Стыдно вспомнить

      Утро било своими мрачностью и холодным дождём. Оно вторило настроению Драко Малфоя, который так и не сомкнул глаз. Молодой человек чувствовал, что именно сейчас его жизнь близка к тому, чтобы покатиться в глубокое ущелье. И, что самое противное, он никак не мог повлиять на это. Даже выступов или корней деревьев, за которые можно было бы удачненько ухватиться, было не видать. Потому парень и катился по отвесной скалистой поверхности, обдирая колени и разбивая руки в кровь. При этом Драко ощущал себя таким беспомощным и ничтожным, что сам себя ненавидел за это.       Блондин столько всего передумал за эту длинную, практически бесконечную ночь, что казалось, в голове его теперь был целый архив исписанных листов. Думать было больно, а голова и глаза болели от недосыпа. Тем не менее, Малфой так ничего и не решил. Как только он подбирался к какому-то мало-мальски верному решению, как тут же сам себя одёргивал, приводя примеры того, к чему это может привести. Обычно ничего хорошего не выходило, и парень осознавал, что такими темпами ему вновь придётся полагаться на чужое мнение, что за него снова всё решат, поставив перед фактом. Всё это угнетало, показывая, до какой же степени он незначительный в собственной жизни. Неужели ему не надоели все те годы, когда его судьбой управляли другие люди, а не он сам?       Однозначно, надоели. Только, пораскинув мозгами, молодой человек приходил к неутешительным выводам — он до такой степени привык к подобному исходу, что просто-напросто разучился отвечать за свои поступки, так и не научился управлять своей жизнью самостоятельно. Вот и сейчас, спускаясь в столовую на завтрак, он смог додуматься лишь до того, чтобы спросить совета у матери.       Идиот! Самый настоящий бесхребетный идиот.       Сжав двумя пальцами переносицу и прикрыв глаза, Малфой замер у самых дверей в столовую залу. Он, определённо, так никогда и не повзрослеет, так и будет ведомый материными или ещё чьими-то руками. Ему даже в какой-то момент стало смешно, и парень хмыкнул. Другим он пытался доказать, что хоть чего-то стоит, на самом же деле являясь лишь пустой оболочкой, глупой марионеткой.       Не пора ли, наконец, стать взрослее и принять управление своей жизнью на себя?       Драко ступил в обеденную залу с решительным выражением на бледном, даже немного сером лице. Нарцисса Малфой, что сидела уже на своём месте с прямой спиной и расправляла салфеточку у себя на коленях, подняла на него взгляд. Как и всегда, она была холодна с бесстрастным выражением лица. — Мама, я женюсь, — твёрдо, насколько можно было это сделать в его состоянии, сказал молодой человек. Он стоял и ждал её реакции, но миссис Малфой лишь вскинула тонкую бровь, тут же возвращаясь к салфетке. — Во-первых, «Доброе утро», — безэмоционально произнесла женщина и махнула рукой в сторону. На тарелках тут же появилась ароматная яичница, от которой тонкими нитями вверх уходил пар. — Во-вторых, подобные вести сообщают в иной обстановке. И, наконец, в-третьих, не вижу тут никого, кроме нас.       Малфой хмуро взглянул на мать, размышляя над тем, издевается ли она над ним, или подобное было всегда в порядке вещей в их доме? Сначала повседневные рутинные дела, а потом так же по плану прочие его пункты, немного выходящие за рамки размеренной жизни. Блондин сжал кулаки, а на лице заходили желваки. Неудивительно, что у таких холодных людей мог получиться такой мерзкий ребёнок. Он сокрушённо вздохнул, подходя к своему месту. По правде говоря, есть совершенно не хотелось, да и не за этим он, в общем-то, сюда пришёл. Тем не менее, Драко молча сел, скрипнув ножками стула по паркету. — Я жду, — нарушил тишину материн голос, врываясь в очередные размышления слизеринца о своей грядущей жизни. — Это не Астория Гринграсс, если ты об этом, — язвительно отозвался тот, чувствуя, как всё внутри него холодеет от мысли, что мать сейчас разразится гневной тирадой, ведь она так долго окучивала этого сноба, который только притворялся, что в своей непричастности к разборкам чистокровных он всегда