The truth beneath the rose (Истина под розой)

Вацлав тем временем попал в обитель Святой Бригитты. Здесь его встретили совсем иначе, чем в предыдущем монастыре. Мать-настоятельница по имени Кримгильда с обожанием внимала каждому его слову, и чем строже пытался быть Безликий, тем больше провоцировал восхищения в свой адрес. Мать Кримгильда сама потащила его по своему монастырю, обещая, что у нее есть нечто такое, что самого инспектора из Ватикана поразит. Проходя по коридорам, Вацлав заметил, что у монахинь точно такое же выражение лица при встрече с ним, как и у их настоятельницы. Он уже старался молчать, так как у него появился страх, что скажи он хоть еще что-либо, мать Кримгильда очень уж откровенно сомлеет от его голоса, а его подобное поведение немного смущало. Он просто понял, что не знает, как в данном случае себя вести. Вдобавок, настоятельница была привлекательной женщиной средних лет, а ему меньше всего сейчас нужны подобные искушения. Он надеялся, что обещанная святыня будет именно тем, что он ищет. Однако был жестоко разочарован в своих ожиданиях. Реликвией монастыря Святой Бригитты был молитвенник, принадлежащей основательнице.       — У него есть особенность, — сообщила мать Кримгильда, — молитва, вознесенная Господу при помощи этого молитвенника с обращением о просьбе, обязательно сбудется в течение трех дней. Это было любопытно. Хотя Вацлава больше всего переполняли другие чувства в данный момент.       — Вы можете даже сами испытать его, — голосом Евы-искусительницы сообщила настоятельница, — Вы нам тем самым честь окажете. Безликий сдался, хотя ему и показалось, что мать Кримгильда просто хочет очаровать инспектора из Ватикана, планируя тем самым повлиять на отчет о своем монастыре. Однако чем черт не шутит? Он взял молитвенник. Естественно, у него было лишь одно желание - чтобы Бог явил чудо, и Богемский Крест нашелся здесь, в Иштване. Вацлав даже не стал тянуть одеяло на себя в желании найти реликвию самолично, Господь не всегда принимает человеческие амбиции в расчет.       — Я думаю, что Отец наш Небесный вам поможет! — проговорила настоятельница, — Мне бы хотелось бы предложить вам разделить с нами скромную трапезу. А Безликий понял, как он проголодался и потому отказываться не стал. «Инспектирование монастырей не без приятностей бывает», — пронеслось у него в голове, когда он увидел, что скромная трапеза была совсем нескромной.       — Ах, отец Гавел, как жаль, что вы уже решили нас покинуть, — сокрушалась мать Кримгильда, когда Вацлав засобирался прочь из ее монастыря. - Для нас посещение лица такого высокого чина - настоящий праздник. И вдвойне приятно, когда монастырь посещает мужчина, ведь сами знаете, мы, женщины существа слабые, склонные к лукавству, а братья в Христе всегда демонстрируют стойкость веры, которая нас воодушевляет… Поэтому, если бы в Ватикане приняли решение инспектировать нас почаще, мы бы были бы не против, особенно если бы приезжали вы самолично.       — Хорошо, — выдавил из себя Безликий, — я поговорю об этом с кардиналом, но ничего обещать не буду. Всё в руках Божьих. Следующим и похоже, последним на сегодня, пунктом назначения у отца Гавела значился монастырь Апостола Фомы. Правда еще был монастырь Святого Маттиаса, но, по мнению Безликого, туда можно было лишь на секунду заглянуть и не более, если, конечно, там уже не побывал Вордсворт. Именно в этот момент на связь с Вацлавом вышел Профессор, и Безликий сообщил ему, куда именно направляется, предложив альбионцу встретиться на месте. Выключив связь, богемец задумался. Настоятелем монастыря был отец Франциск Ксаверий. И хоть он не покидал территорию Иштвана, в Ватикане были хорошо наслышаны, как об его высказываниях, так и некоторых подвигах. Ксаверий был довольно одиозной личностью. В монастыре Франциска были монахи-вампиры, которых он привел в истинную веру. Ходили дикие слухи, что и сам Ксаверий ни кто иной, как мафусаил, но это были неприкрытые происки врагов, потому что Вацлав знал - настоятель простой человек. Никаких сверхспособностей у Франциска не наблюдалось, кроме одной – дара убеждения. Именно этим и объяснялось наличие довольно-таки странного монастыря, который противоречил официальной политике Ватикана. А