***
В машине, куда неизвестные небрежно втолкнули ничего не понимающую девушку, пахло спелыми яблоками и тяжёлым дымом от сигар. Ничего не видя и не способная произнести ни звука, доверяя лишь коже, слуху и обонянию, Юдди сама себя успокаивала, уговаривая не провоцировать преступников на жестокость и насилие. Люди могли становиться животными в моменты ярости. Кем могли оказаться фурри в такой ситуации, Рестер проверять на себе не хотела. Как только автомобиль тронулся с места, по обе стороны к Рестер прижались крупные самцы, судя по грубым, басовитым голосам. Их лапы тут же крепко ухватили девушку за плечи, лишив любой попытки просто пошевелиться. — Седьмой, не гони. Слишком заметны будем, — проворчал кто-то справа от Рестер. — Отец ждёт нас к ночи. Нам нужно поторопиться. По шоссе выжмем максимум, а после будем ползти час по чайной ложке. Так что придётся рискнуть. — Если нас поймают, то легко не отделаемся. — Без разницы. За веру и умереть не страшно. А это… — сделав паузу некто явно оглядел Юдди с ног до головы, так как девушка буквально ощутила тяжелый, полный ненависти взгляд на себе, — заберём с собой. На том свете ей за всё воздастся. Юдди задрожала. И глупая бы поняла, что живой эти неизвестные фурри оставлять её не желали при любом раскладе, и мысли о смерти буквально стиснули горло холодными костлявыми пальцами. Страшно и больно. Обидно, что жизнь могла так легко оборваться, что столько всего в этом мире осталось… Дикс… Её Дикс… Девушка слабо про себя улыбнулась. Несмотря на всё, что произошло с ними, она именно о нём вспомнила сейчас, когда поняла, что могла дышать в последний раз. Не это ли любовь, не это ли настоящие чувства, пусть и спрятавшиеся за горькой обидой. Да, они самые. Самые настоящие.***
— Старший? — голос ещё раз обратился к одному из незнакомцев, а девушка вздрогнула. — А, теперь и сам вижу. В коридоре никого? — Никого. Так что больше не зови меня Старшим. Развяжи её ла… руки и помоги сесть. Юдди всё слышала и благоразумно не сопротивлялась, пока к ней кто-то прикасался, чуть пыхтя над самым ухом. Как только руки девушки оказались свободными, некто ухватил её за плечи и помог сесть. Рестер тут же принялась растирать затёкшие запястья, чувствуя, что вскоре на них появятся лиловые синяки. — Слушайте внимательно, мисс Рестер. Мы вам поможем. Я и мой напарник — офицеры полиции. Нет, не снимайте, — кто-то тихо рыкнул, стоило Юдди робко потянуться к повязке на глазах. — Вам лучше не видеть нас, чтобы случайно не выдать. — Хорошо, — едва слышно пролепетала девушка, вертя головой по сторонам — ей казалось, что голос незнакомца исходил буквально из каждого угла. — Сейчас мы не можем вас отсюда вывести — охрана здесь на превосходном уровне, пусть и по периметру, а не в здании. Поэтому я попрошу вас набраться терпения и смелости. До прибытия Отца никто из этой секты вас не тронет. Конечно, грубых слов вы наслушаетесь сполна, но это терпимо. Куда лучше физического насилия. Девушка вздрогнула и тут же ощутила, как её осторожно приобняли за плечи. Кожей чувствовала мягкую короткую шерсть и приятное, тёплое дыхание рядом. Кто-то чужой ей переживал за неё и готов был защитить. И это обнадёживало. — У неё все вены вздулись. Вам больно? — голос у самого уха стал ласковым и беспокойным. — Да… Но я… потерплю… Помогите мне, пожалуйста, — тихо взмолилась девушка, чувствуя, как постепенно повязка начала намокать — у неё не было сил сдержать слёз. — Ненавижу… Какое они право имеют… — Тише, глупый! Хочешь чтобы нас раскрыли? Живо в коридор и стой на карауле. Я один переговорю с мисс. Тот, кто обнимал Юдди, довольно резко поднялся с места и, что-то бурча себе под нос, быстро скрылся за дверью. Рестер это поняла по неприятно скрипу старого, чуть рассохшегося дерева. — Мисс Рестер, послушайте меня внимательно…***
