Культурный обмен

Вставало солнце, раскрасив иней, обметавший за ночь траву и ветки, по-революционному красным цветом. Все было готово к пионерскому празднику, и «Темный Лорд», облаченный по такому случаю в парадный белый китель, хмуро рассматривал свое отражение в зеркале. Вчерашняя экскурсия в деревню Хогсмит решительно не задалась. Встретившись утром со своим секретарем у камина, «Темный Лорд» указал в качестве основного направления движения город Лондон, но товарищ Малфой был категорически против. Он прекрасно знал, что там лорда-реформатора с нетерпением ждут меньшевики и частные собственники-гоблины, которым идея насчет замены их золота на бумажки отчего-то не пришлась по душе, и они очень хотели пообщаться с ее автором. Лично лицезреть Темного Лорда хотело и большинство волшебников, которые надеялись отправиться в светлое будущее никак не на вилах Олливандера, а с помощью более привычных волшебных палочек. Несколько наиболее законопослушных магов попытались заполучить палочки в Министерстве «под роспись», но им отказали, сославшись на отсутствие у них справки из психдиспансера на предмет безвредности. Смутило волшебников и предложение Министерства использовать кур вместо сов, и свиней и коз — вместо кошек. Два деревенских мага, углядев на лужайке несушку, задумчиво обошли ее по кругу. — Как вы думаете, коллега, как эта курица понесет письмо? — спросил один волшебник. — Думаю, что... пешком, — рассудительно ответил второй, и оба недоуменно пожали плечами. Готовясь к визиту в Хогсмит, Владимир Сергеевич искрился энергией, словно хорошее шампанское, но дать этой энергии выход у него не вышло. Начиналось все хорошо: уже на подступах к деревне «Темному Лорду» и его секретарю встретился волшебник, явно не знакомый со свеженькими правилами и циркулярами, и Владимир Сергеевич лично воспользовался предусмотрительно захваченными ножницами, отхватив бедняге бороду. Он попытался было разрезать и запрещенную мантию, но старенький маг, забыв даже о существовании волшебных способностей, совершил самый большой в своей жизни скачок из положения «спиной вперед» и пустился наутек. Догнать его не удалось, и посещение деревни стало бессмысленным мероприятием: все окна были плотно закрыты ставнями, двери домов и лавок заперты на засовы, а на улицах не было видно ни одного прохожего. Вся надежда была на сегодняшний праздник. Владимир Сергеевич шагнул к камину, бросил в него летучий порох (да-да, он уже умел вызывать машиниста!) и крикнул «В Хохварц имени Познанко!», ибо машинист, злостный меньшевик и сторонник прежнего режима, приезжал, только если сказать «Хохварц», и лорд опытным путем убедился в своей правоте относительно того, что слово это обозначает именно пароль. В школе имени Познанко все было готово к приему дорогого гостя, и стоило Владимиру Сергеевичу занять свое почетное место, как горнист затрубил начальные ноты «Интернационала», и на бывшие ворота для квиддича медленно поползли красные флаги. Поднят был и штандарт с новым школьным гербом: на красном фоне золотом были вышиты подсолнух, шестеренка, танк и спутник, их окружали привычные Владимиру Сергеевичу пшеничные снопы, а венчала композицию пятиконечная звезда. Герб разрабатывал лично «Темный Лорд», и сейчас он искренне любовался своей работой, любовался, пока к «флагштокам» не подлетели на метлах и не закружились две фигуры в мантиях. — Что это летает у вас вокруг флагов? На самолеты вроде непохоже, похоже на Бабу-Ягу в двух экземплярах. Вы их размножаете тут, что ли? — Это... воздушные змеи, дети их на уроках труда сделали, — проявила находчивость товарищ Долорес. — Специально к сегодняшнему празднику. — Молодцы, хвалю. Только почему морально устаревшие Бабы-Яги взяты в качестве образца? Надо бы Маркса и Энгельса соорудить совместно, а в руки им дать красные флаги или транспарант с какой надписью полезной, «Пионер — всем ребятам пример!», а то что они так летают, пустопорожние. Учтите на будущее. — Учтем, — товарищ Долорес с некоторой тревогой вглядывалась в темную полоску Запретного леса. Вырубка на период праздника была приостановлена, и среди пеньков и кустарников с облетевшей листвой замаячили необычные силуэты. Увидел их и Владимир Сергеевич. — А-а, коневоды ваши на праздник пожаловали! Вон там место свободное, пусть становятся, только лошадям надо намордники на задницы натянуть, а то засыпят все какашками своими. Кто-то из Пожирателей смерти отправился на перехват «коневодов». Замелькали палочки, и воздух наполнился красными и зелеными всполохами. — Что-то рано вы салют затеяли, надо бы в конце вечера, после концерта, когда пионерский костер загорится. — И тогда тоже сделаем, — успокоила Владимира Сергеевича товарищ Долорес. Мероприятие шло своим чередом, светловолосый мальчик прочел пионерскую клятву, кандидаты в пионеры сказали хором «Клянемся! Клянемся! Клянемся!», товарищ Долорес махнула палочкой, и у каждого слизеринца на шее образовался красный галстук. — Это вы каким макаром, товарищ Долорес, галстуки эти зародили? — Мы репетировали, Владимир Сергеевич, долго репетировали. На возвышении уже строился хор для исполнения адаптированного варианта песни о бессмертном комдиве, как раздался шум от хлопанья