Часть 10
2 марта 2015 г. в 16:18
Уильям порядком устал, когда оказался у стен огромного и неприветливого монастыря, похожего на древнюю крепость Сумеречного Времени. Ему хотелось есть, у него заплетались ноги, тяжелый чемодан он готов был волочить прямо по земле.
Он поставил его на землю у ворот и выпрямился, похрустев суставами.
— Ох, сейчас бы разгрузить пару вагонов... — пошутил он в гордом одиночестве.
Как он считал, именно в одиночестве.
— Хотите разгружать вагоны? — уточнил у него монах, который подметал дорогу прямо у ворот, и все то время стоял за колонной, так что Вордсворт не мог его видеть.
— Э... Я... Я из Ватикана, — Уильям от неожиданности чуть не проглотил язык. — Я приехал вместе с Вацлавом Гавелом. Он ведь уже здесь, правда?
Уильям тщетно пытался разглядеть лицо из-под капюшона, но оно было скрыто какой-то странной полупрозрачной тканью, не вуалью, но её подобием, так что видно было отчетливо только подбородок. Вордсворту стало не по себе от этого.
— Да, он уже здесь, — монах отставил метлу. — И просил проводить вас к нему. Вы не похожи на священника, — сделал ему замечание служитель.
— Я прошу прощения, — он бросил взгляд на широкую спину удаляющегося монаха и понял, что его ношу таскать тут никто не будет.
Ну не похож он на святого отца! Уильям подхватил чемодан и стиснул зубы. Мужчина он, в конце концов, или нет?
Чем дальше монах заводил его в лабиринты крепости, тем больше опасался Уильям не увидеть больше небо над головой. Но вскоре он увидел свет, бьющий из щели высоких дверей залы, и услышал знакомые голоса. Увидев фигуру Вацлава в проеме двери, он готов был бежать к нему со всех ног от радости, и едва удержался.
— Приветствую, — Уильям отвесил поклон настоятелю, на которого с благоговением и гордостью смотрел Вацлав. — Нижайше прошу вас простить меня за опоздание, я шел пешком.
Монах не покинул их, напротив, он поднес Вордсворту кубок, наполненный темной рубиновой жидкостью.
— Выпейте, святой отец.
— Что это? - хрипло спросил Уильям, зная ответ.
— Кровь Христова. Она восстановит ваши силы и укрепит дух.
Вордсворт помедлил немного и взял кубок из рук странного монаха, похожего больше на заточенного здесь духа. Не выпить вино значило оскорбить всех присутствующих, и Уильям храбро пригубил напиток. Это было терпкое бордо старше его самого, но что-то странное ощущалось на языке. Привкус металла...
— Благодарю вас.
Настоятель с интересом рассматривал присоединившегося к ним с Вацлавом священника.
— Судя по всему, дела у вас тут довольно-таки необычные, — сказал он. — Хочу вас предупредить о том, что с некоторых пор в Иштване неспокойно. Есть предположение, что кто-то дует на угли в надежде развязать пожар. И мне кажется, что Кадар не понимает всей угрозы или недооценивает ее, — тут Франциск резко переключился на другое. — Мне тут подвернулся один редкий манускрипт. Могу показать тебе его, Вацлав.
Безликий в этот момент многозначительно смотрел на Профессора в надежде, что тот сориентируется в плане собственного поведения.
— Ах, ну, да, конечно же, — кивнул он Ксаверию, — мне будет очень интересно.
И тут настоятель покинул их и подошел к глубокой нише в стене. Он вскоре вернулся с пергаментом в руках.
— Франциск, я поражен, ты хранишь подобное вот так, в свободном доступе? — лицо Вацлава вытянулось. — Ты не боишься, что…
— Нет, не боюсь, — спокойно, но с твердостью в голосе ответил настоятель. — В моем храме нет воров, а посторонние, как ты уже понял, уходят отсюда ни с чем. Но если кто-то что-то и возьмет, то, скорее всего на это воля Господа.
«Судя по всему, Франциск бы и Крест не прятал, — пронеслось в голове богемца. — И раз я его не увидел и даже не услышал о нем, то, скорее всего, его здесь просто-напросто нет».