В полицейском управлении лейтенант Додсон маялся из угла в угол, не зная куда себя деть. Он вместе с напарником капитаном Лебардом не был в этом чертовом логове уже три дня и каждую минуту переживал за похищенную девушку. И злился, до чёртиков злился на руководство, которому пришёл в голову идеальный план по поимке всей верхушке секты, что и похитила человеческую девушку. «Используют её как наживку! Совсем с головами не дружат! Да её в любой момент могут по горлу ножом и все дела! Идиоты!» Стул, так неудачно попавшийся на пути, после пинка откатился и с грохотом врезался в стену. Несколько коллег, что в этот момент проходили мимо кабинета капитана, слегка притормозили и заглянули в открытую дверь. Додсон предупреждающе рыкнул на офицеров, что с лёгким недоумением уставились на него, а после развернулся и отошёл к окну. Здесь с седьмого этажа открывался великолепный вид на центральный городской парк Фейривуд. В любое время года молодой гепард любовался этим местом. С парком было связано столько чудесных воспоминаний, что лишь от одного взгляда на него самец немного успокаивался. — Додсон! Лебард звонил! Срочно дуй к нему на квартиру, — треща на ходу словно сорока, в кабинет вбежал маленький мышонок Пайди из полицейского секретариата и, впихнув какую-то папку, рванул прочь, — это Лебарду передай! Кристофера Додсона, когда дела касалось его любимой работы, просить дважды не требовалось. Схватив куртку, он словно ураганный ветер выскочил из здания управления, вскочил на свой байк, что стоял на парковке справа, и умчался в сторону района Хортфорд, где и проживал его напарник — средних лет, угрюмый койот капитан Лебард. Дверь в дом Лебарда, как и всегда, была открыта. Койот запирал её исключительно вечером, когда собирался ложиться спать, и такая беспечность Кристоферу не нравилась от слова «совсем», но что-то объяснять и тем более спорить со своим напарником гепард не решался — упрямее Лебарда фурри он ещё не встречал и после попытки пятой напрочь бросил это дело. Только голос два раза срывал, ничего так и не добившись от своего койота. Пройдя в дом, Кристофер огляделся. Типичное холостяцкое жильё Лебарда отличалось лишь идеальной чистотой: койот терпеть не мог грязь и потому с каким-то непонятным Додсону фанатизмом подходил к уборке всего дома и небольшого двора. Даже в его рабочем кабинете уборщицы максимум выносили мусор из корзинки под столом и мыли полы, потому что всё остальное Лебард самостоятельно убирал в конце рабочего дня. Кристофер небрежно бросил курку на пуфик недалеко от двери и прошёл в холл. Обычно койота всегда было слышно с порога, но в этот раз в доме стояла почти гробовая тишина. Это насторожило молодого гепарда, но напряжение быстро прошло, стоило ему обнаружить напарника на кухне за столом с чашкой горячего кофе в лапе. — Пришёл… — не поднимая глаз от карты, что была перед ним на столе, пробубнил Лебард и кивком головы указал Кристоферу сесть напротив него. — Лес тут слишком густой. Это и хорошо, и плохо. Девушка в отвратительном состоянии, и я не уверен, что нам удастся увести её. — Увести? А как же облава на их «гнездо»? — недоумевал Додсон, прекрасно помня все детали плана. — С управлением связался Морти. Отец не приедет. Они перевезут девушку к нему. Этот религиозный фанатик решил устроить жертвоприношение. Больной ублюдок… — Жертвоприношение? — гепард сглотнул комок в горле. Да какими ненормальными нужно быть, чтобы ради какой-то странной веры, ради больного на голову старика лишать жизни невинную девушку, которую никто из них знать не знал?! — Именно. Этот старикашка после очередного лечение вообще все шурупчики растерял. Элвин Мак’Ларгон. Был женат, имел трёх сыновей. Примерно после сорока лет у него выявили проблемы с психикой, жена отправила его на принудительное лечение. И так три раза. После каждого пребывания в клинике наступал спокойный период, а дальше психика вновь ломалась. Жена подала на развод, дети прекратили общаться с ним, многие отвернулись от Мак’Ларгона. Потому что нёс он сущую чушь — верил во всё это, но других его проповеди только пугали. После пары лет скитаний по городам он пропал из виду. Однако позже нам передали сведения, что видели его живым и здоровым в Примсоле. За две тысячи километров от родного города. С тех пор и началась эта… неразбериха. Койот вздохнул, отпил из кружки чуть остывший кофе и отставил её в сторону. Поймать этого старого козла для Лебарда стало делом чести. — Почему его раньше не схватили? Он ведь не только у нас наследил. Нагона, Хитром, Шарлью, Гринхилз — список можно продолжать бесконечно. Пока мы тут вынюхиваем, ждём его в засаде, его стукнутые на всю голову фанатики калечат и убивают простых граждан. Мы полицейские, в конце то концов! Кристофер закричал что было сил, но Лебард