Стыдно вспомнить

      Вечерело. Гермиона сидела на скамеечке в парке перед общежитием Академии магического правопорядка. Поразмышлять было о чём. И, тем не менее, было страшно слишком уж углубляться в проблемы. А всё из-за её неустойчивого психического состояния. Любая, даже незначительная плохая мысль наводила на неё такое уныние, что слёзы моментально готовились излиться потоками. Это не нравилось девушке, но и исправить происходящее с её организмом она никак не могла.       Пришлось прочитать множество литературы, как маггловской, так и магической, что отвечала бы на вопросы, связанные с беременностью. Читать бывшая гриффиндорка любила, и черпала знания почти всегда из книг. Но её состояние мало вязалось с теми статьями, что она успела уже прочесть, а прочла она достаточно, чтобы понять — беременность протекает нормально, но сама девушка сходит с ума. Иногда ей казалось, что малыш, что питался сейчас вместе с ней, впитывал так же ещё и частички её мозга. Гермиона стала до дикости забывчивой — порой не могла вспомнить элементарные вещи, такие, как заклинание отпирания замков. Простенькая Алохомора на несколько дней выпала у неё из головы. Имена профессоров и сокурсников стали как настенная письменность, которую девушка пока не успела освоить. Да что и говорить, забывала вещи в комнате, тогда как до этого сама же положила их на видное место. На встречи порой не являлась, по той причине, что не помнила. Либо не помнила о самой встрече, либо никак не могла припомнить место, где она должна была пройти.       Случалось и такое, что Гермиона не могла никак подобрать правильное, такое нужное слово, в разговоре с кем-нибудь зависала, лихорадочно раздумывая, чем его можно заменить. Люди смотрели на неё, как на сумасшедшую, особенно, если учесть, что для сторонних наблюдателей она не была беременной, до сих пор надёжно укрываясь скрывающими чарами. Профессора хмурились и огорчённо качали головами, а девушка краснела и опускала глаза в пол. Что она могла им сказать?       Птички завели дружную песенку, чирикая так усердно и весело, что Грейнджер не смогла не посмотреть вверх, пытаясь разглядеть певунов. Они дружно толкались на толстых ветках, общаясь на своём птичьем языке. Они были все вместе, рядом друг с другом. И это было так мило, что у девушки навернулись на глаза слёзы. В отличие от них, она была глубоко одинока. Нет, конечно же, ребёнок не виноват ни в чём, но это не отменяло того, что в компании с ним ей было далеко до друзей и родителей. А ведь она надеялась одновременно с обучением в академии развернуть бурную деятельность по поиску заклинания или зелья, чтобы вернуть им их воспоминания.       За своими горестными мыслями Гермиона не заметила, как к ней на лавочку кто-то подсел. Она продолжала вздыхать, едва сдерживая слёзы, которые и в дело и не в дело теперь посещали её. Она так бы и сидела, если бы сосед, что занимал место рядом, не кашлянул. Девушка вздрогнула, отрываясь от лицезрения пернатой семейки, и глянула в сторону звука. В тот же миг, её будто ледяной водой окатило. Внимательно на неё глядя, в полуметре от неё сидел Драко Малфой. Внутренности гриффиндорки сковало железными тисками, а сердце подскочило к горлу. — Ну привет, — растягивая слова, произнёс молодой человек, продолжая изучать девушку с ног до головы. — Привет, — нахмурилась та, чувствуя, как краска заливает щёки. И замолчала. Не она ли хотела отыскать его? Хотела приехать к нему и рассказать о своей беременности. Так в чём же дело? Почему она истуканом сидит с совершенно прямой спиной, прикусив язык, и только пялится на его светлые волосы? — Думаю, нам надо серьёзно поговорить, — сухо сказал Малфой, поднимаясь с лавочки. — Но не здесь. Предлагаю найти более