многочисленных крыльев, и на поле слетелись десятки сов, несущих конверты с гневными письмами от родителей новоявленных пионеров. Владимир Сергеевич оценил задумку: — Ишь ты, дрессированные какие! Тоже репетировали? — Да! — товарищ Долорес отчаянно замахала палочкой, пытаясь сбить конвертик, летящий без какого-то ни было птичьего посредства. Это было письмо-кричалка, адресованное самому «Темному Лорду». Письмо зависло напротив лица адресата, с треском распахнулось, и максимально доходчивым языком объяснило Владимиру Сергеевичу, что анонимный посланник думает как о его преобразованиях, так и о нем лично. — Это что же, письма сами тут летают? Опять хулиганство вашего Пивза! Учащийся Пивз не нуждался в приглашении, он тоже вовсю спешил к трибуне с почетными гостями, неся в мозолистых руках котелок с красной краской. Момент — и белый китель «Темного Лорда» принял праздничную, хоть и несколько пятнистую расцветку. В следующую секунду Пивз нахлобучил опустевшую утварь на голову лорда. — А это вы тоже репетировали?! — прогудел Владимир Сергеевич. — Откуда котел запустили, с какой трибуны? В качестве ответа Пивз постучал по донышку, утрамбовывая содержимое. Амбридж в очередной раз достала палочку и избавила «Темного Лорда» от головного убора, а товарищ Снег тоже не остался в стороне от процесса. — Скажите, Владимир Сергеевич, будет ли выпущен циркуляр об обязательном ношении котлов на голове? — Будет! Только он будет про вашу голову, товарищ Снег, и о том, что место ей в Аскопане! Снегг скрипнул зубами и взмахнул палочкой. Волосы на голове «Темного Лорда» вспыхнули, и он завопил, заглушая последние аккорды песни про славного Чапая. Товарищ Долорес воспользовалась своей волшебной силой, и из ее палочки полились струйки воды, затушившие локальное возгорание. Амбридж огляделась по сторонам, вычисляя, не видел ли кто инцидент, но... Зрители не смотрели на внезапный и внеплановый «пионерский костер», они смотрели на небо, где, тяжело махая кожистыми крыльями, летела огромная ящерица. Дракон сделал круг над полем, и зрители разбежались в стороны, освобождая место для посадки. Взрыв землю когтистыми лапами, дракон остановился и боднул головой воздух, с его спины соскочил и медленно пошел к главной трибуне старик в мантии и с длинной седой бородой. По пути он махал палочкой в стороны, и с квиддичных ворот полетели с треском сорванные флаги, на вырубленной опушке потянулись вверх молодые деревца, а с шей «пионеров» разом исчезли лоскуты красной ткани. Владимир Сергеевич, тяжело дыша, в упор смотрел на Амбридж. — Товарищ Долорес, я требую объяснений! — Да, похоже, время пришло, только... Пойдемте-ка в кабинет товарища Снегга! — промурлыкала Амбридж. — Я хочу вам кое-что рассказать наедине, без свидетелей. Кабинет Снегга был темным и мрачным, повсюду висели сухие травы, лежали непонятные камни и кости, а в шкафах на полках стояли разноцветные жидкости. Владимиру Сергеевичу сделалось как-то не по себе, но еще неуютнее ему стало, когда прямо сквозь стену проплыло облако в виде человеческой фигуры, сказало: «О! Темный Лорд!» и удалилось сквозь другую стену. Повисшее молчание нарушила товарищ Долорес. — Как вы думаете, Владимир Сергеевич, где вы находитесь? — Вы что, за дурака меня держите? В школе! — В школе какой страны? — вкрадчиво спросила Амбридж. — По-русски вы все без акцента говорите, а значит — в социалистической, Чехии или Болгарии! Женщина хихикнула и взмахнула палочкой в сторону стула, стоящего отдельно от остальных. — Эванеско! — и стул исчез, а «Темный Лорд» в изумлении протер глаза. — Это как вы соорудили этакое, товарищ Долорес? — Это магия, вы в мире магии, Владимир Сергеевич, и сейчас вы — часть этого мира. У вас есть волшебная палочка, попробуйте сами. — Я вот слышал такие новости, что некоторые травки и грибы разные в сухом виде отрицательно на организм влияют, драконов в глазах вызывают, чертиков... — Попробуйте! — и Амбридж сделала приглашающий жест рукой. Владимир Сергеевич неуверенно махнул рукой с зажатой в ней палочкой в сторону другого стула, и... ничего не произошло. Амбридж захихикала: — Я так и знала, я так и знала! Вы маггл, просто ничтожный маггл! Даже и не знаю, что мне теперь с вами делать? Я могу убить простого маггла, а стать великой победительницей Темного Лорда! А могу... могу не просто убить тебя, а занять твое место в этом уродливом, усатом теперь теле. Я сама стану Волан-де-Мортом! Шокированный Владимир Сергеевич разинул рот, не в силах произнести ни слова. Зато нужные слова нашлись у Амбридж: — Авада Кедавра! — и в грудь Владимира Сергеевича ударил луч зеленого света.

***

Когда Владимир Сергеевич Рюмин открыл глаза, он опять находился в полутемной комнате, но эта комната была ему знакома, это была его собственная спальня в советском провинциальном городе N... или нет? На окнах висели плотные черные шторы, а в фарфоровых вазочках на комоде горело несколько свечей. Рядом с собой Владимир Сергеевич ощутил какое-то движение, и с ужасом увидел большую змею, ползущую по его руке. Стряхнув гадину, мужчина рванулся прочь и натолкнулся на две фигуры в темных мантиях с капюшонами. Это были жена и теща. — Доброе утро, милорд! — хором сказали женщины и поклонились.