тут же ударил кулаком по столу, урезонив молодого самца. — Ты тут в супергероя не играй. Один наш неверный просчёт и этот псих ускользнёт сквозь пальцы. Думаешь я просто так тут рассиживаю за картами и прочими бумажками? Что вообще знаешь, сопляк? Тебе бы пострелять да для фото на первой колонке попозировать, а я уже два года выслеживаю эту тварь. Да что с тебя спрашивать! Не ты же потерял дочь от его лап! Это было правдой. Ровно три года назад Даниэль Лебард потерял единственную дочь Мэнси. Неизвестно чем она спровоцировала сектантов Мак’Ларгона, но они выкрали молодую самочку и убили. Её изувеченное тело нашли спустя несколько месяцев в одном из подвалов заброшенного завода на окраине родного города Даниэля. Стены того подвала были изрисованы сотнями пентаграмм, всюду стояли наполовину расплавившиеся чёрные свечи, а в самом центре на тяжёлом столе застеленном красными шёлковыми простынями лежала растерзанная бедняжка Мэнси. Многим бывалым офицерам стало дурно от столь ужасного зрелища. Двое коллег Лебарда буквально уволокли койота прочь — лишь бы не дать ему увидеть всего кошмара, что совершили эти монстры с невинной самочкой. Даже на прощальной панихиде по Мэнси не открыли гроб, ведь патологоанатом в городском морге буквально собирал несчастную по частям. Больше того, в своём отчёте он ясно прописал, что жертва была жива, когда сектанты разрывали её на куски. И накачали наркотиками, что не позволяли ей долгое время потерять сознание от болевого шока. Койот вздрогнул, вспомнив о дочери. О шестнадцатилетней непоседливой малышке, которой весь мир казался чем-то восхитительным и прекрасным. Как она радовалась любой мелочи, как любила чуть ворчливого и немногословного отца, растившего её в одиночку, после того, как любимая жена Даниэля умерла в родах. Как она жила… — Простите, сэр… — Кристофер опустил уши и поджал к ноге хвост. Сам он не знал ещё ничего о горе потери, но одного вида его напарника хватило сполна ощутить, какая это невыносимая боль. — Ты ещё много не знаешь, салага. Ладно, нечего рассусоливать. Переодевайся и едем на место встречи. Мне недавно звонил Четвёртый. Собирают охрану, чтобы перевезти девушку, — мы в их числе. Её нужно вытащить любой ценой. Не хватало нам снова кого-то потерять.***
Юдди неуклюже прижимала руки к холодной кирпичной стене, стараясь хоть как-то унять жар. Всё тело казалось медленно плавилось, сердце бешено колотилось в груди, гоняя раскалённую кровь по телу, ещё больше наращивая температуру. Наркотики ей перестали вкалывать после того, как девушку тщательно осмотрел один из сектантов, оказавшийся в прошлом врачом-терапевтом. Он-то и вынес вердикт, что больше не стоит перебарщивать с лекарствами или до жертвоприношения их пленница просто не доживёт. А этим Отец, мягко говоря, будет очень недоволен. Девушке сняли повязку с глаз и наконец-то развязали ноги, позволив немного подвигаться. Правда больше чем на десяток шагов её не хватило: жар отнимал все силы, да и затёкшие мышцы отказывались нормально слушаться. К тому же еды ей не давали, лишь изредка позволяли пить воду с лёгким привкусом песка и плесени. Особо о пленнице никто не заботился — много чести держать ребёнка Сатаны в хороших условиях, да и к чему это, когда вскоре её всё равно распотрошат на ритуальном столе, как скотину на бойне. Через час Юдди стало легче. Жар отхлынул, а сердечный ритм выровнялся, уняв и учащённое дыхание. Девушка прикрыла на пару минут глаза, собираясь с мыслями, а после открыла их и внимательно огляделась. И всё, что она видела, ничуть её не радовало. Огромная комната с кирпичными стенами без единого окна. В самом центре на обшарпанном от времени потолке свисала небольшая лампа, у стены напротив Рестер стояли два хлипких на вид деревянных стула, а дверь, что была справа от кровати, на которой сидела девушка, хоть и была деревянной, казалась невероятно тяжёлой и крепкой. Правда в стене, к которой прижималась Юдди, точно над ней было отверстие вентиляционной шахты, прикрытое ржавой покосившейся решёткой. Вот только от пола до него было не меньше чем метра три, да и в само отверстие мог протиснуться разве что пятилетний ребёнок. Темница не оставляла ни единого шанса на побег. Юдди всхлипнула, облокотилась спиной о холодную стену, поджала ноги к груди и обхватила их руками. Было