спокойное место. Как насчёт твоего жилища? — Он чуть поморщился, видимо представив, где может жить такая, как она. Гермиона в миг вспыхнула, сверкнув в сторону слизеринского гада гневным взглядом. Да, она не может себе позволить царские хоромы, но и не жмётся по углам в нищенских кварталах. — Тут недалеко кафе, — девушка тоже поднялась на ноги, испытующе глядя на него. — Домой тебя не поведу. Кто знает, что ты задумал. Вдруг мне стоит опасаться за свою жизнь. — По мере того, как она расходилась, глаза блондина всё больше сужались, а одна из бровей, наоборот, приподнималась. — Мне будет спокойнее в людном месте. — Всё сказала? — огрызнулся Малфой. Он был зол — явно не ожидал, что разговор пойдёт подобным образом. Интересно, что он хочет ей предложить? Сразу же в голове вспомнились слова его матери. Сердце пару раз пропустило удар, а во рту пересохло. — Пошли. — Он подхватил её под локоть, оторвав, наконец, взгляд от её живота.       Ну, конечно, он же не видит её округлостей, поэтому и сомневается в её беременности. Пусть пока так и будет, Гермиона не собиралась облегчать ему задачу. Сначала стоило выяснить все подводные камни, все нюансы, а потом уж раскрывать все карты. И всё же, что он себе позволяет? Разве можно так себя вести с девушками? А ещё аристократ называется. — А иначе ты бы пошла? — резко остановившись, бросил ей молодой человек. Это что, она вслух последнюю фразу сказала? Мерлин, что со мной делает беременность, — огорчённо подумала та. — Уже и мысли скрывать не в силах, всё на язык попадает. Или он легилиментом стал? — Гермиона вперилась в блондина напряжённым взглядом. — Хватит на меня таращиться, — раздражённо бросил тот. — Где это драклово кафе?       Девушка выдернула локоть из его пальцев, вздёрнула нос и пошла вперёд. Он что-то прошипел ей в спину — уж не проклятие ли? — и двинулся следом. Вскоре они оказались в том самом кафе, где девушка уже однажды была разоблачена. Именно там Рональд сказал ей пару «приятных» вещей. Но там правда подавали очень вкусные молочные коктейли, которые в последнее время полюбились гриффиндорке.       Симпатичная официантка в коротеньком платье с белоснежным передником проводила их к дальнему столику, который в народе звался «столиком для влюблённых». Парадокс, будто насмешка судьбы. Они никогда не были влюблены друг в друга, да и подобное представить трудно. А со стороны для всех будут казаться парочкой.       Гермиона стрельнула сердитым взглядом в сторону девушки, что провернула это, на что та подмигнула и показала большими пальцами вверх. Грейнджер чуть не застонала с досады. Только бы никто не обратил на этот факт внимание Малфоя, а то тот ещё чего доброго решит, что она это специально придумала. — Послушай, Грейнджер, — сцепив перед собой пальцы рук на столе, заговорил Малфой. Та же самая официантка, что привела их сюда, взяла уже у них заказ на чашку чёрного кофе и большой стакан бананового коктейля. — Не хотелось бы вспоминать былое, но придётся.       Девушка почти физически чувствовала его напряжение, но облегчать его задачу не собиралась. Раз сам пришёл, значит есть что сказать. Она тоже сложила руки перед собой, повторяя позу молодого человека, внимая ему с серьёзным выражением лица. Тот нахмурился, понимая, что включаться в разговор та не собирается, и продолжил: — В тот вечер… Во время бала в Хогвартсе… — Гермиона вскинула бровь на эти его слова, но снова промолчала. — Между нами было… был…       Им принесли заказ. Официантка, поставив перед гриффиндоркой бокал, сверху во взбитые сливки воткнула вафельную палочку, при этом с интересом рассматривая замолчавшего Малфоя. Грейнджер прекрасно видела, как он бесится, аж желваки заходили ходуном, но ничего не сказал. Он дождался, когда след работницы кафетерия простынет, и только после этого вернулся к тому, на чём остановился. — Я много выпил тогда и мог что-то совершить совершенно неосознанно, — вывез он, прикрывая глаза.       