может и не противоречил, может этот монастырь был тайным козырем в игре, о которой Вацлав мог только догадываться. Связываться с отцом Франциском было страшно. Однажды Вацлав столкнулся с ним. И хотя Ксаверий был миролюбивым человеком, у них неожиданно завязался спор и… это был тот случай, о котором Безликий не очень любил вспоминать, потому что по ходу разговора Франциск выудил у него некоторые личные признания по поводу веры Христовой. В одном Безликий был уверен, Ксаверий никогда бы не использовал бы это против него, но сам момент определенного проигрыша был неприятен. «Если Крест у него, — думал богемец, — очень сложно будет его заполучить. Правда есть надежда, что на пару с альбионцем будет полегче. Один отвлечет, другой приберет… Боже мой, как я начал размышлять? Я готов похитить у собственного знакомого реликвию. Хотя почему похитить? Я ее просто перемещу в пространстве, а так-то она останется собственностью Церкви». Как ни странно, Франциск ему даже обрадовался. Правда, Вацлав не стал говорить ему придуманную легенду про инспектирование Ватиканом, сказав, что их с коллегой занесло сюда по делам, и он не мог не проведать отца Ксаверия.       — Это мудрое решение, — заметил настоятель, — хотя в последнее время нас тут и незнакомые посетили. Гавелу подурнело.       — Кто эти незнакомые? — поинтересовался он, хотя уже догадался сам.       — Мерзость в глазах Божьих, такая мерзость, что никогда не покается и не получит прощения, — заметил Франциск. — К счастью, некоторые братья по ночам не спят, и это оказалось для гостей неожиданностью. Убрались восвояси.       — Никто не пострадал? — спросил богемец.       — Из наших-то? — хитро улыбнулся Франциск. - Из наших никто. А насчет незваных гостей точно сказать не могу. И сейчас Вацлав отметил, что из всех монастырей именно этот больше всего напоминает хорошо укрепленную крепость. И все же, несмотря на это, кое-кто умудрился и сюда проникнуть. Франциск Ксаверий был немногим старше Вацлава. Среднего роста, с волосами цвета соломы, голубоглазый, невысокий и поджарый, он при всем этом невольно вызывал к себе уважение. Чем именно? Отец Гавел терялся в догадках, не зная ответа. Иногда Безликому казалось, что все истории о монастыре Апостола Фомы – байки, придуманные самим настоятелем. С его даром убеждения заставить других поверить в вымысел – раз плюнуть. В некоторых вещах и сам отец Гавел был скептиком, но сейчас, проходя мимо одной из келий, в которой царил мрак, Вацлав подумал, что, возможно, сплетни не передают всей правды.       — Сюда прибудет с минуты на минуту мой коллега. Уильям Вордсворт, тоже священник, — сообщил он Франциску, - я надеюсь, что…       — Безусловно, его приведут туда, где мы будем с вами находиться, — ответил настоятель и подозвал юного и бледного паренька-монаха. Когда юноша ушел, Ксаверий сказал:       — Бедняга Валентин, несмотря на свои юные годы, уже столкнулся со страшными вещами. И самое страшное, что эти страшные вещи не мафусаилы с ним сотворили, а люди. Вацлав даже не стал спрашивать, что именно произошло с этим Валентином, скорее всего Франциск не станет рассказывать. Ксаверий дал намек, который нужно было взять на заметку и всё.       — Один из наших, не совсем обычных братьев, рассказал мне странную легенду о трех святынях, разбросанных по миру, — заявил отец-настоятель, когда они вошли в один из пустых залов. — Вы там, в Ватикане, не в курсе? Брат Себастьян говорил о святой чаше, которая полна крови.       — Нет, не слышал, — процедил сквозь зубы Вацлав, — и не думаю, что можно верить подобным легендам.       — Ну, Грааль существует, — без тени сомнения заявил Франциск, — также как и Крест Святой, а вот третий предмет брат Себастьян не назвал, ибо не ведает, что это.       — Я так понимаю, брат Себастьян – вампир? Еще бы чаша крови полна не была.       — Дыма без огня не бывает, – покачал головой Ксаверий. - Просто сведения обрывочны, однако я тебе их поведал потому, что в отличие от меня ты близок верхам Ватикана.       — Спасибо. Но я не уверен, что это им пригодится, — ответил Вацлав.       — Заметь, что я не пытаюсь тебя в чем-либо убедить! — проговорил настоятель, но это Гавел и так уже понял и был мысленно за то благодарен Франциску.