страшно и одиноко, стены и потолок давили, будто нашёптывая, что выберется она отсюда лишь для того, чтобы после умереть. Те кто проверял её или проносил воды не скрывали своих планов и с самого начала она понимала, что ей позволяют жить только потому, что время ещё не пришло. Час не настал. Дверь неприятно заскрипела и открылась. Рестер мгновенно вскинула голову и тихо вскрикнула. Скалясь и поглядывая на неё колючим взглядом полным ненависти, в комнату вошёл огромный медведь в потрёпанном неопрятном балахоне, похожем на рясу монаха. Большая морда фурри была исчерчена множеством шрамов, на которых не росла шерсть, делая хищника ещё страшнее. Молча медведь прошёл к стульям, взял один и неспеша направился к Юдди. Девушка изо всех сил вжалась в стену, всем существом желая слиться с ней, скрыться от пугающего фурри. И он видел её страх, который, впрочем, лишь забавлял его. Остановившись в паре шагов от кровати, медведь поставил стул и только тут Юдди заметила в одной его лапе потрепанного вида ноутбук. Провозившись пару минут фурри установил ноутбук на стуле, включил его, а после открыл какое-то видео и отошёл в сторону, неотрывно следя за каждым движением Рестер. Девушка же с лёгким недоумением посмотрела покрытый рябью экран ноутбука, а после робко перевела взгляд на медведя, отчаянно борясь со своим страхом перед огромным зверем. — Смотри! — зло рыкнул фурри, и Юдди тут же опустила глаза, а после взглянула на экран. Рябь пропала через несколько секунд и вместо неё девушка увидела нового зверя. Старый, холёный на вид с огромной бородой козёл насмешливо глядел в камеру, изредка потряхивая головой, которую украшали большие рога, окрашенные какой-то краской в яркий, кровавый цвет. Более того, кончики рогов украшали какие-то золотые изделия смутно напоминающие серьги. — Здравствуй. Голос этого козла показался девушке отдаленно знакомым, но как бы Рестер не напрягала память, она никак не могла вспомнить. — Моё имя знать тебе не следует, однако, когда мы встретимся, ты можешь обращаться ко мне, называя Отцом. Такое имя подходит мне больше чем-то, что при рождении дали мне мои родители. Ведь я как заботливый отец веду все заблудшие души во тьме, ращу их в любви к Господу нашему и берегу от соблазнов Царства подземного, где всецело правит Сатана: падший ангел, пожирающий души смертных. Юдди невольно скривилась. Верующей девушка никогда не была, всю свою жизнь одна доверяла фактам и науке. Религия её никогда не интересовала, но право других на веру уважала да и вообще старалась не лезть в их дела, считая, что не стоило никому навязывать своё видение мира. Будь то атеист или христианин, кого-то насильно заставлять изменить взгляды никто права не имел. — Зачем я вам? — робко переспросила Юдди, надеясь, что злобный медведь ей ответит, хотя ответ и так был известен, но тот лишь рыкнул, чтобы девушка не отвлекалась от видео. — Ты оказалась здесь не случайно. Возможно ты и сама не знаешь о своё предназначении, но в нужный час врата ада распахнутся и твой родитель повелит тебе исполнить предначертанное. Вы, люди, — дети самого Сатаны. Вы все — исчадие ада, порочные и искорёженные демоны, жаждущие испить невинных душ, погубить и низвергнуть всех в глубины Геенны огненной на потеху своему родителю — Сатане. И мне, как избранному самим Господом, предназначено искать вас и отправлять обратно, пока вы не развратили и погубили несчастных, кто заблудился во тьме жизненных дорог, утратил веру в Бога и стал слабым, беззащитным. Юдди едва могла справиться с дрожью. Фурри, что без остановки твердил ей с экрана о вере в Бога и о злодеяниях Сатаны, называя её его ребёнком, был самым настоящим психом, религиозным фанатиком, какие и в её родном мире встречались. Кто-то был довольно безобидным и доставлял окружающим немного дискомфорта своими проповедями, а кто-то творил сущее безумство, заходя так далеко, что руки их пачкались в крови. Рестер вновь и вновь убеждалась в том, что это старый фурри не в ладах со своей головой. Вот только от этого легче не становилось — понимание того, что он без колебаний убьёт её, как бы она не начала его умолять, острой иглой впилось в слабое сознание. — …и наступит мир на землях наших. Демоница, готовься ко встречи со своим родителем. Я буду непоколебим, и вскоре ты отправишься