвертов. — Я забрал почту, здесь всё твоё, — он расплылся в улыбке, — в этот раз я ничего не смотрел! — Спасибо. Я унёс охапку писем в комнату, заперев за собой дверь. Сердце колотилось, как бешеное. Я заметил его сразу же: среди мило оформленных писем фанатов лежал один плотный жёлтый конверт. Меня затрясло, отчего из дрожащих рук выскользнуло всё остальное. Держа одно единственное письмо, я медленно разорвал конверт. Фотографии... В нём лежали три фотографии. Моё лицо на них было нечётким, но они хорошо отражали отвратительные образы разврата и пошлости. Меня едва не стошнило, и я накрыл рот рукой, пытаясь остановить это. Я быстро перевернул фото, не желая больше их видеть. Даже когда я находился в своей комнате один, мне казалось, что за мной отовсюду наблюдают. В конверте больше ничего не было. Ни записки, ни угроз. От этого стало ещё страшнее. Лучше бы они просили меня убить себя, тогда я хотя бы понял, как можно всё это скорее закончить. Мне вспомнились сообщения Ифаня в ту ночь. Я не пытался связаться с ним после случившегося. Потому что краем сознания уже мог смутно представить его реакцию. Узнай он об этом, он выследил бы этих людей любой ценой и достал их из-под земли. Боюсь представить, как далеко он мог бы зайти. Внезапно позади раздался стук в дверь. Я вздрогнул, а затем поспешил спрятать фотографии и взять себя в руки, открывая дверь. На пороге появился Чанёль. — Зачем ты заперся? — Я х-хотел переодеться. — Так переодевайся, зачем закрывать дверь? Я не нашёл, что добавить. — В последнее время ты на взводе. Это из-за камбэка? — он рассматривал меня с беспокойством. — Может быть, — я постарался изобразить улыбку. — Тебе нужно скорее разобраться с этим, — серьёзно произнёс он. Я кивнул. Он подошёл ко мне и мягко притянул в свои объятия. — В последнее время ты ведь больше не презираешь меня, правда? Я на мгновение замер, не понимая, что он имел в виду. — Нет... — Я ведь уже извинился за то время? — Угу... Я почувствовал, как он прижал подбородок к моим волосам. Моё смятение постепенно рассеивалось. — Я стараюсь относиться к тебе как можно лучше, но ты все ещё не рад? — казалось, он сам был сбит с толку, хотя в его голосе звучали нотки ребячества. На душе стало так тепло и приятно. — Спасибо, — ответил я, улыбаясь. Я не заметил, что мой голос звучал так, будто я был готов расплакаться. Он слегка отстранился, склонил голову и осторожно прижался к моим губам, увлекая в неспешный долгий поцелуй. Я тонул в этой нежности, не в силах отстраниться. Если в моем мрачном мире ещё осталась хоть какая-то надежда, то она заключается в этом тепле. Словно спичка, зажжённая посреди метели. Её слабого, дрожащего пламени всё же достаточно для меня. Он наконец отстранился, но я не решался поднять глаза. Я боялся, что он рассмотрит настоящего уродливого меня. Однако он улыбнулся. — Ты стесняешься? — Нет. — И это даже не первый раз. —Я же говорю, это не... Он ущипнул меня за щеку. — Такой милый. Совсем не милый. Бэкхён, стоящий перед тобой, не заслуживает ни слова похвалы. — Кстати, Чанель... — я решил спросить. — М? — У тебя завтра есть что-нибудь в расписании? — Завтра? — он задумался. — У нас съёмка на природе для журнала. На пляже. — А... - я кивнул. — А что? — поинтересовался он. — Ничего, просто спросил, — я улыбнулся, одновременно отворачиваясь, чтобы избежать его взгляда. Мой взгляд упал на стоящий рядом календарь. Сегодня пятое июня. Несмотря на то, что он, казалось, забыл, я все равно отправился в условленное место. Может быть, он вспомнит позже. На следующий день, цепляясь за эти грёзы, я пришёл к театру. Красную афишу La Vie En Rose сменили на более яркую и радостную. Сегодня ставят комедию. Людей было немного: к счастью, ещё не начались выходные. Уже наступило лето. Я купил холодный напиток, чтобы освежиться, и устроился в холле театра. Время от времени я поглядывал в сторону входа. Просидев так какое-то время, я начал чувствовать себя немного глупо. Что ты здесь делаешь, Бён Бэкхён? Я горько улыбнулся сам себе. Он не придёт. Он и не вспомнит. Что