— Получается, что ты держишь ценные вещи практически на виду. Вводишь братьев в искус и при этом утверждаешь, что если вещь исчезнет, то значит, на то воля Божия, — Вацлав не мог не покачать головой.
— За все годы существования обители у нас тут ничего не пропало. А раз кое-кто пытался к нам влезть, то все же мы обладаем необходимыми ценностями, — заметил Ксаверий. — Однако если кто-то охотится за определенным
предметом и охотится целенаправленно, то как бы ты ее ни прятал, вор ее найдет.
— Не понимаю я твою методику, — пробурчал Гавел.
— Ее и не стоит понимать, главное, что она работает.
— Вот знаешь, я возьму и заберу твой манускрипт, — не выдержал Вацлав. — Я же видел, откуда ты его взял, и наверняка ты его туда положишь! Вот что ты скажешь?
— Я скажу, что по сути ничего не произошло, манускрипт в первую очередь принадлежит Церкви, а моя обитель лишь ее маленькая часть.
— И да, на все воля Господа, — закончил за него Безликий. — Хотя, в отношении Церкви я соглашусь, но… вдруг твою вещь возьмет не священник, а какой-нибудь пьянчужка, решивший поживиться и наварить денег?
— Я сомневаюсь, что пьянчуге понадобится мой манускрипт, — усмехнулся настоятель. — Вдобавок проникнуть сюда ему будет очень сложно, но если он это сумеет, то это не иначе по воле Божией.
Вацлав уставился на него, шевеля беззвучно губами.
— Нет, Франциск, — сказал он наконец, — у тебя извращенная философия.
— Мне убедить тебя в том, что я прав?
— Нет! Не надо меня убеждать, я хотел бы остаться при своем мнении! — пробурчал Гавел, — давай лучше свой манускрипт…
И он развернул скрученный свиток.
Уильям не успел допить вино, как увидел на дне кубка покрытые осадком четки. Они были очень темные, так что заметить их в напитке при таком неверном свете в зале было невозможно. Они скорее были похожи на брошенные ягоды или темный густой осадок.
"А что, если?.." — промелькнуло в его голове.
Ему неспроста подали это вино. Вряд ли монах мог не заметить такую малость, как четки, и случайно выплеснуть их в бокал с вином. Его мозг лихорадочно соображал. Вино было с привкусом крови, и сами монахи здесь были непросты. Могло ли быть так, что здесь задействованы мафусаилы, и эти четки являются чем-то важным? Во всяком случае, когда настоятель отвернулся и отошел вглубь залы, Уильям быстро запустил руку в бокал и выхватил нитку бусин, запихав их в свой карман. От этого испачкался плащ, и Уильям сделал вид, что он случайно пролил на себя вино. Он достал платок и стал вытирать жидкость, покачивая головой, словно был недоволен своей
невнимательностью.
Дальнейший диалог настоятеля и Вацлава покорил Вордсворта. Пользуясь тем, что за разговором на него никто не обращает внимания, он внимательно слушал каждое слово, а потом произнес негромко, когда Вацлав отвлекся на свиток.
— У вас очень интересная и простая методика. Змей искушающий сказал Еве, что Бог прячет от них запретный плод среди райского сада, и потому он не хочет им делиться, что в противном случае его дети станут подобны ему. Богу это невыгодно. Но Ева забыла, что она уже Его подобие, и от жадности обладать чем-то особенным вкусила плоды слишком рано. А вы действуете прямо наоборот — вот запретные вещи, но их можно посмотреть и потрогать, даже унести. Пропадает вся охота это сделать, потому что можно в любой момент вернуться и снова обратиться к этим реликвиям. Но это действует лишь на тех, кто не знает до конца предназначение этих вещей. А те, кто осознают их могущество, погибают от их скрытых возможностей, я правильно вас понял? — Вордсворт хитро улыбнулся, сжимая в руке испачканный платок. — Вот почему никто еще не смог вас ограбить.
— Возможно, — улыбнулся в ответ Франциск, — Но вы переоцениваете меня. Я не столь хитер и мудр, я лишь раб Божий и не более. Смотрю, вы испачкались напитком, надеюсь, что само вино вас не разочаровало? — и тут он развернулся к Вацлаву, который шумно засопел. — Что случилось?