туда, откуда пришла. Оставшиеся часы перед смертью проведи с пользой. Обратись к Господу, осознай свои ошибки и грехи, попроси у Всевышнего спасения и возможно после он примет твою порочную душу, дарует тебе очищение и пустит в райские кущи. Смерть твоя станет искуплением, чтобы вкусила ты любви Божьей и поняла, как сильно ошибалась, живя во тьме без веры в Бога. Экран погас, и медведь, на удивление тихо и незаметно подошедший к стулу, захлопнул ноутбук, всё так же смотря на девушку. Юдди сидела на месте, не смея пошевелиться. По щекам текли большие слёзы, а в карих глазах было столько горя и отчаяния, что они казались пустыми, тусклыми словно у мёртвой. — За что?.. Я ведь никогда… Почему я?.. Что плохого я вам сделала? Что? — тихо шептала девушка, так и смотря в одну точку. — Отродье Сатаны, самая тебе заслуженная участь, — эти слова медведь буквально выплюнул в сторону девушки, подхватил ноутбук и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Послышался скрежет металла — фурри запер дверь и зашагал куда-то прочь. Только вот звук его шагов ещё долго отзывался эхом у Юдди в ушах. И бедной казалось, что-то были не шаги медведя — будто тяжёлой поступью уходила от неё её жизнь…***
Дикс ввалился в свою квартиру и тут же упал на пол, хрипя и откашливаясь кровью. Опять ничего не вышло. Его раскрыли, когда он так близко подобрался к чертовой шайке, что помогала этим ненормальным сектантам. Когда лиса окружили, он не отступил и рванул вперёд, вгрызаясь в тело первого соперника словно дикий, свирепый зверь. В голове набатом билась единственная мысль. Мысль о том, что любой ценой он обязан найти свою Юдди и вернуть домой, живую, дышащую, которую можно крепко обнять и услышать как часто бьётся её сердце. Силы не были равными. Один лис с переизбытком адреналина в крови, против пятерых крепких самцов вряд ли бы выстоял. На счастье Гессера вмешалась полиция, отслеживающая все перемещения самца. Ни у кого не было сомнений в том, что Дикс будет искать Юдди, и встреча с сектантами для него может плохо кончиться. Посадить под замок почти обезумевшего от горя лиса никто не решался да и прав на это ни у кого не было. Потому за Гессером было организовано круглосуточное наблюдение, чтобы уберечь его, да и не упустить самого крохотного шанса выйти на след похищенной девушки. Когда к месту схватки подоспел наряд полиции, бандиты тут же бросились прочь — рисковать никто не хотел, тем более, что откройся их связь с сектантами, то мало никому не показалось бы. Загремели бы пожизненно. Диксона едва утихомирили и хотели отправить в госпиталь, но лис вырвался, обласкал всех самыми крепкими словами и был таков. Невыносимо было находиться рядом с теми, кто строил гримасу сочувствия и едва ли делал что-то стоящее, чтобы найти Юдди. Каждая секунда была на вес золота, но лису казалось, что никто этого не понимал. Ни родители, ни его друзья, ни чертовы полицейские, что как заведённые игрушки повторяли одно и то же. Они её ищут. Ищут и не могут найти. Откашляв несколько сгустков свернувшейся крови, лис медленно встал на четвереньки. Чуть отдохнув, он осторожно поднялся во весь рост, цепляясь за стену, оставляя в обоях глубокие борозды от когтей. Вновь замерев на несколько минут, самец нетвёрдой походкой направился в строну кухни. Безумно хотелось выпить да и раны следовало обработать. На себя Диксу давно было плевать, но он прекрасно понимал, что любая кроха сил ему нужна как воздух. Пока Дикс, шипя и скалясь, прикладывал к царапинам и укусам ватные диски смоченные в медицинском спирте, в кармане его куртки, что он бросил на пол в коридоре, завибрировал мобильник. Из-за беззвучного режима лис не услышал звонка, но вот щелчок автоматического оповещения о новом голосовом сообщении неприятно резанул его слух. Лис не спешил подниматься. Если это был кто-то из его списка контактов в сотовом, то сообщение автоматически проиграется и Гессер его услышит. Второй щелчок и лис повернул уши, внимательно слушая сообщение. «Дикс, нет времени объяснять! Я в полицейском участке! Меня чуть не словили! Они возможно знают, где держат Юдди. Я еду к тебе! Будут через десять минут!» Голос Мика стих в динамике, и тут же послышался грохот: стул, на котором сидел Дикс, завалился на пол, а сам самец, не помня себя, бросился к двери. Юдди!