ты здесь делаешь? Что за театр одного актёра? Черт... Мне правда не стоило пить холодную воду. Боль в желудке снова давала о себе знать, и я с трудом встал, потирая эту область. Не глупи. Возвращайся домой. Я направился выбросить пустой стакан в мусорку, когда меня окружили несколько девушек. — Бэёхен-оппа? Они застали меня врасплох, и я обернулся, сталкиваясь с парой горящих глаз. От этого я лишь запаниковал. Не смотрите на меня. Не смотрите. Не смотрите. Не смотрите. Я неловко улыбнулся и спешно попытался уйти. — Бэкхён-оппа, не уходи! — они бросились за мной, хватая меня за руку. Не трогай меня. Прикосновения незнакомых людей отдавались лишь паникой. Остатки здравого смысла подсказывали мне, что это всего лишь фанаты и что мне нечего опасаться. — Простите, — я хотел было улизнуть, но к моменту, когда я добрался до выхода, их попытки удержать меня привлекли ещё больше людей. Хватит окружать меня... Не подходите ко мне... Девушки кричали, смеялись от радости и вытаскивали свои камеры и телефоны. Щёлк. Щёлк. Их пронзительный хохот, бесконечные щелчки затворов давили на меня. Эти звуки словно въелись мне в голову. В то же время в желудке словно очнулся монстр, готовый поглотить меня в любую минуту, пытать меня, удостоить боли, страданий и мук. Я будто разлагаюсь внутри. Начиная с головы. Капля за каплей все нетронутое разъедается, оставляя гнилую оболочку. Умру ли я? Я так думаю. В одно мгновение чья-то рука выдернула меня из толпы. В слепящем солнечном свете кто-то тащил меня за руку, а я не мог разглядеть ничего, кроме его высокого силуэта. Это Чанель? —…Чанель? — пробормотал я. — В машину. Меня затолкали в машину. Хлопок закрывшейся двери разом отрезал весь внешний шум. После чего, обойдя авто с другой стороны, он сел сам. Постепенно я начал приходить в себя и неожиданно узнал в нем Ифаня. Заведя машину, он бросил на меня сердитый взгляд. — Снова проблемы с желудком? Я ничего не ответил. — Так тебе и надо, — он с каменным лицом смотрел на дорогу. — Я пытался дозвониться тебе все это время, неужели так сложно один раз поднять трубку? — Я был занят, — тихо ответил я. Судя по его лицу, он боролся с желанием выругаться. — Так что с тобой? — он старался держать себя в руках. На дорогах было полно машин, и мы то и дело вставали в пробке. — Спасибо за сегодня, — я спокойно смотрел в окно. — Давай больше не будем видеться. Казалось, что он ожидал от меня этих слов. — Из-за Пак Чанёля? — едко усмехнулся он. — Из-за слухов, — я закрыл глаза. — Я так устал от этого. — Я уже разобрался со всеми сраными слухами! — он наконец сорвался и повысил голос. — Найди мне отмазку получше! Я предпочёл игнорировать его, по-прежнему глядя в окно. Желудок продолжал ныть. В машине повисла тишина. Внезапно у меня зазвонил мобильный. На этот раз это действительно был Чанёль. Я задумался, но решил ответить. — Где ты сейчас? — он казался немного взволнованным. — Я, эм... К счастью, он даже не дал мне времени ответить. — Прости, что я забыл про сегодня, — в его голосе слышалось раскаяние. — Я наткнулся на сообщения фанатов, что встретили тебя у театра, и вспомнил, что сегодня... — Ничего страшного. — Ты ещё там? Я сейчас приеду. — сказал он. — Не надо, не стоит. Я уже возвращаюсь. У тебя разве сейчас нет работы? Не заморачивайся. — я вспомнил о его съёмке за городом. — Ты в общежитии? — Да, скоро буду... — Ладно, тогда... увидимся вечером. — Да, пока. Я положил трубку и лишь тогда обнаружил, что машина уже остановилась. Передо мной был совершенно незнакомый район. — Где мы? — я невольно нахмурился. — Перед моим домом, — невозмутимо ответил Ифань. — Мне нужно в общежитие. — Не сейчас. Я проигнорировал его и просто вышел из машины. Он даже не пытался меня остановить, лишь с интересом наблюдал со мной, словно уже все предвидел. Я не ушёл далеко, когда боль в желудке буквально сковала меня на месте. — Не заставляй себя, — он подошёл и потащил меня обратно. — Давай для начала поднимемся и найдём тебе лекарства. Я сидел на роскошном диване в его гостиной. От лекарств и тёплой воды, что он принёс, мне стало гораздо лучше. — Спасибо, — я потупил взгляд, рассматривая стакан в руках. — Не пойди я сегодня в театр со своим другом, тебя бы раздавили в этой толпе. — его голос звучал довольно расслабленно. — Правда, спасибо за сегодня. Как мне отблагодарить тебя? — я поднял голову и посмотрел ему в глаза с каменным лицом. — Да что это с тобой? Я помолчал какое-то время, затем решил задать ему вопрос: — Как прошёл тот ужин? — ...