— Это что за ересь? — выдохнул Безликий, — это еще что за ангелы такие, один из которых даже властителей породил.
— А, ну не принимайте так близко к сердцу прочитанное в свитке. Апокрифические легенды могут спорить с каноничными, но каждый сам решает, как примириться с подобным.
— И первый ангел вышний с прекрасным ликом сгнил душой, второй из тьмы к нам вышел просветленный, а третий девой обернулся, — зачитал Вацлав вслух, — Это не апокриф даже.
— Ну, почему же? — сказал Ксаверий. — Стоило бы взглянуть на то, что вы прочли, под иным углом. Может быть, и поймёте, что к чему.
— …И первый мысли искушал, второй вел за собой, а третий мог всех кровью напоить, — продолжал читать богемец, — Все-таки этот манускрипт тебе вампиры принесли.
— Возможно, но это не отменяет истинности написанного, — ответил настоятель.
— …Убойся первого, он враг всего живого на земле. По зову сердца следуй за вторым и никогда не спорь ты с третьим, — Безликий оторвался от свитка. — Франциск, почему именно у тебя подобное находится?
— Потому, что ты знаешь, что только у Франциска Ксаверия могут храниться подобные вещи без угрозы для его жизни.
— Это точно, еще и в открытом доступе лежать, — богемец протянул свиток альбионцу. — Почитайте, уважаемый Профессор, вам тоже будет полезно ознакомиться с подобным.
Вордсворт знал прекрасно, о чем написано в свитке. Именно ему Авель много интересного рассказал о войне Троицы. Может, он и утаил какие-то факты, но, тем не менее, общая картина у него была перед глазами. Мафусаилы, как народ долгоживущий, наверняка великолепно помнили эти дни, раз судили так справедливо обо всех трех "ангелах". Ведь у их народа сменилось с тех пор всего три поколения, не больше. Вордсворт оторвал взгляд от манускрипта и увидел, что Ксаверий смотрит на него, но так необычно, что на какую-то долю секунды все вокруг перестало существовать, кроме них обоих, и захотелось радостно выложить все, что он знает, в укор своему упрямому и принципиальному коллеге. Уильям мотнул головой и замолчал, подавив в себе все потуги рассказать королевские тайны.
Это было невероятно трудно. Он перевел дух и ответил так же расплывчато, как говорил с ними Ксаверий:
— Ну уж вам-то наверняка монахи рассказали, что это за ангелы, — он хитро улыбнулся и вернул манускрипт настоятелю. — Они не могли оставить вас в счастливом неведении. Ваше вино самое прекрасное из всего, что мне довелось пробовать.
С этой секунды он чувствовал себя таким уставшим, как будто его долго били палками.
— Я рад, что наш монастырь сумел вас удивить, — ответил Франциск Ксаверий, — хотя бы напитком.
Пока настоятель прятал манускрипт, Вацлав думал о том, что делать дальше. Креста здесь явно не было, иначе он бы узнал об этом.
В этот момент в приборе связи у Вордсворта раздался голос сестры Кейт:
— Простите, что без предупреждения, — тихо проговорила она, — но дело в том, что около «Железной Девы» крутятся две подозрительные личности в черном. Не знаю, что именно они хотят, но меня это насторожило.
— Кейт, срочно набирай высоту! Кто бы это ни был, не стоит терять бдительность! — скомандовал Уильям.
Кейт прервала связь.
— Простите нашу торопливость, настоятель, но одной очень хорошей даме угрожает опасность!
— Разумеется, — кивнул настоятель монастыря апостола Фомы, — задерживать вас не смею. Вацлав, я был очень рад тебя видеть, — и тут Франциск хлопнул Безликого по плечу. — Мне кажется, или ты что-то искал в моей обители? Прости, если немного не оправдал твоих ожиданий.
Отец Гавел вздрогнул.
— Нет, Франциск, тебе показалось. Я рад был нашей встрече. Не знаю только, когда наши пути пересекутся вновь. Может, и не пересекутся, — в этот момент, богемец был даже рад тому, что их потревожила голограмма.