Гермиона полагала, что он это сделал потому, что она неотрывно на него смотрела. Да, её саму смущало то, что он говорил, но и ему должно быть тяжело. В конце концов, она уже столько раз прокручивала всё это в своей голове, анализируя каждое действие. К тому же, ещё и ребёнок. Посему и сейчас она лишь кивнула, не произнеся ни слова. — Грейнджер, ты язык проглотила? — прошипел сквозь зубы зло Малфой, на какое-то мгновение утратив весь свой аристократический вид, вкупе с холодностью. — Нет, — качнула головой та. — Не понимаю, к чему ты ведёшь. — У нас с тобой был секс во время прощального бала в Хогвартсе, — придвигая своё лицо к её, процедил тот. Взгляд его обжигал, переворачивая внутренности. Гермиона даже слегка испугалась. Встреть она такой взгляд во время войны, то ни секунды не медлила бы, направляя на него волшебную палочку. Девушка даже почувствовала, как зачесалась ладонь и чуть было не потянулась к рукаву, где была спрятана палочка. — Я это знаю, и что? — сухо осведомилась гриффиндорка, в упор глядя в лицо слизеринцу. — Мне стало кое-что известно. Это непосредственно относится к тому вечеру, — Малфой юлил, явно не зная, как заговорить на тему, которой не хотелось касаться. — Лично я не совсем уверен в точности этих данных, но… — Ты что-то хочешь у меня спросить? — спокойно спросила Грейнджер, стараясь не показывать своей нервозности, что в один миг накрыла её куполом, не давая нормально соображать. — Кто-то засомневался в твоих возможностях? Думаешь, я опровергну их? Хорош ли ты был? Прости, но я не могу ничего припомнить. Верно, я тоже была вусмерть пьяна. А ты мной воспользовался. — Девушка покачала головой, стараясь изо всех сил сдержать дикую дрожь, что колотила её изнутри. Только бы не нанести вреда малышу такими волнениями. — Что?.. Что? — на щеках молодого человека появились розовые пятна, которые, как помнила Гермиона, были явным признаком накрывшей его ярости. — Грейнджер… — Она была уверена, что слышала шипение. Практически змеиное. — Хорошо, — кивнула гриффиндорка. — Если не это, то даже не представляю о чём ты хочешь поговорить. — О твоём… о моём… — парень сжимал и разжимал кулаки, явно с усилием сдерживаясь, чтобы не придушить её после тех слов. А тут ещё и разговор надо продолжать. — Но я убедился, что скорее всего ошибаюсь. Мне соврали. — Я так и не пойму о чём речь, — намерено хмурясь, проговорила Гермиона. Естественно, она прекрасно понимала, что хотел узнать Малфой, и почему решил, что его обманули. Перед ней сейчас стояла дикая дилемма: с одной стороны, ребёнку нужен отец, да и сам Драко имеет право знать о своём отцовстве; с другой, она была глубоко обижена им и тогда, и сейчас. К тому же сама мысль о том, что придется делить малыша с семейством Малфой, приводила её в ужас. — Ладно, — проведя ладонью по волосам, обречённо произнёс блондин. — Ты беременна?       Хоть девушка этого и ожидала, но всё равно дыхание у неё перехватило. Пришлось закусить губу, чтобы не умчаться прочь, спасаясь бегством от реальности. Что ему сказать? Это последний шанс, чтобы сделать выбор. Под напряжённым, испытующим взглядом хотелось провалиться сквозь землю, что не могло не вгонять её в ступор.       Что же делать? Не пожалеет ли она потом, если во всём сознается? А если умолчит, сможет ли она потом с этим жить? Да и что потом скажет ребёнку? Да и однажды малышу придётся идти в Хогвартс. Что если он будет похож на Малфоев? Все непременно обо всём догадаются. — Да, — только и смогла произнести Гермиона на выдохе, пряча лицо в ладонях.