поддерживал нейтралитет. Наглый лжец, ведь он столько денег отвалил Тёмному Лорду, чтобы тот его не трогал, что на них можно было организовать и не такие бесчинства, что тёмный волшебник творил в то время. Разве это не может считаться пособничеством? Так нет же, его даже не судили. Лицемерный ублюдок. — Это я поняла и так, — глядя в тарелку, произнесла Нарцисса, чем огорошила Драко. Он-то и не рассчитывал на то, что его мать так спокойно всё воспримет. — Эта глупая кукла мне никогда не нравилась. — Но… — опешил молодой человек, поперхнувшись водой, бокал с которой только что поднёс ко рту. — Мисс Грейнджер, я полагаю? — отправляя в рот кусочек бекона, произнесла миссис Малфой. — Откуда?.. — Драко совершенно не аристократически выпучил глаза на свою мать. Осознать до конца, что его мать каким-то образом могла узнать о его скором отцовстве, узнать о его женитьбе (о которой, к слову, он сам не знал до последнего мига, перед тем, как войти в столовую) у слизеринца никак не получалось. В голове металась только одна единственная мысль — где он успел проколоться? — Драко, — снисходительно, словно говорила с несмышлёнышем, произнесла Нарцисса. — Ты совсем не похож на своего отца. Не умеешь скрывать эмоции — они у тебя на лице написаны. — Ладно, допустим, я никогда и не хотел на него походить, — отмахнулся молодой человек, наконец совладав с собой и удобнее садясь на стуле. На его слова мать едва слышно фыркнула, тут же возвращая на лицо маску холодности. — Кто тебе обо всём донёс? — Естественно, что он подозревал единственного эльфа, который остался у них после конфискации в пылу послевоенных судов. Он всегда был больше предан матери, нежели ему. Впрочем, в этом ли суть? Об этом ли он сейчас должен думать? — Что важнее, как ты собираешься организовать свадьбу, когда у мисс Грейнджер уже такой объёмный компромат? — Объёмный компромат? — шокировано проговорил Малфой. — Ты и об этом знаешь? — Сколько же его «секретов» на самом деле знает его мать? Он совсем идиот? Или она всё же смогла освоить легилименцию? — Драко, не надо делать из своей матери дуру, — холодно отозвалась та, промокнув губы салфеткой и отодвигая наполовину пустую тарелку. — Впрочем, избавлю тебя от всех вопросов, сказав, что о твоём скором отцовстве узнала раньше тебя, обмозговала ситуацию, и считаю, что ты принял верное решение. Брак с Героиней Войны нам сейчас как нельзя кстати.       Блондин не мог поверить своим ушам. Выходит, его мать опять всё решила за него? А он-то дурак, решил, что, наконец-то, вылезет из-под опеки. — Мама, ты сейчас серьёзно? — почти прохрипел Драко, с силой стискивая пальцы, чтобы не закричать. — Более чем, — маска каменной скульптуры, что повсюду стоят в их парке, не треснула, ни единый мускул не дрогнул. — Так что теперь тебе предстоит быстро провести брачный обряд, чтобы не пошли слухи. А через пару месяцев можно будет сообщить об интересном положении мисс Грейнджер… хм… новой миссис Малфой. — Мама! — фальцетом воскликнул парень, вскакивая с места. — Ты опять решаешь за меня! Сколько можно? — Мне казалось, что это ты, не пожелав матери дорого утра, поставил перед фактом, что женишься на магглорождённой волшебнице. — Я и хотел… — прорычал Драко, покрываясь розовыми пятнами от ярости. Его снова подхватили за ниточки и решили сыграть с ним. — Уже не хочешь? — хмыкнула презрительно Нарцисса. — Зачем ты это делаешь? — сокрушённо проведя дрожащей рукой по волосам, спросил слизеринец. — Я просто хочу тебе помочь, — глядя парню в глаза, ответила та. — Я волнуюсь о твоём будущем. — Но я сам хочу волноваться и заботиться о своём будущем! — вновь воскликнул Малфой. Он ударил кулаком по столу, отчего его тарелка подпрыгнула, сбрасывая с себя остывшую яичницу. Парень тяжело дышал, негодуя с каждым мгновением всё сильнее. — Пожалуйста, мама, не вмешивайся. Оставь меня в покое.       Драко сверкнул гневным взглядом и вышел из обеденной залы, хлопнув дверью. — Наконец-то, в нем проснулся Блэковский характер, — усмехнулась Нарцисса, обмакнула палец в желток и с большим удовольствием его облизала.