— Ладно, священники из Ватикана, инспектирующие монастыри Иштвана, удачи вам, — усмехнулся Ксаверий.
— Ты и это знаешь? — мрачно проговорил Вацлав Гавел. — Откуда?
— Птицы Божьи мне напели, – ответил настоятель. — Или мать Кримгильда рассказала. А может, послушник, с кувшином воды.
— Прощай, отец Франциск. Дай Бог твоей обители стоять вечно, — пожелал Безликий. Вордсворт поклонился:
— Нам придется покинуть вас.
Вордсворт был полон решимости как можно скорее добраться к "Железной Деве", но когда он увидел за воротами монастыря знакомую машину, и не менее знакомого водителя, он застыл так, словно Кукловод уже поразил его нервную систему своими нитями. Отчаяние поглотило его. С одной стороны, ему будет несколько сложно объяснить другому незнакомому таксисту, куда их следует везти, он не очень знаком с этой местностью. Однако Кукловод за рулем был еще хуже, нежели абориген.
И тут ему пришла одна мысль. Шальная, незаконная, но мысль.
Он выхватил из кармана свое удостоверение и уверенным шагом направился к машине.
— Я прошу прощения, но нам нужен ваш автомобиль, — он сунул удостоверение прямо в лицо Дитриху, хотя опасно было приближаться к мальчику даже на метр.
— Но почему? Я могу сам отвезти вас, куда нужно! — мальчик запротестовал, но как-то очень вяло.
— Не можете. У вас будут проблемы. Нам нужно выжать из вашей колымаги максимальную скорость.
— Я выжму, — глаза у юноши были полны неподдельного недоумения. — Я ведь лучше знаю эти места. Вы только скажите, куда вам нужно.
— Проблема в том, молодой человек, что вам наших целей знать не следует, — строго оборвал его Уильям. — Выходите из машины.
Дитрих открыл дверь и вылез, неловко потоптавшись возле машины.
— Вацлав, садитесь! — Уильям мотнул головой. — Если что-то случится с машиной, я оплачу ремонт, — обратился он к Дитриху.
— Что это за цирк? — поинтересовался Вацлав, когда они остались с Уильямом в машине вдвоем. — Что это вы решили трясти документами перед носом этого пацана?
Отец Гавел в данный момент был сосредоточен на внутреннем, нежели на внешнем. В его голове выстраивалась логическая цепочка, в которой присутствовали монахи местных монастырей, розенкрейцеры, богемская святыня и что-то еще, что-то пока неуловимое, но довольно важное.
Судя по всему, кто-то в курсе того, с какой именно целью они сюда прибыли. Насколько эти кто-то обошли их? Скорее всего, они на одном уровне, потому, что хоть эти кто-то в чем-то их и обогнали, но не особо успешно. А вероятнее, что безуспешно.
— У тебя, я смотрю, какой-то план, Уильям, — прищурился Безликий. — Ты не особо распространялся по связи о своих законченных делах, а в монастыре Фомы было не до этого.
— Значит, так, — Уильям не хотел ругаться с Вацлавом, тем более в такой острый момент выяснять отношения, когда Кейт может быть в опасности. — Сейчас мы едем к месту стоянки корабля, и мы с вами, может быть, воочию удостоверимся в том, что нужно было взять кого-нибудь еще из отдела. Например, Авеля.
Он скрипнул зубами.
— Но даже Авеля я бы не стал выставлять на линию огня. Вы поняли, насколько опасна ситуация?
Он, не глядя в глаза Вацлаву, завел двигатель и не очень аккуратно взял с места.
— Простите, с непривычки. Да и про гидроусилитель руля этот ребенок наверняка даже не слышал. Слишком это просто для него.
Вацлав замолчал и больше не задавал вопросов. Для себя он понял самое главное, что Профессор знает больше, чем говорит. Он все-таки не так уж прост, как кажется и вполне способен иметь от Безликого какие-то свои тайны. И нельзя было сказать, что богемец был от этого в восторге. Однако пришлось смириться с данным фактом. Противопоставить сейчас он все равно ничего не мог.