Ужин? — прошло больше недели, и ему понадобилось какое-то время, чтобы вспомнить. — Почему ты спрашиваешь? — Я давно не встречал Суён, — я сам перестал понимать, что говорю, а сердце вдруг начало биться быстрее обычного. — Ты видел её тогда? Он кивнул. — Видел. — О чем вы говорили? — я облизал свои потрескавшиеся губы. Я никогда ещё не смотрел на него так пристально. — Я почти не помню, о бизнесе? — он неожиданно улыбнулся, — Я, пожалуй, не тот, кто тебя интересует. Похоже, она завела себе нового спонсора. — Что? — С тем же успехом ты мог бы дать ей остаться со мной. Избежал бы многих проблем. — И какой у неё теперь спонсор? — Довольно влиятельный человек, я бы и не узнал, не одолжи она мой телефон, чтобы позвонить ему. Словно кто-то выпустил стрелу и угодил в самое яблочко. Мои догадки нашли подтверждения, но от этого стало лишь тяжелее. — В чем дело? — он странно смотрел на меня. Я затряс головой, вставая на ноги. — Мне нужно в-вернуться. На секунду он задумался, затем тоже поднялся с места. — Я отвезу тебя. Той ночью я дёргался и ворочался в постели. Я не мог спать уже несколько дней. Чанёль вернулся поздно. Мы не обсуждали что-либо произошедшее днём, словно ничего не было. Должно быть, он сильно устал, поэтому рано ушёл спать, ничего не сказав. Я снова перевернулся, чтобы лечь лицом к нему. Он спал на животе. В темноте я мог различить лишь расплывчатый силуэт и тихое и ровное вздымание грудной клетки. Пусть тебе снится хороший сон, Чанёль. Как долго я ещё смогу вот так лежать рядом и наблюдать за тобой во сне? Когда моя грязь всплывёт наружу, отвернёшься ли ты от меня окончательно? Спокойной ночи, Чанёль. Отныне каждую ночь — спи крепко. Одним утром я валялся в спальне, когда раздался чёткий стук в дверь. Повернув голову, я увидел Сехуна, стоящего в дверях с очередной стопкой конвертов. — Ещё письма? — А где Чанёль-хён? — спросил он со странным лицом. — Он рано утром уехал на съёмки. Сехун кивнул, входя в комнату, и закрыл за собой дверь. Он опёрся на неё спиной, передавая мне несколько писем. — Здесь... твои. — Спасибо, — я присмотрелся к конвертам: все были цветными. — Эм... Хён... — он замялся. — Да? — Что это такое? — он смотрел на меня, вытаскивая ещё один конверт. Дрожащими руками он достал его содержимое и показал мне. Фотографии. Мои фотографии. Шок шарахнул, подобно удару молнии. Я застыл на месте и будто разучился дышать. — Зачем ты... открыл м-мою почту... — даже слова давались мне с трудом. — Нет, все не так, — он немного обиделся и, кажется, испугался, — это письмо на моё имя. — он показал конверт, на котором значилось “О Сехун”. — Хён... что происходит? Я не мог собрать мысли, я лишь чувствовал, как холодеют мои ноги и руки; перед глазами темнело. — Хён.... — он опасливо протянул ко мне руку. — Не трогай меня! — я закричал, словно сумасшедший. Мне хотелось вырваться из этой комнаты и сбежать, но я смог лишь беспомощно сползти по стене на пол. — Ладно, ладно, ладно, я не трогаю, не трогаю... — Сехун был напуган. Он пытался как-нибудь меня утешить, но я едва его слышал. Наконец пространство комнаты перестало кружиться и я смог отчасти взять себя в руки. — Сехун, ты мне веришь? Я слышал собственный голос, но он казался мне совершенно чужим. — Верю. — кивнул он. Сехун заметил, что я стал спокойнее, но все равно не решался приближаться ко мне. Вместо этого он просто сел на пол напротив меня. — Тогда я расскажу тебе одну историю, — я бессильно улыбнулся. Даже будучи пустой оболочкой, мне ещё предстояло раскрыться. Но следовало за этим вовсе не прекрасное перерождение, а уродливое вылупление.